Александру Проханову
1. Тризна
Уж задернели торные тропинки
Борщевиком, бурьяном, ковыльём.
Уже не ждут на общие поминки,
Где нас бы угощали по старинке
Тем черноплодным терпким киселём.
Где каждый знал: он плоть от плоти Рода,
Одной супрягой, мiром и семьёй
Он тянет лямку с люльки и до гроба,
А не свиньёй икочет под скамьёй.
И пусть не всех трясина поглотила,
Но разобрало, разметало нас,
Убавило живые наши силы
И даже размагнитило компа́с…
Куда ж нам плыть?
Сковал нам взоры срам…
И как подняться нам?
Пока славянофилы-простофили
Пускали нюни по чужим меню,
Россию проморгали, упустили —
Их западники вдрызг перешустрили,
Загнав её в глухую западню…
Придоша песьи мухи, скнипы, прузи —
Несметной тьмою тридцать целых лет
Все праздновали тризну по Союзе
И пожирали твой народ как хлеб.
Средь этих людоедских дастарханов,
Где под доской кость русская хрустит,
Оплёванный как шут плевками хамов,
Возвысил голос лишь один Проханов
И как скала все тридцать лет стоит.
А пир-то всё гудит…
Мы словно не заметили подлога,
Когда в матрёнин двор вселился вор.
И лет прошло с тех пор совсем немного,
Но глядь — остыла тёплая берлога,
Слышь — засучил безжалостный топор!
Кто присягнул, а кто и присмыкнул им.
И предал всё за здо́рово живёшь.
Давайте посочувствуем поскудам!
Ведь жир течёт по брылам,
по мусалам и по скулам…
Но супротив кормушки не попрёшь!
Покуда вертит всем засланец-прилагатай,
И в отпуску́ небесный соглядатай —
Поклонимся Верховному Хапку!
Берите, сколько можете, ребята,
Ведь мы не ровня быдлу и совку —
Сохатым и сопатым,
Гребём, скребём лопатой
Отжимы да откаты!..
Никто не смог пойти им поперёк.
Россию обглодали хорошенько —
Такой масштабный, лакомый кусок…
Один лишь только батька Лукашенко
Свой маленький, но твёрдый островок
Как русую бельчонку уберёг…
А мы что партизаны под Антантой.
Народ наш, анархист и монархист,
Не признаёт плечистого Атланта,
Будь пацифист, буржуй он иль нацист —
А всё одно: непоротый нарцисс…
Уж задернели торные тропинки
Борщевиком, бурьяном, ковыльём.
Уже не ждут на общие поминки,
Где нас бы угощали по старинке
Тем черноплодным терпким киселём…
2. Война
Из тучных нив пресыщенной Европы,
Её святых чудес, крутых витрин
Поднялся под едва заметный ропот
Её дитя — новейший исполин.
Она могла казаться райским садом,
Но он залез в алтарь с содомским задом…
И тянет адом…
Парад-алле напудренных зверей —
Природы человеческой иуды,
Что на глазах детей и матерей
Ярят свои лоснящиеся уды.
Всех похотей расцветший Ханаан,
Украв у Ноя радужное знамя,
Идёт на нас с ордою как каган.
Он тоже людоед, хотя веган…
Но, видит Бог, он поперхнётся нами.
Наш сруб буран сугробами занёс —
Заутра мехом ценным он оброс.
Двор в хрусталях кристальных — позаиндевел,
Искрится саван, сотканный из звёзд.
А кто-то нам за это позавидовал…
Угрюмый край, ледовая кровать,
Но певуны, жлобы и балагуры
С их "южнорусской политической культурой"
Желали бы медведя подковать.
Там, где другим не разглядеть ни зги,
Мы прозревали свет иного царства.
Но полукровки, с дуру ли, с коварства,
"Национальным русским государством"
Пытаются нам выправить мозги.
Засилье мелюзги!..
Сгинь, наважденье, сгинь!
Плети-плети, мизгирь!
Мы званны гости на пиру скорбей.
А он всё пря́дет, склеивает нити.
История неспешна хоть убей.
Но вот уже упорный скарабей
Шар золотой свой выкатил в зените.
А над Москвой тем временем не солнце —
Тень колдовская силу обрела.
И растопырил не Победоносцев, —
Сурков нетопыриных два крыла.
Грызун затмил орла…
Динамика эпохи как волна.
А рамки хронологии — как шлюзы.
Её мы ждали — и пришла она,
Сметая всё: и узы, и обузы.
И с ходу на восток сменивши крен,
Скрипел зубцами Кремль…
Война вошла стыдливо, анонимно,
Под знаком Z, в трёх буквах С.В.О. —
Как на свиданку по любви взаимной
С утра, пока ещё не рассвело,
Стреляя для острастки, больше мимо.
Она должна была, минуя слякоть,
По трассам быстро Киева достичь,
Как шествие пред Пасхой на осляти
И под Осанны повсеместный клич.
Но вместо верб под гусеницы танков —
С крысиною отравой пирожком
Нас потчевала ведьма-харьковчанка.
Разведка ж сбила с толку как цыганка
С вокзальным бомжеватым запашком…
3. Украйна
Повсюду ржанье, гогот и гоньба.
Клеймят позором скреп духовных ересь.
Их ненависть глумлива и груба.
И пенится их заячья губа,
И скалится ослиная их челюсть.
Блаженненький народ, так вам и надо!
Уж разберёмся с бледной чухломой!
Так порешили в Цюрихе и в НАТО.
Я не юродствую, читатель мой!
Мы терпим Центробанк и Ельцин-центр,
Предательство, позор, договорняк.
Нет в мире гаже русского акцента.
За нас не дашь и ломаного цента —
Лишь отстрелять нас, как чумных дворняг!..
Нас данью обложить безуглеродной
У Толика готовилась петля.
Ан глядь — уж не космополит безродный,
Но патриот прародины исходной —
Долла́ры переводит в сикеля!
И те, кто были партией хамона,
Вдруг обратились партией стыда.
Они так крепко верят, исступлённо
В богатство, мощь и в блудни Вавилона!
Но вот и к ним наведалась Беда… —
И понеслась! Спасай себя, кто может!
Пришёл по душу нашу Чингисхан!
Гудит их улей, палкой растревожен,
Их скарб с трудом, за взятку, растаможен.
— Перрон отходит, где наш чемодан!
Когда икона прослезилась кровью,
Никто не ведал, в чём здесь вещий знак.
Но старец наш, привстав над изголовьем,
Дарил с одра нездешнею любовью
Нас, тех, кто вечно нищ и слеп, и наг…
Украйне любо с бисом стряпать флирт,
Знать, панночка у них ещэ нэ вмэрла.
Тикал наш Крым, ну а Донецк горит,
И на него ощерены все жерла.
Звенит, смердит с майдана колотня,
На щит поднявши дело наживное —
Евроремонт, бельишко кружевное.
И вышла наша близкая родня
В междоусобье злое, ножевое…
Пора, хохол,
задёрнуть балаган
И схлопнуть
твой поддутый бабл-гам!
Из тех времён подкоп свой делал крот,
Когда панове Чацкий и Потоцкий
Измыслили украинский народ,
Подкинув хлопцам план искариотский.
Но только выйдет всё наоборот!
Мы вместе клали жизни на войне.
И пели, в песнях их души не чаяв.
Но вот уже Печоры и Почаев
Вновь отдают на откуп сатане…
"Бог дал, Бог взял, — сказал страдалец Иов, —
Кто разорил вас, Тот и воссоздаст".
И заблистает матерь русских Киев,
И, оперясь поверх сгоревших крыльев,
Вновь воссияет мученик-Донбасс!
4. Новый термидор
Неистовы мы и неимоверны…
Наш авангард — летучий Русский Мир,
Перед державой, шедшей шагом мерным,
Сквозь каверзы, ловушки и каверны
Он, просочась, пути её спрямил.
Да-а, затерялась Русь в мордве и чуди,
Меж украми и уграми нас нет…
Для всех у щедрой матки полны груди.
Так все цвета вбирает белый свет.
Ермак, Хабаров, Беринг и Челюскин,
И тысячи искателей землиц
Прошли путём своим, небесно узким,
Но обымали широко, по-русски,
Приветив сонмы евразийских лиц.
Как от беды и горя не хранись,
Но время сбросит всяческие маски.
Истории нежнейший механизм
Оки́слится.
Потянет гирька вниз.
Без жертвы,
без страстно́й
кровавой смазки
Его не запустить…
Ещё звенит Медвед гремящей пустотой.
И черепом сверкает Караганов.
Под трели соловьёвских барабанов
Отрыжкой в морды всех телеэкранов
Дружки-паяцы взвинчивают вой…
Конец эпохи. Кто её спровадит?
Кто обозначит новый термидор?
Зёв в зёв, зуб на зуб, вилы на топор?
Но жизнь все наши страсти поизгладит,
А милость Божья
не прейдёт до этих пор.
Мы в белый свет попали, строго мимо!
Об мерзлоту сточили костыли.
Отметь Гипербореи именины,
Накрой нам стол с полярной строганиной,
Под головы сиянье подстели…
Кулак наш непригоден для борьбы,
Пока он растопырен в пляске праздной.
Вы рады нашей доле несуразной.
Но вы сильны лишь тем, что мы слабы, —
Сирот и пьяных обирать горазды!
Угоден ли Ему мессия ваш?
На узеньких Евразии широтках
В тайге заныкан скудный наш багаж.
Ведь сказано: земля наследье кротких.
Кичливый Запад, андрогин-трансгендер,
Пусть сей удел почти необитаем,
Здесь не ищи — вход намертво задраен! —
Ни пресных вод,
ни жирных нив,
ни чу́дных недр!
Быть может, не расчётливый хозяин —
Но русский не твоею пайкой паян!
Он часовой сих заповедных тайн!
Он грозный страж нетронутых окраин!
И будет здесь стоять.
2023
