Когда над полем Куликовым
Повиснет клочьями туман,
Мне чудится: во мрак сурово
Молчит угрюмо грозный хан.
В свою звезду он верит слепо.
Ему сегодня не уснуть.
Вокруг костры, как будто с неба
Упал на землю Млечный путь.
При тусклом свете, пыль вздымая,
Промчался полудикий конь…
Тревожный, хищный взгляд
Мамая Опять уставился в огонь.
Золотопламенные стрелы
Уходят ввысь… Уже вдали
Седой рассвет полоской белой
Наметил где-то край земли.
Каган встает. Костер погашен.
В душе — предчувствие грозы.
Его серебряная чаша
Еще полна хмельной бузы.
Он думает, насупив брови
(И сам ведет с собою речь):
"Напьется вдоволь вашей крови,
Урусы, наш монгольский меч!
И не помогут вам ни стены,
Ни обращенный к Богу глас,
Когда свирепые тумены
Мои обрушатся на вас!.."
А там, за Доном, перед битвой,
Со словом: — Боже! Дай нам сил! —
Великий князь московский Дмитрий
В молитве голову склонил.
И, словно зову сердца внемля,
Промолвил: — Господи, спаси!…
Так отстоим родную землю,
Святое воинство Руси!
Иначе нам не пить из Дону,
Не слышать колокольный звон!
Иначе нашим сестрам, женам
Быть уведенными в полон!
И снял шелом. И взглядом жгучим
Окинул рать свою: сильна!
Над войском князя серой тучей
На миг повисла тишина.
И вот в молчании глубоком
Из чьей-то вырвется груди:
"Веди нас, княже, ясный сокол,
На супостата нас веди!
А если смертный час настанет,
Не посрамим наш русский меч!
И дай-то Бог, на поле брани
За Русь, за матушку, полечь!"
Рванет Темир поводья: — Время! —
И заклубится пыльный след
За скакуном… И молча в стремя
Поставит ногу Пересвет.
— За Русь! — одно лишь скажет слово,
И встанут кони на дыбы.
Пронзив друг друга, рухнут оба
По воле Бога и судьбы.
— Да будет так! — они полягут
Лицом к лицу, глаза в глаза:
И Пересвет — монах Ослябя,
И Челубей — Темир-Мурза.
Потом припомнит кто-то, где-то
На ветхом стареньком дворе,
Что есть могила Пересвета
В Симоновом монастыре,
В Москве… (За это время спросит!)
Всё это будет… а пока…
Тумен последний в сечу бросит
Монгола цепкая рука.
Сойдутся, яростно ломая,
Секиры, копья и клинки,
Тумены грозного Мамая
И князя Дмитрия полки.
Померкнет день. Со смертным стоном
Смешается победный крик…
Между Непрядвою и Доном
От наших дней во время
Оно Плывут туманы напрямик.
И трепетным молчаньем скован
Язык, как от несметных ран,
Когда над полем Куликовым
Повиснет клочьями туман.
