…Когда автор материала недавно снимал в Черкесске квартиру под жилье и свой корпункт в Карачаево-Черкесии, он сказал местному риэлтору, что приехал из Москвы, работает в СМИ. Московская привычка. Арендодатель жилья в столице нашей Родины всегда интересуется, чем занимается его потенциальный клиент. Постоянная работа — показатель платежеспособности и надежности съемщика жилья.
После этого автор этих строк получил незаметный тычок в бок от своего приятеля — местного жителя, который присутствовал при разговоре. Когда риэлтор вручил ключи от квартиры и вежливо откланялся, приятель сказал:
«Тебе ни в коем случае нельзя было говорить, что ты журналист из Москвы. Риэлтор — из местных, карачаевец. Черкесск - город маленький, Карачаево-Черкесия - маленькая республика. Начнутся лишние разговоры, у тебя могут быть проблемы с работой здесь. Ну, ты понял. Дай Бог, чтобы всё обошлось».
Всё обошлось. Автор материала и риэлтор-карачаевец стали приятелями. Риэлтору было все равно, работает автор этих строк журналистом в Москве или сварщиком в Нижнем Тагиле, лишь бы деньги платил вовремя за аренду и квартиру держал в чистоте. Но слова местного уроженца в подсознании автор этих строк затвердились. Решил узнать, отчего в Карачаево-Черкесии косо смотрят на коллег из Первопрестольной.
Случай узнать это вскоре представился. Как правильно сказал приятель автора этих строк Черкесск — маленький город. Представители местной медиасферы, общественники, работающие с прессой чиновники там друг друга знают. Автор однажды оказался в узком кругу этих близко знакомых друг другу людей. Как бы невзначай зашел разговор о текущей северо-кавказской информационной повестке в федеральных СМИ. Собеседники с удовлетворением отметили: сейчас центральная пресса России избавляется от старой привычки писать о Северном Кавказе только один негатив, что там только теракты и ваххабизм…
Говоря о ваххабизме, собеседники из КЧР особо подчеркнули следующее. Настоящей пропагандой ваххабизма сегодня в России занимаются СМИ, вроде "МБХ-медиа"* или "Новой газеты". Эти же либеральные СМИ, как указали жители КЧР, и склонны писать о Северном Кавказе только «чернуху», тем самым вдалбливая в головы читателей лживый тезис: дескать вот, до какого ужаса Владимир Путин довёл Северный Кавказ…
Слушая это, автор вспоминал свои беседы со многими коллегами по цеху из либерального лагеря, которые занимаются Северным Кавказом. Знакомая автору этих строк журналистка Юлия Юзик заявляла не так давно: «В нынешней Чечне, при Рамзане Кадырове, настоящему журналисту делать нечего, а вот до прихода к власти Ахмата Кадырова там было крайне интересно, ведущие западные агентства из Чечни уезжать не хотели…».
Похожие, с позволения сказать, тезисы излагали и знакомые автору этих строк бывшие сотрудники "Радио «Свобода"*. Если суммировать их высказывания, получится следующее: до президентства Владимира Путина на Северном Кавказе было много крови, но была и настоящая свобода, как пришел Путин к власти, свобода исчезла, остался только «ментовской беспредел».
Слушая такое про одну только Чечню времен Дудаева-Масхадова, вспоминался нехитрый алгоритм работы с «неполживой» прессой, выработанный Мовлади Удуговым, Геббельсом «Ичкерии». Далее цитируем Героя России Геннадия Трошева, командующего объединенной группировкой федеральных войск в Чечне во время обеих кампаний.
«В период первой чеченской кампании Мовлади Удугов активно использовал арсенал средств, очень напоминавших те, что применяла геббельсовская пропаганда, чей главный принцип таков: „Ложь, сказанная в тысячу первый раз, становится правдой“. Он умело адаптировал к новым условиям и другой небезызвестный постулат: „Чем откровеннее ложь, тем охотнее в нее верят“.
Многие журналисты ехали тогда на чеченскую войну в поисках славы и денег. Только суточные у многих российских телевизионщиков превышали сотни долларов.
В первые дни боев в декабре 1994 года у ворот КПП вблизи Моздока, где расположился штаб Объединенной группировки войск, толпились журналисты в ожидании информации. Но московские идеологические чиновники всячески избегали таких встреч. И неудивительно, что вся пишущая и снимающая братия бросилась искать новые источники новостей. Так, многие из них оказались в кабинете Удугова. К встречам со своими „дорогими коллегами“ он готовился основательно. К их услугам всегда были „свежие свидетели“ зверств наших солдат, сомнительного вида „солдатские матери“ с жуткими историями службы своих сыновей, повергавшими в шок тысячи российских матерей. Все было продумано до мелочей: кому виски, кому баксы, кому краденую машину, кому — эксклюзив с Дудаевым. Всем — внимание, всем — информация, всем — вечная дружба». (Геннадий Трошев. "Моя война. Записки окопного генерала". М.: Вагриус, 2001 год).
Для жителей КЧР террористический режим «Ичкерии» связан, прежде всего, с поселком Учкекен в Малокарачаевском районе республики, в 49 км к юго- востоку от Черкесска. Здесь родился и вырос проповедник ваххабизма среди карачаевцев Мухаммед Биджиев, он же Биджи-улу, он же Мухаммед Карачай. В 1991 году Биджиев создал и возглавил "Имамат Карачай" — ваххабитскую альтернативу традиционному Духовного управления мусульман (ДУМ) Ставропольского края и КЧР. Как и многие нынешние «певцы свободы» в либеральных СМИ, "Имамат Карачай" обвинял ДУМ родного региона в том, что там «отреклись от истинного ислама, продались советским чекистам». Это был намёк на то, что глава ДУМ Исмаил Бердиев учился исламу не в Пакистане или Саудовской Аравии, а в советских ещё Бухаре и Ташкенте. Ваххабиты до сих пор считают: кто там изучал ислам в годы СССР, тот давал подписку на сотрудничество с КГБ СССР, а кто там учится исламу сейчас, тот «стучит» в контрразведку Республики Узбекистан.
В начале 1990 -х годов подстрекаемые Биджиевым ваххабиты — карачаевцы захватили в Учкекене здание бывшей поселковой поликлиники, которую власти КЧР передали ДУМ Ставрополья и КЧР под мечеть и медресе. Так в Учкекене появилось ваххабитское медресе. Шакирды (студенты) этого медресе проходили учебную практику в Чечне, в лагерях Шамиля Басаева и Хаттаба. В 1999 году «богословы» из Учкекена в Москве взорвали жилой дом на улице Гурьянова, в 2004 году — поезд метро между станциями "Автозаводская" и "Павелецкая". На их руках — кровь жертв терактов в Волгодонске (Ростовская область, дата теракта — сентябрь 1999 года, 19 погибших), Краснодаре (август 2003 года, 4 погибших), Воронеже (июль 2004 года, 1 погибший), Пятигорске (октябрь 2000 года, погиб 1 человек).
В страшные для КЧР и всей России «святые девяностые» рассадник ваххабизма в Учкекене стал находкой для телевизионщиков из Москвы, полностью подконтрольных Березовскому, Гусинскому и прочей «семибанкирщине». Репортажи из Чечни, где делался пиар террористам и унижалась Российская армия, уже приелись. Объективных материалов по Чечне тогда в телевизионную сетку не пропускали. Доселе мирная КЧР, ставшая поставщиком террористов для Басаева и Хаттаба, на этом фоне явилась свежей информационной струей.
Как рассказывают местные жители, в 1999 примерно году в Карачаево-Черкесию из Москвы приехала знаменитая тогда тележурналистка Елена Масюк. По заказу РТР Масюк снимала в КЧР сюжеты для своего фильма про ваххабизм "Кавказский полумесяц". У Масюк на всю страну была репутация лояльной к джихадистам журналистки, бравшей интервью у Хаттаба в родовом селе Шамиля Басаева Дышне-Ведено. Ваххабиты из Учкекена очень хотели, чтобы Масюк представила их так же комплиментарно, как она сделала ранее с «ичкерийцами». Соратники Басаева и Хаттаба из КЧР были рады оказать Масюк самый тёплый прием, куда надо свозить, организовать любую встречу.
Но журналистка не сочла нужным удостоить вниманием ваххабитское медресе Учкекена, где её ждала целая делегация. Она взяла интервью у местного имама — жёсткого противника ваххабитов, представителя уважаемого в КЧР карачаевского рода. Масюк в своем фильме выставила этого имама, защитника традиционного ислама… ваххабитским идеологом, снабдив кадры собственными гиперэмоциональными комментариями. Оболганный журналисткой имам представлялся едва ли не главным идеологом ваххабизма в КЧР, а поселок Учкекен — огромным лагерем террористов, где ваххабизм исповедуют чуть ли не с грудного возраста. Масюк проехалась и по больной для карачаевцев теме сталинских депортаций. Она заявила: как сейчас в Учкекене «повально царит ваххабизм», так и в годы Великой Отечественной войны практически все жители якобы сотрудничали с нацистами, за что и были депортированы.
В Учкекене Масюк совершила информационную диверсию. Но это были ещё «цветочки». В вестибюле Дома правительства КЧР в Черкесске тогда работал книжный киоск. Там среди бестселлеров тех времен продавался Коран на русском языке, в академическом переводе Игнатия Крачковского. Такой Коран можно найти в любой приличной российской библиотеке. РТР-щики во главе с Масюк, когда были в Доме правительства, сняли на видеокамеру книжный киоск с этим Кораном. В своем фильме Масюк заявила буквально следующее: дескать, ваххабизм в КЧР приобрел такую власть, что ваххабитскую литературу открыто продают и в резиденции правительства республики. Более того, Масюк озвучила на всю Россию, что ваххабизм — «религия всех подвергшихся репрессиям при Сталине народов Северного Кавказа». Бывший собкор НТВ на Украине тогда выступила не только как провокатор, но и как безграмотный в знании истории СССР человек.
В 2000 году, после выхода в эфир РТР "Кавказского полумесяца", по всей КЧР проходили справедливые протесты, местные чиновники подавали жалобы на руководство РТР. Мэрия города Карачаевска подала на Елену Масюк в суд. В МВД КЧР и местном управлении ФСБ указали, что Масюк дала заведомо ложную информацию об обстановке в Карачаево-Черкесии.
Гендиректору РТР Олегу Добродееву "Кавказский полумесяц" стоил больших проблем. Сейчас этого фильма нет на YouTube — в отличие от остальных видеоработ Масюк, которых на YouTube сколько угодно и на любой вкус. Логично, что в КЧР Масюк после этого всего больше не видели. Характерно, что и сама Елена Васильевна позже отзывалась о Карачаево-Черкесии с пренебрежением. Например, в своем интервью "Радио Свобода" Масюк рассказала, что фильм про ваххабизм она снимала в КЧР «в городе Тернауз». Во-первых, город называется Тырныауз. Во-вторых, он находится не в КЧР, а в Кабардино-Балкарии. Большое счастье для Масюк, что с ней после таких «перлов» не стали судиться власти Кабардино-Балкарии. Территориальный вопрос на Северном Кавказе — крайне болезненная тема.
В «святые девяностые» работники СМИ вроде Масюк, к сожалению, закрепили за журналистикой позорное клеймо «второй древнейшей профессии». Все журналисты разные. Есть объективные и честные. Есть производители медийного фастфуда, готовые приготовить это несъедобное блюдо со скоростью работника "Макдональдса".
«Простым жителям КЧР и многим местным чиновникам этого не объяснишь сразу. Здесь поверят только реальным делам журналиста, и это произойдёт не завтра и не через месяц. Елену Масюк здесь запомнили очень надолго. По ней равняют и ваших коллег из федеральной прессы», — услышал автор материала, беседуя с местными общественниками.
Напомним читателю, как после 2004 года — года теракта в Беслане, закончилась история ваххабитского медресе в Учкекене.
Ректор ваххабитского медресе в Учкекене и главарь "Карачаевского джамаата" Рамазан Борлаков брал деньги на содержание медресе у саудовского фонда, связанного с "Братьями-мусульманами"**, напрямую общался с Хаттабом. В начале нулевых годов Борлаков сбежал за рубеж, объявлен Российской Федерацией в розыск за терроризм. Его преемник в "Карачаевском джамаате" Хизир Салпагаров, по некоторым сведениям, давно скрывается в Турции, где ему предоставили убежище "Братья-мусульмане". В Турции сейчас живет бывший муфтий Северной Осетии Али (Сергей) Евтеев — выпускник ваххабитского медресе в Учкекене, «практикант по исламу» в лагерях Басаева и Хаттаба . За рубежом скрывается ученик Борлакова террорист Ачимез Гочияев, организатор терактов в Москве и Пятигорске.
Мухаммед Биджиев сейчас работает в Москве советником у главы ДУМ Российской Федерации (ДУМ РФ) Равиля Гайнутдина, в ДУМ РФ почетно именуют Биджиева «шейхом». В свою бытность муфтием Северной Осетии Али (Сергей) Евтеев был в прекрасных отношениях с Гайнутдином и многими федеральными чиновниками. Сейчас практически забытый Евтеев проповедует Турции из через YouTube россиянам ваххабизм и многоженство.
Работая в Совете при президенте России по правам человека (СПЧ), Елена Масюк показала себя неважным правозащитником. Её кампания в защиту прав Pussy Riot провалилась с треском. В 2018 году Масюк вывели из состава СПЧ. Сейчас её вспоминают в интернете разве что как живой экспонат из музея российской журналистики 1990-х годов.
В медресе Учкекена давно нет ваххабитов, учебное заведение подконтрольно традиционному муфтияту КЧР. Но воспоминания о «святых девяностых», столь обожаемых либеральной столичной прессой, в КЧР будут жить ещё очень долго. В общественных местах республики предусмотрительно не убирают старые плакаты с инструкциями как себя вести человеку, если его взяли в заложники террористы.
В КЧР, где не понаслышке знают, что такое джихадистский террор, очень многие не любят, когда в федеральной прессе лишний раз пишут про очередного местного ваххабита. Люди считают, что этими публикациями центральная пресса делает террористу рекламу, а самой республике — антирекламу. В негативном имидже республики крайне не заинтересованы местные чиновники. А негативный фон здесь бросается в глаза, стоит только пройтись пешком по населенным пунктам КЧР.
В КЧР, где 25 тысяч рублей в месяц считаются хорошим достатком, цены на продукты в магазинах — как в Москве, а местами и дороже. Продукты в местном "Магните" и других торговых сетях КЧР на значительную часть привозные, чем и объясняется их дороговизна. То, почему КЧР, с ее плодородными землями и благоприятным южным климатом, не может себя полноценно обеспечить даже чёрным хлебом, объясняется банально. В КЧР с 1990-х годов нет производств для переработки сельхозпродукции. Тяжёлый и не всегда благодарный труд на земле здесь вообще не престижен для амбициозной молодежи.
Молодые и активные люди предпочтут скорее работать в Москве на неквалифицированной и непрестижной работе, терпеть лишения от чрезвычайно дорогой жизни в столице России. Но зато эти жители КЧР в Москве, отказывая себе там в необходимом, могут пересылать домой суммы, которые для КЧР кажутся огромными. Те жители КЧР, кто владеет востребованными на рынке труда рабочими специальностями, подолгу работают вахтой на Ямале, в Ханты-Мансийском автономном округе, Якутии, на Колыме. Приезд этих вахтовиков домой — кратковременная командировка, после которой эти жители КЧР снова едут шабашить на «севера».
Доходы от туризма в Теберду, Домбай и аланским храмам не в состоянии покрыть всех потребностей бюджета республики. Туристов не так много, как хотелось бы. К тому же российский турист в своих путешествиях ищет места с инфраструктурой если не европейского, то хотя бы турецкого эконом-класса. В КЧР такая инфраструктура есть только в элитных гостиницах Черкесска.
В привлекательных для туристов местах сервис очень и очень скромен. Автор материала пишет эти строки из гостиницы одного из райцентров КЧР. В гостинице очень вежливый персонал, но сама гостиница застряла в 1990-х годах и, пожалуй, надолго. На всю гостиницу в три этажа — только один суточный администратор, эта же женщина работает охранником, горничной и уборщицей. Кулеров с горячей и холодной водой в коридорах нет, как нет кухни для постояльцев, столовой и даже кафетерия.
Если бы эта гостиница имела вид более-менее приличного отеля, то клиентов там — с учетом деликатности и внимательности персонала — было бы значительно больше, чем сейчас. Тем более, что вокруг этого поселка находятся красивейшие места, которых, пожалуй, нет нигде в Европе. Поселок многонациональный, его жители, по оценкам автора материала, очень радушные и внимательные к приезжим. Но эти человеческие качества переводу в экономические единицы, увы, не подлежат.
Отдельный и крайне чувствительный вопрос в КЧР – межнациональные отношения, положение в республике русского населения. Только один момент из этой области. Если местный журналист упомянет про сотрудничество карачаевцев с нацистскими оккупантами, он рискует больше никогда не работать журналистом в КЧР. Считается, что будирование темы карачаевского коллаборационизма в СМИ является оправданием сталинских депортаций карачаевцев и балкарцев. В КЧР негласно запрещено даже намекать на то, что мобилизация лета-осени 1941 года в Красную Армию в карачаевских районах едва не сорвалась, а в горах в то время оживились банды антисоветчиков- карачаевцев, прятавшихся в горах практически с 1920-х годов. Упаси Господь говорить о том, что организация полноценного гражданского сопротивления в оккупированных нацистами Карачаево-Черкесии и на Ставрополье, обеспечение продвижения Красной армии в регион, разгром в в регионе нацистов и их пособников – немалая заслуга Лаврентия Павловича Берии.
Берия и Сталин в КЧР – кровавые тираны и массовые убийцы коренных народов Северного Кавказа. Скажешь хоть одно хорошее слово про них – спокойной жизни не жди. Но когда карачаевские националисты начинают публично поливать грязью русский народ и Российское государство, истеблишмент КЧР закрывает на это глаза.
Главное достижение нынешней администрации республики в том, что межнациональные отношения удается сохранять в балансе, который весьма хрупок. Чиновники — и не без резона — считают, что любое неосторожное высказывание в федеральной прессе по этому вопросу может раскачать местную межнациональную «лодку». Журналист из Москвы или Петербурга напишет пару громких статей, снимает телерепортаж и уедет к себе. А людям здесь еще жить. Поэтому интервью и комментарии всех местных официальных лиц перед публикацией проходят проверку в вышестоящих инстанциях. Темы интервью местные медийные спикеры обязаны согласовывать со своим с руководством. Среди собеседников автора материала есть известные и уважаемые в КЧР люди. Автор специально не указывает их имен - из принципа «не навреди». Среди этих достойных людей – немало карачаевцев, которые не разделяют живущих в республике с 1990-х либеральных антисоветских и антироссийских установок.
Социально-экономическую ситуацию в нынешней Карачаево-Черкесии можно назвать «голодным застоем» - в противоположность сытому «застою брежневских времен, когда в регионе работали целые промышленные кластеры, а на проживание во многих населенных пунктах региона Москва устанавливала лимиты, как в Москве и Ленинграде. При Брежневе в поселке Учкекен работал стратегический радиозавод Министерства обороны СССР. Туда приглашали на работу ведущих специалистов из других регионов СССР. В 1990 –х годах завод прекратил свое существование. Сейчас некогда многонациональный Учкекен – почти на сто процентов карачаевский поселок. Население живет тем, что шьет и вяжет на продажу пуховые изделия и трикотаж, работает в халяльном общепите и магазинах мусульманской утвари. К слову: товары для мусульман привозят в Учкекен из Дагестана, а сырье и станки для местного текстиля поступают из Турции. Как регулярно частные швейные цеха из Учкекена платят налоги в российскую казну и платят ли вообще – вопрос из теории вероятности. Официально считается, что платят.
В КЧР все — от обывателей до высших чиновников — понимают, что такого шила в мешке не утаишь. Но допускать в федеральную медийную повестку этот негатив – значит ронять позиции администрации КЧР в общефедеральной рейтинге эффективности властей субъектов федерации. Действующий глава КЧР Рашид Темрезов – малопопулярная в республике фигура, особенно среди карачаевцев – родного для Темрезова народа. Но если объективно, Рашид Бориспиевич Темрезов – наиболее компромиссная сейчас для Москвы фигура на посту руководителя маленькой, но очень сложной во всех отношениях многонациональной КЧР. Как политик, Темрезов умеет договариваться со всеми политическими и общественными силами в регионе, держит в протокольных рамках деструктивных карачаевских националистов. Как управленец Темрезов неплохо подбирает кадры для управляющей команды в республике – с расчётом, чтобы властные кланы КЧР не чувствовали себя в накладе и не устраивали фронду.
Темрезов показывает, что русские в КЧР - коренной народ. Но при этом команда Темрезова избегает шагов предшественника Темрезова на посту главы КЧР Бориса Эбзеева, карачаевца по национальности. Руководивший КЧР в 2008 -2011 годах Эбзеев захотел однажды демонтировать бытующую в КЧР негласную «ливанскую модель» власти: глава КЧР – обязательно карачаевец, премьер – обязательно черкес, и только спикер парламента – русский. Эбзеев резонно считал: связывать порядочность и профессионализм чиновника с его национальностью – путь к национал-шовинизму в его худшем виде.
Профессиональному правоохранителю Эбзееву не нравилось, что в КЧР на ведущие посты в МВД и прокуратуру массово метят представители карачаевских влиятельных семей, тем самым «задвигая» соискателей на эти должности с черкесским, абазинским или русским «пятым пунктом». Эбзеева в 2011 году убрали из республики, как неэффективного руководителя КЧР. Отставке Эбзеева предшествовали поджоги в КЧР христианских храмов – в том числе, комплексов времен Аланского царства, где фрески по возрасту куда старше "Троицы" Андрея Рублева. Стоявшие за этим актом вандализма преступники до сих пор не найдены. Розыск вандалов активно вели следователи из МВД по КЧР, которые практически каждый день допрашивали священнослужителей и сотрудников пострадавших храмов. Но преступники, которые профессионально подготовили и осуществили поджоги храмов РПЦ, баптистского дома молитвы и уникальных комплексов Аланского царства, до сих пор не найдены.
Став главой КЧР, Рашид Темрезов решил: действовать так, как Эбзеев – значит, дразнить лишний раз национал-шовинистских «гусей». Чем обострять с ними конфликты, лучше договариваться на взаимовыгодной основе. Как итог, карачаевские националисты в КЧР сколько угодно говорят гадости про Россию и русский народ – зато православные и другие христианские культовые сооружения в республике не горят. «Межнац» в КЧР находится в стадии прогрессирующего застоя – с устойчивыми признаками широких социальных лифтов в пользу выходцев из карачаевских элит. Но публично говорить об этом в медийной сфере КЧР не рекомендуется. Официально в КЧР – стабильность, устойчивое развитие и полная дружба народов…
Возможно, медийная политика в республике была бы более уступчивой и не столь жесткой. Если бы не Елена Масюк и ей подобные деятели от либеральной прессы, чей хлеб с маслом — как раз разжигание межнациональной розни в России. Крайне плохо, что у всех на виду в России остаются эти «акулы пера», а не их куда более честные и порядочные коллеги-профессионалы. Будто бы в федеральных и региональных СМИ и не кончались «святые» (по версии Наины Ельциной) девяностые…
Эта тенденция указывает и на другое негативное явление. Пишущая братия из либерального лагеря ещё долго не останется в нашей стране без работы и хороших гонораров, сколько ты не пиши, что такое-то прозападное издание имеет статус иностранного агента. К слову. СМИ–иноагенты, как правило, с большой охотой работают на этнократические администрации из национальных регионов России. Чиновники-этнократы обеспечивают журналистам из либерального лагеря и их работодателям «крышу» от админресурса. Отсюда мораль. Можно сколько угодно разглагольствовать о необходимости создавать всё больше и больше духовных скреп в России. Но без реальной социал-экономической и управленческой санации в провинции, эти скрепы так и будут праздной болтовней сытых столичных говорящих голов из телевизора. А в монетарном приложении – выбрасыванием денег на псевдопатриотический ветер.
*СМИ, выполняющие функции иностранного агента
**запрещённая в РФ террористическая организация
