Окончание. Начало — здесь.
Прусский фельдмаршал Кейт (послан королём Фридрихом II в Полтаву спустя 60 лет после битвы оценить на месте её ход) дал королю заключение: шведы могли бы взять Полтаву, но надеялись осадой привлечь Петра для генерального сражения. Но правильная оценка начального (!) плана Карла скрывает хаос, к которому сползала Полтавская кампания, — вполне в том духе, как описывал сражения Лев Толстой: полная неразбериха, абсурд. В итоге: 20 штурмов с апреля по июнь с потерей более шести тысяч человек, обстрелы Полтавы неподходящими для этого полевыми орудиями, съевшими, однако, последний шведский порох и потому "гордо молчавшими" в решающей битве.
Неизвестный "козак" (из тех 50 000, по сказке Мазепы, только и ждавших взятия Полтавы, чтоб тоже перейти к шведам) в яростной ночной стычке 27 июня, в день рождения короля Карла, ранил его в ступню левой ноги, немало повлияв на ход будущей битвы. Ещё штришок: именно в осаждённой Полтаве всё это время спокойно проживала родная сестра Ивана Степановича Мазепы…
Начавшись, считая от выхода шведов из лагеря, в полночь, Полтавская битва закончилась к 11 часам дня 8 июля. В полдень — торжественное богослужение, в 13:30 начался тот знаменитый пир.
Тут дорога историографии раздваивается. Массовому читателю идут все знаменитые подробности, тост Петра за своих учителей в военном деле… "Кто же это?" — спросил пленный фельдмаршал Реншильд. "Да вы же, господа шведы, — отвечал Петр. — Хорошо ж вы отблагодарили!…" И т.д. А узкоспециальным работам остаётся полемика, попытки рационального истолкования, объяснения: почему бой был прекращён?! Потеряв три тысячи убитыми, семь тысяч пленными, фельдмаршала Реншильда, шведы, "разбитые, как швед под Полтавой", ушли, уведя с собой 2 900 (!) русских пленных. Действительно, крупнейшая победа (следующий фельдмаршал на поле боя взят будет нами аж через 233 года — Паулюс), однако оставшаяся часть шведской армии (20 000, по цифрам Энглунда) потихоньку уходит на юг.
Есть иррациональная черта в характере Петра Великого, впервые мне красочно обрисовал её знаменитый наш скульптор Михаил Шемякин (мы говорили о его проекте памятника петровским "Всешутейшим, всепьянейшим Соборам"): "Представь: произошло сражение, день величайшего физического и нервного напряжения, риск гибели его собственной, династии, государства, и… Буквально сразу Пётр садится писать в Москву "ордер машкераду и огненным потехам": как именно князь-папа Бутурлин, князь-кесарь Ромодановский должны отпраздновать это на Всешутейшем и всепьянейшем соборе, кому какую личину надеть, что нести в руках, какого рисунка должен быть фейерверк…"
Вот оно — историографическое раздвоение: в массовом обиходе — пиры, тосты, "исторические фразы", в узконаучной полемике — вялая перестрелка. Шведские историки (Лильегранд, Энглунд) дадут какое-нибудь истолкование — наши возразят, объясняя трудности преследования "объективно": лесисто-болотной местностью южнее Полтавы, вроде как избирательно действующей на бегущих и догоняющих!
Костомаров, Ключевский объясняли невероятную паузу в битве: "успех вскружил голову Петра" (словно подсказав формулировку "головокружение" другому нашему правителю).
Только в семь часов вечера царь послал войска вдогон за шведской армией. Командовать отрядом он доверил… Уникальный случай: царский "ордер на преследование" даёт возможность узнать и кто сколько на "историческом пиру" пил, и кто как держался. Например, один из наших лучших генералов, Алларт, напился в зюзю и стал задирать шведов, что, вот, тут вам честь оказывают, а когда, например, я попался к вам в плен — со мной обращались отвратительно. Алларт был прав, и многие наши, побывавшие в плену, могли подтвердить это, но на полтавском пиру они, совершенно по-русски, утешали пленных: "Извините, бедняга Алларт сов-вершенно пьян…"
Итак, преследовать Карла и его армию Пётр доверил… генералу Михаилу Голицыну: тот не только воевать, "пить умел" лучше других! На следующий день вслед отправился Меньшиков. У Переволочны они прижали к Днепру остаток шведской армии. Короля переправили, командовать оставили Левенгаупта.
Тут ещё один забытый исторический шедевр. На требование капитуляции прижатый Левенгаупт отреагировал как самый первый шведский демократ! Приказал провести в полках голосование: капитулировать (впервые в шведской истории!) или принять безнадёжный бой, без пороха, в крайнем изможении?
Хроники сохранили реакцию "благодарных солдат", впервые в истории "получившие право голоса". Отвечали они с самой крайней степенью ненависти: "Раньше-то нас никогда не спрашивали!" Простой инстинкт показал им "Уловку демократии №…" — свалить ответственность за капитуляцию.
А Карл с гетманом достигают "берега турецкого" в лице конкретного берега реки Буг. Там Очаков, Абдурахман-паша, здесь — русская погоня. Секретарь короля Клинковстрём умоляет пустить. Паша разводит руками — нельзя, надо ждать инструкций. Из Стамбула.
Но в свите Карла Стас Понятовский (кто сказал, что поляки совсем бесполезны?!) соображает лучше прямолинейного шведа. Бакшиш в две тысячи дукатов заменяет инструкции.
Так, начиная от манёвра Мазепы и Карла 1708 г. абсурд и хаос, словно гангрена, расползаются на всю войну, всю Восточную Европу.
1711 г.: Пётр совершает самый безумный Прутский поход на Турцию. Чудом спасши себя, армию, страну, комментирует в своём стиле: "За Прутский поход я заслужил 100 палок… но получил только 50!"
1713 г.: Карл "обгоняет" Петра, с 40 драбантами открыв мини-войну приютившей его Турции: "калыбалык в Бендерах"!
1715 г.: вернувшись в Швецию, Карл странен — более чем… Не заезжает в Стокгольм, и в оставшиеся три года жизни (в его значении — войны), он, безусловно, храбрейший монарх мира, словно боится России, уже взявшей Финляндию, чьи десанты вскоре дойдут почти к Стокгольму. Но Карл выбрал себе "войнушку" как можно дальше — Норвегия! Где и гибнет.
***
Книгу И.Шумейко "10 мифов об Украине" можно приобрести в редакции или заказать по тел. 8-926-115-04-92
