Позывные 41-ого: русская "Чайка" спасает человечество

Позывные 41-ого: русская «Чайка» спасает человечество

**************************************************************

«…На средней полке одна из книг немного выдавалась из ряда. Маруся вынула ее: "Как закалялась сталь".

- Читала, конечно? - спросила Катя.

- Да.

- А я почти всю наизусть знаю... Павка... Вот был... настоящий человек!

Катя взяла из рук подруги книгу, перелистала.

- Люблю очень вот это место. Послушай, Маня: "Самое дорогое у человека - это жизнь... Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы..."

Прислонившись спиной к стене, она закрыла глаза, прижала книгу к груди. Из-под плотно прикрытых век выползли две слезы и повисли на ресницах.

- Хорошо, - проговорила она почти без голоса. - Очень хорошо! Вот именно так, Маня, как сказал Островский, только так...

Голубизна ее глаз начала сгущаться; и когда они сделались такими же синими, как и минуту назад, она сказала тихо, точно самой себе:

- Никогда еще она не была такой. Маруся обняла ее.

- Кто, Катюша?

- Борьба эта, о которой говорит Островский, за освобождение человечества.

Гулко ухали орудия. В раскрытое, окно влетел ветер, резко запахло пороховым

дымом. Катя поставила книгу на полку…». Н.З. БИРЮКОВ. «ЧАЙКА».

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

…«Символом нации непобедимой» назвал Михаил Светлов Лизу Чайкину.

Такой мы видим и героиню романа Н. Бирюкова – Катю Волгину – «Чайку».

Её смерть напоминает героическую кончину Зои, молодогвардейцев – сестёр

и братьев по партизанскому подполью. Родственная близость здесь выражается

в том, что идея самопожертвования поэтически осмысливается как

высокопатриотическая идея, а героическая гибель как вершина бессмертия.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

В 1950-ые годы в Китайской Народной Республике специальным постановлением массовым тиражом были изданы и рекомендованы для духовно-нравственного, патриотического воспитания две популярные

русские книги: «Как закалялась сталь» Николая Островского и

«Чайка» Николая Бирюкова…

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Чайки над Истрой и Москвой-рекой

… Чайки, парящие над речной гладью, возвратили память ко времени зарождения замысла над романом о Кате Волгиной («В чистой, порывистой душе моей героини виделось мне что-то близкое, родственное с этой красивой птицей, когда та, обрызганная солнцем, парит в вышине над водными просторами…»).

Интересно отметить: много времени спустя после выхода книги писатель узнал, что товарищи по отряду так и называли Лизу: Ч а й к а…

«В жизни встречаются люди, души которых являются как бы отражением воспитавшего их времени. Заглянешь в такую душу и поймёшь целую эпоху»,- говорил Н. Бирюков.

«…Все силы души сосредоточивались на мысли дать книгу вовремя, чтобы она помогла людям в их титанической схватке с фашистскими ордами. Закончил в марте 1944 года.

Книга успела повоевать. Среди многочисленных писем фронтовиков есть у меня и такие, в которых рассказывается, как бойцам перед атакой читали «Чайку». Артиллеристы, штурмовавшие Берлин, сообщили мне, что на снарядах, выпущенных ими по последнему фашистскому логову, они писали: «За нашу Чайку!».

Роман вышел из печати в начале 1945 года…» ( «О себе»).

В нашей литературе немало книг, герои которых в сознании читателя ассоциируются с породившими их живыми людьми. Светлой памяти Лизы Чайкиной, верной дочери русского народа, посвятил Н.Бирюков свой роман, подчеркнув прямую аналогию литературного героя с прототипом. Друзья, подруги Лизы Чайкиной благодарили писателя за то, что «рассказанное о её жизни… правда». Примечательно, что и родители Лизы Чайкиной (с ними писатель встречался в Москве и Подмосковье) узнали в Кате Волгиной свою дочь.

«Памятно мне, как волновался я, когда читал последние главы только что законченной первой части романа, а слушала их Аксинья Прокофьевна Чайкина.

Мать!» - вспоминает Н. Бирюков.

« - Мать и дочь… Они стояли, обнявшись, и сквозь слёзы смотрели друг другу в глаза»,- Я взглянул на Аксинью Прокофьевну. Она сидела бледная, закусив губу, а из глаз её смотрела на меня такая боль, что я хотел отложить рукопись, но Чайкина шепотом заторопила:

- Читай, читай!

- Катя крепко-крепко прижала к себе мать – так крепко, что заныли руки, и поцеловала её. Василиса Прокофьевна…

Я не дочитал: передо мной, загородив лицо руками, рыдала Аксинья Прокофьевна.

- Ничего, сынок, ничего, - проговорила она, но крупные материнские слёзы всё ещё бежали по её морщинистым щекам. Она взяла мою руку и долго гладила её, потом собрала листы рукописи и все их прижала к своей груди.

- Такой она была, такой!»

***************************************************************************

… У Якова Шведова есть художественно-документальное эссе «Слово о непобеждённом». 1951 год. Два окна первого этажа высокого красивого здания ( дом № 17) в Лаврушинском переулке. Непринуждённый разговор лирика и прозаика.

- Николай Зотович, а ведь мы с вами давно породнились, хотя и не встречались до сих пор. Мне приятно было читать, как в романе «Чайка» ваша героиня Катя Волгина поёт песню: «Нынче в море качка высока».

- Да, Катюша любила песни. И эту певала:

Нынче в море качка

Высока!

Пожалей, морячка,

Моряка!

Флаги, мачты, -

За кормою пенится вода…

Чайки плачут,

А моряк не плачет никогда!

Николай Зотович как-то просветлённо улыбнулся и повторил глуховато, волнуясь:

Чайки плачут,

А моряк не плачет никогда!

Потом спросил:

-Это ваша песня? Признаться, не знал, что вы автор этой песни, хотя песню знаю давно и пел.

- Не судите строго, но моя. Вместе с композитором Марианом Ковалем мы в 1930 году написали её.

- Вот я и расписался в своём невежестве. Но вдвойне приятно узнать сегодня. Лиза Чайкина, говорили мне, любила песню про море и чайку. А я вас знал как автора песни про орлёнка. Мы в нашем доме пели и поём её, она у нас своего рода гимн всепобеждающей юности…

*************************************************************************

«Символом нации непобедимой» назвал Михаил Светлов Лизу Чайкину. Такой мы видим и героиню романа Н. Бирюкова – Катю Волгину – «Чайку».

Её смерть напоминает героическую кончину Зои, молодогвардейцев – сестёр и братьев по партизанскому подполью. Родственная близость здесь выражается в том, что идея самопожертвования поэтически осмысливается как высокопатриотическая идея, а героическая гибель как вершина бессмертия.

Вот и снова июньские дни

Приближаются к двадцать второму.

Память,

Властью своею верни

Всех, в бессмертье ушедших из дома.

Всех верни, кто в боях и в тылу

Не дождался салюта Победы…

… В каждом доме –

Свой список имён.

Мы потери зовём поимённо

Пётр,

Иван,

Александр,

Семён…

Сколько звёзд сорвалось с небосклона!

Сколько крови у нас пролилось, -

Не сказать ни стихами, ни в прозе.

Сколько выросло новых берёз –

Память горькая в каждой берёзе.

И за каждой берёзой, как сон,

Горький сон,

Что давно уже начат, -

Пётр,

Иван,

Александр,

Семён

В довоенной одежде маячат…

Татьяна Кузовлева

Николай Зотович Бирюков, автор знаменитой повести «Чайка», вспоминал о своей беседе с Пришвиным, его взволнованный рассказ:

- Получил письмо с фронта от молодого бойца, что в разгромленном немцами местечке нашёл мою книгу и стал читать при свете степного пожара. Но огонь уходил от него, потому что сгорела трава, и он, читая книгу, должен был двигаться под пулями, при разрывах артиллеристских снарядов и мин.. И так, продвигаясь вперёд, за ночь он прошёл три километра и к рассвету кончил весь том. А теперь пишет просьбу прислать его продолжение… Конечно, такой жаждущий живой воды мог бы и с другой книгой идти за пожаром…». Пришвин скромно заметил: «Но какая-то капля живой воды, несомненно, заключается и в моём творчестве».

ПОДНЕБЕСНАЯ ШТУДИРУЕТ РУССКУЮ КЛАССИКУ

Солнце прямыми лучами Москву обожгло.
Бронзовый Пушкин, почуяв тепло,
Шляпу в раздумье держа за спиной,
Смотрит на город родной.
Может быть, песня в душе у тебя родилась?
Может быть, в песне - советская власть,
Спутников первых мерцающих свет,
Шелест летящих ракет?
Стих свой звенящий в сердце моем прочитай -
Слово твое долетело в Китай.
Пусть же звучит оно в каждой стране
Мечтами о вечной весне.
«У памятника Пушкину».

Го Можо – один из авторов, которого любят, чтут, читают в России.

Его философско-поэтические метафоры перекликаются с лирическими

жанрами Маяковского, Исаковского, Твардовского, Симонова:

Это сама победа пришла
в мир бесконечно светлый,
Красная площадь залита вся
великолепием солнца,
И навсегда отступила тьма,
чтобы пропасть бесследно.
Кто закалил стальных людей,
заполонивших площадь?
Кто закалил их стальную волю,
мужество их стальное?
Слава тому, кто выковал их!

Стихи посвящены рождению нового Китая, мирному созидательному творчеству китайского народа, дружбе с Россией, борьбе за мир между народами. Они вошли в сборник поэтических произведений "Новый Китай":

Тебе сегодня ровно год, отчизна молодая,
Ты видишь только утра свет, свой день лишь начиная,
Но необъятней этот срок, чем возраст великана, -
Чем тысячи угрюмых лет истории Китая…

…На востоке Азии сверкая,
Небо алым светом озаряя,
Реет знамя нового Китая,
Трудовое знамя пятизвездное,
Яростное, красное и грозное.
Без волненья созерцать нельзя его,
Не удержим радостного крика мы:
Здесь рабочие с крестьянами хозяева,
Над страною нашей встало зарево
Счастья - единения великого.
("Гимн новому Китаю").