После парада

Как и обещал, как и грозился в предыдущей статье, 9 мая я был на Красной площади на параде в честь 73-й годовщины Победы. Сразу хочу заметить, что тогда, в мае 1945 года, мы ликовали не по поводу Победы. Война — это ж не хоккейный или баскетбольный матч, где до последней минуты может быть неизвестно, кто победит, и победу совершенно неожиданно может вырвать тот или другой соперник буквально на последней секунде. А какая неожиданность могла быть у нас тогда? Гитлер застрелился, Берлин взят — Победа в кармане! И весь вопрос был в том, когда прекратится огонь, когда будет подписана капитуляция. Этого вся Красная Армия и весь советский народ ждали с часа на час…

Американцы и англичане, разумеется, попытались обогнать паровоз истории и смастачили во французском Реймсе самодеятельную процедуру подписания акта капитуляции второстепенными фигурами немецкого командования. Но Сталин очень серьёзно сказал: никаких Реймсов! Будем считать, что это была генеральная репетиция. А истинное, исторически подлинное подписание капитуляции должно состояться завтра и там, где фашизм зародился — в Берлине. Так и было: 8 мая в 22 часа 43 минуты в пригороде Берлина начальник штаба Верховного командовании вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (тогда за отсутствием по уважительной причине Верховного Главнокомандующего — высшее должностное лицо вермахта) подписал Акт безоговорочной капитуляции, что удостоверили своими подписями маршал Жуков и представители союзного командования. Эта весть с быстротой молнии разнеслась по всему свету. И началось ликование: пальба из всех стволов, крики "Ура!", объятия, слезы… Я все это видел, слышал и пережил как прямой участник в Кенигсберге. А утром день 9 мая был объявлен Днем Победы, как и следовало быть.

И вот 73‑й раз… 8 мая молодой энтузиаст Дима Якунин, которого знаю давно, привез билеты на Парад и сказал, что надо взять ещё и паспорта. Прекрасно. Ведь не к теще на блины собрался… Однако этот день выдался не простым…

Утром купил "Аргументы и факты". На пятой странице жуткая фотография. 1946 год, Германия… Какая? Ведь их тогда было две. Неизвестно… Речной пляж. В купальных костюмах лежат на траве и ходят по берегу молодые девушки, одна из них заводит патефон. А на первом плане — могила с березовым крестом, на кресте — три немецких каски… Что это? Зачем?.. Оказывается, редактор еженедельника решил такой картиночкой сопроводить тут же помещенную беседу с писателем Юрием Бондаревым. Странные прихоти ума в День Победы…

Однако, увидев портрет старого товарища и текст беседы, я, конечно, обрадовался: давненько Юра нигде не появлялся. Правда, было в феврале его приветствие съезду писателей. Стал читать беседу, и радость моя испарилась… Боже милостивый, какие невежественные, глупые, бестактные вопросы и как бесцеремонно задавал их молодой журналист Владимир Кожемякин! И замызганным вопросам-то этим уже лет двадцать-тридцать, они из начальной поры крестового похода против Советской власти и нашей Победы, и тогда же были отвергнуты и высмеяны. С ними шли в атаку ельцинско-горбачевское поколение крестоносцев, но вот выросло новое поколение, и опять за то же.

Главные авторитеты по войне для В.Кожемякина — Даниил Гранин и Виктор Астафьев. Да ведь только Солженицын врал о войне больше, чем эти два Героя. Журналист цитирует первого: "История войны вроде бы(!) полна подвигов, но многие из них оказались мифом". Что именно — разгром немцев под Москвой? Великая победа под Сталинградом? Крах вермахта на Курской дуге? Наконец, наша победа — красное знамя над рейхстагом и безоговорочная капитуляция Германии? Нет, на это Герой поднять лапу не смел. Но вот в великой битве под Москвой был героический фронтовой эпизод ротного масштаба, и Гранин тут как тут: "Мифом оказались 28 панфиловцев…" Каким мифом? В драматической фронтовой обстановке тех дней, в естественной редакционной спешке, когда не было физической возможности все до последнего человека и до последней гранаты выверить, журналист Александр Кривицкий написал в "Красной звезде" о 28-ми панфиловцах, державших оборону у разъезда Дубосеково, а на самом деле, как свидетельствовал командир 1075‑го полка 316‑й дивизии, там полегла в бою почти вся 2‑я рота 4‑го батальона его полка. И главное, немцы-то не прошли, от Москвы-то их погнали. Так в чем же миф? Дело простое, житейское: по многим причинам журналист ошибся числом, причем ошибся даже не в пользу панфиловцев, в действительности был факт массового героизма, а не кучки советских солдат. Почему же не принять все это во внимание и не поверить: уж 28-то там было наверняка. И это не миф, а символ нашей победы под Москвой. Потому в 1975 году там и установили мемориал в виде шести монументальных фигур солдат разных национальностей. Нет, не желал верить, принимать это и покойный Гранин, и не желает, скажем, процветающая Ирина Петровская из "Новой газеты", визжавшая со своей собакой от восторга при "разоблачении мифа". Вот если бы эти шесть фигур все были родственниками Петровской или хотя бы членами редколлегии её православной газеты, тогда она заткнулась бы… Но вот же сам Гранин уверял, что медаль "За победу над Германией" мы получили только через двадцать лет пос­ле вой­ны, в 1965 году. Это не так: миллионы с медалью за победу уже в 1945 году с войны вернулись, остальные получили её вскоре. А в 1985-м всем нам вручили орден Отечественной войны. Я могу поверить, что Гранин ошибся, перепутал по причине возраста, и я готов извинить ему это, хотя и понимаю, что ошибка — результат антисоветской направленности его ума.

"А ещё он говорил: "Мы победили по ряду причин. На нашей стороне была зима, у нас были хорошие командующие…" Ну, у немцев командующие тоже были не лыком шиты. Но зима — почему так уж несомненно она была на нашей стороне? Что, наших солдат она только бодрила, а немецких морозила и костенила? Что, немецкие моторы от холода глохли, а нашим хоть бы что? Наконец, почему у нас зима просто зима, а у гранинских единомышленников это "генерал Зима"?

Тут писатель обращался за помощью к Пушкину, у которого в "Евгении Онегине" есть таки строки:

Гроза двенадцатого года

Настала. Кто тут нам помог —

Остервенение народа,

Зима, Барклай иль русский Бог?

Поэт размышлял, ответа у него нет. Он дает ответ в стихотворении, обращенном к Кутузову:

Народной веры глас

Воззвал к святой твоей седине:

"Иди! Спасай!" Ты встал и спас…

Это верно и неверно, так можно сказать и так нельзя сказать, как и "Сталин спас Россию". Всё зависит от характера нашей речи. А Гранин не желал с этим считаться. Пушкинские вопросы "зима?..Бог?" он бесцеремонно превратил в решительное утверждение "зима!.. Бог!", "то есть чудо". Да почему ж такое чудо вот не случилось во Франции? Ведь у французов с англичанами тогда и сил было больше, чем у немцев, и восемь месяцев, объявив войну, они готовились отразить врага, заняли нужные позиции — и через полтора месяца после первого удара подписали капитуляцию. Это античудо. А наше чудо — Советская власть да кровь народная. Это нас и спасло.

А уж если о зиме говорить, то надо бы помнить, что ведь Бородинская битва была не зимой, а жарким летом, и добивали наши прадеды французов на Березине тоже не зимой, а приятной прохладной осенью. И Сталинградская битва, и Курская, и Берлинская — все это, как напомнил Юрий Бондарев своему резвому собеседнику, было совсем не зимой, не совсем зимой. А уж если быть точным, то можно сообщить, что в ноябре 1941 года в разгар битвы за Москву температура в Подмосковье держалась на 4-6 градусов ниже нуля. Правда, 5-7 декабря морозы достигли 28 градусов (История Второй мировой войны. Т.4, с. 287). Вот что писал и Г.Гудериан: "12 ноября температура упала до 13 градусов мороза (упала!-В.Б.), 13 ноября — до 22 градусов". ("Воспоминания солдата", с.270). Ну, конечно, холодновато. Так обязан же был Гитлер и всего его фон Гальдеры и фон Боки знать, что Россия — это не Франция. У нас случаются морозы.

Представьте себе, что чувствовал Бондарев, выслушивая вопросы такого замеса: вот, мол, что вы думаете о тех, "кто считает, что Ленинград надо было сдать…" Так считал как раз Виктор Астафьев, но это было давно, и он мог не знать, что Гитлер запретил даже принимать капитуляцию, если бы Ленинград на нее пошел, ему надо было во что бы то ни стало уничтожить город, стереть его с лица земли вместе с населением. Да, Астафьев, допустим, мог не знать, но ты-то, профессиональный журналист, идя на беседу о войне к писателю-фронтовику, обязан знать это.

И дальше: "Много ли у нас было придуманных героев?" Да не лучше ли заняться тебе, гробокопатель, выяснением того, сколько вот эта власть породила не придуманных лжецов и тупиц, шкурников и карьеристов хотя бы только на телевидении и в газетах? Есть они, конечно, и в высших эмпиреях. Так, перед недавними выборами один небожитель возгласил : "Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России!" И что? Ждет орден…

И опять: "Надо ли тянуть(!) в будущее память о войне?" Бесстыднику отвратительна наша память, она ему поперек горла. Он разогнал бы все эти "Бессмертные полки". Вот таких и тянут… И снова: как, мол, вам такая идея — "все забыть и все простить, а в конечном счете перестать праздновать День Победы, заменив его Днем Покаяния?". У тебя, Божье наказание, родители живы? Если живы, приди в ближайший день рождения отца и скажи: "Папаша, хватит отмечать твои именины. Зачем тянуть в будущее? Давай лучше покайся в том, что меня породил и воспитал таким, да начнем готовиться к твоим похоронам. Я и гроб хороший тебе уже принес…" Интересно, что сказал бы отец, как поступил…

Наконец: а еще что вы скажете о тех, кто считает, что "вообще лучше было просто сдаться немцам, как это сделали народы Европы. Тогда, дескать, мы жили бы сейчас так же богато, как они, пили бы баварское пиво". О, бессмертное тупоумие!.. Тут вежливый и сдержанный Юрий Васильевич уж просто не выдержал: "Не считаю нужным комментировать такие бредовые идеи!" Действительно, тем более, что они давно прокомментированы. И можно было надеяться, что это усвоено всеми страдающими приступами бреда. Ан, нет!..

Эта беседа была первым впечатлением дня 8 мая. А позже — еще забористей! Дума утвердила премьером все того же долгоиграющего Медведева. Ну как можно! Ведь он известен только тем, что сочинил для себя хорошую эпитафию:

Денег нет, но вы держитесь

Или в гроб живьем ложитесь.

А Мутко! Он не только развалил спорт, но ещё, за чудовищные гонорары собирая по всему свету престарелых тренеров и футболистов (да хоть бы и самых лучших!), лишил наш спорт национального лица. Вот свежайший пример. Несколько дней тому назад состоялся матч между футболистами "Локомотива" и "Зенита". Счет 1:0. Победный гол забил кто? Португалец Эдер. И какое мне дело до этого матча? Или до того, в котором два гола забил тому же "Зениту" перуанец Джефферсон Фарфан?.. Мало у нас было татаро-монгольского ига, теперь еще и нашествие перуанцев… У молодого Маяковского есть стихотворение:

По Красному морю плывут каторжане,

трудом выгребая галеру,

рыком покрыв кандальное ржанье,

орут о родине Перу.

Банан! Ананасы! Радостей груда!

Вино в надежной посуде…

И вот неизвестно зачем и откуда

На Перу наперли судьи!

И птиц, и танцы, и их перуанок

кругом обложили статьями…

А сейчас, говорю, мы видим совсем другую картину: неизвестно зачем к нам нагрянули перуанцы. Впрочем, нет, известно зачем — за мутковскими гонорарами. Может, этот Мутко и сам замаскированный перуанец? Похоже. Но как бы то ни было, а он злостный антипатриот, его судить надо! А что мы видим? Повысили его, назначили вице-премьером по строительству. Да какое отношение этот человек имеет к строительству? Он подозрительно много учился, у него слишком много всяких дипломов. Окончил несколько каких-то речных училищ, получил специальность "Ловец раков высшей категории", потом — заочно! — окончил юридический факультет ЛГУ. Из него такой же строитель, как из Сердюкова — военный министр, как из Жириновского — министр культуры. Его повышение в должности — это глумление над народом!..

Беру другие "Аргументы", которыми командует Андрей Угланов. Почему я все по "Аргументам"? Да потому, что у них огромные, самые большие в стране, советские тиражи. Что тут ко Дню Победы? Большая, на разворот, статья Дениса Терентьева "Всю правду знает только народ". Он в конце статьи подводит итог всему, что сказал: "Версия о том, что Советский Союз победил Германию не благодаря, а вопреки Сталину с Жуковым, как минимум, имеет право на существование". Прекрасно. А мы поставим как эпиграф: "Версия о том, что Денис Терентьев невежда, тупица и прихвостень либералов во главе с Чубайсом, как минимум, имеет право на существование как правда".

Но что же именно Терентьев сказал на пути к своему итогу? Об этом в другой раз.

Окончание следует