Первый план

В 1971 году я был отправлен Московским дворцом пионеров в лагерь "Артек" на юнкоровскую смену. В то время туда съехались молодые дарования со всей страны. Проводились постоянные конкурсы и соревнования, творческие вечера, походы в горы, поездки в Севастополь и в Херсонес. Всё происходило в марте и апреле, поэтому, помимо прочего, мы ещё и учились. Школа в "Артеке" была великолепно оснащена, запомнился также необычайно сильный педагогический состав, словно на наших глазах происходил слёт лучших учителей со всей страны.
Особенно нам нравилась учительница немецкого языка Ольга Николаевна. Она остроумно и весело проводила занятия, каждый раз включая в процесс элемент игры, поэтому слова и выражения запоминались будто бы сами собой. Ольга Николаевна, например, бросала теннисный мячик какому-нибудь учащемуся и моментально задавала вопрос. Если ты не следил за происходящим, то мог запросто получить мячиком в лоб, а если ловил его и надолго задумывался, то тоже выбывал из игры.
Кроме занятий в классах, учителя часто проводили встречи, где они рассказывали о своей жизни, об особых методах преподавания или же просто делились мировоззрением. Однажды пришёл черёд Ольги Николаевны устраивать подобный вечер. Она знала несколько языков, ей довелось работать в довоенной Испании, во Франции и, конечно, в Германии, откуда Ольга Николаевна вернулась незадолго до "Артека". Мы слушали её рассказы, буквально разинув рты. Помню, кто-то из нас задал ей такой вопрос: "Вы так много видели и столько всего знаете, а вот всё-таки есть ли у вас какое-то одно, самое главное событие, которое запомнилось больше всего в жизни?".
Ольга Николаевна серьёзно посмотрела на любопытного ученика и спокойно ответила: "Да, такое событие есть. И я вам расскажу о нём. Это случилось в конце Великой Отечественной, в Германии. Я находилась при штабе одного из фронтов. Уже капитулировал Берлин, однако в Праге фашисты сосредоточили гигантскую группировку войск и не собирались сдаваться. В первых числах мая в Праге вспыхнуло народное восстание, фашисты жестоко подавляли его, а союзники, в лице американцев, не спешили идти на помощь восставшим. Праге грозило полное уничтожение и начало геноцида мирного населения. Тут на выручку устремились части маршала Конева. За одну ночь передовые танковые подразделения совершили девяностокилометровый марш-бросок. На окраине города завязались бои. Перед нами предстала ужасная картина — сотни виселиц с казнёнными повстанцами, колодцы, полностью забитые детскими трупами. Повсюду следы расправы эсэсовцев над мирными жителями. Очень скоро наши танкисты сломили сопротивление, и фашисты стали отступать на запад, сдаваться союзникам.
Прага была спасена. Вскоре там состоялся парад союзных войск. Стоял солнечный майский день. Тысячи пражан высыпали на улицы. Сначала под восторженные возгласы по площади прошли английские войска. Очень тепло население встретило и американцев. И вот пришёл черёд советских солдат. Тут произошло то, что я не могу забыть, — Ольга Николаевна взяла паузу. — Наверное, это и был главный момент моей жизни. Что-то произошло с людьми, с площадью, с домами, с самим воздухом и солнцем. Вдруг пронёсся всеобщий вздох, а за ним тысячеголовый крик восторга, не сдерживаемый никакими ограничениями. Казалось, дрогнули фундаменты всех пражских строений. Со всех сторон полетели цветы, из толпы, из окон, с балконов, с крыш, кажется, даже с неба. Буквально в считанные секунды вся площадь была покрыта лепестками. День стал буквально белым.
Люди бросились навстречу советским солдатам. Неостановимые слёзы радости текли по их лицам. Повсюду звучали песни, шум веселья заполнял пространство и метался по улицам, звуча громче, чем взрывы фейерверков. В этот момент я испытала необычайный прилив воодушевления, а чувство гордости за свой народ буквально переполняло мою душу. Ощущение счастья, причастности к великому делу спасения миллионов жизней я вряд ли смогу полностью объяснить или передать. Мне действительно казалось, что это кульминация истории мира. И это происходило на моих глазах.
А простые деревенские парни, прошедшие сквозь войну, шагали по Праге, и на их лицах тоже были слёзы счастья, и никто не пытался их скрывать. Я смотрела на них каким-то особенным взглядом, стараясь навсегда запомнить всех и каждого, запечатлеть каждую секунду этого дня".
Ольга Николаевна закончила свою речь так: "И теперь, когда возникают какие-то сложности в жизни, я всегда вспоминаю этот майский день в Праге. Воскрешаю все-все подробности, начиная с предшествовавших ему напряжённых уличных боёв, заканчивая лепестками цветов на мостовых. И когда мне удаётся вспомнить наших солдат, победоносно марширующих по площади, мои невзгоды будто бы растворяются".
Уже стемнело, но мы ещё долго ходили по тёплым кипарисовым аллеям Гурзуфа и слушали рассказы нашей учительницы. И море, и горы, и рассказ о победе казались великими, бесконечными и непостижимыми, но при этом мы ощущали свою отдалённую со всем этим связь.