В деревне у нас был прадед Степан Кузьмич. Когда родственники вспоминают его, на их лицах всегда появляется улыбка, а в душе разливается тепло. Он прожил свыше девяноста лет и являлся человеком множества добродетелей. Степан Кузьмич был довольно зажиточным крестьянином, владел пчельником, имел множество сыновей и дочерей, при этом его уважали все в деревне. Степан Кузьмич не предавался жадности, скаредности. Люди рассказывали: не было такого случая, чтобы он кому-либо отказал. Односельчане приходили к нему брать взаймы зерно, хлеб, муку, он отвечал им: "идите в амбар, берите сколько нужно. Потом когда-нибудь вернёте". Такое доверие подкупало, люди не брали больше необходимого. Впоследствии, как правило, не отдавали, но Степан Кузьмич не держал за это обиды.
Он был весьма благочестивым человеком. Все странники, проходившие через деревню, останавливались у Степана Кузьмича. Они знали, что тот никого не выгонит и всегда приютит. Действительно, кто бы ни прибывал издалека, Степан Кузьмич всегда их встречал, кормил, парил в бане, потом клал на печь, а сам усаживался рядом и слушал то, что видели в этой жизни путники. Радио тогда не было, газет до нашей деревни не доходило, поэтому устные рассказы о жизни, о времени были весьма интересны для Степана Кузьмича. Родственники часто пребывали в недовольстве: "Вот опять приютил какого-то драного мужика", но Степан Кузьмич был неумолим.
Вокруг усадьбы постоянно жило множество птиц, в частности, голубей. Степан Кузьмич говорил: "Птицы — это существа неба, они оттуда и прилетели к нам, сверху". Такое к ним отношение чувствовали и сами пернатые, поэтому, наверное, собирались возле жилища в огромных количествах. Один из сыновей Степана Кузьмича, когда тот однажды уехал в город, убил нескольких голубей и зажарил их — то ли из хулиганства, то ли из-за своей лихости. Когда Степан Кузьмич вернулся, для него это стало трагедией. "Что ж ты, Андрей, сделал? Это же божьи птицы. Плохо ты кончишь, Андрей". И действительно, через полгода, Андрей купаясь в реке, порезавшись о корягу, получил заражение крови и быстро умер. Все тогда вспомнили пророческие слова Степана Кузьмича.
В деревне жил юродивый Васютка. Зимой, не боясь холода, бегал босиком по снегу, постоянно был грязный, неумытый, говорил мало слов. Степан Кузьмич всегда его принимал. "Ой!", — кричали все бабы в доме, — "опять ты этого грязнулю приютил! Да гони его", а прадед отвечал: "Нет, бабы, это божий человек". Он обхаживал его, давал новую одежду, сажал рядом с собой и слушал, чего же тому придёт в голову.
Когда Степану Кузьмичу исполнилось девяносто лет, он сказал, что умирает и действительно очень спокойно усоп. Остановилось сердце, остановилось дыхание. Его отпели и на третий день, как и положено, готовились похоронить, нести на погост. Дети и мужики уже хотели взять гроб на плечи, как вдруг Степан Кузьмич открыл глаза и, к всеобщему ужасу, ожил. "Как долго я спал", — сказал он. Это испугало буквально всех, люди бежали из избы. Стоял визг и писк, народ охватил страх. Потом люди пришли в себя, стали разговаривать с ожившим Степаном Кузьмичом. Тот рассказал: "Долго я спал, а вот, что случилось со мной: лёг, уснул и вижу во сне, как ко мне подходит дева с долгой белой косой. То был, как я понимаю, ангел. Она говорит мне: ну что, Степан Кузьмич, пожил, хватит? А я отвечаю: да вот, хотелось бы ещё чуть-чуть. Сироток бы на ноги поставить, тогда было бы хорошо. Она вопрошает: а сколько бы ты хотел ещё пожить? Мой ответ: да годика три. И она напоследок: ладно, будь по-твоему, после чего исчезла. Вот тут я и проснулся".
Поразительно, но ровно через три года Степан Кузьмич в этот же день умер. Спокойно, смиренно, закрыл глаза и, храня на губах лёгкую улыбку, отошёл в мир иной. Потом случились странные похороны, какие-то светлые и тихие. Не было надрывных рыданий, разлитого внешне выраженного горя, заламывания рук. Все хоронили Степана Кузьмича спокойно, с лицами, наполненными смиренной радостью. Нет, они вовсе не радовались, что тот умер, скорее, видели, что жизнь этого человека состоялась и органично прошла. Она была длинной, праведной. Степан Кузьмич никому не причинял зла, всем помогал, вырастил огромное семейство, детей, внуков. Когда в старости он хотел всё разделить между потомками, те взмолились: "Нет, батя, оставайся ты главным, а мы уж будем у тебя в подчинении". И до старости лет Степан Кузьмич был главой семейства.
По всей видимости, вот так: просто, чисто и праведно, — должна проходить земная жизнь настоящего русского человека.
