Игорь Молотов, высокий, нарядно одетый, пригожий журналист написал живую, легко читаемую книгу на обоюдоострую тему. Это подборка воспоминаний о несколько подзабытом обществе "Память", от которого и сейчас у многих идут мурашки по коже.
В книге много пассионариев своего времени: от Эдуарда Лимонова (вступление) до Александра Баркашова (длинное интервью). Интереснейший документ эпохи! Причём книга — не научно-беспристрастная, что я считаю достоинством. Как из "Шинели" Гоголя, различные беспокойные люди вышли из "Памяти" — настолько различные, что общего между ними и не найдёшь.
Кем были "памятники"? "Черносотенцы и фашисты" — самое расхожее определение их состава. Да они и сами не очень-то отрицали, скорее, говорили, что фашизм — это хорошо, а "чёрные сотни" и вовсе были залогом спасения России. Когда их называли антисемитами, они говорили, что любят семитов-арабов. Они выступали против сионизма, под которым имели в виду что-то из "Протоколов сионских мудрецов".
Демонизировали их вовсю — "страшный русский фашизм", но народ они были безвредный; ворчали, конечно, но — несмотря на свою военную форму — гораздо меньше нарушали общественный порядок и дрались, чем современные им братки и спортсмены из Солнцева и других пригородов. Погромов они не устраивали — ни еврейских, ни каких-либо других, с выходцами с Кавказа не сталкивались, хотя зубами щёлкали.
Главный герой книги — Дим Димыч Васильев, колоритный дородный художник с косичкой, бессменный глава "Памяти". Я его встречал и интервьюировал в то время (1989-90) для израильской газеты "Гаарец", так что бывал в его просторной квартире, заставленной иконами и антиквариатом.
Опасности для евреев "Память" никогда не представляла — евреи и их сторонники, в основном либералы и демократы, были во много раз сильнее, чем горстка русских националистов. Вспомним дело Смирнова-Осташвили. Этот член "Памяти" (какого-то отколовшегося отделения) пришёл в ЦДЛ потроллить еврейских московских писателей, но закончилось всё очень худо для него. Он получил "двушечку" за мельчайшее хулиганство и был убит неизвестными в тюрьме.
Я одобрял первые шаги русского национализма в 1990-м году, потому что тогда русские были особенно унылыми и не верили в свои силы. Но русское этническое националистическое движение так и не поднялось — хотя на Украине оно даже к власти пришло. Видимо, великому русскому народу национализм не свойственен. Он как был, так и остался маргинальным у русских. Найти националиста-еврея или армянина-грузина — на раз, а у русских — штука редкая. Это я говорю несмотря на годы общения с коллегами из "Завтра" и "Нашего современника". Учитывая маргинальность, некоторый русский национализм можно бы приветствовать. Так несколько капель ядрёного "табаско" оживляют слишком квёлую "Кровавую Мэри". Но этот плод не привился к русскому дереву.
С обществом "Память" власти заигрывали. Молотов рассказывает о встрече "памятников" с Ельциным, об их несанкционированных, но и не разогнанных митингах. Молотову кажется, что их притесняли, но сегодня мы понимаем, что их пытались использовать и отказались от этого, только когда увидели, что за ними не стоят народные массы.
И впоследствии за "Русскими Маршами" обычно стояли те или иные деструктивные силы — но народ за ними не шёл. На Болотной националисты засветились, и их охотно бы использовали лидеры тогдашней Фронды — но и тут они не смогли стать боевиками оппозиции, наподобие "Правого сектора" Украины.
Если учесть неудачный путь русского национализма, трудно даже понять, зачем с ними заигрывал Ельцин. Видимо, ответ будет грустным: "памятники" были ярыми антисоветчиками и антикоммунистами, этим они привлекали Ельцина и его окружение. То есть выступления "Памяти" покрывали приватизацию Гайдара. Без Васильева и Баркашова Абрамович и Березовский не получили бы свои миллиарды.
В движении "Память" было много направлений: и православные, и антихристианские (родноверы), — но антикоммунизм был у них общим. Кто сегодня наследник "Памяти"? Наверное, Просвирнин.
Появились с тех пор и "нацдемы" — они большие друзья и поклонники сионистов, что обеспечивает им некоторую поддержку, но в преемники их трудно зачислить.
Книга Молотова — важное событие, уже и тем, что это первая книга о "Памяти". Она, к сожалению, недостаточно отредактирована, и в ней много повторов, но читается текст хорошо. А то, что Молотов не делает выводов, — тоже неплохо. Выводы вы можете сделать сами!
