О судьбе ансамблей русской народной музыки и состоянии отечественной сцены рассказывает заслуженная артистка России Татьяна Филимонова.
Разговор пойдёт о судьбе российского искусства в наши либеральные времена. Картина неутешительна. Разгоняют десятилетиями формировавшиеся оркестры, постепенно нас – патриотов, приверженцев классической школы смещают со всех сцен. Как музыкальный коллектив «Русские узоры», с которым мне выдалась честь работать, несмотря на все передряги, до сих пор остаётся вместе – для меня загадка. Половина коллектива – заслуженные артисты. Они играют на народных инструментах и не редко к ним за консультациями обращаются другие исполнители.
В своё время у меня была составлена программа русских народных песен и романсов, петых Соколовским цыганским хором в начале XIX века. Я отправилась в оркестр «Русские узоры», зная, что они неплохо поют. Как такового хора до этого у меня не было. Показать данный репертуар без хора невозможно. До этого я пробовала обращаться в цыганский театр. Но там не оказалось коллектива певцов, они выживали за счёт спектаклей.
Едва ли не с порога я спросила у коллектива «Русских узоров», могут ли они добавить цыганский колорит в сопровождение русских песен. Ответили, что могут. Так мы и начали работать. День и ночь шли репетиции. Музыкантов так захватила национальная русская тематика, что ни разу мною не было замечено прохладного отношения с их стороны.
Всегда советую исполнителям: берите русские песни, хватит заниматься непонятно чем. Ведь эту музыку писал и Чайковский, и Глинка, и Варламов, и Гурилёв, и Мусорский. Смешение русского и цыганского в музыке в своё время взволновало весь культурный люд. Массу писателей, поэтов и композиторов. Они почувствовали ту живость и подвижность, что приносят цыгане в колоссальную, необъятную русскую музыкальную культуру. Русские песни часто подавались с необычными поворотами. Как правило, сначала вступала певица, затем, когда она затихала, сразу гремел весь остальной хор. Это заставляло звуковую картину вздыматься, подобно огромной волне. Над таким исполнением не поспишь.
Помню, мне было три года. Родители – военные, мы жили по военным городкам. И вот я потерялась в таком поселении. Искали, думали, украли. Нас в семье пятеро детей. Собрали солдат в наряд, пошли обследовать все закоулки. И вдруг видят – в казарме свет горит и слышен шум веселья. Отец сразу удивился: как так? Почему солдаты не спят? Когда они зашли в казарму, увидели: сгрудились армейские в круг, один солдат играет на гармошке, а я пляшу. И это в три года. Я до упада плясала несколько часов. Отец перекрестился: слава Богу, что нашлась. Мои цыганские корни со стороны матери, конечно, наградили меня любовью к музыке.
Меня считают фольклорным исполнителем, сама же я не могу назвать себя народницей. Часто при подготовке материала приходится сравнивать себя с Руслановой, которую я считаю уникальнейшим явлением в отечественной музыке, гениальной певицей. Приходится гадать с опаской: справлюсь ли с исполнением песни после столь блистательной предшественницы.
Я занимаюсь русскими народными песнями уже двадцать пять лет. Почему мне это удалось, хотя было страшно? Помог оркестр. Поэтому все эти годы я и продолжаю с ним работать. Мы потихоньку расширяем репертуар и сейчас он огромен. Репетировать с «Русскими узорами» – постоянное удовольствие, на каждую репетицию бежишь как за счастьем. Думаю, им, в свою очередь, нравится то, что я предлагаю. Ведь если бы между нами не было согласия, то вся затея быстро бы развалилась.
Выступали на множестве концертных площадок, в том числе, самых главных. Потом то ли «Русские узоры» кому-то не приглянулись, то ли мы действительно выпали из формата, не знаю, как это объяснить, но наша деятельность стала гаснуть. Куда бы я ни приходила со своей программой, в какой бы отдел культуры ни обращалась, везде встречают с прохладцей.
Видимо, чиновники по культуре возомнили, что артисты существуют для них, а не наоборот. Они сидят господами в своих кабинетах, обставленных дорогой мебелью. Но поём-то мы. Тащим культуру, пробиваемся в любую щель, всё ради слушателя. Современная молодёжь вообще ничего не знает о культуре собственной страны, если исчезнут последние её очаги. И это приводит к очень сильному упадку. И мы – музыканты это понимаем. Особенно оркестр «Русские узоры».
Иногда берёт тоска. Прихожу на репетицию, а денег нет, как и нет и работы и грядущих концертов. А мы всё равно занимаемся делом. Мне неудобно, потому что я, по сути, являюсь зачинщицей всего проекта и должна обеспечивать заработок музыкантам, потому что лично для меня непонятно как можно идти бесплатно трудиться. Хотя в прошлом уже бывало такое. Тем не мене, я старалась как могла обеспечить оплату каждого выступления.
Всё наше поколение артистов осталось без работы и мы, по сути, выживаем. Я очень благодарна советскому времени, потому что мне помогли стать той, кем я стала. В нынешнюю либеральную эпоху, даже если человек гений, его всё равно просто так никуда не пускают.
Если собрать всех артистов, которых разогнали и устроить, допустим, общемосковский слёт, будет интересно узнать, сколькие из нас до сих пор сохранили исполнительское мастерство и презентабельный внешний вид. А то если поменяется ситуация в стране, вдруг вновь придёт наше время и нас вызовут на художественный совет, посмотрят – мы все старые, страшные, седые, без зубов, и скажут: опять вы не в формате.
Хорошо если подрастёт достойное молодое поколение музыкантов. Но мы его обязаны выучить. Во времена «Москонцерта» у каждого вида музыкантов был свой дворец культуры, где мы обязаны были всё время репетировать, причём старшие неустанно следили за нами. Пение преподавали, к примеру, народные артисты. Если я пропускала занятие по вокалу, вызывал Кедров – наш руководитель, и говорил: Татьяна, вы отсутствовали, наверстайте. То есть, нас пестовали и направляли вплоть до обсуждения внешнего вида и костюма.
Я вступила в «Москонцерт» в 1974 году и тут же принялась за работу. Ставка была мизерная – по пять-шесть рублей за концерт. Но если давать три выступления в день, то получалось семнадцать-восемнадцать рублей за сутки, что по тем временам уже было неплохой суммой. Мы постоянно выступали в Москве, даже не припомню, чтобы у меня лично хоть одна неделя проходила без появления в Кремлёвском дворце съездов.
До 1992 года нас ещё не душили. Но уже в 1994 г. мы стали ощущать, как потихоньку музыкантов стали отрезать от жизненных потоков. При существовании «Москонцерта» всё было довольно ясно и просто: сообщалась дата и место проведения концерта, потом я уже договаривалась с остальными артистами. Что сделали сейчас? У всех пустые глаза, никакого верховного начальства нет. «Москонцерт» ликвидировали, нас всех втихую уволили, мы как овцы без пастуха – не знаем куда бежать, кого просить, что делать. Музыканты – культурный народ и привыкли к старому порядку. Существовала организация, стоявшая за нашими спинами и, в принципе, решавшая все проблемы. Теперь же нам говорят: сами как хотите, так и устраивайте концерты. И ведь начали же ходить. По заводам, которые поначалу ещё не закрыли и не снесли, по фабрикам, по ДК. Но постепенно и это стало отходить.
Не люблю лесть и самохвальство, но публика в целом нас всегда отлично принимает. Кому-то, конечно, исполняемый «Русскими узорами» материал не по душе, что ж, их никто не держит – могут вставать и уходить. Часто меня спрашивают: почему вас нет на телевидении? Мне сложно отвечать, потому что на ТВ у нас сложилась крайне мрачная ситуация. Собралась одна банда, которая никого больше не пускает к эфиру и постоянно занимается тиражированием самой себя.
Даже если взять гениального исполнителя Лучано Паваротти и заполнить им все каналы, да ещё и крутить двадцать пять лет подряд, то что с нами будет? Может, с ума сойдём. А те, кто сейчас выступают – это вообще разве уровень и показатель? Разве они талантливы? Сцена и телевидение уже просто умучены ими. Любой человек скажет, что пора такое прекращать, причём немедленно. Сами артисты в обойме шоу-бизнеса, неужели, сами не понимают, что их безудержный оскал во все зубы и неуёмная радость, сопровождаемая однотипными песнями, натурально зомбируют население? Народ должен смотреть на хорошее. На молодость, красоту, талант. Зачем наблюдать за уродством? Кому оно нужно?
