А кто, собственно, выдумал, что оруэлловский "1984" — это «про Совок»? Напомню - Джордж Оруэлл никогда не бывал в СССР. Он писал о доброй-старой-Англии, как если бы она приняла путь псевдо-социализма (что увижу – то пою). Да, автор базировался на русской теме - на "Мы" Евгения Замятина – эта книга произвела колоссальное впечатление на многих западных интеллектуалов (к слову, и "Дивный новый мир" Олдоса Хаксли имеет всё те же корни).
Однако мир анг-соца и замятинский мир-кристалл-Интеграл – это, как говорится, две большие разницы. Замятин – эстет, наградивший свою антиутопию фантастическим, хотя и зловещим свечением; он создал изумительной красоты цивилизацию-монстра, где всё стерильно и математически выверено: «Я вдруг увидел всю красоту этого грандиозного машинного балета, залитого легким голубым солнцем». Русский тоталитаризм – роскошен. У британца всё смердит, разваливается и кишит злыми крысами. Уже самое начало не предвещает никакого волшебства, пусть и жестокого – неработающий лифт, запашок варёной капусты и маразм в стиле «Война – это мир».
Замятинская антиутопия – царство логики, Оруэлл мастерит нелогичный британский ад. Остров Альбион, в отличие от Европы, тяготеет к illogicality – она есть основа british-мировосприятия и тонкого-английского-юмора. В мире Оруэлла есть СССР, и он, точнее - Евразия воюет с Океанией - с англо-американо-австралийским блоком. Там же чётко говорится: «После того как Россия поглотила Европу, а Соединенные Штаты — Британскую империю…». И мы не в курсе, как живёт Евразия – мы видим всё глазами Уинстона, работника Министерства Правды.
Но самое поразительное – это …пролы, что в оруэлловской Океании считаются людьми второго сорта, на коих не распространяются «завоевания Партии», но, с другой стороны, в проловских кварталах можно ещё отыскать реликты «нормальной жизни» - от легкомысленных песенок по радио и косметики – до …обычных разговоров по душам, которые для англичан ещё важнее, чем для русских. Англичанин – болтлив и любит игру слов. Поэтому одним из главных гуманитарных преступлений анг-соца Оруэлл называет убийство словесности и низведение оной до краткого словаря-новояза: «Это прекрасно — уничтожать слова. Главный мусор скопился, конечно в глаголах и прилагательных, но и среди существительных — сотни и сотни лишних».
Так вот пролы. Это типичное для Англии разделение социума на высших и низших. Ни один другой народ не додумался до социал-дарвинизма, тогда как евгеника и сопутствующие «товары» — это британское наследие. Когда это пытались применять, допустим, германцы, получалась такая чудовищная гадость, что последствия аукаются до сих пор. А в Англии оно – как бы норма. Традиция. Часть бытия. Культурный код. В том же СССР, равно как и в других социалистических странах, пролетарии – гегемон или, по крайней мере, активная часть общества.
Партия анг-соца напрямую учит: «Пролы по своей природе низшие существа». Партии главное, чтобы пролы батрачили да размножались, а чем они заняты, хоть спекуляцией или воровством, равно как проституцией — не так важно. Один из лозунгов Партии гласит: «Пролы и животные свободны». Кстати, так называемое «быдло» в Британии – это конкретно «другие». Даже не надо посещать Лондон да Бирмингем, чтобы это понять – достаточно набрать в Гугле: «Английское быдло гуляет». И вам откроется дивное. Заблёванные, неделями немытые, с остановившимся взглядом парни, мужики, дедушки. Бабы и девицы валяются на улицах – опосля трёх пинт …чего-нибудь вкусного.
Английское простолюдье во все века пребывало на дне жизни и да – не любило мыться. Имело право не мыться. Право на вонь. Сомнительное, разумеется. Тогда как господа выдумывали новые способы be refined. Бесконечные ванны, отдушки, притирания. Леди с утра до вечера благоухала. Девчонка из низов – поднималась с грязного ложа, и нечёсаная шла вкалывать. Когда Пигмалион-Хиггинс из культовой пьесы Бернарда Шоу приказал отмыть Элизу Дулиттл, она искренне воскликнула: «Теперь-то я знаю, почему все леди такие чистенькие. Им мыться – одно удовольствие!» Она показалась себе такой хорошенькой, отмывшись добела.
Обычный европеец не «врубается» в комическую соль "Пигмалиона" - у нас это выглядит, как превращение замарашки в даму. Путёвка в жизнь. Поднатужилась – и заговорила аки герцогиня Мальборо. В Англии же вызывает гогот сама идея переиначить и перекроить riffraff или, как это называют в Америке - white trash. Это кажется нереальным. Доводилось читать выкладки, что даже речевой аппарат у обитателей трущоб – иначе устроен, а поэтому вся их речь – невнятна и чудовищна. Будто они набрали в рот горячей каши! Исправить это? Unreal! Оттого и смешно. Куда как смешнее «говорящей собачки» - мсье Шарикова.
Но вернёмся в Океанию 1984 года. Оруэлл не только расписал отношение высших – к низшим, испокон веков наличествующее в Королевстве. Он выявил все тонкости-и-пакости, сопутствовавшие лондонской жизни в военное время – бичуя пороки тоталитарной системы, он рисовал то, что сам видел в 1939-1945 годах и чуть позже. Шпиономания, бедность, антисанитария. Напомню, что продуктовые карточки в Англии отменили в …1954 году. Для справки – в «ужасном Совке» - в 1947-м.
Ещё плюшек? Антисексуальная Лига, над которой более всего любят потешаться наши либералы (относя это к советскому горе-целомудрию) – это ни разу не Совдеп, но стойкое викторианское ханжество с его эвфемизмами, запретами и культивируемым стыдом. «Табуированный оргазм» для женщины в мире-1984 – это прямая отсылка к исторической реальности годов этак 1870-х, а не к «Совку». При советской власти секс был, просто о нём не орали в прессе и по телеящику.
Оруэлл – мастер тонких намёков и символов. Тончайшая талия Джулии, подчёркнутая кушаком Антисексуальной Лиги – это аналог британского тугого корсета у старых дев XVIII-XIX столетий. Востроносые, холодные spinsters обладали осиными станами и гордились ими. Талия 17 дюймов (чуть более 43 см) – это признак нетронутости и чистоты. Считалось, что гулящие девки, особенно француженки, не носят корсетов или же не затягивают их должным образом.
И таких примеров – масса. Больших и малых. Дьявол не только в мелочах. Старший Брат – это new-Кромвель, соединённый с Генрихом VIII – беспредел за гранью здравого смысла. Да. Эммануил Голдстайн имеет черты Льва Троцкого, но это лишь небольшая «советская» изюминка в расхожем британском повествовании. Всё остальное – тамошнее. А не тутошнее.
