В нашей деревне осталось всего пять жилых домов. Раньше было больше семидесяти. В одном из них проживает моя крёстная, единственный человек из всей родни, до сих пор не переехавший в город. Как правило, она сидит на крыльце у дома и вслушивается в тишину. Но вокруг уже не поют петухи и не мычат коровы. В пяти домах доживают свои дни старики.
Крёстная потеряла зрение, но отказалась уехать к сыну в Коломну или хотя бы переехать в соседнее поселение к дочери. Она не может оставить свой дом, где всё ей так близко. Крёстная научилась жить наощупь. Сама набирает воду, сама готовит еду, сама работает по дому. Раз в неделю приезжает сестра, помогает ей делать уборку, стирает, разговаривает с ней, потом уезжает.
У крёстной — всего три класса образования, но при этом талантами её бог не обидел. Она часто вспоминает своё замужество и рассказывает о том, как встретила своего мужа Ивана Семёновича. Это было сразу после войны. В то время крёстная уже два года была знакома со своим женихом, но вот под Рождество ей приснился сон, и в этом сне явился какой-то высокий, красивый мужчина. Как сказала крёстная: "грудь у него вся в ордерах". Через несколько месяцев на какой-то вечеринке появляется молодой офицер, вернувшийся с войны, действительно с орденами. В нём крёстная тут же узнала того, кто ей приснился. Так и решилась её судьба. Потом, когда у них начались первые семейные ссоры, бабушка говорила крёстной: "вот они тебе, твои ордера! Вот тебе один, вот тебе другой, получай!".
Вообще, интересна сама лексика крёстной. Она говорит, например: "Подумайте, кто же мог бы выйти замуж за онтюха? Никто, он ведь ни петь, ни плясать, ни поговорить не умел". Это самое "поговорить" было одним из главных качеств, необходимых человеку. Сама крёстная умела "поговорить". Язык был у неё всегда своеобразный. Иногда она могла даже вставлять в разговор новые, выдуманные ею слова. Апельсин называла "лепельсином". Ангелы в её речи звучали как "анделы", рюкзак как "юрзак", магазин — "петребиловка". Частенько, чтобы выразить крайнюю степень удовлетворения, называла её "с толстым удовольствием".
Крёстная говорила: "какая-никакая я, а в пургу замуж не выходила". Когда нужно было подчеркнуть негативную характеристику человека, она высказывалась: "У! Дунай страшный! Или: "У! Кирилл страшный". Налить стакан до краёв в речи крёстной звучало: "налить в осклян", то есть заполнить некую склянку полностью. Каюк на её манер звучал: "кадан".
Были у крёстной и свои присказки. Когда случалось какое-либо неблагоприятное событие, она приговаривала: "Ох, потеряла я колечко, а в колечке тридцать три дивизии". Я никогда не мог понять, откуда взялась эта фраза. Потом понял, что была такая карикатура, где Гитлер потерял тридцать три дивизии под Сталинградом. Крёстная говорила: "Думал — гумен, а оказался просто монах".
Крёстная рассказывала, что одной из характерных особенностей деревенской жизни была привычка подслушивать. Все селяне ходили под окна соседей и подслушивали, о чём те говорят. Слушали стоя у забора, притаившись во дворе. Бабушка иногда говорила: "Дед опять куда-то пропал, наверняка пошёл подслушивать к Андреевым". Иногда люди могли слушать чужие разговоры по часу и по два. Странно, но все считали это нормальным и делали безо всякой задней мысли. Гадости, как правило, люди друг о друге не говорили даже тайком.
За последние двадцать пять лет с карты России исчезло двадцать пять тысяч деревень. Получается, что ежедневно мы теряем примерно три деревни. Иногда кажется, что политика уничтожения русской деревни проводится сознательно. Россия и есть деревня, сёла и сельские поселения — кровеносная система страны. Только так можно было одухотворить, освоить эти огромные территории.
Сейчас русофобы могут быть рады и потирать руки. Уничтожив деревню, тысячелетний русский крестьянский дух, они, наконец, казалось бы, близки к выполнению своей вековечной задачи.
Конечно, для нынешней власти деревня настолько далека и непонятна, настолько невыгодна и нерентабельна, что они, кажется, даже не хотят о ней думать. Рентабельны сейчас только нефть, газ, золото. Хотя в реальности бесперспективных деревень не существует. Просто для того, чтобы в эти земли вернулась кипучая жизнь, потребуется колоссальная энергия и воля.
Я смотрю на крёстную, которая не потеряла ни духа, ни силы воли, и вспоминаю, что для неё не существовало неразрешимых проблем. Будучи человеком неграмотным, она, тем не менее, несколько раз в год ездила в Москву продавать телятину или свинину. В столицу было легко приехать, но трудно уехать. Шёл один пензенский поезд. На него гигантские очереди, билетов нет. Но крёстная на Казанском вокзале устроила целое представление. Вдруг она начала плакать, заламывать руки, чтобы ей помогли, рассказывать, что сгорел дом, сгорели все родственники. Она так искренне плакала и, казалось, верила в свою небылицу, что растрогана была вся очередь. Ей не только позволили купить билет, но даже провожали до вагона. Живи, крёстная, как можно дольше, несмотря ни на что! Такие люди, как ты, хранят в себе непогасший огонёк бесконечного российского крестьянского мира.
