Эталон, мерило. Ценностей, сущностей. Единица веса, времени. Килограмм-грамм, метр-сантиметр, час-минута, бел-децибел… Эталоны надёжно хранят, целые службы берегут их точность, неприкосновенность. Они очень важны. Они оберегают нашу жизнь от хаоса, позволяют достичь совершенства. Вот — с чего делать вещи, предметы, обустраивать наше житьё-бытьё, на что ориентироваться и по чему сверяться, чтобы не сбилось-сместилось, не пошло вкривь и вкось.
У нас есть эталоны, мерила и в духовности. В поэзии — Пушкин, в музыке — Чайковский, в живописи — Шишкин. Лучше невозможно. Можно тоже хорошо, но это — эталон, и лучше, совершеннее — невозможно.
Есть эталон женского голоса. Драматическое сопрано Светланы Твердовой. Волшебный, только раз появившийся на земле и навсегда единственный, голос, который больше не повторится в таком изумительном сочетании: сила голоса, его окраска, тембр, чувство звука, прочувствованность певицей каждого слова исполняемых песен или арий.
На концерте "Цвети, земля" в музее Льва Толстого на Пречистенке, слушая певицу, ты узрел неземной свет, вознёсся во вселенскую высь! Говорят, в моменты счастья время для человека останавливается, он живёт, но не стареет. А в какие-то мгновенья время начинает обратный отсчёт, и ты буквально врываешься в юность, счастье и восторг преображают тебя. Любовь творит чудеса преображения.
Именно такие минуты пережили слушатели на концерте Светланы Твердовой. Чарующий голос всё вокруг наполнил любовью: к человеку, к природе, к небу, к земле. В программе — песни советских композиторов, незаслуженно забытые шедевры. Или, пожалуй, умышленно предаваемые забвению. Потому что эти песни — их слова, их музыка — разбивают подлые выдумки о нашей советской Родине как стране угнетаемых, усреднённых в уравниловке забитых "совков". "Родина" Серафима Туликова и Юрия Полухина, "Торжественная песня" Муслима Магомаева и Роберта Рождественского, "Моей любви негромкие слова" Владимира Шаинского и Бориса Дубровина, "Красно солнышко" Павла Аедоницкого и Игоря Шаферана, "Есть вечная любовь" Евгения Ширяева и Василия Фёдорова… Эти песни не позволяют человеку стать всего лишь тупым потребителем, электоральной единицей, в кого нас последовательно и агрессивно превращают. Именно потому от таких произведений умышленно отсекли. Люди, слушающие такие песни, остаются людьми. И "человек" действительно звучит гордо!
Такие песни могли написать только совершенно счастливые, свободные духом, верящие в необозримо светлое будущее люди. И спеть их так, как спели Людмила Зыкина, Муслим Магомаев, Георг Отс, Анна Герман, Гелена Великанова, Роза Рымбаева, мог только человек, который был по-настоящему счастлив в те советские времена, когда был свободен и беззаботен! Ты даже не думал о будущем, вернее, не заботился о нём. Ты полноценно жил! Всё шло своим чередом, а ты сам мог наполнять свою жизнь романтикой. Походы. У нас и горы — восходи! И реки — сплавляйся на байдарках. И моря — ходи под парусом. И пещеры — исследуй подземелья! Да, "я другой такой страны не знаю!"
В школу бежал с радостью. Там тебя не кошмарили, не затравливали и не избивали звероподобные одноклассницы, в подростковом возрасте — уже сексуальные маньячки. Не шмонали, как в тюрьме, охранники. В пионерском лагере купался, загорал, пел, маршировал — с радостью, не опасаясь педофила или либерала с ювенальной юстицией у твоего горла. В институт поступал по зову души, а не по выгодности будущего местечка. Ездил по стране — "Мой адрес не дом и не улица…". Ты был счастлив всем Советским Союзом, с каждым его уголком "чувствовал самую жгучую, самую смертную связь".
Из советского счастья родом и Светлана Твердова. Она слушала эти песни по радио. Тогда приобщали именно к высокому искусству. Даже эстрада той поры была искусством высоким. "Торжественная песня" Магомаева! Это разве лёгкий жанр? Слушала, потом пела. Заметили способности — отдали учиться музыке. Затем, без всякого блата, — в консерваторию. Девочка из маленького городка Коврова Владимирской области знала едва ли не весь оперный репертуар Большого театра: учила на слух по радио, по пластинкам. В те "ужасные советские застои" высокое искусство было доступно всем: есть талант и стремление — станешь его носителем, нет способностей — слушай, смотри. Театры, музеи доступны всем.
А потом — новые времена. И из человека стали выбивать человека, оскотинивать. Поэтому подлинное искусство было изгнано и разрушено: разогнаны оркестры, настоящие певцы. И на страну напустили басковых и орбакайт. Пошлость и безголосие в слаженном дуэте.
А разве такие, с позволения сказать, певцы допустят, чтобы люди услышали Голоса? Как у Твердовой? Голос с регистром от верхнего "до" до нижнего "фа". Редчайший дар! Этому голосу подвластен репертуар драматического сопрано и некоторые партии высокого меццо-сопрано. Например, партия Ярославны из оперы "Князь Игорь" Александра Бородина, партия Лизы из оперы "Пиковая дама" Петра Чайковского, партия Турандот из оперы "Турандот" Джакомо Пуччини, ария Кармен из оперы "Кармен" Жоржа Бизе, ария Далилы из оперы "Самсон и Далила" Камиля Сен-Санса. Оперная певица, которая поёт и народный репертуар — произведения нижнего регистра. Почему кого-то слушаешь — как по воздуху паришь, свободно, легко? А кого-то — весь зажавшись? Потому что так выстраивает своё пение певец. Ведь слушатель невольно и сам воспроизводит пение, которому внимает. И если певец "спотыкаясь" поёт, то и слушатель спотыкается на этаких голосовых ухабах — у него зажим горла.
Так зачем же нам, народу, у которого есть такие голоса, такое понимание музыки, как у Светланы Твердовой, подсовывают все эти "механические пианино" современного, с позволения сказать, вокала: когда не знаешь, то ли синтезатор слушаешь, то ли человека — ни одной живой ноты и эмоции. Да они на фоне Светланы — погремушки, наполненные разного размера горохом. А в оперных театрах — тоже неестественный отбор: связи, деньги, любовницы… Если ты не в этом сплочённом строю — на выход! Вернее, не входить!
И вот Твердова, уникальная певица с безграничными возможностями, кому известна? Кем востребована? Приветствуя слушателей, Светлана поделилась: программу концерта она составила, сама пожелав света и тепла, которого так не хватает в нашей безрадостной действительности. И хотела этим светом одарить и нас.
Удивительное дело: все прозвучавшие песни требуют оркестрового сопровождения, но современные оркестры даже не имеют этих мелодий в репертуаре! Слава Богу, сказала певица, что есть "минусовки" — записи мелодий, которые и включает певец в качестве аккомпанемента.
Сольное выступление Твердовой — это и отдохновение, и наполнение эмоциями (только положительными), чувствами (только высокими).
Ты слушал песни, и это было как забытые запахи, забытый вкус детства: мороженое, хлеб, конфеты. Сейчас продукты под теми же названиями, но у них другой вкус, чего-то ненастоящего. А ты-то помнишь, каким это может быть. И вдруг встречаешь — вкус, запах, звук того, истинного. И переживаешь духовный взлёт, испытываешь светлую радость, казалось бы, утраченную навсегда.
А возвращаешься в действительность — снова не то. Всё есть, всего много. Но всё — не то. А ты, зная эталон, его ищешь и стремишься обрести, потому что он позволяет всему вокруг, тебе быть совершеннее.
И вот в камерном зале музея Толстого истинные звуки, слова, истинные эмоции. И на глазах слёзы, в душе тихое ликование. А совсем молодые люди, слушая, аж подпрыгивают на стуле от восторга. Эти песни, такой голос они слышат впервые. Но и впервые встретив совершенство, человек испытывает восторг: совершенство чувствуется сразу. И у тебя — восторг-воспоминание. У услышавших впервые — восторг-открытие.
Итальянцы гордятся: они нация, которая обладает голосами Паваротти, Корелли, Бочелли. Но и мы, нация, обладающая голосами Шаляпина, Штоколова, Лемешева, Козловского. И Твердовой. Но почему её нет в эфирах?
Подавление национальной гордости великороссов сейчас идёт по всем фронтам. Нам подсунули не полноценную жизнь, а прозябание-существование с его мерзкими "общечеловеческими" ценностями: права оскотинившихся и "трансформеров" (баба-мужик) с откуда-то взятыми их правами подавлять в нормальных людях всё разумное, убивать в человеке человека, в женщине женщину, в мужчине мужчину. А наши ценности — сопереживание, самоотверженность, восхищение красотой, "за други своя", женственность, любовь именно к твоей земле-Родине — изгоняют, высмеивая, порицая, отнимая, уничтожая забвением. Потому и не слышим мы песен, которые наши идеалы воспитывают и поддерживают. Нам не дают слушать певцов, голоса которых наполняют силой, светом и гордостью сопричастности: это — наше! Это и есть — мы! "Мы — многонациональный народ России".
"Родина, тебе я славу пою!
Родина, я верю в мудрость твою!
Все твои дороги, все твои тревоги
Я делю с тобой, земля моя!"
Но разве такие песни нужны тем, кто и определяет, что нам слушать, так называемой элите, примостившей своих деток на Западе? Что они разделили со страной? Только деньги. И не разделили, а украли и умыкнули.
Но такие песни, исполняемые такими певцами, нужны нам, чтобы жить, любить, восхищаться. Чтобы верить:
"Всё имеет срок, а ты бессмертна, страна,
Жизнь моя, дыханье моё!"
