Светлой памяти Володи Янчевского
Опять про полигоналку
- Все бесконечные дискуссии о технологиях изготовления бессмысленны, т.к. неправильно определена цель работы по их созданию.
Директор Биостанции был рослым и седобородым. Обладал бровями гомерических размеров. Говорить умел, держал аудиторию с непринуждённостью, но без суетливой фамильярности.
- Если цель - это выработка горной породы для получения каменных плит или блоков, то да, разговоры об инструменте имеют некий смысл. Если же целью работы является создание определённых конфигураций в естественных скалах или в искусственных мегалитических сооружениях, то разговор смещается в другую плоскость.
Сейчас учёные сидели вокруг стола, над которым парило трёхмерное изображение объектов Мачу-Пикчу.
Поскольку Фома и Борис Моисеевич имели представление о предмете обсуждения, то теперь они могли принимать самое живое участие в дискуссиях, делясь с новыми коллегами соображениями по сути проблемы.
Перед членами исследовательской группы выступал хозяин Биостанции.
Утром за завтраком его представили новым участникам проекта, но у Фомы была отвратительная память на имена, и он умудрился забыть имя директора буквально через несколько секунд после знакомства. Поскольку же директор был человеком рослым, а седая борода и совершенно водевильные густые брови были яростно всклочены как у Карабаса Барабаса, то для себя Фома докладчика именно так и обозначил: Карабас Барабас.
Карабас продолжал:
- Когда эти конструкции складывались из полигональных объектов, то, скорее всего, никто ничего не выпиливал. Нишу в скале могли сделать любым инструментом при бесконечном количестве времени. Хоть ногтями выцарапать. Шутка.
- Судя по характеру воздействия, оно было бесконтактным, - включился в разговор Борис Моисеевич.
- Да сейчас мы не о способе деформации. Мы сейчас говорим не о том: как монтировался аппарат. А перед нами, несомненно, аппараты. Просто построены эти аппараты не из металлов и полимеров, как нам привычно, а из других материалов. Из камней. Мы, повторюсь, собраны тут для того, чтобы разобраться не в том: «как оно сделано?» А в том: «зачем?»
Над столом, слегка подрагивая, плавало полупрозрачное объёмное изображение фрагмента скалистого ландшафта с надстроенными на нём сооружениями из каменных плит многоугольной конфигурации. Программа позволяла видеть в объёме не только весь комплекс в целом, но и каждый элемент конструкции по отдельности, как бы «вынимая» его из полигональной кладки. Карабас включил трёхмерку уже следующего объекта и продолжил:
- Итак, мы видим некие ниши в скале. Если предположить, что это карьеры, тогда уже вопрос «чем ковыряли?» будет не столь уж принципиален. Хоть болгаркой, хоть джедайским лазерным мечом. Цель ясна: добыча каменных плит и блоков.
- Но если бы речь шла о карьере, то, по всей вероятности, выработка бы выглядела иначе. И если строительство было самоцелью, то плиты, скорее всего, были бы стандартизированы. Пусть при этом и оставались бы многоугольными, с «замками» и винтообразными плоскостями, - Борис Моисеевич решил, наконец, озвучить те вещи, над которыми он задумывался ещё в пору своей ранней молодости, когда тема полигональных конструкций была довольно обсуждаемой. Пусть и в кругу людей, принадлежавших к не очень широкой прослойке.
- Если предположить, что некий инженер прорабатывал типовые наборы геометрических фигур, из которых было бы удобно воздвигать сейсмоустойчивые конструкции, то так называемый «карьер» выглядел бы совсем иначе.
- Вот именно! – С восторгом поддержал нашего барда-эрудита Карабас Барабас. – Так называемый «карьер» демонстрирует следы столь идиотского способа добычи строительного материала, что любой технолог схватится за голову. Или за морду, если предположить, что строили не наши предки, а ящерицы с других планет.
Карабас Барабас расхохотался, причём, весьма заразительно.
- Зато, если предположить, что перед нами некая скульптура, точнее, не скульптура – как предмет демонстрации эстетического стандарта, а скульптура - как некий объёмный объект, «заточенный» на выполнение определённой функции, то кое-что станет ясным! А? Если мы предположим это, то всё становится на свои места!
- Выемки, кресла, ступени и прочие следы выборки материала – это никакая не выборка, а элементы этой самой фигуры, - поддержал бровастого весельчака обладатель тоже достаточно колоритных бровей.
- Пра-виль-но! Ну, мы же не заморачиваемся вопросами: куда это скульпторы лишний мрамор подевали, когда свои нетленки ваяли!? Если цель - создание объекта определённой формы и структуры, то стёсываемый материал мог деваться куда угодно. Да хоть просто «распыляться на атомы». Уничтожаться.
Объёмное изображение мегалитического объекта уменьшили в масштабе и вращали его, то так, то эдак, пытаясь увидеть в самой форме некую подсказку.
- Да тут не то, чтобы рептилоид, тут какая-нибудь «чубака» прилетит в голубом звездолёте, шарахнет дезинтегратором материи – и готово! И наш брат египтянин сделает то же самое. Времени у него полно, может и пальцами протереть. За миллионы лет. – Карабас Барабас, похоже, истощил запас незамысловатого юмора, и вновь стал серьёзным.
- В данном случае, опираясь на то, что я видел, могу ответственно заявить: и ниши, и полигоналка - с долгой подгонкой блоков сложной формы – всё это более всего походит, как верно отметил Борис, на некое бесконтактное уничтожение материала. Отсюда же идеальные следы сверления каменных блоков в Египте. На несколько метров в граните идеально круглые отверстия.
- Ну что Вы, Юрий Владимирович, - обратился к Карабасу Барабасу Борис Моисеевич. – Наука давно со всем этим разобралась. Разве Вы не в курсе? Игорь Евгеньевич Подберёзкин, специалист по инкам, выпустил книгу, где всё объясняется. Прошу заметить: Подберёзкин – это вам не какой-нибудь «мэ-нэ-эс», меньше некуда. Это - серьёзный академический учёный: доктор исторических наук, профессиональный историк, археолог, этнограф, специалист по сравнительной мифологии, истории и археологии Мезоамерики. И прочая, прочая.
Собравшиеся ещё не улавливали иронии в словах старого любителя букинистических научно-популярных журналов. Но зато Фома теперь хоть вспомнил, что Карабаса Барабаса зовут Юрием Владимировичем.
- Загадка кладки, которую сооружали инки, с точки зрения этого обладателя чинов и степеней, очень проста. Помню, он накатал нечто, что потом ещё вышучивали в КВН-ах, пока ещё в КВН-ах шутили, а не гоготали. Так вот, объектом глумления была высоконаучная мысль. Сейчас я попробую воспроизвести её максимально близко к оригиналу...
Борис Моисеевич прикрыл глаза, и процитировал:
- «Хотя зазоров между блоками сейчас действительно нет… причина здесь кроется не в тщательной подгонке, а всего лишь в естественной деформации камня. Заполнившего со временем все щели».
- Прошу запомнить это: «в естественной деформации камня» всё дело! А вообще-то, официальная наука устами высокочтимого специалиста по инкам авторитетно заявила следующее: «кладка - как таковая - довольно примитивна: блоки нижнего ряда подгоняли под верхние, действуя методом проб и ошибок». Надо полагать, феодалы заставляли индейцев затаскивать многотонные плиты на участок строительства, потом эти плиты каким-то образом поднимались над кладкой и начинали «методом проб и ошибок» подгонять. Используя при этом бронзовые пилы и рашпили. Которые, как мы понимаем, были изготовлены из материала, уступавшего по твёрдости собственно обрабатываемым камням. Да и ворочать туда-сюда куски скал им тоже было легко и просто: как-никак метод проб и ошибок!
- И ещё! – Подхватил Юрий Владимирович, - поскольку сплавы меди мягче обрабатываемого материала, то мы должны были бы обнаружить следы на якобы выпиленных блоках. Но никаких следов - нет.
- А я вот ещё о чём только сейчас подумал, - наконец-то дал о себе знать Антон. – Ещё один очень странный момент. Даже по официальным датировкам, пирамиды и вообще все мегалитические постройки создали до появления мощных централизованных государств. Т.е. при полном отсутствии сильной, центральной власти, которая могла согнать на подобные стройки сотни тысяч якобы рабов-чернорабочих.
- Спасибо, Антон Павлович, очень верное замечание. Камушки-то, якобы таскались многотысячными бригадами. Которые нужно где-то собрать, согнать, охранять, накормить и мотивировать на перетаскивание блоков, минимальный вес которых - несколько тонн. Блоки египетских пирамид - 2,5 тонны. Но это основной массив. В пирамидах есть и стотонные блоки. Причём, поднятые на высоту многоэтажного дома. И всё это было ровно выпилено, передвинуто на расстояние в километры, поднято на высоту десятков метров и уложено без швов. «Насухо». Т.е. хирургически точно.
- Да, это ведь не железобетонные плиты с ушками для крепления. Поднял кран, плюхнул на место, намазанное раствором, и отцепил от строп, - это уже опять Борис Моисеевич вспоминал технологию строительства, закат которой пришёлся на время его молодости.
- В Перу блоки весом десятки тонн. Сложной формы. Поднятые на высоту и очень точно подогнанные. – Карабас Барабас теперь уже, похоже, окончательно перевоплотился в серьёзного учёного, руководителя биолабораторией. - И каждый блок было необходимо несколько раз ставить - вынимать. Ставить – вынимать. Подгоняли же по месту. Методом проб и ошибок. Это знаете как: поставил - замерил зазор. Снял блок - убрал зазор. Опять поставил. Опять снял - ещё раз подогнал. Опять поставил. Пока не добился результата. И всё это – с каменными глыбами сложной формы.
- А не подошёл камешек, - Юрий Владимирович опять стал хохочущим директором кукольного театра: - отшвырнули его прочь, попробуем притереть к стене какой-нибудь другой! Делов-то!
- Друзья, Вы знаете, один из моих зятьёв работает в строительном деле. Серьёзная фирма, занимаются сейчас мегаполисом Ур Халдейский. Так вот. Как-то мы с ним судачили насчёт египетских пирамид, - учёные перекусили в столовой Биостанции и теперь расположились на свежем воздухе. Чудесный парк окаймлял постройки, практически не претерпевшие никаких изменений за прошедшие полторы сотни лет.
В центре внимания был Борис Моисеевич, у которого сразу же установились приязненные отношения с Юрием Владимировичем. Тесть архитектора продолжал:
- И вот, что мне рассказал человек, который занимается строительством в серьёзной организации. Оказывается, японцы проводили в середине ХХ века эксперимент. Японцы вызвалась соорудить копию Великой пирамиды из Гизы. Ну, понятное дело, уменьшенную. Построить при посредстве тех инструментов, которые были доступны рабовладельцам во время оно. Проштудировали Геродота, адаптировали информацию, которую он оставил нам в качестве описания методов, якобы использовавшихся древними египтянами.
Наняли самураи бедуинов, которые должны были при помощи деревянных клиньев вырубать из каменоломен блоки, потом распиливать эти блоки бронзовыми пилами, подтаскивать на стройку при посредстве волокуш, на месте насыпать пандус и так далее и тому подобное.
- И?
- И показала нам эта стройка капитализма, что Геродот… или чего-то напутал, или просто присочинил.
Копия пирамиды, которую затеяли японцы, должна была быть раз в десять меньше серьёзной какой-нибудь пирамиды, так что первоначально собирались уложиться в один месяц. Вес блоков по плану инженеров должен был быть, примерно, от одной до трех тонн. Ну, казалось бы, бери себе и строй! Задача выглядела вполне осуществимой.
Но… не тут-то было!
Результат попытки расщепления камня при помощи разбухавших от воды клиньев не порадовал японцев. Сплошной брак. Бронзовые пилы тоже оказались не самым лучшим инструментом для обработки гранита. Начали колоть скалу перфораторами.
Использовать для перетаскивания блоков лыжи и валики оказывались практически невозможно – ни по песку, ни по камням. Плюнули, привлекли самосвалы.
А когда однотонный пирамидион пытались поднять на верхушку этой микропирамиды, то решили полить пандус маслом, чтобы лыжи заскользили. Лыжи-то с пирамидионом заскользили, да только заскользили и сами арабы, и даже просвещённые японцы.
Тогда инженеры, руководившие экспериментом, решили построить древнеегипетские подъёмные краны из пальм. Ну, те самые краны, которые, как нам рассказывали, поднимали стотонные обелиски. Пирамидион весил одну тонну. Когда его подняли на высоту десять метров, пальмы разлетелись в щепки. Обошлось без травматизма. Но доверие к Геродоту таяло прямо на глазах. Пирамидион подняли и установили при помощи обыкновенного крана. Не древнеегипетского.
Когда вся эта эпопея закончилась, а продолжался эксперимент почти год, руководитель проекта заявил, что теперь они знают: описанным способом пирамиды построить невозможно.
- Невозможно, - повторил Юрий Владимирович вслед за японцами Бориса Моисеевича. - У инков, либо их предшественников, не наблюдаются никаких следов наличия инструментов, при помощи которых можно было бы выполнять весь комплекс работ по возведению грандиозных сооружений. Никакие археологические исследования не подтверждают какого-либо наличия соответствующих инструментов и приспособлений, способных оправдать сложившееся мнение. Понимаете, если там действительно, существовала цивилизация, владеющая некими промышленными технологиями, то должен был остаться хоть какой-то след.
- Некоторый выход из этой ситуации пытаются предлагать изыскатели, допускающие фактор инопланетного вмешательства. Типа – «прилетели, построили и улетели, либо бесследно исчезли/вымерли, не оставив после себя знаний о технологиях, использованных при сооружении стен». – Наконец-то в беседу включился Фома Трастов. - Что об этом можно сказать? Конкретно можно ответить на этот вопрос, лишь только исключив все остальные возможности. А пока таковые не исключены, следует опираться на факты и здравый смысл.
- На здравый смысл… Каковы критерии «здравости»? – похожий на Карабаса Барабаса директор реагировал на инопланетную версию как-то странно. С одной стороны, она, эта версия, снимала все недоумения; но с другой, всё-таки, что-то мешало ему сделать шаг, который мог бы стоить ему научной репутации.
- Нет, дорогой наш Юрий Владимирович, ну вот как Вы, к примеру, объясните «изолятор Теотиуакана»? – Борис Моисеевич аккуратно подводил беседу к попытке обмена мнениями уже не на тему очевидного-невероятного, а к разговору по существу.
В молодости мне посчастливилось принять участие в одной из экспедиций Андрея Стеклова. И увиденное в Мексике впечатлило не меньше, чем мегалиты Перу.
- «Изолятор Теутиуакана» - это Вы так называете т.н. «слюдяной храм»? – Уточнил Юрий Владимирович.
- Да какой там храм? Не похож этот «изолятор» на какое бы то ни было святилище. Так, несколько камер в череде строений вдоль Дороги Мертвых. Выделяется этот «изолятор» только лишь наличием слоёв слюды в кладке перекрытий. Слюда не несёт в данном случае никакой декоративной функции. И, в то же самое время, доставлялась к этому объекту издалека.
Исходя из этого, несложно сделать вывод, что камеры изолятора обладают… точнее, обладали, вполне конкретной функциональностью. Судите сами: перед нами – помещение на двух уровнях, между которыми – перекрытие изрядной толщины. В помещение изолятора ведёт узкий лаз, в который можно едва протиснуться.
Два слоя, выложенных из слюды, разделены слоем бутового камня, толщиной примерно с лист формата А-3. Поверх второго слоя слюды – кладка из каменных плит, образующая монолитный внешний слой.
Ещё раз обращаю ваше внимание, дорогие коллеги: странное расположение слюды внутри кладки заведомо исключает её декоративную функцию.
- Постойте, постойте, - перебил своего нового приятеля директор Биостанции. – Но ведь и вправду, если знать некоторые специфические свойства слюды, то можно согласиться с вашим, дорогой Борис Моисеевич, термином: «изолятор». Слюда используется в конденсаторах. Она ценна как неплохой тепловой и электрический изолятор. Слюда может использоваться в качестве замедлителя ядерных реакций. Не исключено, что аналогичными изолирующими свойствами она может обладать и по отношению к тем видам излучения, которые современной науке пока что не известны.
- Но тут мы подходим к следующему вопросу. Если ориентироваться на изолирующие свойства слюды, то от чего тогда создатели этих камер изолировали? Что от чего защищали? И тут есть несколько вариантов. Я вам сейчас озвучу то, о чём мы тогда говорили со Стекловым.
Допустим, что наверху стояло какое-то оборудование, которое в процессе своей работы генерировало некое излучение. Сейчас не важно: было ли это излучение основным результатом деятельности генератора, или же побочным. Вопрос. Что именно можно было защищать с помощью слюды, размещенной под полом?
- Как что? Мать Сыру-Землю?
Учёные, упиваясь своей эрудицией, а также осведомлённостью собеседников и сотрапезников, похоже, позабыли про Дину. А напрасно. Приверженность наиболее радикально антинаучным концепциям, которое демонстрировала молодая особа, должно было, по замыслу организаторов проекта, стимулировать физиков к развитию мысли в неком нестандартном направлении.
- Почему бы и нет?
- М-мм. Дина, судите сами, - Борис Моисеевич балансировал на грани человекоугодия, могущего сослужить плохую службу трезвому анализу проблемы. – Дина, поймите, такая гипотеза кажется довольно фантастической. Даже, пожалуй, малореальной. Размеры. Трудно вообразить: что это может быть за генератор, который с одной стороны умещается в камере площадью в несколько квадратных метров, а с другой – обладает настолько колоссальной мощностью, что от него нужно было спасать целую планету…
- Но послушайте, трезвомыслящий Вы наш, - Карабас Барабас автономно от Фомы решил немного пошутить над «звездой» сегодняшних дискуссий. Дабы Дина не решила, будто серьёзные люди посчитали её дурой «рёрехнутой». - Дорогой Борис Моисеевич, но ведь если не нужно ничего или никого изолировать, из того, что находится ниже изоляции из слюды, стало быть, нужно изолировать нечто, находящееся наверху от того, что располагается под изоляцией. Вопрос: «От чего нужно было защищаться» никуда не исчезает, как бы мы не упражнялись сейчас в остроумии…
И в этом случае мы, физики, вынуждены будем дать слово мистикам. В конце концов, разговоры о так называемых геопатогенных зонах – не такая уж чепуха, как того бы хотелось нам, специалистам по проверке гармонии алгеброй. В целом ряде исследований этих геопатогенных зон удавалось фиксировать аномальные явления. Так что, теоретически, вполне возможно, что нам ещё предстоит столкнуться с неизвестными на сегодняшний день видами полей. Вполне вероятно, что сама планета является естественным источником таких полей…
Борис Моисеевич был благодарен Юрию Владимировичу за то, что тот не дал Дине увести обсуждение в пещеры и дебри Индостана, но вернул его в более или менее рациональную канву. Имея такого союзника в споре, можно было не бояться продолжать выказываться в несколько провокационном – с точки зрения академической науки – ключе. Директор в обиду не даст: ни физикам, готовым забросать еретика тапками; ни мистикам, способным заболтать любую тему, попавшую в пределы их досягаемости.
