Предисловие
Князь Мещерский сызмала слыл франтом. Что бы не надевали на него papa c maman, а потом во что бы не облачался он сам, всё сидело на нём месяцами носки, как будто он всего четверть часа тому вышел из мастерской личного портного. Способствовало сохранности его платья и легендарная аккуратность князя. Он увлекался химией. В его апартаментах была устроена лаборатория, в которой Мещерский, занявшись опытами, мог, уже будучи одетым к званому ужину, возиться с колбами и ретортами до последней минуты перед выездом. При этом ни одно пятнышко не приставало к его рубашке, ни одна складка не морщила рукава его цивильного сюртука, напрасно было искать на его любимом галстуке в белый горошек дырочку от капли кислоты.
1. Знакомьтесь, князь Мещерский
… Когда дряхлого уже князя Мещерского вывели из каземата заложников на расстрел, он выделялся своим видом в помятой, потёртой толпе «бывших», назначенных на умерщвление (в ответ на убийство неведомыми какого-нибудь из «злобных карликов»*). Старого франта будто только что одел камердинер в элегантную тройку. Впалую грудь его украшал тёмный галстук в белый горошек, под тон костюма. Таким его взяли в квартире на Мойке с месяц тому. Представитель народной власти, ведавший ликвидацией эксплуататорских классов, оценивающе осмотрев патриарха живых мертвецов, велел: «Слышь, батя, ты тово – тута сыми верхнее. Жаль тако дырявить». – «Смилуйся, сынок, - взмолился князь. – Как в исподнем идти? Чай не лето во дворе. Я мерзляк. Мне холод пуще смерти. Не сомневайся, товарищ, в целости до ямы донесу». Но уполномоченный, в кожанке на байковой подкладке, был неумолим: «У нас чичас буржуйскую одёжку не шьють. Сукна не хватат. Революция, слышь. Сымай тута. Эй, Мишка, прими трафей, старшому комиссару сдашь, ремень и помочи тож». – «Что это творится, - заплакал ослабший от прожитых годов князь, – замёрзну ведь».
2. Галстук в белый горошек
Бытует мнение, что Вождь мирового пролетариата к моде вначале относился равнодушно, а супруга его в этом отношении на вкус мужа повлиять не могла, как видно по её собственным нарядам. Удивительно, что дед Николай Ульянов, громкий астраханский портной, не передал внуку ни грана своего полезного таланта. Увы, сбой в генах – все внуки в революционеры подались. Но за границей, где прошли лучшие годы всероссийского народного печальника, было, видимо, кому повлиять на его спартанские взгляды. Товарищ по борьбе Инесса, например, слыла ещё той модницей. Сменив шушенское захолустье на Женеву и Лондон, (цитирую) «скромный лидер пролетариев… одевался у таких известных и дорогих модельеров, как Пако Рабанн, Луи Фэро, Ги Ларош, но при этом и сам не брезговал придумать кому-нибудь костюм. В дневниках наряду с мыслями о переустройстве общества нередко попадаются фразы: "Не забыть стачать рельефные швы на полочках... Манжеты для брючин цельнокроеные с завязками. Не забыть припуски на швы и на подгибку».**
Но дома после революции модельеры, даже отечественные, оказались не у дел. Надо отдать Ленину должное – внешним своим видом он пролетариату не подыгрывал, косоворотку носил только на отдыхе в Горках. И после революции не изменил привычке одеваться в буржуйский костюм-тройку, обязательно при галстуке. Твидовая кепка (якобы «рабочая»), которой дворянин Ульянов заменил немецкую шляпу, взлезая на исторический броневик, представляла собой спортивный головной убор английских лордов – для выхода на теннисный корт. Русские рабочие, как правило, покрывали головы картузами***.
Словом, В.И. Ленин надевал то, что выкладывала ему Надежда Константиновна. Но однажды любящая супруга, видя, что Володя поизносился, да и день рождения подоспел, организовала присылку мужу от добрых людей комплекта одежды и обуви, присмотрев вещи на складе хозяйственного отдела МЧК. Туда жёны элитных большевиков заглядывали чаще, чем в музеи. На глаза бедной женщины попался почти новый сэкенд-хэнд, как сейчас сказали бы, - элегантный костюм тёмно-серого цвета. Сюда входили пиджак (ну, просто Ги Ларош!), жилетка со всеми пуговицами, брюки без «бахромы» внизу. Этот комплект привлёк её внимание галстуком под тон тройки, в белый горошек.
Предвижу вопрос: а что это за такой сказочный склад в суровую эпоху военного коммунизма? Эта эра, помимо суровости, имела другие признаки и особенности. Назову презрение всех моральных и нравственных «пережитков» и признание только принципов голого рационализма. Система обрекла на уничтожение или высылку за границу «ненужных» людей. Но обязывала сохранять всё, что могло пригодиться для новой жизни тех, кого оставят в живых. Даже нательное бельё жертв после проверки на тифозную вошь «припусков на швах». Реквизированную у непролетарских граждан одежду и обувь, также казненных (что оставалось от разворовывания на месте) приходовали и передавали в хозотдел ЧК. Так что кандидату на восстановление памятника на Лубянке надо отдать дополнительную честь, как «наркому по главному складу страны».
3. Склад чрезвычайного Али-Бабы
В ПСС В. И. Ленина, в томе 51, на странице 19 (по чьей-то учёной дури или специально, по замыслу скрытого врага народа) находится прелюбопытнейший документ - «Счет Владимиру Ильичу от хозяйственного отдела МЧК на проданный и отпущенный Вам товар...». В нём за подписью зав. хозяйственным отделом Московской ЧК перечисляются вещи: сапоги — 1 пара, костюм, подтяжки, пояс. «Всего на 1 тыс. 417 руб. 75 коп.».
Один из редчайших читателей сочинений Вождя, которые и в советское время, за исключением отдельных произведений для вузов, стояли десятилетиями, подобно невскрытым консервам, высказался так: «Поневоле задумаешься, кому принадлежали выставленные потом в музеях ленинские костюмы, пальто и кепки? Остыть-то успели после прежнего хозяина, когда их вождь на себя натягивал?».
Послесловие
Раскрою тайну сего короткого сочинения. Я начал его, задумав написать лёгкую новеллку о столичном денди, жившем во второй половине XIX века и в начальные десятилетия ХХ столетия. Князь Мещерский отслужил Отечеству в конногвардейском полку Е.И.В., известность получил анекдотами о себе, ничего дурного никому не сделал, просто был мил-человеком. И вот как несправедливо судьба с ним обошлась. Даже расстреляли, оскорбив старика – в шёлковых кальсонах и нижней рубашке из тончайшего батиста.
Я на том и закончил бы, но на глаза мне попался 51-й том из ПСС В.И. Ленина. Достался он мне от покойного соседа, в прошлом партийного функционера. Голодая в перестройку, затеянную его подельниками от скуки развитого социализма, он распродал все свои зачитанные книги, а вечно новенькие многотомники вождей свёз в пункт приёма макулатуры. Тогда ещё за неё давали стиральный порошок. Названный том сдать не успел, да будет земля ему пухом! Я имею ввиду соседа.
Помогая наследникам вынести остатки былой роскоши из квартиры усопшего, я уронил этот том. Он раскрылся на 19-й странице…
Подумалось, не зря всё-таки простой русский барин, Рюрикович по родословцу, жизнь прожил. Смог-таки принести пользу угнетённому человечеству. И какую! Сам Вождь (можно предположить с большой степенью вероятности) донашивал модный в своё время костюмчик с его плеча. Заметьте, не в Лондоне заказал за счёт беднейшего крестьянства, а пошёл «другим путём». Лично же я с детства помню поразивший моё воображение галстук. В белый горошек.
Примечания
*Смешное прозвище палача Моисея Соломоновича Урицкого в кругу многозвёздных большевиков.
**Российская газета, 10.11.2003.
***Неформенная фуражка.
