После занятий с курсантами по тактической медицине, мы с Бурятом отправились в палатку отдохнуть от палящего солнца и заменить истерзанные ППИ (пакеты перевязочные индивидуальные) на новые, в упаковке. Пока я развешивал на стропе вымоченные в искусственной крови эластичные шестидюймовые бандажи, Бурят присел на каримат и занялся своим любимым делом - чтением статей про Россию в иностранной прессе. Очень забавное и полезное занятие. Помогает отвлечься и попереключать логику в различных направлениях. В институте мы читали такие статьи, помогая друг другу переводить, теперь же переводом занималась нейросеть. Мониторить иностранные СМИ полезно, особенно когда можно перейти на оригинал статьи и посмотреть, например, комментарии. Надо сказать, что большинство иностранцев очень ясно смотрит на мир и весьма комплиментарно отзывается о нашей стране.
- Во, смотри, чего пишут! – оживился Бурят, - «Этот вездеход как будто вышел из голливудского блокбастера и больше подходит для перевозки актёров из боевиков. Но на самом деле, данная машина четко указывает на намерение России настойчиво расширять своё присутствие в стратегически важных регионах…»
– Ишь, чего удумали!
- Это про какой вездеход? – вяло поинтересовался я. – Картинки есть?
Бурят прокрутил страницу до конца, и вдруг закричал
-Уабабай! Смотри, кто тут! Наш старый знакомый!
Я пересел на его коврик, развернул экран смартфона так, чтобы падающее через окно кемпинговой палатки яркое солнце не слепило меня, глянул в экран и замер, поражённый.
Статья в американском журнале «Драйв», за авторством Джозефа Тревитика рассказывала о труженике Российского Университета Спецназа - великолепном боевом багги «Чаборзе».
На меня нахлынули приятные воспоминания. Это было во время нашей учёбы на курсах «Боец–спасатель», на факультете тактической медицины в Университете Спецназа.
Часть нашей учебной группы попала в засаду, и в команды коммуникаций вклинились доклады: «Ранен, работаю!»
Наше положение отягощалось тем, что многократно повторив протокол работы в «красной зоне», люди с боевым опытом, из которых состояла наша группа, стали готовиться и готовить коллег к реакции на контакт с противником, но совершенно забыли один маленький нюанс. Нюанс этот потом, после окончания учёбы и сдачи экзаменов, спас жизнь многим курсантам в настоящих боевых действиях.
Когда происходит подрыв на мине или самодельном взрывном устройстве, раненый, если он в сознании, должен доложить: «Мины!», иначе при попытке его эвакуировать подорвутся товарищи.
Наша тройка находилась за гребнем широкого склона, поросшего кустарником. Мы лежали в тени, контролируя свои сектора, когда раздался громкий хлопок, потому что сработал взрывпакет, потом ещё один. Раздалась трескотня очередей. Мы стреляли холостыми из боевого оружия. Я мысленно сообразил, что магазинов у меня было шесть, два из которых уже болтались в «сброснике». Пополнить БК было негде, всё что имели в цинках, рассыпали поровну, поделив на количество боевых троек.
Послышались крики: «Ранен, работаю!», потом: «Двигаться не могу!»
Некоторые из бойцов, попросили свои вторые номера прикрыть их, чтобы вытащить в «жёлтую зону» из-под огня.
В моём секторе как раз был склон, и я наблюдал, как Бурят и ещё кто-то из наших, сделали рывок к кустам, после чего раздался очередной хлопок и на месте, куда запрыгнул спасатель в панаме, появился жиденький столб дыма. Стало ясно, что там минная постановка, и спасатели сейчас сами превратятся в «трёхсотых». Однако Бурят каким-то непонятым образом смог не наступить на взрывпакет и не сорвать растяжку, он волок наверх тело раненого способом, который называется «ремень».
Под огневым прикрытием раненых вытащили из зоны обстрела и затащили в «жёлтую зону», чтобы досмотреть на массивные кровотечения. В реальной жизни очень часто раненым закрывают только явно видимые раны и закидывают на технику для эвакуации, не проведя осмотр. И если в человеке есть «незакрытые дырки», может так получиться, что его кровь вытечет до того момента, когда он доедет до хирургической бригады - этот пункт мы хорошо усвоили ещё вчера на теоретических занятиях. После наложения турникета бойцы развернули носилки - роллы, шесть человек встегнули карабины своих эвакуационных строп в лямки носилок, остальные встали в боевой порядок, и мы пошли маршем до реки Белки, которая медленно несла свои воды среди гор.
Солнце перестало палить. Мы прохлюпали по вязкому илу, потом погрузились в воду и понесли пострадавших по реке, в направлении против течения. Там, где мы шагали, река окрашивалась в красный цвет, смывая кровь с нашей формы. При появлении над головой дрона, подавалась команда «дрон», и мы прятались в воде у прибрежных кустов. Пройдя по реке примерно километр, мы вышли на берег и начали движение по «зелёнке», в направлении стены. У кирпичной стены раненых уложили на землю, досмотрели на дополнительные ранения, проверили дыхание и пульс, утеплили термоодеялом и вкололи противорвотное. Силы мои, на фоне двух часов сна за двое суток немного подтаяли, и в действиях появилась определённая заторможенность. Когда мне давали команду «держи», или «переналожи турникет», я повторял команду целиком «перенакладываю турникет», просто, чтобы понимать и осмыслять свои действия.
- Ща потащим! – приговаривал кто-то справа от меня, закрепляя сложенную эвакуационную стропу на своём плече.
Тащить предстояло наверх по крутой горке. Стали распределять, кто пойдёт в «головняке», кто в тылу, а кто в «ядре», с раненым.
- Урааа! – шёпотом сказал Бурят, который закреплял бандаж, на раненом с травматической ампутацией (по условиям наших учений).
- Урааа! – опять шепнул он, и я проследил глазами направление его взгляда.
В двухстах метрах от нас, по дороге беззвучно пылили «Чаборзы» песочного цвета. На крыше головной машины стоял ПКМ с зелёным коробом, на «штурманском» месте торчал «курсовой» АК. Тандем из двух багги с ходу поднялся на крутой подъём, потом обе машины спустились по ещё более крутому склону, и остановились около нас.
Раненых на этом этапе учений было много, и мы начали грузить их в машины. К моему удивлению, места хватило троим раненым и одному медику. По дороге в «зелёную зону» медик сообразил, как дать задачу раненым в сознании контролировать раненых без сознания, пока он приводит в порядок «тяжёлого» прямо на ходу.
Второй раз багги появилось подобно Deus ex machina в античном театре, когда мы, после марша под проливным дождём, где нужно было нести на себе своего товарища, заползли на стрельбище двести метров с наложенным на правую ногу турникетом. Ползли мы под аккомпанемент стрельбы инструкторов, в дыму шашек.
После проверки корректности наложения, турникет можно было расслабить, и после этого хотелось лежать на речном песке, которым было усыпано стрельбище, подставив лицо падающему дождю. Опять подъехал тандем из двух боевых машин, и мы все, хотя нас было много, смогли погрузиться и доехать до базы, обмениваясь впечатлениями.
Сама машина очень легко управлялась, как выяснилось это, когда я добрался до курса по работе с «Чаборзом». Управлять багги мог даже легкораненый человек, одной рукой. Второе неоспоримое достоинство машины - она могла взбираться на очень крутые склоны.
Сверху, на крыше стояла огромная ЛЕД-панель, которую можно было активировать при эвакуации. Конструкция шкворня и кронштейнов для оружия была создана теми, кто постоянно стреляет: на багги можно было повесить любой пулемёт, и много других интересных штук, чтобы удивить противника. На ходу машина очень устойчива, и, благодаря её стабильности, мы очень быстро научились вести огонь из пулемёта по броневым гонгам, на полном ходу.
От нашего инструктора мы также слышали, что данная машина побывала в Арктике и зарекомендовала себя как надёжный боевой товарищ.
Третья встреча с «Чаборзом» во время учений была весьма примечательна тем, что наша группа ночью вышла к реке, откуда надо было эвакуировать раненых по протоптанному броду. В темноте багги бесшумно перекатились через брод, после чего мы загрузили в кузов раненых. По окончании эвакуации мы вернулись к броду: нам предстоял мастер-класс по гипотермии, в ходе которого мы должны были провести долгое время, лёжа в холодных водах реки Белка. «Чаборзы» заботливо освещали брод своими световыми панелями, на случай если кто –то нырнёт и не вынырнет.
За время пребывания в Российском Университете Спецназа мы влюбились в эту машину. В ремонтных мастерских университета перед воротами ангаров высятся различные бронемашины, а в недрах ангаров мастеровые собирают багги нескольких типов. Есть машины компактные типа «Чаборз» М-3 и машины более вместительные типа «Чаборз» М-4.
Конструкторы машины предложили отказаться от кузова в пользу трубчатых рам, и на выходе получили лёгкую, проходимую боевую багги, весом в 820 кг. Из-за своего малого веса машина аэромобильна, - её можно транспортировать с помощью вертолёта.
Чем больше в армии будет таких машин, тем динамичнее будут действия личного состава.
двойной клик - редактировать галерею
