Последний тост

17 июля исполняется 100 лет со дня рождения выдающегося советского и российского учёного, крупного организатора медицинской науки в Сибири, почётного жителя г. Новосибирска Влаиля Петровича Казначеева. Список его титулов и достижений обширен, но с ним можно ознакомиться и в интернете. Отмечу лишь один, самый уникальный: за заслуги в области геокосмической медицины Кембриджским биографическим центром В.П. Казначеев был признан «Человеком тысячелетия». Не являясь медиком по специальности, не буду останавливаться на профессиональных аспектах его научной деятельности. Вспомню несколько эпизодов из личного общения с этим удивительным человеком.

В честь вождя мирового пролетариата

Биография Казначеева органично связана с возникновением советского государства. Можно сказать, что она является своеобразным отражением яркой и непродолжительной, как вспышка метеорита, советской цивилизации. Влаиль Петрович родился 17 июля 1924 года, примерно через полгода после смерти вождя мирового пролетариата, и нет причин гадать, в честь кого он получил своё необычное имя. Он лично пережил все перипетии того грозного и во многом трагического времени, когда в муках рождалось советское государство. Сначала в младенческом возрасте, затем в подростковом. Пытался осмысливать информацию об этом периоде (Гражданская война, коллективизация, индустриализация, репрессии...) на протяжении всей своей последующей жизни. Об этом свидетельствуют многие его публикации, прежде всего стихи. В Великую Отечественную войну осознанно встал на защиту Родины. Сначала военное училище, затем фронт, смертельные бои, потери друзей. Затем тяжёлое ранение, долгие месяцы в госпиталях, инвалидность в совсем молодом возрасте. Война повлияла на выбор профессии. Повезло, что остался живым и сохранил полную дееспособность, но с карьерой оперного певца (о чём мечталось до войны и для чего были предпосылки) пришлось расстаться. Образ медиков фронтовых госпиталей, особенно девушки-санитарки, которая тянула его обездвиженное тело с поля боя по льду реки под обстрелом врага, запечатлено в его стихах. Сам Влаиль Петрович рассказывал, что определённое воздействие оказали и партийные органы, порекомендовав поступать в мединститут. Вполне логичная рекомендация. Тогда в стране проводилась разумная и дальновидная кадровая политика.

Первая встреча

Впервые я увидел В.П. Казначеева в середине 1970-х гг., будучи аспирантом НГУ. Он выступал с докладом о проблемах здоровья сибиряков в актовом зале нашего Института экономики СО АН СССР. К этому времени он был уже академиком, председателем Сибирского отделения Академии медицинских наук. В рамках комплексных проектов и исследовательских программ СО АН СССР он, как правило, отвечал за раздел «Здоровье». Это такие проекты, как Целевая комплексная программа «Сибирь», «Хозяйственное освоение зоны БАМ», «Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс», «Освоение арктической зоны Сибири и Дальнего Востока» и др. Это не были выступления типа нынешних телевизионных шоу (в стиле доктора Мясникова) или доклады на сугубо медицинские темы (про туберкулез, энцефалит, эпидемии...) Нет, это было скорее изложение системы взглядов на тему «как нам в рамках имеющихся возможностей улучшить здоровье нации». В те годы в СССР был популярен лозунг: «Болезнь легче предупредить, чем излечить». То есть был сделан упор на профилактику здоровья. И это при том, что каждый четвёртый врач на планете был советский! Но и система профилактики здоровья в Советском Союзе, в том числе санаторно-курортного лечения, была колоссальная — ни одну страну в мире в данном вопросе нельзя было даже рядом поставить. Но помимо материальной базы, бюджетного финансирования и кадровых возможностей необходимо было научно-методическое обеспечение этого крупномасштабного процесса оздоровления многомиллионной массы людей. Роль В.П. Казначеева в этом вопросе была очень значительной. Во многих санаториях и курортах страны до сих пор можно встретить ссылки на экспертные заключения применения лечебных факторов и процедур, сделанные при его участии или под его научным руководством. Или вопрос, связанный с адаптацией человека к экстремальным природно-климатическим условиям в связи с переменой места жительства или места работы. Скажем, отработал человек 20 лет в Заполярье и получил право выхода на досрочную пенсию и сертификат на приобретение жилья или льготной ипотеки в южных регионах России. Дальше — свобода выбора индивида и «рынок всё отрегулирует». Тогда (40 лет назад) тоже действовали разные льготы для жителей Крайнего Севера и районов, приравненных к ним. Но результаты научных исследований и медицинская статистика предостерегали от опрометчивых решений. Если, прожив 20 лет в условиях Севера, вы «рванёте» сразу в Ташкент или Краснодар, то сердечно-сосудистая система не успеет адаптироваться и это приведёт к преждевременной смерти. То есть лучше не принимать опрометчивых решений, а поселиться для начала где-нибудь в средней полосе России или на Алтае. В Советском Союзе в минимальных масштабах использовался «вахтовый метод» при освоении нефтегазовых и прочих северных месторождений. Вместо этого строили дорогущие северные города для постоянного проживания газовиков, нефтяников и членов их семей. Делали это не потому, что бывшие советские руководители были многократно глупее нынешних «эффективных менеджеров», а по той причине, что вахтовый метод крайне вреден для здоровья и резко сокращает продолжительность жизни мужчин. Проще говоря, они не доживают в своей массе до выхода на пенсию, даже до 60-ти лет. В рамках логики власти «монетократии» это не является проблемой: чего их жалеть, «бабы ещё нарожают», для Пенсионного фонда это сплошная выгода, ну а для обывателя мы обзовем это креативно «Национальным проектом Демография». В прежней системе управления приоритеты были другие и главными были рост продолжительности и качества жизни населения, а не извлечение прибыли из недр в интересах узкой группы лиц. В.П. Казначеев этот критерий главной цели управления страной формулировал примерно так: максимизация количества лет продуктивной и здоровой жизни для её граждан. Таких вопросов межотраслевого, междисциплинарного характера было много. Слушал я эти доклады с большим интересом, но просто, как слушатель из зала (примерно, как в песне «Маэстро»), не будучи лично знакомым с Влаилем Петровичем.

Личное знакомство

Личное наше знакомство произошло в 1984 году во время «Ленской экспедиции» Академии Наук. Научным руководителем экспедиции был академик А.Г. Аганбегян, я отвечал за организационное обеспечение (был начальником экспедиции), а В.П. входил в число её участников. Это был целый месяц интенсивной научной работы по обследованию производительных сил бассейна реки Лена. На двух пассажирских судах мы прошли маршрут сначала от Усть-Кута до Якутска, а затем от Якутска до Тикси. Совершили более 10 вылетов на вертолётах и выездов на маломерных судах по притокам Лены. Провели десятки встреч в трудовых коллективах по маршруту следования экспедиции. Началу личного знакомства способствовал курьёзный случай. В середине первого дня экспедиции, когда наш теплоход «Красноярск» уже отошёл от порта «Осетрово» и двигался вниз по Лене, ко мне в каюту зашел академик В.Р. Боев (директор института экономики ВАСХНИЛ в Краснообске). Он был не на шутку рассержен: «Саша, ты что наделал? Ты разве не знаешь, что овсяную кашу с глазуньей нельзя смешивать с пивом и копчёной осетриной? В конце концов, у нас есть учёный-медик мирового класса. Сходи к нему, проконсультируйся, а то ты нам всю экспедицию сорвёшь, полотряда стоит в очередь в гальюн...» Одной из моих многочисленных обязанностей было согласование меню на предстоящий день — для судового ресторана, который следовал вместе с нами. Утром во время завтрака, по случаю начала экспедиции, они выставили «на десерт» чешское пиво и закуску к нему — икру и рыбу благородных сортов. Никто, конечно, употреблять всё это после глазуньи с кашей не заставлял, дело было сугубо добровольное. Но «Пльзеньский праздрой» (чешское светлое пиво в поллитровых бутылках) был, конечно, «ударом ниже пояса» со стороны ОРСА Ленского речного пароходства, хотя и нанесённым из добрых побуждений. Некоторые не рассчитали свои желания с возможностями и случился «форс-мажор»… Когда я постучался в каюту Казначеева и поведал о случившейся беде и требованиях общественности, он улыбнулся и пригласил меня войти. Для начала прочитал небольшую лекцию о сочетании разных вин с разными закусками. Можно сказать, что мы понравились друг другу. Влаиль Петрович был всего на два года младше моего отца, тоже фронтовика. Всё это плотное время — в две смены без выходных (солнце в Якутии летом почти не заходит) мы были с Влаилем Петровичем рядом: сидели на семинарах, за столом во время обеда, в вертолёте, купались, когда была возможность.

С этой поездки и началась наша дружба, которой суждено было продлиться 30 лет. Главными словами в поэтическом творчестве В.П. Казначеева являются (по моему восприятию) слова «любовь» и «красота». Он их распространяет прежде всего на женщин и Россию, а «красоту» также — на природу и мироздание. Из всех крупных рек России, по которым мне довелось путешествовать, Лена — самая красивая и в экологическом смысле чистая река. Она не равнинная, как Обь, Иртыш или Амур; не загрязнена промышленными или бытовыми отходами; не изуродована водохранилищами с затопленными населёнными пунктами, кладбищами, скотомогильниками, мёртвыми лесами (как Волга и Ангара, в дополнение к вышеперечисленным). По её берегам простирается первозданная и невероятно красивая сибирская природа, в том числе природное чудо планетарного значения — «Ленские столбы». Даже в устье реки при подходе к г. Тикси, где даже в июле с городской набережной можно наблюдать глыбы плавающего арктического льда, окружающий ландшафт завораживал какой-то неземной чарующей красотой. Подобные пейзажи можно увидеть на картинах американского художника Рокуэлла Кента, в работах которого реализм сочетается с романтическим мировоззрением и символизмом. Кроме того, там какой-то особый электромагнитный фон, который регистрируется не только приборами, но ощущается человеческим организмом. Возникает чувство умиротворенности и спокойствия. В.П. Казначееву это чувство, несомненно, было знакомо. Не случайно в одном из своих давних стихотворений он посвятил ему следующие строки: «Север — очень странная страна. Кто однажды той страны касался, Тот влюбился в Север навсегда И душой на Севере остался». Это был последний год накануне наступления так называемой «Перестройки» и прихода к власти предателей-перевёртышей, которые развалят страну и продадут её за бесценок. Накануне землетрясений некоторые виды животного мира чувствуют угрозу и покидают опасные места. Неизбежность наступления грядущих тектонических сдвигов, несмотря на относительное спокойствие и стабильность в обществе ощущалась и до 90-х годов, которые, конечно, стали периодом национальной трагедии. Вот что писал в год «Шоковой терапии» Влаиль Петрович в своём сборнике стихов «Что истина?» (1994 г.).

...Россия, где твои границы?

Гроза бесплодна, лишь зарницы.

В пустых глазницах смерти ждут,

Россия, ты отныне труп,

Россия, ты душа без тела

Россия, ты Осиротела!

Россия...

Новосибирск, 08.07.1992 г. (с.31 сборника).

Вот ещё одно:

Живая плоть теряет силы,

Теряет вера разум свой

И полулюди, как гиены,

Ночами воют на разбой...

Новосибирск, 22.04.1992 г. (с.30 сборника).

Интересно отметить, что это стихотворение написано в день рождения В.И.Ленина, в связи с чем могут возникнуть разные исторические аналогии. Ленин, в частности, охарактеризовал роль интеллигенции в похожей кризисной ситуации (примерно сто лет назад): «Интеллигенция — не мозг нации, а ….». Вот эта субстанция взобралась на капитанский мостик государственного управления новой России и принялась вертеть штурвалом… Лозунг для бывших советских людей «Денег нет, но вы держитесь» не Д.Медведев ведь придумал в 2015 году (во время встречи с пенсионерами в Крыму). Он вошёл в практику управления новой России гораздо раньше — со 2 января 1992 г. и получил в народе название «Шокотерапии».

Несмотря на занятость, мне довелось неоднократно бывать в эти годы в Институте клинической и экспериментальной медицины (ИКЭМ), которым руководил В.П. Казначеев. Он находился в своём рабочем кабинете, всегда в безупречно отглаженном белом халате. Всегда был полон идей и планов, всегда напряжённо работал. Но сам институт производил гнетущее впечатление. Огромное, почти пустое здание. В отдельных местах горят лампочки дежурного освещения — за электричество нечем платить. В отдельных комнатах есть сотрудники, но в основном пусто. То есть это был режим выживания (поддержания тепла в организме) в надежде дожить до лучших времён. Сама идея пустить ученых на «подножный корм», чтобы они сами зарабатывали деньги на хоздоговорах, и за счёт этого занимались фундаментальной наукой (раз она им так нравится), была абсурдной и нежизнеспособной. Среди научных работников Академгородка этот период функционирования академической науки без бюджетного финансирования часто называли «жизнью после смерти». Чуть позже В.П. этому странному состоянию науки посвятит небольшое стихотворение:

Долго думали: как быть?

Как науку погубить?…

А на место прошлых планов

Понастроить ресторанов…

А учёных — в повара,

Поработать им пора.

Так Россия вдруг сама

Остаётся без ума!

Новосибирск, 18.09.2003 г.

В целом этот период 90-х означал для В.П. Казначеева переход к «стратегическому одиночеству». Прежняя коллективистская система организации науки была сломана и было невозможно её оживить путём сохранения табличек и вывесок даже после восстановления бюджетного финансирования в прежнем объёме — «Старые мехи не наполнишь молодым вином».

Пенсионер стратегического значения

В 2000-е гг. наше общение заметно активизировалось. Влаиль Петрович освободился от многих служебных обязанностей и случайных попутчиков («суеты сует») и мог сосредоточиться на тех делах, которые считал для себя действительно важными. Наши профессиональные позиции сблизились благодаря демографии. В период 2000-2016 гг. я возглавлял Новосибирский областной комитет государственной статистики, в частности, отвечал за организацию и проведение на территории Новосибирской области Всероссийских переписей населения 2002 и 2010 гг. Каждая перепись населения, — это огромный организационный и аналитический проект, который длится в среднем 6 лет: три года длится подготовка, один месяц — сама перепись, ещё три года — обработка материалов переписи. Плюсом идут инициативные проекты, которые не входят в государственную программу. В частности, нами были подготовлены фундаментальные издания, которых нет больше нигде в России: монография «Население Новосибирской области» (в двух томах) и монография «Население города Новосибирска» В этих проектах есть научная составляющая (экспертиза, рецензирование, конференции), и В.П. Казначеев активно участвовал в мероприятиях общероссийского, регионального и муниципального уровней. У нас сложился неформальный творческий коллектив, который очень продуктивно работал на общественных началах в течение 15 лет. Распределение ролей в нём было следующим: В.П. Казначеев — идейный вдохновитель, организатор и научный редактор, и автор, конечно, многих публикаций. И.Ф. Мингазов отвечал за раздел «Экология», медицинскую статистику, а также за технологию перевода информации с различных носителей к унифицированному виду на электронных и бумажных носителях А.Н. Дмитриев писал разделы по комплексу проблем, связанных с изменением климата на планете. В сферу моей ответственности входили вопросы экономики, демографии, системы управления, государственной статистики. Несмотря на непререкаемый авторитет В.П. Казначеева (последнее слово всегда было за ним), творческий процесс в нашей группе был очень демократичным. Я не помню ни одного случая, чтобы он требовал подкорректировать текст по «политическим соображениям». Точкой сбора группы выступал или коттедж Влаиля Петровича или одна из площадок в городе (место работы членов группы, «Институт Человека» и др.). В среднем за год мы встречались около 10 раз. Полный цикл работы над коллективной монографией (от замысла до презентации отпечатанного тиража) занимал обычно около двух лет и требовал 5-6 встреч авторского коллектива. Мероприятия типа семинаров-конференций укладывались в интервал года-полутора. Как правило, некоторые проекты осуществлялись параллельно. Кроме того, мы активно взаимодействовали с другими творческими группами, в тех случаях когда это было необходимо и целесообразно. Особо я бы выделил роль Натальи Петровны Толоконской (ученицы В.П.) и созданный ею специально для распространения и развития идей Казначеева «Институт Человека». В рамках этого направления деятельности были переизданы многие наиболее значимые труды учёного, а впоследствии почти все они были «оцифрованы» и тем самым стали доступны обширному кругу читателей будущих поколений. В этом очень трудоёмком и исключительно важном вопросе ключевую роль сыграл коллектив областной научной библиотеки и её директор Светлана Антоновна Тарасова.

Душа обязана трудиться

Помимо деловых встреч в домашней обстановке у Казначеевых, были чисто дружеские (без деловой повестки). Обычно каждый год их было три: по случаю Нового Года, в День медицинского работника и в день рождения Влаиля Петровича. Иногда предварительно звонила Эвелина Николаевна (супруга В.П.) и приглашала приехать, иногда мы приезжали сами — предварительно согласовав приезд. Ездили мы обычно с моим другом Ильдаром Мингазовым (соавтором В.П. по многим книгам) и между собой называли эти визиты для краткости — «поездкой в коттедж». Это были очень тёплые, насыщенные приятной атмосферой мероприятия. При этом практиковался своеобразный ритуал. Когда мы нажимали кнопку звонка и входили на территорию усадьбы, открывалась дверь дома, из которой выходил хозяин в сопровождении группы поддержки: большая, но очень добрая собака Чезаре, китайский мопс и кот. Причем, судя по поведению, кот в этой компании был главным. Потом они вели нас в раздевалку, где хозяин помогал гостям снять верхнюю одежду, причем мужчинам тоже, независимо от возраста. Я даже не пытался копировать эти манеры — этому нужно учиться с детства. Впоследствии кот пал жертвой бродячих собак, а двум другим своим питомцам Влаиль Петрович даже посвятил стихотворения (они опубликованы). «О Чезаре — любимой собаке» — «О жизни милые друзья, Они семья, они не звери...» «Гимн нашему мопсу» — «И лапы тянет и урчит достойно, Примите «Императора» пристойно...» Удивительно, но у этой супружеской пары не было прислуги. Довольно большой земельный участок, большой дом, много гостей, которых хозяйка никогда не оставляла без угощения за красиво сервированным столом. Во всяком случае, за много лет общения я ни разу не видел работника на участке или домработницу в доме. Если было много гостей, Эвелине Николаевне помогал кто-то из родственников (невестка, внучка) или кто-то из гостей. По временнóму регламенту эти встречи в доме у Казначеевых можно охарактеризовать фразой: «Делу — время, обеду — час». Обстановка была очень располагающей, чтобы гости могли общаться и никуда не торопиться. Но академик обычно довольно быстро откланивался и покидал расслабившуюся компанию — поднимался на второй этаж, где у него был рабочий кабинет. Эвелина Николаевна дипломатично заполняла его отсутствие светской беседой, хотя никто не злоупотреблял гостеприимством хозяев. Все понимали и состояние здоровья, и возраст хозяев, а потому достаточно быстро расходились по домам. Но, думаю, причина была в другом. Влаиль Петрович просто не хотел тратить время и энергию на пустопорожние разговоры. По моему ощущению, он воспринимал время, как песочные часы, а энергию, как аккумулятор, который разряжается даже при отсутствии какой-либо полезной работы. Мне довелось несколько раз побывать в его домашнем рабочем кабинете, пожалуй, самом сокровенном месте, где он оставался наедине с самим собой и где рождались его мысли (он часто их надиктовывал на диктофон), а также было написано большинство его стихов. Атмосферу этого места хорошо передаёт стихотворение «Мой кабинет», которое он ему посвятил. Одно из непривычных слов в его лексиконе — церковно-славянский термин «ипостась». Он говорил, что каждый человек находится в разных ипостасях, то есть по-разному проецирует свою сущность в окружающую среду. На его личном примере это было хорошо видно и отчасти объяснимо. Вот он организатор и руководитель медицинской науки в Сибири. Это функция государственного чиновника высокого уровня, какими бы титулами она формально не именовалась. Вот он академик АМН или РАН. Это высший индивидуальный статус учёного в нашей стране, который функционирует в рамках научного сообщества — очень специфичной и тяжёлой с психологической точки зрения корпорации. Вот, наконец, мы, небольшой круг достаточно близких ему людей, для которых Влаиль Петрович был другом и наставником. Когда я сравнил тексты его стихов из поэтических сборников, написанные в то же время, когда мы работали над монографиями «Выживание населения России», «Ноосферная экология и экономика человека» и другими, то обнаружил довольно сильные различия в этих «ипостасях». В нашем случае это был достаточно уравновешенный человек, прекрасно осознающий весь драматизм переживаемой Россией ситуации, но верящий в её возрождение. В стихах же отражено состояние человека, на глазах которого крушится дело всей его жизни и сам смысл её существования. Очень близко к смыслу знаменитого стихотворения Александра Блока

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.

Творчество Блока Казначеев очень ценил и посвятил ему специальное стихотворение. В какой же из ипостасей Влаиль Петрович был наиболее близок к своей сути? Мне кажется, в поэтической. Мне он подарил пять своих поэтических сборников с очень трогательными пожеланиями. Из этих книг следует, что писал он стихи постоянно: и днём, и ночью (почти у всех указана дата, место написания, а в некоторых — время суток), и дома, и в поездках (поездах, самолетах). Знаменитая строчка стихотворения Николая Заболоцкого («Душа обязана трудиться! И день, и ночь») к этой грани дарования и подвижнического труда В.П.Казначеева, на мой взгляд, очень подходит. Что касается нашей группы, то скорее всего он нас просто жалел. Можно сказать, что с позиций своего авторитета подходил к нам, как врач, пытался успокоить, уменьшить тревожность своих младших друзей и учеников в тяжёлой психологической ситуации. Наверное, к этому виду его наставнической деятельности подойдут слова из песни: «Не падайте духом, поручик Голицын...»

Последние встречи

В 2014 году День медицинского работника пришёлся на 15 июня. Накануне я позвонил Казначеевым по домашнему телефону. Трубку взяла Эвелина Николаевна и сказала, что они отменили традиционные поздравительные мероприятия, поскольку «Влаиль Петрович себя неважно чувствует». В ответ на мои пожелания выздоровления, Эвелина Николаевна вдруг сказала: «Нет, Саша, а вы приезжайте, — к двенадцати» Когда я приехал, в доме не было гостей, даже родственников. Тяжёло об этом писать, но к этому времени любимые собаки тоже покинули своих хозяев — навсегда. В столовой был накрыт стол на трёх человек. Влаиль Петрович произнёс два тоста: за Эвелину Николаевну и за Россию! Выпили по две рюмки коньяка, как обычно, стоя. Потом Влаиль Петрович сказал: «Я пойду прилягу, а вы посидите ещё...». Это была наша последняя встреча с Эвелиной Николаевной, я об этом не знал. С присущим ей аристократизмом она ни словом, ни жестом не дала понять, что тяжело больна. Читала свои стихи (по рукописи) из книги, которая так и не была опубликована. Рассказала об очень значимых событиях своей жизни. До 90-летия Влаиля Петровича оставался один месяц и два дня. 17 июля был всё-таки назначен приём по случаю юбилея — у них дома. По редкой случайности на эту последнюю встречу я опоздал. На трассе Новосибирск — Академгородок, перед самым мостом через реку Иня случилось дтп: груженый панелевоз с прицепом пробил разделительные ограждения и перегородил все полосы движения в обоих направлениях. Когда я приехал, почти все гости уже разошлись. Но Влаиль Петрович меня дождался. Было видно, что его силы на исходе. Тем не менее, подняли тост «За здоровье юбиляра!». Он ответил: «Будем жить!» Мы обнялись. Он попрощался и стал подниматься по лестнице на второй этаж. На предложение о помощи отказался, сказал: «Спасибо, я сам» На прощание обернулся и посмотрел на нас… В начале октября ушла из жизни Эвелина Николаевна. На похоронах любимой жены Влаиль Петрович не присутствовал. Как сообщили на траурной церемонии, он находился в больнице, в реанимации. На 9-й день после её смерти он сам ушёл из жизни… Светлая им память!

С тех пор прошло почти 10 лет. На очень уютной тенистой улице, по адресу: Академгородок, ул.Мальцева, 12, где жила семья Казначеевых и где всем нам было так хорошо и уютно, я ни разу не был. Будто душа отлетела от этих мест. Осиротели мы все…