Киносказка «Золушка» (1947), снятая в эпоху сталинского Большого Стиля – ровно в тот же год, что и помпезная «Весна» с её фантастически-дивными кадрами, так вот… «Золушка» - это, как большинство советских фильмов – ларчик с потайными замочками. Да ещё и многослойный ларчик.
У Золушки по сюжету есть крёстная и этот факт транслируется довольно часто. Это та, что являлась духовной матерью согласно христианской традиции. Теперь вспоминаем, что в СССР царил непререкаемый атеизм и диалектический материализм (диамат).
Вы можете возразить: «Это же сказка!» Верно, только в СССР часто переиначивали сказки в угоду идеологии. Это не плохо и не хорошо – это простая данность. Больше того - сказки воспитывали детей - будущих строителей Коммунизма. Тут нельзя ошибиться в нюансах!
Допустим, из «Царевны-лягушки», снятой в 1930-х, убрали царя и – царевичей и делалось совершенно непонятно, почему боярская и купеческая дочери с таким жаром кинулись на крестьянских сыновей, живущих в покосившемся домике. Из «Конька-Горбунка» 1941 года исчезла Царь-Девица и появилась неведомая и не значащаяся в тексте Заря-Заряница.
Положительные герои долгое время не могли быть царями, а Несмеяна из фильма «По щучьему велению» (1938) с удовольствием сбегала с Емелей из дворца. Девушка царского рода уговаривала Емелю забрать её из хором, а когда мужик засомневался в её деловых и человеческих качествах, царевна горячо обещала быть весёлой и - работящей.
Да и сам Емеля из милого лентяя превращался в честного труженика, вся беда которого заключается в неправильном общественном устройстве. Даже в авторские советские сказки, вроде «Золотого ключика» (1937) вносились странные кино-коррективы – кукол спасал неясно откуда взявшийся полярный лётчик.
То есть при Сталине ещё как переделывали сюжеты! И вдруг – крёстная мать у положительной героини. Автор сценария Евгений Шварц мог бы заменить фею-крёстную на какую-нибудь добрую тётушку-волшебницу. Тем не менее, оставили так, как написано у Шарля Перро.
Дальше-больше. Нам показывают интеллигентного, хотя и взбалмошного, с лёгкой придурью, Короля и совсем уж чудесного Принца. Ещё один презанятный момент, которого не было даже у Перро. Государь время от времени кричит, что уйдёт в… монастырь, ибо всё не так, как ему нравится. То есть в «Золушке» транслируется уже иная мысль – имперская, а не классово-пролетарская. Безусловно, если комсомолец тайно посещал храм, его могли вызвать в райком ВЛКСМ и устроить выволочку. И даже выгнать из рядов коммунистического союза молодёжи, но появление крёстной и – монастыря в детской сказке, где этими понятиями оперируют «хорошие герои» означало, как минимум, спокойное отношение к Церкви и к монархии в сказках, исторических романах, в некоем «чудесном прошлом», где бывали добрые короли и красивые феи-крёстные.
