70 лет назад в Николаеве, центре одноименной области на нынешнем юге «незалежной Украины», горстка советских матросов и офицеров вела ожесточенный бой с немецкими оккупантами и их пособниками. Накануне в ночь отряд морских пехотинцев (55 человек) с прикомандированной группой из 12 связистов, снайперов и саперов под общим командованием старшего лейтенанта Константина Ольшанского организовали высадку на нескольких рыбацких лодках (старых и по мнению немцев, не способных держаться на воде) в Николаевском порту. Задачей десантников из отдельного 384-го батальона морской пехоты было спасение порта и верфей Николаева от предполагавшегося их уничтожения фашистами. Зная, что десантники идут практически на верную смерть, в отряд отбирали только добровольцев. Проводником вызвался быть местный уроженец, сапер А.И Андреев, отлично понимая, что для него дороги назад нет в первую очередь. Ранним утром 26 марта десантники перерезали немецких часовых, и захватили несколько господствующих над портом зданий, в т.ч. здание элеватора. Немцы, по выработавшемуся шаблону, решили, что имеют дело с партизанами ( хотя, в связи безлесной местностью, партизан в Николаевской области было немного), которые быстро сами покинут объект нападения. Но моряки и саперы решили стоять насмерть.
Немцы сперва послали очистить порт своих холуев – румын и украинских полицаев. Уточним, что большинство бывших советских военнослужащих, пошедших на сотрудничество с врагом, и записавшихся в различные «остлегионы», еще осенью 1943 года были по личному распоряжению Гитлера перекинуты на западный фронт. Но для украинских предателей, особенно из западных областей, по просьбе рейхсфюрера СС Гиммлера было сделано исключение. Дело в том, что украинские полицаи. В большинстве своем, числились по его ведомству. Только по его призыву вступать в войска СС записалось свыше восьмидесяти тысяч западноукраинцев. Ну и на Восточной Украине несколько тысяч типов стали вдруг доказывать свои «исконно-украинские корни». Гиммлер, однако, решил вопрос быстро – порядка 15 тысяч наиболее отъявленных «галицаев» были направлены в 14-ю дивизию ваффен-СС «Галичина», еще несколько тысяч – в запасные части этой дивизии (это оказалось предусмотрительно, с учетом почти полного уничтожения «Галичины» Красной Армией в июле 1944 под Бродами). А остальных распихали по многочисленным полицейским полкам – также подчинявшихся Гиммлеру, как шефу МВД Третьего Рейха. Впрочем. в прифронтовой полосе эти полицейские полки подчинялись армейскому начальству – и оно без всякой жалости бросало их под пули, чтобы не рисковать сугубо немецкими солдатами.
Но в Николаевском порту этот номер не прошел – румыны и украинские полицаи доблести не выказали, и против десантников пришлось посылать сугубо немецкие части, чуть ли не целый батальон.
Десантники, со своей стороны, дрались самоотверженно. Если их первая радиограмма сообщала лишь о начавшемся бое и первых потерях, то уже вечером 26 марта Ольшанский радировал о тяжелом положении, и требовал открыть огонь уже по собственным координатам. В ходе непрекращающегося боя разрывом снаряда были убиты оба радиста и уничтожена рация, в живых оставалось всего 15 десантников. Сам Ольшанский был тяжело ранен, но продолжал руководить остатками отряда.
Наиболее опытному из оставшихся в живых разведчику в отряде, старшине первой статьи Юрию Лисицыну было приказано доставить в штаб донесение о сложившейся ситуации, доложить о готовности десантников биться до последнего и запросить поддержку хотя бы воздушную поддержку.
Лисицын оправдал возложенные на него надежды, сумев пробраться сквозь огненное кольцо. Уже ближе к нашим позициям, он подорвался на мине, повредил ноги – но сумел доползти до советских позиций.
А оставшиеся в Николаевском порту советские десантники словно старались подороже отдать свои жизни. Так, тяжело раненый в живот взводный Чумаченко, подбадривая подчинённых, до последнего вёл огонь из автомата, пока не умер от потери крови. Когда в обороняемый.краснофлотцем Дермановским сарай ворвались немцы, он, собрав последние силы, набросился на немецкого офицера и зубами вцепился ему в горло, причем немцы, даже навалившись гурьбой, смогли только застрелить его, но не оттащить от своего командира, которого наш моряк фактически загрыз.
Комендант уже потребовал использовать против этих «русских варваров» реактивные минометы – но, не получив результата, добился от командования выделения ему танкового резерва! При этом у морпехов из противотанковых средств не осталось даже ПТР. И тогда краснофлотец Ходырев, которому осколком снаряда оторвало руку, вызвался «встретить их по-севастопольски». Ценой собственной жизни он уничтожил подошедший почти вплотную к зданию вражеский танк двумя связками гранат. Немцы были в шоке.
Хотя во всем отряде мало кто еще мог стоять на ногах. Погибли и все его офицеры, в том числе, 27 марта, и Константин Ольшанский. Но и тогда морпехи продолжили держать позиции, а команду принял оставшийся старшим по званию, старина 2-й статьи (по общеармейски – сержант) К. В. Бочкович. Утром 28 марта оставшиеся в живых бойцы под его командой отразили очередную, восемнадцатую по счету, и последнюю в этом бою атаку врага. Впрочем, отдадим должное и нашей артиллерии, все эти дни поддерживавшую огнем десантников, и особенно, работе штурмовиков Ил-2. Действительно, это были уже не 1941-1942 годы!
А 28 марта 1944 года советские 61-я гвардейская и 243-я стрелковая дивизии из состава 6-й армии форсировали реку Ингул и с севера ворвались в Николаев. Одновременно с востока в город вошли части 5-й ударной армии. С юга в город вступили войска 28-й армии и 2-й гвардейский механизированный корпус. Город был взят.
От десанта к этому времени осталось 11 человек, все были ранены и обожжены. Из госпиталя вышли шестеро...
В официальном донесении командира отдельного 384 -го батальона морской пехоты майора Котанова говорилось: «Отряд старшего лейтенанта Ольшанского за двое суток отразил 18 атак противника, вывел из строя свыше 700 гитлеровцев, уничтожил несколько танков и пушек противника, посеял панику в тылу врага, помешал уничтожению порта и элеватора». Пленные немцы тоже отказывались верить, что десантников не было и семидесяти человек – « ведь они уничтожили почти целый наш батальон!».
Бой оказался уникальным во всей истории Великой Отечественной войны - все 55 морских пехотинца были отмечены званием Героев Советского Союза.
К сожалению, не были достойно награждены прикомандированные двенадцать человек из прикомандированных саперов и связистов. Просто перед десантом забыли составить их списки…
Между тем, подвиг Николаевского десанта, да и в целом, взятие Николаева, при всем героизме наших воинов, были лишь деталями стратегического сражения, которое развернулось 70 лет назад за Правобережную Украину между Черным морем и Полесьем.
В Полесье, разумеется, в те дни тоже шли ожесточенные бои – и масштабные, между советским 2-м Белорусским фронтом и 2-й немецкой армией, без особо внятного результата с обеих сторон. И бои локальные – между украинскими националистами разных мастей (мельниковцами, бульбовцами и бандеровцами), советскими партизанами, белорусскими полицаями ( т.н. « Самооховой»), поляками из Армии Крайовой, которые совместно просто превратили жизнь простых селян в каждодневный кошмар.
Зато южнее 1-й Украинский фронт маршала Георгия Жукова, 2-й Украинский Ивана Конева и 3-й Украинский Родиона Малиновского развернули в марте полномасштабное наступление на позиции противостоящих им групп армий «А» (фельдмаршал Эвальд фон Клейст) и «Юг» (фельдмаршал Эрих фон Манштейн). Кстати, советское превосходство в силах было отнюдь не 8-10 кратным, как рассказывал Манштейн в своих мемуарах. Клейст тоже говорил о советском превосходстве, но избегал резких цифр, а больше напирал на обилие у русских артиллерии и реактивных минометов (что, в целом, звучит правдоподобно). Возможно, это потому, что Манштейн писал свой труд в среди интеллигентных надзирателей британской тюрьмы. А основной аудиторией Клейста оказались после 1945 года сотрудники НКВД-МГБ. И все же, по официальным и толком никем не опровергнутым данным, к началу мартовского наступления в трех советских Украинских фронтах было 2200 тысяч солдат – а у наших фон-фельдмаршалов, порядка 1700 тысяч (с союзниками, конечно). При этом с нашей стороны не учитываются партизаны, а с немецкой – полицаи. По танкам у нас было примерно равное соотношение, некоторое превосходство в авиации, ну и в артиллерии серьезное превосходство, о чем уже говорили. В общем, немецким полководцам, бивших русских при, казалось, куда менее выигрышном соотношении сил, вроде грех было жаловаться. К тому же фюрер уже не требовал от них блестящих наступлений – только хоть наличную линию фронта удержите!
Но у фельдмаршалов даже это не получилось. Еще в начале марта войска Жукова начали Проскуровско-Черновицкую операцию и взяли в котел 1-ю танковую армию генерала Губе. Манштейну удалось помочь вылезти Губе из котла – но пришлось для этого стянуть на север Украины больше половины танковых и механизированных соединений группы армий «Юг». Воспользовавшись этим обстоятельством, 2-й Украинский фронт Конева начал Умано-Ботошанскую операцию, и раздавив 8-ю немецкую полевую армию совершили рывок на 200- 250 км, чуть ли не к подножию Карпат. Причем и фронт Жукова не прекратил своего продвижения, фактически отсекая войска группы армий «Юг» от группы армий «Центр». Кстати, именно за эту операцию. Завершенную во второй части апреля, Жуков будет отмечен Орденом Победы №1.
А меж тем оживился и фронт Малиновского – Сперва достаточно частная Березовато-Снигиревская операция с занятием междуречья Ингульца и южного Буга. А 13 марта войска 3-го Украинского берут Херсон. Попутно разгромив и 6-ю немецкую армию. Гитлер воссоздал ее как «армию мстителей» после Сталинграда – теперь же Манштейн с горечью отмечает. Что эту армию « словно преследует злой рок». Он еще не знает, как в августе того же 1944 года 6-я армия между Яссами и Кишиневом попадет под разгром, соразмерный сталинградскому…
А за Херсоном очередь его соседа – Николаева, о геройском взятии которого уже говорилось в самом начале. Причем штурм Николаева – это не просто штурм крупного города – это еще и начало крупной операции 3-го Украинского по освобождении Одессы. Ее освободят только в апреле. Но зато одновременно с Николаевым жуковский 1-й Украинский освободит древний Каменец-Подольский. А бойцы 2-го Украинского фронта Ивана Конева, взяв молдавский городок Бельцы, выйдут , наконец, к реке Прут, государственной границе СССР. Может, военное значение этого акта и невелико. Но самое важное - свершилось то, чего почти тысячу дней так исступленно ждали миллионы советских людей всех национальностей.
И кто бы из них поверил, что спустя семьдесят лет этот же Николаев, Херсон, Одессу, Бельцы и другие наши города надо будет отстаивать от какой-то бандеровской или прорумынской дряни!?
