Довольно много написано про колонии и СИЗО в России настоящего и прошлого, о местах лишения свободы в других странах. Но я практически не встречал цельного описания менее суровой меры пресечения – домашнего ареста, находится под которой довелось и мне.
Домашний арест - это наиболее суровая, после заключения под стражу, мера пресечения в России. Попасть под домашний арест можно по разным причинам. По закону основаниями для избрания этой меры пресечения является наличие достаточных оснований полагать, что находясь на свободе подозреваемый, либо обвиняемый, скроется от суда или следствия, продолжит преступную деятельность, повлияет на участников процесса, уничтожит доказательства, или иным образом будет препятствовать рассмотрению дела, но при этом нет необходимости отправлять его в СИЗО. На практике, как и в случае с заключением под стражу, эти основания имеют второстепенное значение. В реальности под домашний арест отправляют, когда совершённое преступление незначительно, либо таким является вклад данного обвиняемого в его совершение. Бывают случаи, когда лицу смягчают меру пресечения с заключения под стражу на домашний арест, происходит это, либо если обвиняемый, чьи показания нужны следствию, резко пошел на сделку, либо при активной стратегии защиты в совокупности с длительным сроком рассмотрения дела. Однако в обоих случаях суд и следствие учитывают, что за преступление совершено; практически невозможно, чтобы на домашний арест выпускали убийц, разбойников, террористов, наркоторговцев. Обычно под домашним арестом находятся мелкие воры, наркоманы, фигуранты политических и экономических дел. При наличии связей и денег под домашний арест могут выйти и обвиняемые в половых преступлениях. Пожалуй, единственные критерии относительно личности обвиняемого, которые действительно учитывает суд, это наличие гражданства РФ и жилой площади в собственности. Выпускать того, кто проживает не в своем жилье суд не решится.
Домашний арест характеризуется рядом ограничений. В отличие от заключения под стражу, где права и обязанности обвиняемого регламентируются довольно объемными правовыми актами, условия домашнего ареста устанавливает сам суд, таких условий немного и отличаются они несущественно.
Самое главное, в чем ограничен обвиняемый под домашним арестом - это свобода передвижения. Человек должен находиться дома и выходить только по вызову суда или инспекции УИИ (Уголовно-исполнительная инспекция) ФСИНа. Дополнительно к этому суд может, по просьбе обвиняемого, разрешить прогулки, либо походы ко врачу. А иногда инспекция ФСИНа, при молчаливом согласии суда, разрешает сходить на выборы и подобные голосования, так как власть не хочет терять явку на этих мероприятиях. Все остальные передвижения под запретом.
Раньше нахождение лица у себя дома гарантировалось «честным словом» и периодическими проверками правоохранительных органов. В XXI веке для этого используется электронный браслет, надеваемый на ногу. В 2015 году был арестован директор ФСИНа Александр Реймер. Основанием для уголовного дела в отношении него стала махинация с закупками электронных браслетов. Наличие коррупционного фактора в их закупках становится очевидным, когда непосредственно сталкиваешься с этими браслетами. Они постоянно дают сбои, то и дело сообщая в системы ФСИНа, о «нарушении режима присутствия», даже если человек всё это время находился дома, либо связь и вовсе пропадает. Открыть браслет не представляет сложностей, сделать это можно с помощью двух обычных отвёрток. При попытках перепрограммировать его в дежурную часть направляется сигнал о нарушении целостности браслета, однако эти сигналы нередко приходят и без манипуляций с браслетом, поэтому к обвиняемому не будет лететь сломя голову наряд полиции, просто инспектор позвонит и узнает, всё ли у человека нормально, а если надо, не торопясь приедет через день-другой после сигнала. Сам я взломать браслет никогда не пытался, а знаю это по рассказам других. Ободок браслета похож на обычный резиновый ободок от электронных часов, представляется сомнительным, чтобы внутри него находились какие-либо провода, реагирующие на разрыв, но проверять это особо никто не берется: мелкие провинности суд и ФСИН простить могут, но попытка сорвать браслет гарантированно приведет к переводу в СИЗО. При поездках на метро в суд, к инспектору УИИ или при других законных выходах из дома, лицо контролируется двумя способами: либо нося с собой мобильное устройство, которое связано с браслетом и указывает местоположение лица, либо путём ввода в базу расписания, во время которого лицо может покидать жилище.
К самому браслету привыкаешь быстро, особого дискомфорта он не вызывает, и под одеждой совершенно невидим. Трудности возникают разве что у женщин - в зимний период проблематично надеть сапоги с браслетом. Вопреки расхожему мнению, браслет водонепроницаем, не обязательно лежать в ванне, высунув одну ногу, обернутую в пищевую пленку, как в сериале «Домашний Арест». Я с электронным браслетом спокойно ходил и в душ, и в сауну, и в бассейн. Пожалуй, за это разработчиков электронного браслета можно похвалить.
Электронный браслет при этом, не показывает нахождение лица с точностью до метра, а также его положение в трехмерном пространстве, то есть, формально человек должен находится в своем жилом помещении, то есть в квартире или частном доме, фактически нельзя проконтролировать выход человека на лестничную клетку, на другой этаж дома, к подъезду и даже отход от дома на расстояние около метра, в базе ФСИНа в качестве дозволительного местонахождения выделяют весь многоквартирный дом, хотя сам я проверять этого не пробовал.
Процесс установки электронного браслета меняется от случая к случаю, где-то человека прямо из суда везут в инспекцию, чтобы надеть браслет, где- то приезжают к нему домой, а иногда, как было в моем случае, приходится самому ехать в инспекцию. Частенько человек несколько дней ждет установки браслета.
То, как человек добирается в суд, зависит от возможности инспекции и желания суда. Как правило, обвиняемый самостоятельно едет в суд, но иногда суду важно, чтобы доставка обвиняемого была обеспечена, тогда сотрудник ФСИН сопровождает человека от дома до суда, либо на общественном транспорте, либо, что происходит реже, на автомобиле ФСИНа. Инспектора ФСИНа редко обеспечивают доставку по причине большой загруженности. На одного сотрудника инспекции может приходиться от пятидесяти до восьмидесяти обвиняемых - у моего инспектора таких, в определенный период, было около ста человек. Но при любом способе доставки, это гораздо эффективнее и быстрее, чем доставка обвиняемых из СИЗО, которая может задержать заседания на несколько часов, а в период эпидемий и вовсе сорвать заседание, по причине невозможности доставки обвиняемого.
Когда обвиняемый добирается до суда, либо до инспекции самостоятельно, технически невозможно проконтролировать каким маршрутом он едет до пункта назначения, в результате некоторые обвиняемые, к кому я не отношусь, могут по пути в суд и инспекцию, а чаще на обратном пути, выполнять личные дела: съездить за покупками, встретится с кем-то, сходить в музей или даже бар, то есть, по сути, сходить на прогулку. Но в любом случае, зайти по пути в продуктовый или пообедать в кафе считается вполне законным правом.
Если поездки в суд (или к следователю если ещё идёт стадия расследования) и инспекцию характерны для любого случая отбывания домашнего ареста, то прогулки и походы ко врачу санкционируются судом в каждом отдельном случае. Суд может разрешить одноразовый поход ко врачу, может дать согласие на регулярные обследования в определённые периоды, а может вообще ничего обвиняемому не разрешать, хотя запретить вызов скорой и, при необходимости, госпитализацию суд не может. Также и с прогулками. По общему правилу они запрещены, и требуется заявить ходатайство с просьбой на их разрешения. Суд определяет их периодичность, длительность, разрешённое расстояние, на которое можно отходить от дома. В моём случае мне разрешено было гулять по 2 часа, с 9 до 11-ти по понедельникам, средам и пятницам, на любом расстоянии от дома. Правда, суды обычно как раз и проходили по этим дням, отчего многие прогулки превращались в поездки в суд. Времяпровождение при прогулках зависит от фантазии человека и инфраструктуры его района. Большинство ограничиваются занятием спортом на свежем воздухе. Любопытно, что среди ФСИНа и части адвокатов бытует мнение, будто Постановление Пленума Верховного Суда запрещает прогулки на домашнем аресте, якобы необходима полная изоляция лица, но это не более чем заблуждение, никакого прямого запрета на прогулки ни в законе, ни в постановлении пленума нет.
Как и в СИЗО, находясь под домашним арестом, человек не может на законном основании работать и учиться, хотя в постановлении пленума косвенным образом допускается использование интернета для связи с образовательным учреждением, консервативные (в плохом смысле слова) российские судьи не понимают всей специфики дистанционной работы и образования и запрещают пользование интернетом для данных целей.
Распространённой проблемой является то, что делать лицу, находящемуся под домашним арестом и не имеющем родственников, либо друзей, которые могут позаботиться о нём. Как я уже сказал, работать человек не может, в магазин сходить не может, и фактически обречён на голодную смерть. В большинстве случаев решается всё просто. Человека либо отправляют в СИЗО, либо, если совершённое преступление не столь общественно опасно, смягчают меру пресечения на подписку о невыезде либо запрет определенных действий. Конечно, обычно суд учитывает семейное положение человека, чтобы не возникали подобные инциденты, но в реальности имели место описанные выше случаи.
Помимо ограничений в передвижении, обвиняемый также ограничен в пользовании интернетом. Как я уже сказал, российские суды не очень хорошо разбираются в тонкостях работы интернета и поэтому в решении суда нередко можно найти пробелы в этом вопросе. Например, в моём постановлении суда было указано, что мне запрещено «вести переписку через сеть интернет, пользоваться мессенджерами и социальными сетями». Но как такового запрета на пользование интернетом не было, то есть официально я мог пользоваться интернетом для просмотра новостей, чтения статей. Хотя в Российской Федерации власти любят трактовать право расширительно, в свою пользу и в случае возникновения спора, мне бы наверняка ответили, что я «вообще не могу пользоваться интернетом».
Ещё одним распространённым мифом о домашнем аресте является то, что данное ограничение контролируется установлением «глушилок» в доме. На самом деле это невозможно, так как ограничило бы в правах тех жильцов, кто не находится под домашним арестом, а когда таких нету, то возникает та проблема, о которой я говорил выше – некому обеспечивать жизнедеятельность обвиняемого. Поэтому делается проще. Инспекция направляет запрос операторам мобильной и интернет связи о том, была ли активность с устройств, зарегистрированных на обвиняемого. Также оперативники МВД и ФСБ могут мониторить активность лица в социальных сетях. На практике все понимают, что проконтролировать запрет на использование интернета на домашнем аресте практически невозможно. Хотя и в СИЗО у большинства заключенных есть телефоны, и каждый может передать и получить какую-либо информацию через адвоката, так что полностью отрезать обвиняемого от внешнего мира, в информационный век, это крайне тяжелая задача.
Также запрещены почтово-телеграфные отправления (устаревший с прошлого века термин, до сих пор существующий в законодательстве). В случае с почтой, проконтролировать выполнение ограничения еще легче, просто сделав запрос в «Почту России».
Различается также ограничение относительно того, с кем может контактировать лицо на домашнем аресте. Возможны два варианта: жёсткий, когда вообще ни с кем контактировать нельзя, и мягкий, когда запрещено общаться только с участниками уголовного дела. В моем случае было установлено правило второго вида, то есть, трактуя постановление суда буквально, я мог законно общаться с друзьями, правда не по телефону или интернету, а только лично. Хотя проконтролировать и жёсткий вариант ограничений тяжело. Как определить - к кому приходят гости? К обвиняемому или к тем, кто проживает с ним? Но при любом раскладе разрешено звонить адвокату, секретарю суда, инспектору, экстренным службам. Также не ограничено общение с членами семьи, проживающими с обвиняемыми, хоть они обычно проходят по делу, как свидетели характеристики личности.
Психологическое ощущение от домашнего ареста разнится в зависимости от того, попал ли человек под домашний арест со свободы или из СИЗО. В первом случае домашний арест оказывает очень давящее воздействие. Раньше человек мог ходить куда угодно и когда угодно. Теперь же он ограничен своим жильем, может выходить оттуда только в строго оговоренных случаях. Больше нельзя по своему желанию сходить в кино, в парк, на спортивное мероприятие, в клуб. Теперь приходится проводить дома дни напролет, особенно это тяжело, когда нет разрешения на прогулки. Также крайне непривычно то, что больше нельзя открыто вести социальные сети.
Совершенно другое отношение к домашнему аресту у человека, переведенного из СИЗО. По сравнению с тюрьмой, домашний арест - это «земля и небо». Дома нет никаких постоянных проверок ФСИНа, можно пользоваться таким огромных количеством предметов, которые находятся в СИЗО под запретом, от металлической и стеклянной посуды до игровых приставок. На домашнем аресте не приходится зависеть от администрации СИЗО, жить с непонятными людьми, переезжать из камеры в камеру, можно читать те книги, которые хочешь, питаться чем хочешь, в конце концов, можно вполне легально выпить. На домашнем аресте рядом находятся родные, могут прийти в гости друзья. Пожалуй, не опишешь все то хорошее, что есть дома и чего нет в СИЗО и, наоборот.
Огромным плюсом также является то, как обвиняемый добирается в суд. Поездки из СИЗО в переполненных автозаках - это настоящая пытка, занимающая весь день и дико выматывающая. А когда заседаний по нескольку в неделю? Выдержать это сложно. Я лично знал людей, кто готов был сознаваться в преступлении, лишь бы сократить число поездок на заседания. На домашнем аресте поездки в суд, напротив, превращаются в положительное событие, наконец, можно прогуляться, по пути в суд. Даже если ФСИН отвозит обвиняемого на служебной машине, пассажирское кресло легкового автомобиля - это совсем не то же самое, что автозак.
На домашнем аресте, имея под рукой компьютер, материалы дела, легче готовиться к защите по уголовному делу, чем в СИЗО, где писать приходится от руки, а материалы дела становятся лишним грузом в ограниченном пространстве тюремной камеры.
Ну и конечно отношение суда к тому, кто сидит за решеткой или в «аквариуме» и приходит в суд в наручниках совершенно иное, чем к тому, кто сидит за одним столом со своим адвокатом, с которым, кстати, то же легче взаимодействовать вне СИЗО, попасть куда для адвоката не так уж и просто.
Как бы странно это не звучало, но у СИЗО есть и свои плюсы по сравнению с домашним арестом. Самое главное, это срок, который засчитывается в наказание. На момент написания статьи один день в СИЗО приравнивается к полутора дням в колонии общего режима (за изъятием осужденных по статьям наркотического, полового и террористического характера), одному дню в колониях строгого, особого режима, и двум дня в колонии поселении. День домашнего ареста же приравнивается к половине дня в колонии. В результате бывают случаи, когда в группе обвиняемых те, кто сидели в СИЗО, выходят из суда «за отсиженное», а те, кто сидели дома такой же срок только начинают отбывать наказание в местах лишения свободы. То есть, сидя в СИЗО, человек теряет меньше времени своей жизни.
Определенным плюсом СИЗО, правда не для всех, является больший круг общения, особенно в сравнении с теми, кто на домашнем аресте находится в полной изоляции. Тюрьма вообще это место для тех, кто любит пообщаться. Также небольшим преимуществом является гарантированность прогулок в СИЗО в отличие от домашнего ареста.
Напоследок, на основании своего опыта, проведенного под домашним арестом, а это уже полгода, я бы выработал несколько предложений, которые необходимо через закон, а лучше через новое Постановление Пленума Верховного Суда, реализовать при применении данной меры пресечения.
Самое основное, важное и глобальное - это в целом смягчение уголовно-правовой политики государства путем разгрузки СИЗО и перевода большего числа заключенных на домашний арест, а с домашнего ареста в свою очередь, когда это позволяют обстоятельства, на подписку о невыезде, запрет определенных действий, залог, а также применение по сути мертвых мер: личного поручительства и обязательства о явке.
Сам домашний арест я бы дополнил некоторыми гарантиями для обвиняемых, а именно: гарантированным правом на прогулки, разрешение походов ко врачу не с санкции суда, а с санкции инспекции ФСИНа, которые, в случае сомнения в обоснованности походов обвиняемого ко врачу, передают документы в суд. Также необходимо разрешить обвиняемым пользоваться интернетом для дистанционных работы и учёбы, а также заказа товаров через интернет.
При этом, необходимо быть объективными, и признать, что нынешние условия домашнего ареста не идеальны не только с точки зрения прав личности, но и с точки зрения интересов государства. В первую очередь для этого необходимо заменить оборудование у инспекций ФСИН. В странах Запада электронные браслеты напоминают брендовые smart-часы, которые редко дают сбои, передают максимально точную информацию о местонахождении лица, их крайне сложно взломать. В России же электронные браслеты больше похожи на детские часы с рынка. Замена оборудования снизит число ложных срабатываний браслетов, чем оптимизирует работу инспекций и предотвратит возможные побеги, ведь если на хорошем браслете сработает «Нарушение целостности браслета» или «Нарушение режима пребывания», значит произошло что-то действительно серьезное и можно сразу вызывать наряд полиции, а не звонить, спрашивая, «Всё ли нормально?», пока у обвиняемого есть возможность добежать до украинской границы. Также можно оптимизировать систему так, чтобы обвиняемый не злоупотреблял правом поездок в суд для выполнения личных дел. Карты Google и «Яндекса» способны показать приблизительное время пути в конкретную точку, в том числе на общественном транспорте, взаимодействуя с ними, можно высчитать положенное для обвиняемого время пути и в случае превышения данного времени, с некоторой погрешностью на принятие еды и пробки, узнавать, где находится данное лицо. Также к контролю над этим рационального подключить секретаря суда, способного передавать информацию ФСИНу о времени окончания заседания.
Также необходимо расширить штат инспекций, так как сотрудники ФСИНа объективно не успевают исполнять свои обязанности по контролю за обвиняемыми.
Подобные меры смогут усовершенствовать практику применения меры пресечения в виде домашнего ареста, как гарантируя права обвиняемого, так и оберегая государство от нарушения им меры пресечения.
