Наконец посмотрела скандальный сериал «Спящие». Возмущение прогрессивной общественности вполне понятно. В фильме сказана - правда. При этом сказано то, что всем давно известно, а людям постарше – известно целые десятилетия, но говорить об этом вслух по действующей общественной конвенции - не полагается. Как объясняла княгиня Бетси Анне Карениной, есть вещи, о которых все знают, но их в хорошем обществе не принято обсуждать. Вот об этом самом дерзнули сказать создатели фильма.
ЭТО – прозападная ориентация высшего слоя и его внутренняя готовность перебежать.
Известный историк А.Фурсов приводил слова Бжезинского: если ваша элита держит деньги в наших банках, то уже непонятно, чья это элита – ваша или наша. На самом деле всё гораздо хуже: с головой, повернутой на запад, живут далеко не только те, кто держит деньги, у интеллигентов и денег-то существенных нет, а Запад, любят, обожают, боготворят. «Отечеством мысли и воображения» назвал безвестный автор XVIII века Францию.
Сегодня таким отечеством для значительной, возможно, преобладающей, части высшего слоя является Запад в целом. Для этих людей начать работать в пользу этого «отечества» - и не предательство вовсе, а так – возвращение на родину. Водворение некоего порядка и соответствия в жизни: я там, где по высшему закону должен быть. Этим людям для предательства не требуется внутри себя переступать какую-то страшную черту – так, маленький порожек, а то и вовсе ничего.
В фильме героиня говорит, что все они – выпускники МГИМО, только разных годов. Мне кажется, это необоснованное сужение темы. Я в МГИМО не училась, я училась в инязе им.М.Тореза в незапамятные застойные времена конца 70-х. У нас атмосфера обожания Запада и жажды заграницы была густа и безальтернативна. Забавно, что преподаватели нам постоянно говорили, что мы-де «бойцы идеологического фронта»: соприкасаясь с иностранцами, мы должны уметь дать надлежащий отпор вражьей пропаганде. Как дружно и зло мы осмеивали всю это коммуняцкую белиберду, как тогда казалось! Какая борьба? Скорее бы приложиться к этой сладостной загранице и забыть, как страшный сон, все эти «славы КПСС», политинформации и разговоры об этапах общего кризиса капитализма. Как дружно презирались общественно-политические дисциплины, которые полагалось изучать в течение всех пяти лет. Чушь, совковая агитка! Она необходима, чтобы получить пропуск в вожделенный дивный мир Запада, но сама по себе – увольте. Помню, тогда из желания выпендриться и быть «не такой, как все» (юности свойственно это стремление) я посещала все лекции по этим предметам. Это сильно напоминает известные слова Василия Розанова, сказанные накануне революции: нынче быть вольнодумцем – значит отстоять обедню и уважать государя императора. Такое состояние умов, безусловно, предшествует развалу. Он и произошёл: и при Розанове, и при нас. Революция – это всегда развал.
Мой муж, учившийся в тот же период в матклассе ныне знаменитой 57-й школы, рассказывал, что не стал поступать на физфак МГУ, а пошёл в МФТИ, поскольку был утомлён, как он выражался, «еврейско-диссидентской тусовкой», которая правила у них в классе и нацеливалась на МГУ.
В начале 80-х годов мне довелось недолго потрудиться в Минвнешторге. Там я обогатилась таким речевым оборотом. "N. уехал в длительную командировку в Италию". - "А сколько он ЖДАЛ?" Находясь в "этой стране", можно было только ЖДАТЬ, ждать истинной жизни, которая начинается только ТАМ. Об этом говорит герой фильма Родионов, которому расхотелось поступать в МГИМО, когда услышал разговоры студентов о том, как ужасно, когда приходится возвращаться на родину. Верное наблюдение: в те годы похвалой удачливому карьеристу, произносимой со смесью зависти и восхищения, было: "Из заграниц не вылазит".
Любая копеечная «англичанка», долбилка неправильных глаголов и комплекс обджектов, втайне ощущала себя причастной высшей жизни. Цивилизации. Да что училка! Даже валютная кассирша – это была уже далеко не простая кассирша, а кассираша причастная, прикоснувшаяся. .
На таком фоне набрать сколько надо «спящих» - пара пустяков. Мне кажется многим и больших денег-то не надо; просто приласкать их, похлопать по плечу, дать понять, что ты да я – одной крови – цивилизованной, европейской, не то, что все эти совки-неандертальцы.
Их было ничтожно мало в составе населения? А много и не надо! Достаточно того, что это было и есть почти безальтернативное воззрение высших и их обслуги.
У нашего руководящего класса со времени петровских реформ понижен иммунитет к Западу. Это хорошо понял Карамзин: «Некогда называли мы всех иных европейцев неверными, теперь называем братьями; спрашиваю: кому бы легче было покорить Россию — неверным или братьям? Т.е. кому бы она, по вероятности, долженствовала более противиться?».
Простые люди более почвенны и, следовательно, патриотичны, но музыку заказывает высший слой.
Отсюда – все эти «спящие». Нам всем надо проснуться и для начала осознать эту давнюю болезнь народного духа.
