Писательские судьбы

Судьба способна очень быстро
Перевернуть нам жизнь до дна,
Но случай может высечь искру
Лишь из того, в ком есть она.
И. Губерман

Моя информационная поддержка (по теперешней моде)

Сначала от двух мною уважаемых политиков

- А.А. Проханов в программе "Агора" на канале Культура от 3.06.2017г. сказал: "Единственный человек, который хочет закрепить это государство..., а вы его называете чуть ли не Гитлером".

Наверное, понятно, о ком идёт речь. А вот и он.

- Президент РФ в ответ на вопросы американской журналистки NBC News Меган Келли на недавно прошедшем ПМЭФ-2017 пространно высказался о проигравших выборы в США демократах: «Легче сказать "Мы не виноваты, это виноваты русские, они вмешались в наши выборы, а мы хорошие". Мне это вообще антисемитизм напоминает. Во всем евреи виноваты, понимаете... Сам придурок, ничего сделать не может, так евреи виноваты. Но мы знаем, к чему приводят такие настроения, ничем хорошим они не заканчиваются».

"Революцию сделали не евреи, которые вышли из черты оседлости" (А. Проханов). (http://zavtra.ru/blogs/ostrie_na_ostrie)

А теперь из устного народного творчества

Вспоминается знаменитая байка про двух поэтов, «творческое поведение» которых не может вызывать одобрения^, но в этом контексте упоминание о нём к месту:

"Престарелый комсомольский поэт Безыменский, будучи еврейского происхождения, начал первый — он написал эпиграмму на поэта-антисемита Смирнова, человека с горбом. В десяти словах комсомольский поэт сумел обидно обыграть как тему физической ущербности, так и тему творческого бесплодия (антисемита):

Он сам горбат,
стихи его горбаты.
Кто виноват?
Евреи виноваты.

Но поэт Смирнов не остался в долгу и создал, возможно, лучшее своё произведение. Инвалид пошёл по другому пути... Он ограничился сугубо описательным двустишием с легким намёком на идеологию девятью словами нечеловеческой силы о вечной молодости:

Волосы дыбом, зубы торчком.
Старый м...к с комсомольским значком".

от R.L.(https://romanleibov.wordpress.com)

^ Верх цинизма в диалогах оппонентов (!!!) указывать на природные физические недостатки человека. С детства от бабушки слышала, что назвать в лицо горбатого горбатым самый большой грех. Бог шельму метит!

Преамбула

Тему моей работы подсказали книги:

- А. Кабакова и Е. Попова "Аксёнов" (Астрель, 2011г.).

- Д. Петрова "Аксёнов". ЖЗЛ. (Москва. Молодая гвардия, 2012г.)

- В. Есипова "Четыре жизни Василия Аксёнова" (РИПОЛ классик, 2016г.)

Конкретно вот это высказывание:

"...главная тайна: что ж такое есть писательская судьба? Это просто человеческая судьба или особым образом устроенная именно писательская судьба? И каким особым образом? И как человеческая судьба определяет судьбу писательскую?" (А.Кабаков).

А предостережение в подзаголовке публикации навеяно тем, что я нередко упоминаю имена писателей еврейского происхождения, к примеру:

Улицкая: "Разочарование в очаровании" (http://zavtra.ru/blogs/razocharovanie-v-ocharovanii).

Трифонов: "О Русь, взмахни крылами, Поставь иную крепь!.. ...Когда такие люди с стране советской есть" (http://zavtra.ru/blogs/o-rus-vzmahni-kryilami-postav-inuyu-krep-kogda-takie-lyudi-s-strane-sovetskoj-est).

Пастернак: "Быть знаменитым некрасиво?.. ПрОмельк Бориса Леонидовича Пастернака" (http://zavtra.ru/blogs/bit_znamenitim_nekrasivo_promel_k_borisa_leonidovicha_pasternaka).

Гроссман: "Музыка любви" (http://zavtra.ru/blogs/muzika_lyubvi).

Но надо сказать, что "мои" евреи - русские писатели.

Вот и герой моего настоящего очерка еврей по материнской линии. Его творчество никак не связано с его происхождением. И этот русский писатель самый подходящий кандидат для раскрытия темы подзаголовка моей работы. Здесь я её и означу.

На страницах сегодняшней прессы всё чаще стало встречаться слово антисоветчик. Пытаюсь разобраться в его этимологии. Читаю: " Тот, кто проявляет враждебное отношение к советскому строю, Советскому Союзу, занимается антисоветской пропагандой". И восходит это определение к понятию антисоветизма.

Понимаю, что коль скоро в настоящее время нет советского строя и Советского Союза, то что же остаётся в определении? То бишь, современные "антисоветчики" по инерции занимаются антисоветской пропагандой и по инерции же враждебно относятся к недалёкому прошлому.

Но ведь уже в 1985 году с перестройкой появилось в речи слово плюрализм, т.е. множество мнений, суждений, взглядов и т.п. как один из принципов общественного строя.

Так в чём же в наше время состоит преступление человека, пытающегося проанализировать все стороны жизни социума, в котором жил сам или жили его родители? Почему ярлык "антисоветчика" становится его проклятием, клеймом?

Хуже того, есть такие рассужданты, которые причисляют к определению антисоветчика и тех своих оппонентов, которые смеют вспоминать, что в их родословных есть обиженные советской властью. Оказывается, были и таковые? Понятно, в чём были те обиды...

Есть такое крылатое выражение: "Казнить нельзя помиловать" для описания двух взаимоисключающих возможностей, один из известных примеров амфиболии. Отсутствует запятая, перестановка которой меняет смысл фразы на противоположный.

А есть и нередко встречающаяся комбинация слов: "помнить нельзя забыть", похожая на приведенный выше пример. Так вот, у кого хорошая память, те читают её так: "Помнить! Нельзя забыть!". А "советчики"*, кои не обижены советской властью, читают её только так и никак иначе: "Помнить нельзя! Забыть!".

* Как рассуждает в своём блоге И.А. Есаулов, " Если есть «антисоветчики», то, конечно же, должны существовать и «советчики»? По нормам русского языка. Иначе ведь определение «антисоветчики» обессмысливается..." (http://esaulov.net/blog/anti-sov-p/)

Думаю, что каждой семье многонационального народа нашей страны одинаково больно от потери родных и близких как на полях сражений в годы ВОВ (они уже не единожды прошли в память о них в рядах "Бессмертного Полка"), так и на полигонах и в застенках лагерей. Некоторые желающие проснуться в СССР договариваются до того, что сплошь все узники ГУЛАГов были на самом деле врагами народа, советского, естественно.

Ну, да Бог им судья! Да для них и Бога-то нет!

Герой моего очерка

В таковые я выбираю русского писателя Василия Павловича Аксёнова, который сам себя вынужденно называл "российским антисоветским писателем". Перечитав всю литературу, художественную и документальную этого автора и о нём в домашней библиотеке, пересмотрев массу видеоматериалов в интернете, имею возможность проследить когда и как будущий писатель стал антагонистом к советскому строю.

Хроника времён Василия Аксёнова (даты, события, свидетельства и размышления)

(Да простит меня Анатолий Гладилин, написавший повесть "Хроника времён Виктора Подгурского" за плагиат, но лучше ведь и не придумаешь)

Он же сочинил и шуточный литературный коллаж-донос на друга-писателя, где дан неполный перечень работ В. Аксёнова:

Нам с Коллегами казалось, что Вася, выигравший Звёздный билет и подкрепившийся Апельсинами из Марокко, Катапультирует Под небом знойной Аргентины на своей любимой Затоваренной бочкотаре и, зацепившись за Золотую нашу железку где-то На полпути к Луне, будет купаться там в лучах громкой славы. Ну и мы, вместе с Товарищем Красивым Фуражкиным и Местным хулиганом Абрамашвили, каким-то чудом подтянемся к нему и останемся там вечно задорными, веселыми и молодыми, говоря потом следующим поколениям: «Жаль, что вас не было с нами». Но случился очень сильный Ожог, в результате которого нас всех поразбросало по разным странам и континентам, а уж когда от России отделился Остров Крым, то вообще пошел сплошной Бумажный пейзаж, на котором изредка просвечивал Негатив положительного героя. Наступили времена – Всегда в продаже… Анатолий Гладилин

Из истории СССР

1932-1953

Вырастешь, Вася, узнаешь...

Родился Василий Аксёнов 20 августа 1932 г. в Казани в семье партийных работников, Павла Васильевича Аксёнова, 1899 г.р. и Евгении Соломоновны Гинзбург, 1904 г.р. Отец был председателем казанского Горсовета и членом бюро Татарского обкома партии, мать - преподавателем в Казанском университете и заведующей отделом культуры газеты "Красная Татария".

В 1937 г., когда В. Аксёнову не было ещё и пяти лет, родители (сначала мать, а затем вскоре и отец) были арестованы и осуждены на десять лет тюрьмы и лагерей.

Когда Евгений Попов однажды спросил Аксёнова - с какого времени тот помнит себя, тот чётко ответил: " ... с 20 августа 1937 г., потому что меня в этот день увезли чекисты в детдом". Помнил он и чекистку в кожаном реглане, которая его уговаривала: "Поедем мальчик, тебе будет хорошо, маму и папу увидишь". Мальчика увезли вместе с тряпичным львёнком, которого ему только что дома подарили. В детприёмнике он заснул в слезах, крепко прижав львёнка к сердцу (игрушку у него украли, что он утром и обнаружил).

Слева фото Васи Аксёнова (1937г.), которого возможно вот-вот отправят в дом для детей "врагов народа".

А справа фото 1944 года четырёхлетнего мальчика, тоже ставшего писателем, теперь близкого друга нашей семьи, его детство совпало с годами войны, он тоже был очень привязан к единственной своей игрушке - медвежонку, сшитому мамой из старой меховой "душегрейки" бабушки. В глазах старшего из мальчиков, представленных на фотографиях, - трагическое предчувствие разлуки с горячо любимыми родителями. Второй безмятежен в своём детском счастье, ибо рядом была Мама (так её он называет, с "большой буквы" на письме и голосом), а отец обещал вернуться после Победы и слово своё сдержал.

В 1938 г. родственникам отца В. Аксёнова удалось разыскать племянника в детдоме г. Кострома, оформить опекунство и забрать в свою семью на жительство. Он вошёл в дом тётки в Казани в матросском костюмчике и бескозырке, прижимая к себе тряпичного слона — подарок дяди Адриана, который и оформил опекунство над племянником. А тряпичный слоник, наверное, вместо утраченного тряпичного же львёнка. 10 лет, включая и годы ВОВ, прожиты в дружной многочисленной семье родственников, хлебнувшей "почём фунт лиха". Но всё же, он жил не в детском доме. И фамилию отца ему посчастливилось сохранить.

Евгении Соломоновне Гинзбург, вышедшей в 1947 г. из лагеря, проживающей на поселении в Магадане и зарабатывающей на жизнь работой воспитательницей круглосуточного детского сада, удалось выхлопотать разрешение на приезд сына к ней на Колыму уже в 1948 году. "В его жизни предстоял крутой вираж - на перекрёстке с крутым маршрутом Евгении Гинзбург". 16-летний юноша совершил первый свой перелёт и попал в объятия мамы (фактически, произошло знакомство с нею). Здесь прибывшего также "на поселение" ждал 9, а затем и 10 класс средней школы.

Мой друг уехал в Магадан.
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уехал сам, уехал сам,
Не по этапу, не по этапу...

В. Высоцкий

"Утверждают, что режимный Магадан в те времена был чуть ли не самым свободным городом Советского Союза. Многие его жители не боялись говорить всё, что думают. Считалось, что "им нечего терять - ну отправят опять в зону да и хрен с ним "("Логово льва")"(Д. Петров).

Василий Аксёнов вспоминал :"Я приехал к маме в Магадан на поселение, когда мне исполнилось 16 лет. Мы жили на самой окраине города, и мимо нас таскались вот эти конвои (Он имел в виду то, что ни день, по Магадану — из порта в сторону карантинной зоны — двигались колонны заключенных. Все — с номерами на спинах). Я смотрел на них и понимал, что я — не советский человек. Совершенно категорично: не советский".

В комнатушке барака, в котором жила Евгения Соломоновна, по вечерам собиралось общество изгоев, как пишет В. Есипов,"изучавших в своё время Гегеля и Канта..., помнивших...стихи поэтов "Серебряного века",...с гордостью причислявших себя к сословию...русской интеллигенции...В. Аксёнов был уверен, что именно здесь получил он своё первое литературное образование...Быть может, именно это и предопределило его будущую литературную судьбу".

Получив аттестат зрелости в 1950 г., выпускник улетел "на материк", в родную Казань, где по совету матери поступил в медицинский институт. Почему именно в медицинский? Потому что сыну репрессированных родителей, в то время, не заказано было также очутиться в местах не столь отдалённых, а специальность врача, считала мама, обеспечит ему в лагере наиболее благоприятные условия выживания. Азы профессии он постигал при постоянной материальной поддержке издалека, от родного человека.

В Магадане он ещё побывает дважды, но уже на врачебной практике.

К поре учёбы в вузе относится первый литературный опыт будущего знаменитого писателя. В 1952 г. «Комсомолец Татарии» объявил конкурс на стихи о студенческой жизни. Аксенов послал туда своё первое стихотворение, вот оно:

Навстречу труду

Ревел изо всех лошадиных

сил

Скоростной пассажирский

«ИЛ».

Блестел на солнце гигант —

стрекоза,

Скрывалась из глаз Казань.

Уже промелькнул и остался

вдали

Кусочек знакомой земли.

А дальше, срывая у тучи клок,

Пилот повернул на восток.

Мы вынули карту:

— Давай поглядим.

Как много еще городов

впереди…

На тысячи верст от родного

Кремля

раскинулась наша земля.

И мы, ощущая в кармане

диплом,

Подумали вместе о том,

Что труд наш свободный

вольется вот-вот

В героику новых работ.

И это не шутка, не миф,

не пустяк:

Сады на Чукотке зашелестят,

И с радостным свистом

московский экспресс

Прорежет колымский лес.

И мы, молодые солдаты труда,

Построим в тайге города,

и песней в душе

Заставим весь край хорошеть.

Спустя годы Аксёнов назвал свои стихи "совершенно дурацкими", с чем можно и согласится, хотя и был в то время за них премирован деньгами.

В 1947 г. в Казани обосновался джазовый оркестр под управлением Лундстрема, это были музыканты, репатрианты из Китая. По тем временам существование такой музыки, как джаз, в Казани было чудом. С этого времени студент, не пропуская ни одного концерта "шанхайцев", навсегда полюбил джаз. (Следующее свидание с джазом было в Магадане в эстрадном театре МАГЛАГА, весь биг-бенд которого состоял из заключённых).

Это был первый этап, как считают Кабаков и Попов в своей книге: Аксёнов становился стилягой.

Кто же они, эти стиляги? "Слово «стиляга», введённое в обиход в 1949 г. Дмитрием Беляевым — автором фельетона в рубрике «Типы, уходящие в прошлое» в журнале «Крокодил», — было тогда сродни словам-дубинам вроде «безродный космополит» и «низкопоклонник»" (Д. Петров).

А вот что читаем в Википедии:

"Молодые люди, ревностно следовавшие моде и предпочитавшие джазовую музыку, существовали ещё до войны. Возможно, что термин «стиляги» пришёл из языка джазистов, музыкантов. "Стилять" (англ. steal — воровать; либо англ. style — стиль) — у исполнителей джаза означало играть в чужом стиле, кого-то копировать, отсюда выражение "стилягу дует" — это о саксофонисте, который играет в заимствованной манере. И, соответственно, термин переносился на самого исполнителя — "стиляга"...

...Фельетоны, карикатуры и критические статьи в советской прессе имели целью не только высмеять и выявить низменную сущность стиляг, но и показать их в качестве потенциальных врагов Советской Власти".

Вот расхожая фраза того времени: "Сегодня слушаешь ты джаз, а завтра Родину продашь".

Интересно звучит название статьи в "историческом журнале для всех" "Дилетант" от 6 июня 2016 г. - "Модный и свингующий Василий Аксёнов". А в статье "Феномен Аксёнова" в журнале "Самиздат" Вера Арямнова отмечает также характерность внешности писателя : "Василий стильно одет..." А это уже неудивительно, ведь слова МОДНЫЙ и СТИЛЬНЫЙ - синонимы. А свингующий - придерживающийся свингового стиля. Вот нам и джаз!

В 1953 г. В. Аксёнов из-за судимости родителей был отчислен из института. Он ездил в Москву и добился восстановления (о причине можно только гадать), после чего сразу подал заявление на перевод в 1-ый Ленинградский медицинский институт .

1954-1968

Поступь молодого человека

И вот он в Ленинграде. Это как раз был второй этап формирования стиляги. Он, будучи человеком талантливым, немедленно сошёлся с такими же талантливыми молодыми людьми, которые были питерскими стилягами.

Стильный питерский парень пишет стихи, которые его друзья исполняют под гитару в ритме блюза. Как вспоминает Анатолий Найман, один из "ахматовских сирот", Аксёнов был центром притяжения молодёжи.

Читаю у авторов книги "Аксёнов": "...ну, "шанхайцы" понятно, приехали (вон)...откуда, но вот он Питер, русский город, Ленинград - а совершенно другая, не советская имеется жизнь, совершенно по-другому, не по-советски выглядят некоторые люди. И там, почти в это же время, формировался почти что вечный, в высоком смысле, Васин антипод - Бродский Иосиф Александрович".

Аксёнову повезло, он окончил медицинский институт в 1956 г., который подвёл итог сталинской эпохи. После XX съезда КПСС, который Е. Попов называет первой разрешённой контрреволюцией, время уже задышало оттепелью. Как вспоминал будущий писатель: облака в устье Невы шли скорее из Англии, чем из Коми. Он получил распределение в Балтийское морское пароходство, где должен был работать врачом на судах дальнего плавания. Несмотря на то, что его родители уже были реабилитированы, визу ему так и не дали. Выпускник вуза едет в село Вознесение у Онежского озера на должность главврача больницы. Здесь он начал писать повесть "Рассыпанные цепью" ("Коллеги", в последствии).

В. Есипов пишет: "...(его) политические взгляды ...были уже куда более радикальными, чем у его прошедших лагеря и тюрьмы, но ещё сохранивших верность коммунистическим иллюзиям родителей. Поэтому их сообщения о восстановлении в коммунистической партии, как и совет матери вступить в партию ему самому, вряд ли могли вызвать у него воодушевление".

Мне кажется, что ему ближе была расхожая с 1936 г. фраза "Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство (и юность)!".

И третий этап - переезд в Москву.

В 1957 г. В.П. Аксёнов женился на москвичке Кире Менделевой (о её семье можно написать много интересного, но это другая история). После росписи в ЗАГСе Ленинграда молодожёны "махнули" в Москву на проходящий в то время Международный фестиваль молодёжи и студентов.

Работу по профессии прибывший в столицу продолжил в должности фтизиатра в туберкулёзном диспансере во Фрязино.

Здесь следует немного отвлечься на информацию о маме будущего писателя.

После возвращения из ссылки в 1957 г. Е.С. Гинзбург жила во Львове (прописаться в Москве было невозможно). Прожила здесь до 1966 г., пока усилиями сына им не удалось воссоединиться в Москве. Она поселилась в однокомнатной кооперативной квартире в писательском доме у метро "Аэропорт". В это время у неё уже был написан автобиографический роман "Крутой маршрут"( впервые издан в 1967 г. за рубежом).

В Москве Аксёнов оказывается среди хорошо одетых известных советских писателей, как то: К. Симонов, И. Эренбург, В.Катаев, С. Михалков..., с одной стороны, а с другой - его ровесники не отстают, "шлюзы оттепелью открыты". И одежда у них не хуже, стильная, элегантная, а иногда и отличающаяся от той, в которой было принято бывать на общественных мероприятиях. К примеру, в клетчатых пиджаках, свитерах. А А. Вознесенский впервые продемонстрировал, что такое шейный платок. Да и публикации у них пошли, гонорары, заграничные поездки.

Вот тут-то и заканчивается формирование стиляги Аксёнова. Одежда его всегда была протестом. А теперь он быстро становится и первым литературным стилягой. Он ввёл джаз в русскую литературу. (Забегая вперёд, отмечу, что по мнению А. Кабакова, литературное стиляжничество от Аксёнова ушло в первом настоящем американском романе "Новый сладостный стиль"). Уже существовала новая молодая русско-советская литература: прозаики Гладилин, Кузнецов, поэты Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина, Рождественский... В эту когорту и влился герой моего очерка, писатель с медицинским образованием. Как сказал Е. Попов: "Вся современная русская проза вышла из аксёновской джинсухи".

А начиналась ЕГО популярность с авангардного журнала "Юность", "дитя оттепели", основанного в 1955 г.

Эмблемой "Юности" стало лицо девушки на изображении работы литовского художника-графика Стасиса Красаускаса (1961г).

В 1959 г. писатель Валентин Катаев, возглавлявший журнал юности, публикует в нём два рассказа безвестного медика.

В 1960 и 1961 гг. друг за другом в "Юности" же выходят повести молодого писателя "Коллеги" и "Звёздный билет" (авторское название "Орёл или решка").

"Герой этой прозы свободен...не призрак, а деятельный гражданин. Его поступки обусловлены позицией и пусть наивным, но ясным знанием о зле и добре. Нет он не антисоветчик! Но он помнит о злодействах и скорбит о жертвах, ему чужды интриганство, насилие, донос, мелочный контроль. И он может воскликнуть - совершенно (или почти?) искренне: "Ребята, мы с вами люди коммунизма!"(Д. Петров).

После "Коллег" молодого автора принимают в СП. И в личной жизни большая радость: в 1960 г. в семье Аксёновых родился сын Алексей.

"То, как Аксёнов обращался с образом человека труда, не нравилось критикам. А публике нравилось". - пишет Д. Петров. А А. Кабаков рассуждает: "Даже если бы "Коллег"..., самую вроде бы советскую повесть, Вася принёс бы в советский литературный журнал до оттепели, он бы немедленно поехал к маме в Магадан, и уже не по своей воле".

А вот и "звоночки": первый секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Павлов называл героев "Звёздного билета" "фальшивомонетчиками".

Однако популярность Аксёнова продолжает расти. В 1962 г. он участвует в написании сценариев, а затем один за одним выходят художественные фильмы "Когда разводят мосты", "Коллеги" и "Мой младший брат"( по "Звёздному билету").

Известность известностью, а комсомол взялся за писателя всерьёз. От шумихи скрыться в качестве корреспондента газеты "Известия" на Сахалине Аксёнову предложил главный редактор "Известий" Алексей Аджубей (ещё одна расхожая фраза: "Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей).

Комсомольские страсти улеглись по выходу в "Известиях" очерка о Сахалине "Снег и ветер солнечной долины" как отчёт о поездке по заданию.

Но вскоре разразился настоящий скандал. В марте 1963 г. на встрече с творческой интеллигенцией в Кремле Н.С. Хрущёв подверг Аксёнова с Вознесенским разгромной критике. А причиной тому послужило выступление польской и советской писательницы Ванды Василевской, клеймившей позором за подрыв авторитета советского строя в интервью писателя и поэта польскому корреспонденту. Громы и молнии, крики и стук кулаков по столу руководителя государства вызвали шок у по очереди вызванных на трибуну виновников.

Хрущёв в порыве гнева даже выкрикнул Аксёнову: "За репрессированных родителей мстите?". На что в ответ услышал: "Мои родители Вами, Никита Сергеевич, освобождены. Мы за это Вам благодарны". Видимо, подчиненные что-то где-то недосмотрели и дезинформировали ведущего церемонии. Получалось так: Сталин посадил, Хрущёв освободил. Ещё немного бальзамчика Никите Сергеевичу после XX съезда.

Но шутки шутками, а ребята трухнули изрядно: идя по Манежной площади к ЦДЛ, где их ждали друзья, боялись, что будут арестованы. Бог миловал! (Это по воспоминаниям очевидцев).

А вот из официальной хроники:

"Литературная газета" № 30 от 9 марта 1963 г. Первая полоса. Шапка: ВСТРЕЧА В КРЕМЛЕ. Деятели советской литературы и искусства — с партией, с народом. Советская творческая интеллигенция: «нет» — безыдейности, формализму, псевдоноваторству. О гражданской позиции художника, об искусстве большой коммунистической правды, о борьбе с чуждой идеологией.

Заголовок: «Об ответственности художника перед народом». Речь секретаря ЦК КПСС Л.Ф. Ильичева на встрече руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства 7 марта 1963 г.

Самые важные для нас ее фрагменты: «…Когда формалисты пытаются присвоить себе славу „правдолюбцев“, „искателей истины“, „новаторов“… — их заявления воспринимаются как ничем не подкрепленная претензия, попытка захватить что-то, им не принадлежащее…

— Полноте, — говорят им советские люди… — Лишь искусство социалистического реализма… является по-настоящему правдивым видением мира…».

И далее:

"Двенадцатого марта «Литературная газета» опубликовала речь Хрущева «Высокая идейность и художественное мастерство — великая сила советской литературы и искусства». В ней всё расставлено по местам. Искусство хорошо лишь тогда, когда пронизано идеями Ленина. Иначе не ясно, как «человек закончил советскую школу, институт… ест народный хлеб. А чем отплачивает народу, рабочим и крестьянам?..» Говоря так, Глава имел в виду всех деятелей искусства, которые пришлись ему не по душе" (Всё - Д. Петров).

Василию Павловичу повезло, Министерство культуры, видимо, потому, что писатель не был арестован после 7 марта, через несколько дней отправило его в Аргентину на кинофестиваль с фильмом "Коллеги", где он и провёл не одну неделю. Впечатлений писателю хватило и на очерк "Под небом знойной Аргентины".

В средине шестидесятых годов написаны несколько произведений, получивших признание у читателей. Например, в 1965г. - роман "Пора, мой друг, пора", тогда же - и рассказ "Жаль, что вас не было с нами", давший название книге избранных сочинений и документальному фильму об Аксёнове (2009г. реж. А. Шишов и Е. Якович).

Как пишет Д. Петров: "Быть может, здесь и таится секрет успеха Аксёнова у массовой аудитории? В особой интонации поколения? Ведь это и впрямь - победа: задать тон поколению. Доселе безъязыкому, смутно отражённому в кривых зеркалах советской комнаты смеха, писанному белым маслом по красной бязи транспарантов… Читая Аксёнова, оно обрело язык, изобрело стиль и стало отбрасывать тень. В его повестях и рассказах оно узнавало свою жизнь, а не мифы об этой жизни.

Пропев это поколение в своей прозе таким, каким оно хотело быть, но не умело этого понять, Аксенов скроил и сшил интонацию поколения своими руками. И вот уже в своих собственных глазах оно стало таким, каким было в его книгах".

В 1968г. вышла в свет ставшая знаменитой повесть "Затоваренная бочкотара".

Ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году В. Аксёнов пережил как личный крах. "Шестидесятники" понимали, что это было сделано всего лишь для того, чтобы прикрыть эксперимент тамошних коммунистов, которые взялись строить "социализм с человеческим лицом". Венец "оттепели" завершился "ледниковым периодом".

В 1967—1968 гг. он подписал ряд писем в защиту диссидентов, за что получил выговор с занесением в личное дело от Московского отделения Союза писателей СССР. И этот 1968 год писатель назовёт тысяча девятьсот шестьдесят проклятым.

Осенью же этого года он начнёт писать "Ожог".

"Разнообразные знаменательные события тогда в Варшаве, Париже, Берлине, Чикаго, Праге, Мехико, Боливии, кто бы и как их не оценивал, почти все признают: то, что случилось в тот год, стало одним из величайших разочарований XX века" (Д. Петров).

1969-1980

Мечты и реальность

1969 г. В издательстве "Советский писатель" вышла самая знаменитая книга, с которой началась слава писателя, "Жаль, что вас не было с нами".

Как я в своё время писала в работе о Ю.В. Трифонове, который внёс свою лепту в серию "Пламенные революционеры" издательства политической литературы (им написан роман "Нетерпение"(1973г.) о Желябове, "народовольцах" и терроризме), так несколько ранее, в 1969 г. Василий Аксёнов отметился здесь своею "Любовью к электричеству" о Красине.

В 1975 г. писатель закончил роман "Ожог", как считают его друзья, биографический; видимо, "Магадан его навсегда ожёг своим льдом". Но тернистым оказался путь этого произведения к читателям...В СССР его напечатать было невозможно.

В 1974 году Аксёнов, как большой русский прозаик, получает из штатов приглашение от профессора Дина Уорса прочитать лекции славистам в университете Лос-Анжелеса в роли visiting professor. Как пишет Д. Петров, "...вся история с командировкой Аксенова (1975г.) в University of California in Los Angeles напоминает приключенческую повесть, где по мере развития сюжета зло всё время побеждает, а потом раз — и облом: силы добра берут верх и свободно парят на закат". В роли "зла" выступало "нужное подразделение" СП, а "силами добра" были добрые люди, имеющие "связи" в верхних эшелонах.

Как бы то ни было, успешная поездка состоялась. Подробности можно прочесть у Д. Петрова, но согласно озвученной темы работы остановимся на некоторых моментах.

Писателя всегда живо интересовала судьба русского человека вне России, вне СССР - и как гостя, и как постоянно живущего. Возможно, он видел тогда "проблески настоящего и будущего глобального русского мира". (Как это сейчас злободневно!) Этим заграничным русским поиском Аксёнов как будто будил в своих произведениях неприятие клетки, жажду познавания мира и свободы. О том и роман "Ожог", направивший писателя по стопам его героев - в эмиграцию.

А путешествие в Калифорнию можно сравнить с тревожной джазовой мелодией, прелюдией к скорым переменам в жизни, требующим решительных действий в непредвиденных обстоятельствах.

(1976 г. Несмотря на трудности с оформлением выезда за границу, "Аксёнова в Париж отпустили мирно. По литературным делам". Помог Александр Чаковский, в то время главный редактор "Литературной газеты". Выехал Василий Павлович не один, а с тяжелобольной Евгенией Соломоновной. Он подарил горячо любимой маме путешествие в страну её давней мечты, что осталось, наверное, с ней навеки. В 1977 г. она скончалась в Москве).

Поздней осенью 1979 г. в популярнейшем еженедельнике "Неделя", редактором которого в то время был Анатолий Макаров, был напечатан рассказ Аксёнова, ещё советского писателя, "Непрерывная линия" с подзаголовком "Памяти Красаускаса". Реквием по другу, известному художнику и мастеру-пловцу, который потеряв зрение и страдая от рака, тяжело ушёл из жизни. Рассказ этот оказался последней публикацией писателя Аксёнова в СССР.

Как пишет Д. Петров: "Понятие «антисоветчина» вышло за пределы политики. Чтобы быть причисленным к врагам режима, необязательно было выступать за права человека или свободу выезда за рубеж; достаточно было сделать нечто мало-мальски заметное без разрешения, совершить публичный поступок без согласования с начальством".

И вот настал решающий момент в жизни самого Василия Аксёнова. В 1979 г. ОН совместно с Андреем Битовым, Виктором Ерофеевым, Фазилем Искандером, Евгением Поповым и Беллой Ахмадулиной стал одним из организаторов и авторов бесцензурного альманаха «МетрОполь». Поскольку политической крамолы в сборнике не планировалось, надеялись, что партия и органы могут вообще не вмешаться. Но на деле оказалось, что литература в то время стала политикой. Аксёнов, чтобы обезопасить себя и коллег от огульных политических обвинений, пишет письмо секретарю ЦК КПСС. Как вспоминает Марк Розовский, ведь ни у одного автора не было никакого вызова советской власти, это вовсе не был диссидентский сборник...

Однако руководство писательской организации квалифицировало действие составителей сборника как политическую провокацию, направленную на разжигание очередной антисоветской кампании на Западе.

В знак протеста против последовавшего за этим исключения Попова и Ерофеева из Союза писателей СССР в декабре 1979 г. Василий Аксёнов, Инна Лиснянская и Семён Липкин заявили о своем выходе из СП.

Аксёнов по сути перестал быть советским писателем, когда возвратил свой членский билет. Тем самым лишившись возможности издаваться и присутствовать в творческой жизни страны. Однако писатель продолжал трудиться, что называется - "в стол".

(В очерке Марка Цибульского "Как это было. Записки об альманахе "МетрОполь". (Копирайт. 2008 год) есть воспоминания о тех событиях главного борца с "МетрОполем" Феликса Кузнецова, тогдашнего Главы Московской писательской организации, а в момент беседы с журналистом - директора Института мировой литературы им. М. Горького : "Практически, в этом альманахе, за исключением чуть-чуть задиристого предисловия, написанного Васей Аксёновым, да пошлых рассказов Ерофеева и Попова, не было ничего такого, что могло быть рассмотрено хоть в какой-то степени как антисоветское...")

Так и не изданный в советской подцензурной печати альманах вначале вышел в свет в США.

На родине авторов "МетрОполь" впервые напечатан в 1991 г. (издательство "Текст"). Переиздания книги осуществлены в 1999 и 2001 гг.

Выход из создавшейся ситуации нашёлся. Аксенова пригласили читать лекции в Мичиганском университете в Анн-Арборе. И разрешение на выезд он получил куда легче, чем в своё время на визит в Калифорнию. 22 июля 1980 г. он со своей второй супругой Майей вылетел в Париж даже с советским паспортом. Командировка, как оказалось, затянулась надолго.

Перед тем, как Василий Павлович покинет Родину и приземлится в аэропорту Парижа, поразмышляем вместе с писателями А. Кабаковым и Е. Поповым над его советскостью.

Из диалога друзей:

А.К.: Это был один из самых искренних советских писателей.

А.К.: Аксёнов всю жизнь прожил и остаётся обгоняющим время.

А.К.: ... аксёновская литература была для многих как прививка, чтобы человек был эстетически, литературно здоров.

Е.П.: ... понимали его и любили по-настоящему - в СССР, России. Любили, но меньше понимали - в странах народной демократии, то есть на ближнем, так скажем, Западе. И с самой большой симпатией относились на Западе настоящем, ... пока не рухнул Советский Союз.

А.К.: "Ожог" стал итогом его советской жизни.

А.К.: На вопрос любили ли "шестидесятники", да и мы, "постшестидесятники" советскую власть, существует два ответа. Первый: другой-то не было. Второй -: немножко любили.

А.К. На вопрос, был ли Вася советским человеком, я бы ответил так: да, Вася был советским человеком, но его сама же советская власть довела до антисоветизма. (Возможно, это и есть тот ответ на мой вопрос, поставленный в начале публикации??!!)

А.К.: На провокационный гэбешный вопрос-утверждение "Вы ведь, Аксёнов, советский человек? - он отвечал, как его научили "борцы за права человека" и сторонники "социализма с человеческим лицом": "Я - гражданин СССР".

"Пружина отчаяния, мести, злости и надежды распрямилась в его прозе и судьбе" (из авторского текста к документальному фильму об Аксёнове "Жаль, что вас не было с нами").

1981-1990

Родина слышит, Родина знает

С 1980-го по 1991-й годы Василий Аксёнов в качестве журналиста активно сотрудничал с «Голосом Америки» и с «Радио Свобода». Аксёновские радиоочерки были опубликованы в авторском сборнике «Десятилетие клеветы» в 2004 году. Эдуард Тополь рассказывал об Аксёнове: «Аксёнов был из мощной когорты диссидентов-шестидесятников, которая давала надежду на то, что мы остаёмся людьми даже при советской власти». По его мнению, без духа диссидентства вообще нет настоящего писателя: «Революция должна быть не на улице, а в душах людей. И настоящий писатель должен говорить то, что хочет сказать, несмотря на то, что это может быть запрещено».

Незадолго до 21 января 1981 г., когда Аксёновы прибыли в Санта-Монику, они были ошарашены известием: Указом Президиума Верховного Совета СССР Василий Павлович был лишён советского гражданства. Как это похоже на 15 марта 1978 года, когда Г. Вишневская и М. Ростропович также, выехав на работу на Запад, были лишены гражданства.

С 1981 г. Василий Аксёнов был профессором русской литературы в различных университетах США: Институте Кеннана он работал с 1981-го по 1982-й годы, в Университете Дж. Вашингтона с 1982-го по 1983-й годы, в Гаучерском университете с 1983-го по 1988-й годы, в Университете Джорджа Мейсона с 1988-го по 2004-й годы.

В США вышли написанные Аксёновым в России, но впервые опубликованные лишь после приезда писателя в Америку романы «Золотая наша Железка» (1973, 1980).

Джазовую прозу - "Ожог", написанную в 1975 г., опубликовать удалось только через 3 года. Из-за нелестного отзыва Иосифа Бродского о книге в печати (помните, я писала про "Васин антипод" в Ленинграде?). Интересная история, но до другого раза. По сути этот роман - своего рода судьба Аксёнова. Помните, у Окуджавы есть песня "Исторический роман", она посвящена "Ожогу".

«Остров Крым» (1979, 1981), сборник рассказов «Право на остров» (1981).

Также в США Василием Аксёновым были написаны и изданы новые романы: «Бумажный пейзаж» в 1982 г., 1985 - «Скажи изюм», 1986 - «В поисках грустного бэби», 1989 — Yolk of the Egg ((англ.) перевод на русский — «Желток яйца», 2002), 1994 — «Московская сага» (роман-эпопея), 1996 — «Новый сладостный стиль», 2000 — «Кесарево свечение»,
2004 — «Вольтерьянцы и вольтерьянки» (роман, премия «Русский Букер»),

Во Франции написаны: 2006 — «Москва Ква-Ква» (роман), 2007 — «Редкие земли», 2009 — «Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках».

В жизни Василий Павлович так и остался стилягой, а из литературы это ушло вместе с настоящим американским романом "Новый сладостный стиль"(1996), как я уже отмечала.

С перестройкой в СССР появились некоторые свободы. Но так как у писателя не было советского гражданства, то въехать в страну он мог только по приглашению. Что и состоялось, но только от Джека Мэтлока, посла США в СССР в 1989 г. Конечно же, можно представить, что чувствовал человек при встрече с Родиной после девятилетнего отсутствия.

В этом же году Галиной Волчек была поставлена и до сих пор в репертуаре театра "Современник" пьеса «Крутой маршрут» в инсценировке А. Гетмана. В роли Евгении Соломоновны — главной героини пьесы и воспоминаний — занята Марина Неёлова (телеверсия спектакля есть в сети).

В 1990 г. В. Аксенову было возвращено советское гражданство, его книги вновь стали издаваться на родине, а сам писатель стал часто бывать в России, хотя до 2004 года работал преподавателем университета в Америке. Он шутил о себе: "Я московский мигрант".

За 24 года проживания в Америке писатель не стал американцем, хотя и знал в совершенстве английский язык, всегда думал по-русски. В отличие от В. Набокова, В. Аксёнов не стал и американским писателем. Как вспоминает А.Кабаков, он на Америку был немного обижен, так как ни одна книжка его не стала американским бестселлером.

Аксёнов на Западе, по словам Е. Попова, воспринимался как советский антисоветский писатель.

Новейшие времена, теперь уже в истории РФ

1991-2009

И вновь у родного порога

(В 1991 г., надо сказать об этом, скончался отец героя очерка. Несколько слов о нём. Павел Васильевич Аксёнов освободился из заключения в 1956 году. Жил в Казани. Его воспоминания о пережитом с 1993 г. публиковались в журнале «Казань» под заголовком «Последняя вера». Долгое время рукопись этой книги хранилась у дочери Павла Васильевича, Майи. После смерти последней она находится у внучки Павла Аксёнова, Аллы).

Одно из высказываний Остапа Бендера гласит: "Заграница - это миф о загробной жизни. Кто туда попадёт, тот не возвращается". А вот В.П. Аксёнов в передаче "Линия жизни" на канале "Культура" в 2002 году говорил, что эмиграция - не сладкое дело, а похожа на собственные похороны, отличие лишь в том, что после смерти вегетативная система успокаивается. И в пику мнению Бендера из-за границы возвратился.

Человек власти Сергей Степашин после многократных встреч так отзывался о вернувшемся в Россию писателе: "Самое удивительное, что этот человек, который в советское время был ни за что обижен, тем не менее сохранил и любовь к России, и чувство собственного достоинства, и чувство юмора. Я ни разу от него не слышал, чтобы он сетовал на судьбу".

Это подтверждает и Евгений Попов: "... он (Аксёнов) - русский писатель, потому что описывает свою, а не ту страну, он пытается в психологию своего земляка войти, он русских любит... - для него, патентованного космополита, мир всё равно замыкается на России..."

Уволившись с преподавательской должности в Америке и продав там жильё, с 2004 года стал жить на два дома: в Москве, в квартире жены Майи в сталинской высотке на Котельнической набережной и во вновь приобретённом доме на берегу Бискайского залива в Биаррице (Франция). Как правило, творчеством он занимался вдали от городской московской суеты на берегу Атлантического океана.

Имея иностранные награды, российскую он впервые получил в виде премии "БУКЕР - ОТКРЫТАЯ РОССИЯ" в 2004 году за роман "Вольтерьянцы и Вольтерьянки".

О политических взглядах В. Аксёнова в завершающем отрезке времён надо сказать словами А. Кабакова: "Нам казалось, что только советская власть всё время предлагала людям выбор. "Кто не с нами. тот против нас..." А Вася испытал на себе, что любая эпоха предлагает такой выбор - не идеологический, так эстетический... он был правым, но не был на стороне правых. Он был государственник, но никак не общался и не поддерживал тесных отношений ...дружеских с действующей государственной властью...Он был либерал, но всё время с либералами ссорился, в частности, по поводу чеченской войны... Он первым предложил такую модель поведения русского писателя. Люди его поколения и старше обязательно примыкали к чему-то или к кому-то... А он был первый не примкнувший".

В завершении работы перед эпилогом я обращусь к высказыванию А. Кабакова о противоречии к словам древнегреческого философа Гераклита о том, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Разве поспоришь, если : "Согласно логике...Аксёнов - один из немногих в мире писателей, который вошёл в одну и ту же реку славы, успеха и читательских потрясений и дважды, и трижды, и четырежды. Сначала с "Коллегами" и "Звёздным билетом" - раз, потом с "Затоваренной бочкотарой"- два, потом с "Ожогом" и "Островом Крымом" - три, с "Новым сладостным стилем", другими американскими и снова комсомольскими романами - четыре. Четыре раза вошёл человек в бурную реку литературы..."

Эпилог как вывод, сделанный писателем о писателе

"Вот нужно ли было писателю попасть в детдом для детей врагов народа в пять лет, или он мог благополучно прожить счастливое детство и тоже стать писателем? Или ...нужно ли ему было прославиться в двадцать семь лет и после этого ещё пятьдесят лет быть действующим писателем - или достаточно было молодой славы? Или, может быть, лучше, когда не сразу, не так буйно влетаешь в литературу, как влетел он...Или, может, не стоит писать до последней минуты, как писал он... Писательская судьба...

Судьба человеческая может и вовсе не определять писательскую судьбу...(Но) всё, без исключения, что с ним в жизни происходило, это была писательская судьба. Господь вёл его, берёг как свой инструмент, чтобы он стал писателем...(Он) до последних дней своих был простой и народный, поэтому - народный писатель...Типичный нетипичный Писатель Писателевич, которому чего только не шили - и политику, и пропаганду, и агитацию..."

(Александр Кабаков)

P.S.

"Рождаются люди. И никому на земле неведомо, кто явился на свет - всеобщий заступник или мелкий преступник, беспринципный предатель или бесстрашный спасатель, злодей ли, герой ли..."

" Он-то (Аксёнов) всю жизнь трудился ради того, чтобы каждый имел право на мнение, а другой - право не соглашаться..."

(Д. Петров "Аксёнов". ЖЗЛ).

Музей Василия Аксёнова в г. Казани, в котором я побывала в сентябре 2016 года