Дата — круглее не придумаешь. Сто лет! Не все доживают до столь почтенного возраста. Тем более — не все сохраняют в нём бодрость духа, здравый ум и полную дееспособность, что в данном случае не вызывает никаких сомнений. Но никаких праздничных мероприятий, никаких чествований в адрес юбиляра почему-то не проводилось. Не было ни поздравлений со всего мира, ни фейерверков, ни даже гладиаторских боёв, хотя "виновник торжества", будучи несказанно богат, мог позволить себе всё что угодно. Однако предпочёл скромный деловой стиль: мол, подумаешь, сто лет — и сто лет, полёт нормальный, продолжаем работать… Что, несомненно, только прибавляет к нему уважения. Но не любви.
Потому что речь идёт о Федеральной Резервной системе США. 23 декабря 1913 года 28-й президент Соединенных Штатов Вудро Вильсон утвердил закон о Федеральном Резерве, за два дня 22-23 декабря путём поименного голосования вслух прошедший через нижнюю палату (298 за, 60 против, 76 воздержались) и сенат (45 за, 25 против, 27 воздержались) Конгресса. Сегодня такую скорость принятия законов назвали бы "космической", но тогда спутники не летали, а накануне рождественских каникул и под мощнейшим давлением со стороны "акул Уолл-стрита", в то время вполне официально именуемых "Денежным трестом", чего только не сделаешь?!
"Отцом" "новорожденного" (или "новорожденной") признают сенатора-республиканца Нельсона Олдрича, а "моментом зачатия" — совещание на острове Джекил 22 ноября 1910 года. Его участниками были: сам Н.Олдрич, председатель Национального финансового комитета и свекор Дж.Рокфеллера; Ф.Вандерлип, также представитель клана Рокфеллеров, а позже глава "Нэшнл Сити-банк" в Нью-Йорке; помощник министра финансов США А.Эндрю; Г.Дэвидсон и Б.Стронг, которые представляли клан Морганов; П.Варбург, а также президент Первого национального банка (First Bank) Ч.Нортон.
Младенчик сразу показал агрессивный характер и весьма острые зубы, что доказывает его изначальную принадлежность к классу хищников. Буквально через несколько месяцев в Европе началась Первая мировая война, которая перевернула весь баланс сил в мировой экономике.
К августу 1914 года внешний долг США превышал 3 млрд. долл. (тогда это была сумма, эквивалентная 4,5 тысячам тонн чистого золота). К ноябрю 1918 года Соединенные Штаты предоставили свыше 10 млрд. долл. кредитов, из крупнейшего должника превратившись в крупнейшего кредитора, а доллар стал вытеснять британский фунт стерлингов в качестве валюты международных расчетов. Центр мировой экономики начал перемещаться из Лондона в Нью-Йорк.
Окончательно эти изменения были закреплены по итогам Второй мировой войны и "распада старых колониальных империй": на смену прямому политическому управлению колониями пришёл финансовый диктат доллара для "новых независимых государств" Азии и Африки. Хотя на те страны, где к власти пришли политические силы, ориентированные на СССР, это правило распространялось в гораздо меньшей степени. Вообще, послевоенный период "холодной войны" 1945-1990 гг., как показывают статистические данные, был исключением из общего правила, поскольку характеризовался не увеличением, а уменьшением социального неравенства в мировых и национальных масштабах.
Иными словами, "общество потребления", "общество среднего класса", созданное после Второй мировой войны в США, Западной Европе и Японии, опиралось прежде всего на технологические инновации, рост колониальной эксплуатации, замаскированный под помощь странам "третьего мира", а также на создание глобальной долговой "пирамиды". Роль Федерального резерва во всех этих трех составляющих "американской мечты", ставшей образцом западного образа жизни, трудно переоценить. Равно как и в уничтожении Советского Союза, что стало третьей по счёту крупнейшей геостратегической победой транснационального капитала. Возможно, пирровой.
Именно Федеральный резерв считается сегодня главным "виновником" глобального системного кризиса, в условиях которого живёт современное человечество. Несмотря на то, что различные аспекты этого кризиса: демографический, энергетический, экологический, продовольственный и т. д., — обсуждались специалистами достаточно давно, едва ли не с начала 60-х годов прошлого века (например, в рамках Римского клуба), достоянием так называемого "общественного мнения", вернее — массового медиа-пространства, он, как целостный феномен, стал только после банкротства инвестиционного банка Lehman Brothers в сентябре 2008 года.
Развитие этого кризиса подавалось прежде всего как "глобальная рецессия", как фаза замедления темпов экономического роста, за которой могут последовать стагнация, то есть остановка, и депрессия, то есть падение объёмов производства. Несмотря на то, что в следующем, 2009 году, мировой валовой продукт (МВП) составил всего 99,2% от уровня 2008 года, термин "рецессия" остался общеупотребительным и не был заменен в обиходе термином "депрессия". Тем более, что уже в следующем, 2010 году, произошло не только восстановление докризисных показателей, но и дальнейший рост мировой экономики.
Однако надо понимать, что этот рост является во многом фиктивным, существующим прежде всего в отчётах тех или иных "авторитетных источников", а более-менее реальная картина кризиса является достоянием очень узкого круга людей.
Так, отчеты ЦРУ, МВФ и Всемирного банка дают различные, хотя и близкие по значению цифры объемов мирового валового продукта (МВП) и темпов его роста. Однако оценки независимых экономистов, в частности, такого авторитетного исследователя глобальной экономики, как A.Maddison, расходятся с этим "мейнстримом" даже не в разы, а на порядки.
Под предлогом "борьбы с кризисом" эмиссионные центры крупнейших экономик мира, и в первую очередь — Федеральный резерв, начали масштабную программу реструктуризации глобальных финансовых инструментов. Поскольку с 20 марта 2006 года США перестали публиковать официальные данные по денежному агрегату М3 в рамках национальной экономики, можно говорить только о неоспоримой тенденции перераспределения глобальных финансовых инструментов в пользу денежных агрегатов М2 и, особенно, М1, то есть наличных денег, чеков и вкладов до востребования (включая банковские дебетовые карты).
В целом же три программы "количественного смягчения" (quantitative easing, QE), которые реализует Федеральный резерв США, за 2008-2013 годы составили сумму примерно в $12 трлн. Что представляют собой эти программы и аналогичные, но меньшие по объёму программы других эмиссионных центров?
Они являются прежде всего попыткой уменьшить давление гигантской массы долговых обязательств, включая фьючерсы и другие дериваты, которая была "закачана" в мировую экономику начиная с 1972 года, когда был отменен золотой стандарт
доллара США.
Динамика глобального денежного агрегата, L, включающего в себя "широкий" денежный агрегат M3 плюс коммерческие бумаги, казначейские векселя, сберегательные облигации и банковские акцепты, с трудом поддаётся точному измерению.
Но совершенно очевидно, что за 2009-2013 гг. вследствие массовой денежной эмиссии и обмена "токсичных долгов" на "кэш" (в соотношении далеко не "один к одному"), произошло если не снижение, то замедление темпов роста показателя L/GDP.
Таблица 1.
При составлении таблицы использовались данные CIA World Factbook, оценки A.Maddison, BIS и прогноз IMF
Если в 1970 году, по данным ЦРУ (см. таблицу), этот показатель равнялся примерно 1,5, а в 1994 году — около 3, то к "предкризисному" 2007 году он превысил отметку в 7 раз, а накануне кризиса 2008 года легко "взял" восьмикратную планку.
По итогам прошлого года данное соотношение достигло исторического максимума — 8,35 раз.
Иными словами, имеющимися в распоряжении современного человечества реальными активами в лучшем случае обеспечена только каждая девятая денежная единица, она же — долговое обязательство эмиссионного центра. Если же принимать за точку отсчёта данные А.Madisson, то речь пойдёт уже о том, что необеспеченными являются уже 24 из каждых 25 мировых денежных единиц. В еще большей степени, и в первую очередь это касается долларов, выпускаемых ФРС США, и, соответственно, номинированных в долларах ценных бумаг.
Федеральный государственный долг Соединенных Штатов, уже превысивший $17 трлн, является лишь верхушкой долгового айсберга, 95% которого пока находятся "под водой". Но, вследствие программ "количественного смягчения" "замороженные" в "виртуальной долговой экономике" триллионы долларов начинают не только "таять", но и "гореть", поджигая всю мировую экономику.
Учитывая, что массовая эмиссия финансовых инструментов и связанная с ней инфляция выступают и как механизм перераспределения собственности, ФРС США выступает как главный генератор глобальной финансовой, а следовательно — и социально-экономической нестабильности современного мира, что неизбежно приведет к "цепной реакции катастроф" по всему миру. Ущерб от которых может оказаться для человечества сопоставим с ущербом от мировой термоядерной войны.
Именно этой угрозе была посвящена прошедшая 19 декабря международная научно-общественная конференция "Глобальный социальный паразитизм", организованная Центральным экономико-математическим институтом РАН (В.Л.Макаров), Институтом новой экономики им. Д.С.Львова (С.Ю.Глазьев), Центром научной политической мысли и идеологии (С.С.Сулакшин), Академией геополитических проблем (Л.Г.Ивашов) и собственно хозяевами — Институтом океанологии РАН им. П.П.Ширшова (Р.И.Нигматулин).
В задавших тон конференции выступлениях С.С.Сулакшина и В.Э.Багдасаряна деятельность ФРС за истекшее столетие трактовалась как проявление глобального социального паразитизма посредством неконтролируемой эмиссии финансовых инструментов. Но, при всём уважении к этим исследователям и огромному фактическому материалу (в том числе — представленному в книге "Превосходство, присвоение, неравенство", презентованной всем участникам конференции), следует отметить, что такой подход к феномену Федерального резерва трудно назвать концептуально полноценным.
Опираться в рамках концептуальной триады "присвоение—отчуждение—жертва" только на один, первый, элемент данной триады, вдобавок подавая его в сугубо негативном аспекте, "с точки зрения жертвы", — это такая "ахиллесова пята", промахнуться мимо которой практически невозможно.
Поскольку политика ФРС на протяжении прошедшего столетия несколько раз кардинально изменялась, то видеть в этом финансовом институте "центр зла" — всё равно, что видеть его в руке, которая держит палку, а не в человеке, органом тела которого является эта рука. Федеральный резерв — только инструмент, управление которым происходит совершенно иными акторами исходя из вполне определенных принципов и на основе вполне определенных концепций.
При этом общеизвестная "масонская" ("иллюминатская") символика на долларовых банкнотах вряд ли указывает на истинных "хозяев дискурса" ФРС, выступая скорее данью памяти "отцам-основателям" США и признанием их заслуг в деле формирования государства, ставшего военно-политическим инструментом обеспечения интересов данного "финансового хищника".
Яркие выступления Евгения Фёдорова, Николая Старикова, Валерия Макарова и других участников конференции также лежали преимущественно в негативно-обличительном русле, отражая как доминирующие настроения в современном российском обществе (включая его научно-академическую страту), так и невозможность по какой-то причине "взять" систему действий ФРС "сверху", опосредовать её в рамках более широкой социально-экономической модели и тем самым получить в руки ключи, если не управления ею, то хотя бы минимизации ущерба для… И вот тут мы натыкаемся на полное отсутствие альтернативного субъекта действия, поскольку российская экономика в её современном виде представляет собой крайний (по величине и степени необходимой деградации) вариант экономики "периферийно-сырьевого капитализма", контроль над которым осуществляется по давно и точно отработанным алгоритмам.
Российское государство в лице своей "властной вертикали", продолжающее ежегодно отправлять десятки и сотни миллиардов долларов в виде дани "новой орде", сегодня таким субъектом точно не является. Возможно, таким субъектом является китайский "центр силы", опирающийся на структуры КПК и модифицированную идеологию даосизма. Во всяком случае, результаты социально-политической и финансово-экономической практики КНР последних десятилетий позволяют на это надеяться.
