Орден тамплиеров (темплариев), он же — орден рыцарей (воинов, воинства) Храма (милитес Темпли), храмовых господ, храмовых братьев, бедных воинов во Христе и поборников Иерусалимского Храма и проч. — первым из духовно-рыцарских орденов, созданных в Палестине и Сирии в период Крестовых походов, с самого своего основания направил свою деятельность на решение чисто военных, хотя и оборонительных, задач — в отличие, например, от основанного гораздо раньше, в 1048 г., еще задолго до начала Крестовых походов (вопреки попыткам папского престола приурочить его возникновение к освобождению Иерусалима от неверных участниками Первого Крестового похода под предводительством герцога Нижней Лотарингии Годфруа Бульонского в 1099 г.!) ордена странноприимцев (гостеприимцев или госпитальеров), прозванных впоследствии иоаннитами.
В 1119 или 1120 г. рыцари из Шампани Гуго де Пайен (Пэйн), Годфруа де Сент-Омер, Роллан, Годфруа де Бизо, Пайен де Мондидье и Арчимбаут (Одо, Одон) де Сент-Аман объединились в воинское братство, дабы, во славу Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии, стать монахами, оставаясь в то же время воинами, вести целомудренную и благочестивую жизнь по сенью Гроба Спасителя, оборонять от недругов Креста Святую Землю и оказывать вооруженную защиту благочестивым пилигримам (паломникам) на пути через опасные области Сирии и Палестины, охраняя их на пути от морского берега, к которому приставали паломнические корабли, от магометанских, а порой — что греха таить! — и от христианских придорожных разбойников. Король основанного крестоносцами в Святой Земле (Палестине и Сирии) в результате Первого Крестового похода Иерусалимского королевства Бодуэн (Балдуин) II Булонский, брат умершего вскоре после освобождения Святого Града Иерусалима от иноверного ига Годфруа Бульонского, предоставил в их распоряжение часть своего дворца, построенного на месте древнего Храма Соломонова (поэтому членов нового рыцарского братства и стали называть «храмовниками (лат.: темплариями, франц.: тамплиерами)» или «рыцарями Храма», хотя первоначально они сами называли себя «бедными воинством Христовым»), а каноники Храма Святого Живоносного Гроба Господня — несколько расположенных поблизости зданий для размещения бедных пилигримов, которым было нечем заплатить за ночлег на городских постоялых дворах.
Первоначально орденское одеяние храмовников состояло из надетой поверх брони серой монашеской рясы с небольшим прямым красным крестом (который нашивало себе на одежду большинство крестоносцев) и веревочного пояса, который они не должны были снимать, как символ целомудрия и воздержания, ни при каких обстоятельствах. Лишь по прошествии долгого времени, а именно — после взятия мусульманской крепости Аскалон (ныне — Ашкелон) в 1153 г., римский папа в награду за храбрость, проявленную храмовниками при штурме, даровал им новое орденское облачение, состоявшее из белого льняного плаща с кроваво-красным восьмиугольным крестом (символом готовности к мученичеству в борьбе за Веру) и белого льняного пояса (символа душевной и сердечной чистоты и целомудрия).
Следует подчеркнуть, что тамплиерский крест был отнюдь не восьмиконечным (с «ласточкиными хвостами» на концах), как, например, крест иоаннитов-странноприимцев или кавалеров Святого Лазаря, а именно восьмиугольным — концы этого креста расширялись в форме «иерихонских труб», в ознаменование того, что стены Аскалона пали перед тамплиерами как некогда стены библейского града Иерихона пали при звуках труб воинства ветхозаветного пророка Иисуса Навина.
На ранней печати ордена тамплиеров изображался Храм Соломонов, а позднее два всадника (храмовник и находящийся под его защитой паломник). Но со временем рисунок печати изменился и стал изображать двух вооруженных рыцарей-храмовников на одном коне, что должно было символизировать их бедность, не позволявшую якобы каждому храмовнику приобрести себе лошадь — хотя в то же время известно, что по Уставу каждому рыцарю Храма полагалось иметь не одну целых т р и лошади — боевую, походную и вьючную (которая на практике нередко заменялась мулом или лошаком) -, и, разумеется, на одного, а не на двоих!.
Недоброжелатели, однако, не замедлили истолковать изображение двух всадников на одном коне как намек на склонность храмовников к однополой любви, что сыграло позднее свою роль в процессе над тамплиерами.
Орденское знамя тамплиеров было черно-белым, хотя точно неизвестно, каким именно — то ли состоящим из двух горизонтальных полос (черной сверху и белой снизу), как знамя Прусского королевства в позднейшие времена, то ли из нескольких чередующихся черно-белых полос, то ли в черно-белую клетку, наподобие шахматной доски (вследствие чего и полы в ложах считающих себя наследниками тамплиеров направлений современного франкмасонства выложены чередующимися в шахматном порядке черно-белыми плитками).
В пользу последнего варианта говорит название главного тамплиерского знамени — «Босеан», что на старофранцузском языке означает «пегая кобыла». Тамплиеры использовали несколько различных боевых кличей: «Босеан!», «Христос и Храм!»(«Христус эт Темплум!») и, пожалуй, самый знаменитый и загадочный: «Бог Святая Любовь!» («Дьё Сент-Амур!»).
Белый цвет орденского облачения указывал на тесную связь тамплиеров с монашеским орденом цистерцианцев (носивших белые рясы), устав которых был заимствован рыцарями Храма (в то время как черное облачение иоаннитов-госпитальеров указывало на их происхождение от носивших черные рясы монахов-бенедиктинцев).
Красный цвет тамплиерского креста, являвшегося, по большому счету, символом крестоносца вообще, обязан своим происхождением событию, происшедшему на Клермонском соборе католической церкви в 1095 г. Папа римский Урбан II, получивший, как глава всех западных христиан, послание с просьбой о помощи от Василевса (Императора) Восточной Римской империи («Византии») Алексея I Комнина, владениям которого угрожали турки-сельджуки, призвал участников собора выступить в поход для защиты христиан Востока. Выражение «Крестовый поход“ тогда еще не употреблялось, сами участники этих военных предприятий для освобождения Гроба Господня от мусульман называли себя просто «пилигримами», т.е. паломниками, а свои походы – «паломничеством» («перегринацио»), подчеркивая тем самым религиозный аспект предприятия в качестве основного. В порыве воодушевления Папа Урбан, сорвав с себя багряницу, стал раздирать ее на полоски и раздавать их всем, согласившимся выступить на Восток. Они нашивали эти полоски крестообразно на одежду, желая тем самым уподобиться Христу, взять на себя Крест и нести его вослед Спасителю (многие историки высказывали сомнение в историчности этих сведений, ибо представляется весьма сложным разорвать плотную средневековую ткань, даже шелковую, на совершенно ровные полоски, но в данном случае не в этом суть). Разумеется, лоскутков от папского облачения на всех желающих не хватило. Остальным пришлось изготовить себе кресты из другой ткани, но, желая уподобиться тем немногим, которые как бы получили паломнический крест и благословение от самого наместника Бога на земле, «вице-Христа», они также использовали для своих крестов материю красного цвета, «в тон» папской багрянице.
Лишь впоследствии, по мере постепенного появления у «пилигримов» из разных стран Европы зачатков национального самосознания, матерчатые кресты на их одеждах и знаменах стали принимать различную окраску. К XIII в., если верить английскому средневековому летописцу Мэтью (Матфею) Парижскому, среди английских пилигримов утвердился червленый, т.е. красный крест («Крест Святого Георгия»); среди французов – серебряный, т.е. белый; среди итальянцев – желтый или лазоревый (синий); среди немцев – черный, среди фламандцев (нидерландцев) – зеленый, среди испанцев – пурпурный, среди шотландцев – косой серебряный «андреевский крест», и т.д. — хотя, конечно, были и исключения. Так, например, рыцари Ордена Святого Лазаря, главным образом итальянцы, носили на своих черных плащах с белой каймой крест не лазоревого, а зеленого цвета и т.п.
В то же время красный крест продолжал служить общим символом всех крестоносцев, готовых пролить кровь ради освобождения Святой Земли от гнета иноверцев. А тамплиеры служили как бы образцом, или, выражаясь современным языком, «архетипом» этого «нового рыцарства». Поэтому общие для всех крестоносцев красные кресты украшали их одеяния, щиты и флажки на копьях.
Впрочем, сохранились изображения рыцарей Храма со щитами черно-белой расцветки (наподобие их главного знамени «Босеан»), а также со щитами, украшенными красным крестом на черно-белом поле (а в некоторых случаях — даже с крестами не красного, а черного цвета, вообще-то утвердившимися в качестве эмблемы другого, Тевтонского, военно-монашеского ордена, действовавшего, в отличие от братства храмовников, под покровительством не Христа, а Его Матери — Пресвятой Богородицы Девы Марии).
Наряду с главным, черно-белым знаменем Храма — «Босеаном», засвидетельствовано также наличие у тамплиеров других знамен — двухполосного красно-белого стяга и белого стяга с красным орденским крестом.
Светские крестоносцы (миряне) нашивали себе кресты на правое, а члены военно-монашеских орденов (в том числе и ордена тамплиеров) — на левое плечо.
Девизом Ордена тамплиеров служили слова Псалма 113: «Non nobis, Domine, non nobis, sed Nomini Tuo da gloriam» («Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему дай славу»), звучащие в русском переводе Псалтири несколько иначе: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему да будет хвала».
Любопытно, что Император и Самодержец Всероссийский Павел I Петрович, с огромным уважением относившийся к традициям истинного рыцарства, при восшествии на Престол повелел отчеканить новые рубли с этим девизом Ордена тамплиеров (в сокращенной форме: «Не нам, не нам, но Имени Твоему»), вместо своего портрета, на аверсе (хотя в дальнейшем связал свою судьбу с другим военно-монашеским братством — орденом святого Иоанна Иерусалимского, 72-м Великим магистром которого он был избран). До нас дошли (в частности, на гравированном портрете Императора Павла I 1796 г.) даже изображение государственного Герба Российской Империи -коронованного двуглавого орла — с тамплиерским лапчатым крестом (вместо традиционного образа святого Георгия Победоносца) на сердцевом щитке.
Орден тамплиеров был официально узаконен Папой (а точнее — антипапой) римским Гонорием II только в 1128 г.
В 1128 г. монах Цистерцианского ордена (именовавшегося также «орденом Сито») Бернар Клервоский, тогдашний «духовный отец» западных христиан, суровый мистик и упорный защитник иерархического авторитета, пользовавшийся в свое время на Западе всеобщим почитанием и преклонением, по настоянию короля Иерусалимского Балдуина Булонского сочинил первый проект орденского устава храмовников. Его правила, подтвержденные собором римско-католической церкви в Труа, легли в основание дальнейших 72 параграфов тамплиерского Устава (Статута, или Статутов). Они повторяли положения, которые брат Гуго де Пайен и его соратники положили в основу своей духовно-рыцарской общины, и присоединили к ним отдельные параграфы из Устава древнего братства иерусалимских «каноников Гроба Господня» (сепульхриеров), а также из устава монашеского ордена цистерцианцев, реформированного тем же Бернаром Клервоским.
Новыми были лишь те пункты Устава, которые касались военной деятельности ордена. Кроме подробных указаний относительно молитвенных правил, порядка богослужения, соблюдения постов и обхождения с больными и убогими, храмовникам внушалась необходимость почтительного отношения к престарелым и беспрекословного повиновения вышестоящим орденским начальникам. Всякий рыцарь Храма был обязан избегать каких бы то ни было мирских удовольствий, развлечений и наслаждений, в том числе такой излюбленной забавы западного рыцарства, как турниры и охота (кроме охоты на львов). Членами ордена Христа и Храма могли состоять и женатые, но они не имели права носить орденские отличительные знаки (белый льняной плащ и пояс).
Никаких украшений на платье и оружии не допускалось, равно как и пользование родовыми гербами. Как истые монахи, члены ордена Храма в мирное время были обязаны оставаться в своих кельях, делить со своими собратьями скромную общую трапезу и довольствоваться жестким ложем (на двоих полагалось одно одеяло), коротко стричься, не брить бороду и редко мыться, демонстрируя этим презрение к плоти. Братьям Ордена тамплиеров воспрещались всякие праздные разговоры. Без разрешения начальника они не имели права отлучаться из общежития и не могли ни с кем обмениваться письмами, даже с родителями. Вместо мирских развлечений тамплиер был обязан усердно молиться и ежедневно, со слезами и стенаниями, приносить покаяние Богу. Радостно и безбоязненно должны были рыцари Христовы идти на смерть за святую веру, проявляя постоянную готовность «душу свою положить за други своя».
Иногда встречаются утверждения, что тамплиерам, как и членам других духовно-рыцарских Орденов, запрещалось участвовать в любимых развлечениях тогдашнего рыцарства — турнирах. Данное утверждение, в общем, соответствует истины, но за одним исключением. «Братьям-рыцарям» ордена Христа и Храма дозволялось участвовать в наименее опасной для жизни и здоровья форме турнира — групповой конной схватке, участники которой бились тупым оружием (так называемом «бугурте», или «беурте»). При этом уставом оговаривалось, что участвующие в «бугурте» тамплиеры должны были не метать свои копья в противника, а биться копьями, держа их в руках. Поэтому известный всем нам по роману сэра Вальтера Скотта «Айвенго» — одной из любимых книг нашего детства — храмовник Бриан де Буагильбер, мог, не нарушая орденского устава, участвовать в «бугурте» во время турнира в Ашби де ля Зуш, а вот в одиночном единоборстве — не мог. Впрочем, сам автор не раз подчеркивает дерзость и недисциплинированность Буагильбера и его непокорство орденским властям, так что…кто его знает?
Новому ордену, в котором жизнь и смерть его членов принадлежали Самому Христу, были отверсты сердце и руки христиан всей Западной Европы. В тамплиерах видели бойцов во славу Божию, которые, чуждые всякого честолюбия, возвращались из битвы в тишину своих храмов; молящихся монахов, которые, однако, никогда не наслаждались безмолвной тишиной и безмятежностью монастырской жизни; воинов, смело шедших навстречу опасностям и жаждавших самопожертвования. Своим сочинением «О похвале новому рыцарству», написанному в честь недавно основанного ордена храмовников, Бернар Клервоский добился всеобщего признания этого «ордена нового типа», а именно — духовно-рыцарского ордена. Тем самым именно благодаря брату Бернару произошло слияние двух прежних великих идеалов Средневековья — монашеского и рыцарского, в единое целое.
То обстоятельство, что средневековое рыцарство являлось не просто воинской кастой, существовавшей в той или иной мере у всех народов и во все времена, подтверждается тем звучанием и содержанием, которые сохранили даже в нашем сегодняшнем языке слова «рыцарь» или «кавалер». С этими словами неотъемлемо связаны такие понятия, как ЧЕСТЬ, САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ, ЗАЩИТА ВДОВ, СИРОТ И ВООБЩЕ ВСЕХ УБОГИХ СЛАБЫХ И БЕЗЗАЩИТНЫХ, ВЕРНОСТЬ ДОЛГУ и другие ДОБРОДЕТЕЛИ — не побоимся этого слова! С другой стороны, оказалось не так уж трудно слить воедино монаха и рыцаря, ибо монах Восточной Церкви (а первые монахи и монастыри появились на Востоке, прежде всего в Египте) превратился на христианском Западе в члена монашеского ордена.
Ушедший от мира и всего, что в мире, инок-аскет, живший только молитвой и стремлением к спасению собственной души, превратился на Западе в живущего по четко регламентированному духовному уставу, в соответствии с новым, строгим распорядком орденского монаха — подчиненного строжайшей дисциплине воина Церкви. Его жизнь была настолько схожа с жизнью воина (рыцаря), что легко удалось слить эти два типа воедино. Из этого слияния родилось нечто новое — рыцарь духовно-военного Ордена, не относившийся всецело ни к рыцарскому, ни к духовно-монашескому миру, а служивший как бы связующим звеном между этими обоими мирами.
Этот новый тип человека и христианина нашел свое наиболее полное выражение в традициях и действительности ордена храмовников. Если дотоле постриг принимали только священники и монахи, то отныне особое духовное посвящение, необходимое для осуществления их особой духовной миссии, стали принимать и рыцари. Если дотоле чтение Часослова было обязанностью только священников и монахов, отныне это стало и обязанностью рыцаря ордена, даже во время несения военной службы (правда, в форме кратких молитв). Если ранее только монастыри были обязаны постоянно творить дела милосердия, предоставляя нуждающимся кров и пищу, то отныне и замки рыцарского ордена стали выполнять те же задачи.
Вскоре вся Европа оказалась усеяна тамплиерскими подворьями («домами Храма»). Если дотоле образование, умение читать, писать и изъясняться на «международном» латинском языке было исключительной привилегией священников и монахов, то теперь, если верить летописям, многие тамплиеры (не только священники Ордена, но и братья-рыцари!) были настолько образованы, что умели читать, писать, считать и свободно владели не только орденским «языком общения» — французским — но и латынью, многие арабским, а некоторые даже древнееврейским!
Ордену Храма приписывали владение 10 000 замков или крепостей (хотя в действительности не все тамплиерские владения группировались вокруг каменных укреплений, как во «фронтовых» или прифронтовых» зонах — в Святой Земле, Испании или Португалии — многие из них были просто огороженными или даже неогороженными усадьбами), и, хотя недвижимость тамплиеров была много меньше недвижимости, скажем, орденов цистерцианцев или иоаннитов-госпитальеров, движимое имущество храмовников оценивается некоторыми исследователями примерно в 112 миллиардов евро. Хотя это несомненное преувеличение, но все-таки орден «бедных рыцарей Христа» накопил огромное богатство, полученное им из следующих основных четырех источников:
1)»доброхотных даяний», получаемых тамплиерами от благочестивых христиан (обычно «на помин души» или «во искупление грехов») в большом количестве на протяжении 200 лет существования их ордена;
2)военных трофеев, захваченных на мусульманском Востоке (рыцари-монахи ордена Храма принимали активное участие в грабежах, что им было дозволено особой папской буллой 1139 г.;
3)даров паломников: паломничество во все времена было прибыльным делом;
4)банковских операций — пользуясь своей независимостью (или, точнее, подчиненностью только папе римскому — «наместнику Самого Бога на Земле»), высочайшим престижем и тем, что для него не существовало границ, орден Храма создал мощнейшую финансовую организацию, не знавшую себе равных в христианском мире и являвшуюся эффективнейшей альтернативой международной иудейской банковско-ростовщической системе.
Возможно, последнее обстоятельство заслуживает особого внимания исследователей. Дело в том, что с легкой руки французских антимасонских писателей и публицистов конца XVIII, XIX и начала ХХ в. (аббата Баррюэля, Флавиана Бренье и др.), чьи идеи были подхвачены, между прочим, их русскими (в частности, «черносотенными») эпигонами (в частности С. А. Нилусом, Г.В. Бутми де Кацманом, А.С. Шмаковым и др.), тамплиеров (наряду с южнофранцузскими катарами-альбигойцами) стали изображать адептами некоей «ереси жидовствующих». Между тем, никогда ранее (ни в протоколах французских инквизиторов, допрашивавших арестованных по обвинению в ереси тамплиеров, ни в хрониках современных процессу тамплиеров средневековых летописцев) храмовников не обвиняли в склонности к иудейству. Хотя вообще-то обвиняли их в чем угодно — от отрицания Христа как Бога до чернокнижия, мужеложества и сговора с «вавилонским (египетским — В.А.) султаном»!.
Чрезвычайно характерным в данной связи представляется образ Магистра храмовников брата Луки Бомануара, командоров Храма братьев Бриана де Буагильбера, Конрада Мон-Фитчета, Альберта де Мальвуазена и прочих храмовников, изображенных сэром Вальтером Скоттом (между прочим, «вольным каменщиком» высоких степеней посвящения) в «Айвенго» свирепыми ненавистниками иудеев, прикасающимися к «проклятым сынам Иуды» не иначе как мечом (по выражению Бомануара), готовыми сжечь на костре бедную иудейскую девушку Ревекку и т.д.
Понятно, что ни о какой вовлеченности подобных «пламенных антисемитов» ни в какую «ересь жидовствующих» и речи быть не может. Надо думать, почтенный масон, шотландец Вальтер Скотт хорошо знал, о чем он писал — а ведь именно в шотландском масонстве по сей день существуют «тамплиерские» градусы (степени)! А если прибавить к столь ярко выраженной и общеизвестной юдофобии тамплиеров то обстоятельство, что они весьма успешно конкурировали с иудеями в области банковского дела (как еще будет сказано ниже), то, возможно, историкам имело бы смысл поискать в «гнусном деле тамплиеров» (выражение Вольтера) «иудейский след». Ведь для устранения конкурентов существует множество способов. Известно, что в Испании главы тамошних иудейских общин (худерий) не считали для себя зазорным обращаться в католическую инквизицию с просьбой «заняться» не только «христианскими» еретиками, но и иудеями, замеченными раввинатом в отклонениях от чистоты иудейской веры. Да и осуждение Иисуса Христа на распятие было, если верить евангельской традиции, осуществлено по аналогичной схеме, чужими руками…
В нашу капиталистическую эпоху наибольшее восхищение вызывает, вероятно, именно финансово-банковская сторона деятельности тамплиеров, благодаря которой многие склонны считать их изобретателями современной банковской системы. Именно храмовники, по мнению многих, ввели в обращение все виды кредита, долговые расписки, чеки и векселя на предъявителя (имевшие до того хождение лишь среди иудеев).
В действительности рыцари Храма изобретателями банковской системы не были,однако созданная их орденом банковская система действительно достигла большого размаха. благодаря тому, что каждое командорство ордена Храма имело собственные филиалы («прецептории»). Скорее всего, это произошло во многом спонтанно.
С трудом верится, что «бедные рыцари Христа» изначально создавали банки исключительно с целью обогащения. Хотя они и не отказывались использовать их как средство получения прибыли, саму эту прибыль они расходовали, прежде всего на войну с сарацинами в Святой Земле (то есть крайне нерационально, с точки зрения любого финансиста — как тогдашнего, так и теперешнего).
Создание дорожной сети, охрана обозов, устройство складов и постоялых дворов со всей очевидностью доказывают, что не менее важной целью тамплиеров было развитие торговли, а торговля не может существовать без обменных операций между областями и без надежной защиты этих обменных операций.
Свобода передвижения и перевозки товаров очень быстро привели к такой форме торговли, при которой обойтись без денег оказалось уже невозможно.
Мы ни в коем случае не должны забывать, что в эпоху Крестовых походов в большинстве стран тогдашнего мира (кроме, разве что, Китая — если верить «Книге» Марко Поло) имели хождение не бумажные банкноты, а золотые, серебряные или медные монеты, которые, в силу своей тяжести, требовали для перевозки особых транспортных средств, а именно обозов из вьючных животных, подверженных всем случайностям и опасностям дороги. К тому же они представляли собой лакомую приманку для грабителей.
Чтобы уменьшить финансовый риск, тамплиеры ввели в своих владениях так называемые заемные письма, хотя не следует думать, будто рыцари Храма были их изобретателями. Еще до тамплиеров заемные письма были введены в обиход ломбардскими и венецианскими ростовщиками и банкирами (отличить которых друг от друга тогда было, пожалуй, не менее просто, чем сегодня).
Система заемных писем была крайне простой. Какое-либо частное лицо привозило свои металлические деньги, скажем, в Парижское командорство тамплиеров. Казначей Парижского командорства храмовников выдавал данному частному лицу взамен принятой на хранение суммы в звонкой монете заемное письмо в другое командорство Ордена Храма — скажем, Иерусалимское. Прибыв в Иерусалим, означенное частное лицо являлось в местное командорство ордена тамплиеров и, по предъявлении заемного письма, получало точный эквивалент своего помещенного в парижское казначейство ордена денежного вклада в любой монете, по своему выбору.
Благодаря введенной тамплиерами в своих владениях системе заемных писем отпадала необходимость осуществлять дорогостоящую (с учетом необходимости оплаты транспортных средств, вооруженного конвоя, пошлин и сборов при пересечении бесчисленных «таможенных рогаток» на границах между владениями бесчисленных крупных и мелких сеньоров, и прочих дорожных расходов).
Это было особенно важно для крупных торговцев. Во время путешествия они имели при себе только заемное письмо — выданный им храмовниками лоскут пергамента или бумаги, совершенно бесполезное для вора или грабителя, не имевшего никаких шансов этот лоскут где-либо «обналичить». Дело в том, что, судя по всему, тамплиеры использовали и дополнительные гарантии на случай воровства, грабежа или утери заемного письма и попадания его в руки «неавторизованных лиц». Заемные письма составлялись особенно тщательно, с использованием кодированных значков, понятных лишь тому орденскому казначею, который должен был их расшифровать. Однако загадка криптографии, которой пользовались тамплиеры для легитимации заемного письма, выданного в одном командорстве ордена Храма, в глазах казначея другого командорства, осталась неразгаданной по сей день.
При учете заемных писем тамплиеры взимали определенный процент за производство обменной операции. Однако никто из клиентов тамплиерских банков никогда не жаловался на чрезмерность подобных сборов (а ведь тамплиеры к тому же обеспечивали обозы со звонкой монетой орденской вооруженной охранной, несравненно более надежной и боеспособной, чем какие бы то ни было наемные воины)!
Вне всякого сомнения, банки храмовников отличались безупречной честностью. В противном случае обладатели наличности не усвоили бы себе так быстро привычку отдавать свое имущество под охрану тамплиеров и даже прибегать к их услугам в качестве казначеев. В домах Храма хранилась казна многих епископов. Королевские судьи и духовные лица разных рангов обычно передавали те богатства, владение которыми могло стать причиной тяжбы в их судах, монастырям или церквям. Однако со временем они стали предпочитать доверять свое имущество ордену тамплиеров, внушавшему им уважение и чувство безопасности за вверенные его попечению богатства своей внушительной военной силой.
Так в командорствах тамплиеров, представлявших собой настоящие крепости, скопились огромные ценности, отданные на хранение «бедным рыцарям Христа». Храмовники со временем превратились в умелых комиссионеров, для которых не было никаких секретов в сфере бухгалтерского учета. Как говаривали злые языки, «в прецепториях у храмовников хранилось больше закладных писем, долговых расписок и бухгалтерских книг, чем догматических трактатов и молитвенников».
Мало того — даже сам «христианнейший» король Франции доверил свою казну Храму, и казначей парижского Храма (Тампля) стал одновременно казначеем короля Французского. А папы римские постоянно прибегали к услугам тамплиеров для сбора и учета налогов, взимаемых римско-католической церковью. Все дома (подворья) ордена Храма в Европе имели счета, открытые на имя Папы римского. Храмовники были обязаны собирать и накапливать суммы, поступавшие на имя Папы, как их верховного суверена.
Между прочим, французские храмовники, нарушив прямой запрет короля Франции Филиппа IV Красивого в период наивысшего обострения конфликта последнего с папским престолом, направили в Рим в виде векселей деньги, собранные для папы римского французским духовенством (что наверняка не улучшило отношение короля Филиппа к ордену Храма).
Храмовники занимались как денежными переводами и взаиморасчетами, так и финансовыми операциями, так сказать, повышенной сложности. К примеру, тамплиерами на регулярной основе осуществлялся перевод в «Заморье» (Утремер, Левант) общей суммы налоговых поступлений, собранных в Европе для владений крестоносцев в Сирии и Палестине. «Бедные рыцари Христа и Храма» активно вели торговлю драгоценными металлами, составляя конкуренцию не только иудеям, но и ушлым ломбардцам (от которых, между прочим, происходит всем известное слово «ломбард»), и успешно конкурируя с крупнейшими банками итальянских торговых городов-республик.
Некоторые из «доброхотных даяний», дарованных Храму, представляли собой всякого рода пошлины, доходы и прибыли (с рынков, церквей, перевозки товаров и пр.). Вследствие этого казначеи Храма приобрели сноровку в учете и взимании подобных доходов, так что даже королевская власть нередко обращалась к тамплиерам, чтобы обеспечить поступление доходов в королевскую казну.
Так, например, Пайенский командор ордена Храма стал королевским сборщиком налогов в графствах Шампани и Фландрии. Полученные в денежной форма налоговые поступления с этих двух богатейших областей перевозились под охраной тамплиеров в парижский «дом Храма» (франц.: «Мэзон дю Тампль»), обычно именовавшийся просто «Храмом» («Тампль»), за неприступными стенами которого хранилась как орденская, так и французская королевская казна.
Выступая, с одной стороны, в роли откупщиков, тамплиеры, обладая солидной наличностью, часто и охотно давали деньги взаймы. Так, храмовники ссудили огромную сумму королю Филиппу Красивому на приданое для его дочери, которую король иначе не смог бы выдать замуж. Многие епископы также брали у храмовников крупные ссуды. Лишь благодаря таким займам эти князья церкви смогли возвести подобающие их званию дворцы.
Однако храмовники не менее охотно кредитовали не только «корпоративных клиентов», но и «физических лиц» лиц. Самый ранний документ о предоставлении тамплиерами займа частному лицу датируется 1135 г., то есть начальным периодом истории ордена Храма.
«Бедные рыцари Христа» практиковали «ипотечное кредитование», то есть выдачу ссуды под залог — совсем как нынешние ипотечные банки.
Вскоре после основания орден тамплиеров освободился от духовной опеки и контроля со стороны латинского Патриарха Иерусалимского (а позднее — и со стороны епископов) и перешел в прямое подчинение римского Папы, при дворе которого постоянно пребывал орденский посол, т.н. «прокуратор». Все рыцари-храмовники получили от Папы исключительное, уникальное право исповедовать в военно-полевых условиях любого собрата по ордену и отпускать ему грехи! С другой стороны, братья-священники играли активную роль во всех сферах орденской жизни, не ограничиваясь только духовным окормлением своей паствы. Эти капелланы были обязаны вести безупречный образ жизни, во всем повиноваться Великому магистру и жить в определенном месте. Клирики аристократического происхождения могли достигать в ордене Христа и Храма высших должностей.
Ярким подтверждением этого обстоятельства являются материалы положившего конец существованию ордена Храма «гнусного процесса тамплиеров» — среди арестованных и осужденных храмовников числилось чрезвычайно много капелланов, т.е. священников. Начиная с середины XIII в. капелланы при вступлении в орден Храма должны были произносить те же клятвы, что и рыцари-монахи. Среди прочих членов ордена Христа и Храма священники выделялись лишь благодаря привилегиям, связанным с их духовным саном. Тем не менее, только после ревизии Устава в середине XIII в. члены ордена Христа и Храма Соломонова стали формально подразделяться на «братьев-рыцарей», «братьев-священников» (и те, и другие были монахами), «полубратьев», или «услужающих братьев» (воинов и служителей), именуемых иногда «братьями-клиентами» (лат.: «фратрес клиентес»).
Правила, выработанные для ордена тамплиеров на церковном соборе в Труа при деятельном участии Бернара Клервоского («Регула пауперум коммилитонум Христи Темпликве Саломоници», что в переводе с латыни на русский означает: «Правила бедных соратников Христа и Храма Соломонова») содержали почти одни только общие положения, а потому, в соответствии с потребностями времени, вскоре понадобилось их расширение и преобразование.
Эти добавления получили окончательную редакцию к середине XIII в. и составили вместе с «Правилами» одно систематическое целое. Кстати, знакомство с полным орденским уставом (латинская и французская редакция которого частично различались) у храмовников, в отличие от других орденов, требовалось только от высших членов тамплиерской иерархии.
Низшие члены ордена Христа и Храма знакомились с Уставом лишь постольку, поскольку это диктовалось их служебным положением. Они были обязаны иметь лишь представления и сведения об общем духе, целях и задачах ордена, в котором состояли. Данное обстоятельство позднее послужило одной из причин распространения самых фантастических небылиц о якобы исповедовавшемся в недрах ордена храмовников «тайном еретическом (но не иудейском!) учении», идолопоклонстве и т.п. абсолютно недоказуемых гипотез — конечно, если не считать признание поджариваемыми на медленном огне и вздернутыми на дыбу обвиняемыми доминиканской инквизицией храмовниками своей вины «царицей доказательств» (в соответствии с воззрениями кровавого сталинского прокурора Андрея «Ягуарьевича» Вышинского)! Кстати говоря, аналогичных подозрений и обвинений не избежали и члены других военно-монашеских Орденов, включая странноприимцев-иоаннитов, традиционных соперников ордена рыцарей Христа и Храма. Даже в, казалось бы, просвещенном ХХ веке немецкая оккультистка Марта Кюнцель, состоявшая в ордене Золотой Зари английского черного мага и сатаниста Алистера Кроули, всерьез утверждала, что в недрах ордена иоаннитов существовала тайная языческая секта, чьи члены совершали человеческие жертвоприношения на развалинах изображающего Гигантомахию (битву олимпийских богов с гигантами — а не с титанами, как, к сожалению, порой приходится читать!) Пергамского алтаря в Малой Азии. Как говорится, усердие не по разуму… А впрочем, довольно об этом…
Община рыцарей Христа и Храма Соломонова имела строго иерархическое устройство.
Во главе ордена тамплиеров стоял Великий магистр, или мастер (лат. Mагистер Темплариорум), избираемый простым большинством голосов особым комитетом (советом), состоявшим из членов Капитула и утверждаемый Капитулом в должности, по своему рангу уравненный Папой римским с независимыми владетельными государями, а по достоинству — с епископами. Хотя во всех важнейших вопросах требовалось согласие Капитула, решавшего их опять-таки большинством голосов, и Магистр был обязан повиноваться ему, он все же обладал чрезвычайно широкими полномочиями — например, правом самому назначать высших должностных лиц ордена Храма.
Ближайшую свиту Великого магистра (именовавшегося по-немецки «гроссмейстер», по-французски — «гран-мэтр», по-итальянски — «гран маэстро», по-английски — «грэнд-мастер», по-испански — «гран местре», по-португальски — «гран мештри») составляли:
1. капеллан (духовник)
2. искусный писец-клирик, в совершенстве владеющий латынью,
3. «сарацинский» (т.е. арабский) писец или европеец, владеющий арабским языком и письмом,
4. два оруженосца,
5. двое личных конных слуг из числа членов Ордена,
6. рыцарь, исполнявший обязанности ординарца,
7. кузнец-оружейник, ковавший и чинивший доспехи и оружие Магистра,
8. два конюха, в обязанности которых входил уход за его боевым конем,
9. личный повар,
10. два так называемых «адъюнкта» — орденские рыцари из благороднейших родов, составлявшие ближайший совет Магистра.
В случае отсутствия Магистра по каким-либо причинам (отъезд, болезнь, смерть в бою или плен) его заменял «сенешаль» (по-латыни: «сенескалкиус»). Сенешалю прислуживали два оруженосца, орденский брат из низших чинов, капеллан, писцы и двое пеших слуг.
«Маршал» (по-латыни: «марескалкус») был главным полководцем ордена Храма и заведовал его военным делом. В военное время «братья-рыцари» и «услужающие братья» состояли под его непосредственным началом.
«Великий прецептор (по-латыни: «магнус прецептор») Иерусалимской области» был хранителем орденской казны. В этом своем качестве он ведал также размещением братьев по различным орденским замкам-монастырям и надзирал над всеми орденскими поселениями, фермами и имениями. Под его начальством находились также принадлежавшие Храму корабли, стоявшие на якоре в порту Сен-Жан д’Акра (Акры, Аккона, Аккарона или Птолемаиды). Он же распоряжался военной добычей. При нем находился орденский «портной» («интендант»), ведавший снабжением братьев ордена одеждой, а их коней — сбруей.
В обязанности «комтура (командора) Святого града Иерусалима» входило выполнение первоначальной общеорденской задачи тамплиеров. Вместе с десятью рыцарями Христа и Храма под черно-белым орденским знаменем «Босеан» он должен был сопровождать паломников к реке Иордану, снабжая их необходимыми припасами и лошадьми.
Подобные же высшие орденские должности были введены тамплиерами позднее и в провинциях, на которые начиная с XII в. были разделены владения ордена Храма, а именно — в графстве Триполийском, княжестве Антиохийском, Франции, Англии, Пуату, Арагоне, Португалии, Апулии (Южной Италии) и Венгрии. Каждая орденская провинция управлялась особым провинциальным приором, или комтуром (командором), которому были подчинены комтуры отдельных, более мелких, тамплиерских территориальных единиц — комтурств (командорств), в свою очередь, подразделявшихся на еще более филиалы («прецептории»).
Магистру подчинялись Великие приоры, Великим приорам — байлифы (именовавшиеся также бальи или пилье, что буквально означает «столпы», «опоры»), байлифам — приоры, а приорам — командоры (или комтуры). Следует, однако, учитывать, что титулатура высших должностных лиц ордена Храма в разные времена и в разных странах существенно варьировалась. Так, Великий приор мог именоваться «Комтуром (командором) провинции», «Магистром» или «Великим прецептором», а командор (комендант орденского замка-монастыря) — «прецептором».
Название должности «прецептора» происходит от того, что он был обязан выполнять порученную ему магистром задачу (от лат. «преципимус тиби» = «поручаем тебе»).
Как мы уже знаем, члены ордена Храма подразделялись на рыцарей, капелланов-священников и услужающих «братьев-сервиентов» (лат. фратрес сервиентес), от названия которых произошло впоследствии слово «сержант».
Сервиенты, в свою очередь, подразделялись на оруженосцев, сопровождавших «братьев-рыцарей» в военных походах, и на разного рода служителей (слуг) и ремесленников. Наряду с этими тремя разрядами (чинами) тамплиеров существовал еще и четвертый — светские члены ордена («полубратья», по-латыни: «семифратрес» или «димидии»).
Хотя, если быть точнее, «полубратья» собственно членами ордена Храма не считались (в частности, потому, что не приносили трех монашеских обетов нестяжания, послушания и безбрачия). В их число входили как дворяне, так и люди простого звания, мужчины и женщины, которые по собственной воле выполняли целиком или частично орденские предписания, но не жили в орденских замках-монастырях (подобно монашествующим в миру). К числу этих светских членов ордена Храма принадлежали также «донаты» (по-латыни: «донати»), добровольно оказывавшие ордену какие-либо услуги, и так называемые «облаты» (по-латыни: «облати»), уже с детства предназначенные родителями ко вступлению в орден Храма и воспитанные в духе верности его Уставу.
Каждому рыцарю ордена Храма, как уже говорилось, полагалось иметь три лошади, одного оруженосца и один шатер. Все члены ордена храмовников получали одинаковые по качеству и количеству пищу, оружие и одежду.
Из числа услужающих братьев, которые в отличие от белых одеяний «братьев-рыцарей» носили черную и коричневую одежду и такой же плащ, назначались пять низших должностных лиц ордена Христа и Храма Соломонова:
так называемый «подмаршал» («низший маршал»), в непосредственном подчинении у которого в военное время находились все «сервиенты»,
1. знаменосец ордена,
2. управляющий земельными владениями ордена,
3. главный кузнец ордена,
4. комтур (командор) порта Акра (Сен-Жан д’Акр).
«Подмаршал» считался помощником главного орденского Маршала и обязан был обеспечивать орден Храма оружием и держать это оружие в порядке. Знаменосец, возивший в боях «Босеан» за Магистром, был в то же время начальником всех оруженосцев, которых он приводил к присяге, а по окончании срока их воинской службы увольнял.
Уставом тамплиеров было точно определено, сколько каждому орденскому брату полагалось одежды, постельных принадлежностей и оружия; был точно установлен порядок дня в отношении молитв, посещения храма, трапез и т.д., Столь же строго и подробно регламентировались все военные обычаи в походе, при осаде, в лагере, на поле боя, распорядок дня и работа капитула. За престарелыми, слабыми и больными «орденскими братьями» был установлен чрезвычайно внимательный уход. Орденский «альмоньер» («милостынедатель»), то есть попечитель о бедных, получал ежедневно десятую часть всех хлебных запасов для раздачи нуждающимся.
Существовало также специальное Уложение о наказаниях, предусматривавшее различные кары за нарушение орденских правил. Преступления (воровство, убийство, бунт, побег, кощунство, трусость перед лицом врага, сообщение постановлений Капитула не допущенному к участию в заседаниях Капитула брату, симония и содомия) карались исключением из ордена Храма, а менее тяжелые проступки (неповиновение начальникам, клевета на брата, оскорбление действием брата или другого христианина, общение с продажными женщинами, отказ брату в пище и питье) — временным лишением права на ношение орденской одежды.
Изгнание из ордена Христа и Храма означало неизбежное лишение изгнанного недостойного члена источника существования — ведь, вступая в орден, тамплиер вносил в него все свое имущество, которое обратно уже не возвращалось. Кто лишался белого орденского плаща, был обязан трудиться вместе с рабами, есть на голой земле и не сметь прикасаться к оружию. Даже после того, как ему возвращали орденский плащ, он уже никогда не мог достичь в ордене высшей должности или давать показания против кого-нибудь из братьев.
Желавший вступить в орден тамплиеров в качестве полноправного члена («белого плаща») должен был обладать отменным здоровьем, происходить от законного брака и из рыцарского рода. Он также должен был не состоять в браке, не быть отлученным от Церкви, не быть связанным присягой с каким-либо другим духовным Орденом и не добиваться приема в Орден при помощи посул или подарков.
Перед торжественным приемом в орден Храма кандидата, успешно отбывшего год предварительного искуса (послушничества, или новициата), два «брата-рыцаря» отводили его в особую комнату при орденском храме на собеседование о серьезности его намерений и обременительности тех обязанностей, которые он собирается взять на себя. Если же кандидат, вопреки всему, оставался твердым в своем решении, то, с разрешения Капитула, его вводили в храм, приводили к присяге на Святом Евангелии и с соблюдением торжественных церемоний облачали в белый орденский плащ.
Самовольно выходить из ордена тамплиеров было строжайше запрещено. Если выбывший из ордена храмовник снова хотел в него вернуться, он должен был в любую погоду стоять с непокрытой головой у входа в «орденский дом» и, преклоняя колена перед каждым входящим и выходящим храмовником, слезно молить о прощении.
По прошествии определенного времени «альмоньер» предлагал «заблудшему брату, сотворившему достойный плод покаяния», подкрепиться скромной пищей и питьем и сообщал капитулу, что брат-отступник молит проявить милосердие и принять его обратно в орден Храма. В случае согласия капитула, кающийся проситель, голый по пояс и с веревкой вокруг шеи, являлся перед собранием капитула, на коленях и со слезами сердечного сокрушения молил о приеме и заявлял о своей готовности понести самое суровое наказание. Если он затем в течение назначенного срока приносил «достойный плод покаяния», капитул возвращал ему его прежнюю орденскую одежду.
Как уже говорилось выше, Великий магистр тамплиеров принимал важные решения не единолично, а лишь посовещавшись с «Генеральным капитулом» (в особо экстренных случаях — с Иерусалимским конвентом, то есть с общим собранием всех тамплиеров, несших службу в Иерусалиме) и только с их согласия мог объявлять войну, заключать мир, совершать покупки и продажи и т.п. Генеральный капитул состоял из высших должностных лиц всех орденских областей и наиболее опытных рыцарей, приглашаемых на совет Великим магистром; Капитул этот созывался лишь в особо важных случаях вследствие сопряженных с ним чрезвычайных расходов.
Орденские дела, касавшиеся только отдельной провинции, обсуждались на заседании провинциального капитула тамплиеров под председательством соответствующего прецептора. Поскольку орден тамплиеров благодаря своему воинственному характеру, привлекавшему к вступления в него многочисленных представителей знати, в наибольшей степени отвечал тогдашним представлениям об идеальном рыцарстве, раскрашенному в самые яркие краски поэтической фантазией того времени (не случайно в «Парсифале» Кретьена де Труа и Вольфрама фон Эшенбаха хранителями Святого Грааля выступают рыцари-храмовники!) и пользовался благоволением государей, щедро одаривавших его землями и привилегиями, численность тамплиеров быстро возрастала.
Столь же стремительно росли богатства и владения ордена, хотя и подчиненные его главному иерусалимскому «Храму», но разбросанные по разным странам, что оказалось позднее одной из причин его слабости. Со всех сторон стекались к Ордену богатые приношения в виде коней и оружия. По завещаниям ему отказывалась десятая часть крупных состояний, огромные земельные владения, процветающие хозяйства, важные привилегии. При дворах в Париже и Лондоне и во дворцах испанских королей храмовники занимали наиболее почетные должности.
Представляется совершенно очевидным, что через руки тамплиеров проходили громадные суммы денег, которые они могли бы накапливать у себя в виде громадных запасов драгоценного металла. Однако они этого не делали, если не считать «валютных резервов», необходимых для осуществления банковских операций. В противном случае тамплиеры могли бы парализовать всю экономическую жизнь Европы и Святой Земли, а этого не произошло!
Культура, торговля, ремесло, строительство способны развиваться только при условии постоянного оборота денег. Между тем, объем оборотных средств оставался постоянным и равнялся весу затраченного на их производство металла. Ведь, как мы уже указывали выше, тогда еще не существовало бумажных денег, которых ныне в состоянии выпустить практически в неограниченном количестве правительство любой страны (а не только Китая)!
Если бы такая мощная международная организация, как Орден Храма, занялась накопительством, очень скоро объем наличности существенно сократился бы, что затруднило бы обмен и замедлило темпы развития цивилизации.
Но львиная доля денежных средств, которыми располагал Храм, уходила на обеспечение «священной войны» и на новые приобретения.
К 1260 г. орден тамплиеров насчитывал в своих рядах, по оценкам разных авторов, от 15 000 до 20 000 одних только «братьев-рыцарей», не говоря о священниках, служителях и воинах, и владел 9 000 комтурств (командорств), бальяжей (баллеев) и прецепторий («храмовых подворий» или «домов Храма»). Последние представляли собой укрепленные усадьбы замково-монастырского типа, пользовавшиеся правом экстерриториальности. Проживавшие в этих замках-монастырях тамплиеры, как рыцари, так и священники, в знак своего монашеского звания носили тонзуру и по указу Папы римского с 1162 г. подчинялись не местным епископам, а только своему орденскому духовенству. Местные епископы не были вправе требовать церковную десятину с орденских земель.
По могуществу и богатству орден тамплиеров мог смело соперничать со всеми государями Христианского мира. Но, сделавшись повсюду государством в государстве, со своим собственным и — самое главное! — постоянным войском, собственным судом, собственными церквями, собственной полицией и собственными финансами, он стал вызывать зависть и недоверие светских государей, тем более, что римские папы, стремившиеся подчинить этих монархов своей власти, оказывали подчиняющимся только Апостольскому престолу воинственным рыцарям-монахам в белых плащах с красным крестом всяческое покровительство. Римские понтифики не находили слов для выражения своей благосклонности людям, искренне готовым умереть за веру и представлявшимся им искренне преданными Папской тиаре.
В ущерб многим епископам и общей массе монашества они осыпали орден храмовников неслыханными привилегиями и всевозможными отличиями, создавая ему и в религиозном отношении совершенно исключительное положение, но вместе с тем вызывая к нему ожесточенную вражду всех обиженных и обойденных папским вниманием, в том числе и других духовно-военных орденов. Дело усугублялось еще и тем, что знатное происхождение большинства братьев-рыцарей ордена Храма, их казавшиеся безграничными могущество, богатство и привилегии постепенно возбудили в храмовниках горделивое сознание свой избранности, чувство своего неприступного величия и ненасытную алчность. Тамплиеров обвиняли в том, что они впали в страшный грех гордыни.
Среди Великих магистров-преемников Гуго де Пайена наиболее выдающимися и доблестными были тамплиеры:
1. брат Бернар де Тремелаи (пал при взятии Аскалона в 1153 г.),
2. брат Одо де Сент-Аман (умер в 1179 г.),
3. брат Гийом де Боже (при нем крепость Сен-Жан д’Акр, или Акра, последний оплот христиан в Палестине, была 18 мая 1291 г. захвачена магометанами, а сам он был смертельно ранен сарацинской стрелой), и
4. брат Тибо де Годен, под чьим руководством орден Храма Соломонова перебрался из Святой Земли на остров Кипр, под крыло титулярных королей Иерусалимских и Армянских (Киликийских) из династии Лузиньянов.
Уже с начала XIII в., когда орден тамплиеров еще безупречно и в полной мере выполнял свои уставные функции по защите паломников и границ Иерусалимского королевства, не было недостатка в жалобах на высокомерие, склонность к измене, лицемерие и беспутство храмовников. Широкое распространение нашла поговорка «пить как храмовник» и «ругаться как храмовник».
Тамплиеров обвиняли в том, что они, равнодушные к общему благу, руководствовались только своими узко эгоистичными, своекорыстными интересами, стремились прежде всего удовлетворить свое властолюбие и алчность. Они нередко заключали тайный союз с мусульманами, проявляли откровенную враждебность к Императору Священной Римской Империи Фридриху II Гогенштауфену во время его (не получившего папского благословения) Крестового похода в Святую землю в 1228-29 гг., вели нескончаемые кровавые распри с иоаннитами и были постоянным предметом ненависти епископов, утративших над ними контроль, вследствие папских послаблений. К тому же и светские государи постепенно стали все больше завидовать богатству и могуществу ордена Храма.
Последний сам подал пищу к дальнейшему росту недоверия и зависти, когда при Великом магистре брате Жаке де Молэ в 1306 г. перебрался во Францию, где ему, по идее, нечего было делать. То, что магистр приехал не самочинно, а лишь выполнял волю Папы римского Климента V (бывшего епископа Бордо, француза Бертрана де Го), в глазах тогдашней «общественности» мало что меняло.
Перебравшись во Францию, орден Храма как бы добровольно отдался во власть короля Филиппа IV Красивого, мечтавшего присвоить себе казну тамплиеров и вдобавок раздраженного позицией храмовников в его конфликте с Папой Бонифацием VIII (орден тамплиеров, как «международная организация» естественно, поддержал не французского короля, а своего сюзерена — римского Папу, которого, в духе крестоносной идеологии, продолжал считать верховным главой всего христианского мира, «Первосвященником и Царем Царей по чину Мелхиседекову»). Но во Франции в описываемое время дули уже совсем иные ветры.
Король Филипп IV Красивый обвинил орден бедных рыцарей Христа и Храма в отречении от Христа, почитании «идола Бафомета» (до сих пор никто не знает, что это такое!), осквернении Святого Причастия, содомии (вот где пригодилось изображение двух рыцарей на одном коне!). В пользу истинности данных обвинений могли свидетельствовать фривольные высказывания многих храмовников и претензии, предъявлявшиеся ордену храма римскими Папами и ранее (например, Иннокентием III — в 1208 г.), однако отсутствовали подлинные, неопровержимые доказательства. Так, остались по сей день недоказанными утверждения, будто храмовники исповедовали тайное еретическое учение, поклонялись одновременно двум «богам» — истинному небесному и другому, земному, дарующему мирские радости, которого изображали в виде человеческой головы из благородного металла и т.п.
Но, как бы то ни было, 13 октября 1307 г. в ходе тщательно подготовленной акции были арестованы в парижской штаб-квартире их ордена — находившемся за пределами городских стен замке Тампль — Великий Магистр ордена Христа и Храма брат Жак де Молэ и высшие сановники ордена тамплиеров — они как раз шли в церковь на утреннюю службу. Одновременно были схвачены почти все храмовники Франции. Замки их были разбросаны по стране, силы раздроблены и разобщены, так что они не смогли оказать никакого сопротивления королевским солдатам.
Движимость и недвижимость ордена Храма была конфискована в пользу казны еще до начала «cудебного разбирательства». После ареста тамплиеров по королевскому повелению были составлены списки вещей, под залог которых тамплиеры выдавали денежные ссуды частным лицам. Эти вещи были конфискованы в свою пользу королем Филиппом. Деньги король повелел взыскать — и также в свою пользу! Однако- в силу указанных выше обстоятельств — надежды алчного короля найти в казнохранилищах разгромленного им ордена Храма не оправдались.
Добытые королевскими инквизиторами при помощи пыток «признания» арестованных храмовников (большинство из которых составляли, кстати, не «братья-рыцари», а священники-капелланы, оруженосцы и «услужающие братья») послужили поводом к обвинению всех членов ордена тамплиеров поголовно в тех же «грехах». Собравшиеся в г. Туре Генеральные Штаты (тогдашний французский парламент) и находившийся у короля Филиппа в «авиньонском пленении» Папа-француз Климент V объявили выдвинутые против храмовников обвинения обоснованными. 12 августа 1308 г. «карманный Папа короля Филиппа» официально повелел французской инквизиции начать судебное преследование всех тамплиеров.
12 мая 1310 г. король Филипп IV Красивый приказал сжечь 54 рыцарей ордена Храма на костре. Хотя Вьеннский собор римско-католической церкви, заседавший с 16 октября 1311 г. по 6 мая 1312 г., и отказался вынести приговор ордену тамплиеров в целом, Папа Климент V своей буллой от 22 марта 1312 г. объявил о роспуске ордена. 11 марта 1314 г. Великий магистр Храма брат Жак де Молэ и целый ряд рыцарей Храма были по приказанию короля Филиппа сожжены на острове Ситэ («Еврейском острове») в Париже.
По версии, разделяемой современными наследниками ордена тамплиеров — Верховным Рыцарским (Воинским) Орденом Храма Иерусалимского (Ordo Supremus Militaris Templi Hierosolymitani, O.S.M.T.H.) и др. – Жаку де Молэ удалось назначить своим наследником Жака Лармения (Лармениуса, Ларменюса), под чьим руководством началось подпольное существование французских тамплиеров, окончательно вышедших из подполья уже в правление императора французов Наполеона I Бонапарта, в 1808 г., при Великом магистре Бернаре Раймунде Фабра-Палапра.
Во Франции, Кастилии и в некоторых областях Англии владения и имущество ордена тамплиеров были конфискованы короной.
В Арагоне владения храмовников были переданы военно-духовному ордену Калатравы, в Италии — госпитальерам-иоаннитам, а в Германии — иоаннитам и рыцарям Тевтонского (Немецкого) ордена. У последних были давние счеты с тамплиерами — храмовники в свое время буквально вытеснили «братьев госпиталя Пресвятой Марии Иерусалимского Тевтонского Дома» из Святой Земли. Теперь Немецкий орден припомнил это «бедным рыцарям Христа и Храма Соломонова». В Португалии, где тамплиеры оказывали королю существенную военную помощь в борьбе с маврами (так там именовали мусульман), и в особенности в деле строительства крепостей, их орден был переименован в «орден Христа» и продолжал существовать под этим названием, которое даже нельзя считать новым, ибо «рыцарями Христа» храмовники именовались изначально.
Самое крупное следствие по делу тамплиеров за пределами Западной Европы состоялось на Кипре. Именно на этом острове фактически располагалась штаб-квартира ордена Христа и Храма, именно с Кипра Великий Магистр брат Жак де Молэ дал коварному королю Филиппу IV Красивому заманить себя во Францию. Положение тамплиеров на Кипре было осложнено нестабильностью политической ситуации на острове и междоусобными распрями в Кипрском королевстве Лузиньянов, в которые оказались вовлеченными и тамплиеры. Жак де Молэ не был настроен дружественно в отношении к королю Кипра Генриху (Анри) II Лузиньяну. Кипрский монарх, будучи титулярным королем Иерусалима и Армении-Киликии, считался, тем не менее, противником продолжения Крестовых походов и возвращением в Палестину с Кипра базы ордена Храма, который пытался подчинить своей власти (как и перешедший из Святой Земли на Кипр Орден иоаннитов-госпитальеров).
26 апреля 1306 г. Генрих II был свергнут с престола в результате вооруженного восстания, возглавляемого братом короля Амори (Амальриком) де Лузиньяном. До нас дошли утверждения местных летописцев, согласно которым Жак де Молэ со своими тамплиерами принял участие в восстании, в результате которого узурпатор Амори стал правителем острова Кипр. Вероятно, Великий магистр ордена Храма был недоволен «теплохладным» (в лучшем случае) отношением Генриха II к идее продолжения Крестовых походов и его стремлением подчинить орден Христа и Храма своей власти, и потому поддержал узурпатора, с которым связывал надежду на организацию нового «вооруженного паломничества» в Палестину. Памятуя о поддержке тамплиерами восстания, приведшего его к власти, Амори колебался в необходимости ареста кипрских тамплиеров даже после того, когда острова достиг направленный против храмовников папский указ.
Поначалу кипрские власти попросили руководство ордена Храма передать орденское имущество под охрану королевских властей, как того требовал Папа римский. Тамплиерам надлежало сдать королевским чиновникам коней и оружие, согласившись подвергнуться чему-то вроде домашнего ареста во дворце архиепископа города Никосии. Однако главный из оставшихся на острове тамплиеров — маршал ордена Храма брат Эме д’Озелье — согласился только на передачу земельных владений храмовников под контроль королевских властей. Кипрским тамплиерам было предложено разместиться в одном из этих владений. Король Амори запретил кому бы то ни было вести с тамплиерами финансовые дела. К тамплиерам был послан королевский эмиссар по имени Болдуин, угрожавший им смертью в случае неподчинения. Тамплиеры предложили обратиться к Папе римскому, отложив решение до сентября. Чтобы заставить тамплиеров подчиниться приказу, Амори де Лузиньян направил к ним для переговоров нового эмиссара — каноника Андреа Тартарола.
24 мая состоялось общее собрание представителей короля и членов ордена Храма, между которыми было заключено соглашение. Было зачитано публичное заявление с признанием заслуг ордена Храма перед церковью. Представители кипрских тамплиеров от имени всех «братьев» своего ордена принесли присягу на верность королю Кипра. Имущество тамплиеров, как в столичном городе Никосии, так и в провинциальных приорствах, было описано. Однако король Амори, недовольный исходом переговоров, собрал войска, напал на «своих» тамплиеров и победил их 1 июня в битве при Лимасоле. Часть кипрских тамплиеров (в том числе маршала Ордена Храма Эме д’Озелье) были заключены в замке Хирокития, а остальные отосланы в Йермасойю.
1 мая 1310г. на Кипре началось слушание дела тамплиеров. За пять дней были заслушаны показания 21 свидетеля. Среди заслушанных свидетелей не было ни одного тамплиера. Тем не менее, свидетельства не содержали в себе обвинений храмовников ни в чем преступном. Свидетели указывали лишь на секретность, окутывавшую жизнь тамплиеров на Кипре, и на якобы присущее храмовникам стремление к приумножении богатств своего духовно-рыцарского братства любым способом. Были заслушаны и показания, благоприятные для ордена Храма. Свидетели указывали на то, что тамплиеры сражались с сарацинами лучше других христиан и чтили Святой Истинный крест. Кипрских тамплиеров допрашивали с 5 по 21 мая. 76 протоколов кипрского процесса с показаниями дошло до наших дней. Большинство тамплиеров, представших перед судом на Кипре, относилось к числу «братьев-рыцарей» и «братьев-сержантов», то есть воинов, и только 23 из них были служителями ордена Храма, включая 1 священника и 1 кузнеца. Ни один из них не признался в преступлениях, вмененных в вину ордену Христа и Храма. 35 новых свидетелей, выступивших перед судьями в период с 1 по 4 июня, также признали невиновность ордена Христа и Храма Соломонова.
5 июня было обнаружено изуродованное тело исчезнувшего незадолго перед тем узурпатора Амори де Лузиньяна, что прервало расследование. В августе на Кипре была восстановлена власть короля Генриха II. Началось новое следствие, в ходе которого тамплиеры, по требованию Папы Климент V, в августе 1311 г. были подвергнуты допросу с пристрастием (т. е. пыткам), что привело к смерти многих допрашиваемых тамплиеров в ходе следствия. Среди умерших (вероятнее всего, от пыток) «бедных соратников Христа» был и маршал ордена Храма брат Эме д’Озелье.
Возможности французского короля воздействовать на ход процессов над тамплиерами за пределами Франции были существенно ограничены. Доказательства вины храмовников, приводимые на процессе, были слабы, и «установление истины» очень сильно зависело от применения к допрашиваемым храмовникам пыток. Это обстоятельство по сей день порождает бесконечные дискуссии о справедливости суда над орденом бедных соратников Христа.
В Шотландии тамплиеры сохранились под названием «рыцарей ордена Чертополоха», известного также как орден Святого Андрея (Святой Андрей испокон веков считался небесным заступником и покровителем Шотландии). Впоследствии орден Святого Андрея (Первозванного) был перенесен Царем Петром Великим на российскую почву в качестве высшего ордена Российской Империи, а после распада Советского Союза — восстановлен в качестве высшего ордена Российской Федерации (хотя награждения им производятся не только Президентом Российского республиканского государства, но и Местоблюстительницей Российского Императорского Престола Ее Императорским Высочеством Великой Княгиней Марией Владимировной, продолжающей тем самым практику своего провозглашенного в эмиграции Императором и Самодержцем Всероссийским Кириллом I Деда — Великого князя Кирилла Владимировича Романова, кузена Царя Мученика Николая II, и своего Отца — Местоблюстителя Российского Престола Великого князя Владимира Кирилловича Романова).
В дальнейшем многие, в частности, масонские и парамасонские, организации принимали название «тамплиеров». До сих пор существует «Международный орден Рыцарей Храма» («Ordo Internationalis Militiae Templi»), а в Германии, Бельгии и Австрии — Немецкий орден Тамплиеров (Ordo Militiae Templi) и орден Рыцарей Креста и Храма (Ordo Militiae Crucis Templi), издающий журнал «Nova Militia — Die neue Ritterschaft» («Новое рыцарство»), упомянутый выше Верховный Рыцарский (Воинский) орден Храма Иерусалимского (O.S.M.T.H.) и др. . Но это уже тема отдельного исследования.
Список великих магистров ордена Храмовников (до ухода ордена Храма в подполье):
1. Гуго де Пайен 1118/19–1136/37 г.г.
2. Робер де Краон 1136/37-1149 г.г.
3. Эверар де Барр 1149-1152 г.г.
4. Бернар де Тремелаи 1152-1153 г. г.
5. Андре де Монбар 1153-1156 г.г.
6. Бертран де Бланшфор 1156-1169 г.г.
7. Филипп де Мийи 1169-1171 г.г.
8. Одо де Сент-Аман 1171-1179 г.г.
9. Арно де Тюрр 1180-1184 г.г.
10. Жерар де Ридфор 1185-1189 г.г.
11. Робер де Сабле 1191-1193 г.г.
12. Жильбер Эрай 1194-1201 г.г.
13. Филипп де Плесси 1201-1209 г.г.
14. Гийом де Шартр 1210-1219 г.г.
15. Петро де Монтекауто 1219-1232 г.г.
16. Арман де Перигор 1232-1244 г.г.
17. Ришар де Бюр 1244/45-1247 г.г.
18. Гийом де Соньяк 1247-1250 г.г.
19. Рено де Вишье 1250-1256 г.г.
20. Тома Берар 1256-1273 г.г.
21. Гийом де Боже 1273-1291 г.г.
22. Тибо Годен 1291-1293 гг.
23. Жак де Молэ 1294-1314 г.г.
Здесь конец и Богу нашему слава!
Приложение I
Клятва магистров португальской провинции ордена рыцарей Христа и Храма
Я,…, рыцарь ордена Храма, ныне избранный магистром рыцарей Португалии, клянусь подчиняться и вечно хранить верность Господу моему Иисусу Христу, наместнику его Верховному Понтифику (Папе римскому — В.А.) и всем последующим преемникам его, жизнью клянусь защищать не только словом, но и силой оружия Таинства Веры, семь Таинств, четырнадцать статей символа Веры, Апостольский и Афанасьевский символы Веры, Священное Писание — как Ветхого, так и Нового завета — с комментариями святых отцов, принятых Церковью, единство Божие и множественность Святой Троицы, постулат непорочности Девы Марии, дочери Иоакима и Анны, из колена Иудина и из рода Давидова, как до родов, так же точно и во время родов и после оных.
Клянусь неизменно покорствовать и повиноваться Великому магистру ордена, во исполнение статутов, которые завещаны нам отцом нашим, святым Бернаром (Клервоским — В.А.).
Клянусь всегда, когда потребуется, переплывать моря, чтобы вступать в бой и оказывать поддержку государям и князьям против неверных; клянусь нигде не появляться без оружия и коня; клянусь не обращаться в бегство перед тремя противниками и не склонять перед ними своей головы, особенно если это неверные; клянусь не продавать имущество ордена и не давать согласия на его продажу и отчуждение; клянусь неизменно хранить целомудрие.
Клянусь всегда быть верным королю Португалии, не уступать врагам городов и крепостей, принадлежащих ордену, никогда не отказывать ни в какой помощи ни словом, ни добрым деянием, ни оружием монахам, особенно монахам Сито (клерикального Цистерцианского ордена — В.А.), и их аббатам, ибо они суть наши соратники и братья.
В подтверждение сказанного по моей доброй воле даю слово так поступать. Да помогут мне Бог и Его святые Евангелия.
Приложение II
Гордыня – это порок неравенства, ибо высокомерный человек хочет быть единственным в своем роде и поэтому чурается людей.
И поскольку смирение и мудрость суть добродетели, противоположные гордыне и предполагающие равенство, то если ты, рыцарь, обуреваемый гордыней, вознамеришься преодолеть свою гордыню, позволь своему сердцу проникнуться одновременно смирением и мужеством; ибо смирение без мужества лишено силы и не осилить ему гордыню. Есть ли у тебя повод быть высокомерным, когда во всем блеске своих доспехов ты гарцуешь на своем могучем коне? Нет, если смирение найдет в себе силы напомнить тебе о твоем рыцарском предназначении. Если же ты высокомерен, не найдешь ты в себе силы изгнать из твоего сердца честолюбивые планы. А если выбит ты из седла, и побежден, и взят в плен, будешь ли ты столь же высокомерен, как и прежде? Нет, ибо силой оружия будет сломлена гордыня в сердце рыцаря, несмотря на то что душенное благородство не зависит от плоти; насколько же успешнее должны изгонять гордыню из благородного сердца смирение и мужество – достоинства души, свидетельствующие о силе духа.
Зависть – это грех, противный щедрости, милосердию и великодушию, наилучшим образом соответствующим природе рыцарского Ордена. Поэтому при порочном сердце рыцарь не сможет быть достойным своего призвания. Если лишен он силы духа, зависть вытравит из сердца рыцаря справедливость, милосердие и великодушие; и станет тогда рыцарь завидовать чужому богатству, но лень ему будет добывать его себе силой оружия; и станет он тогда злословить о том, что оно не идет само ему в руки; и поэтому зависть вынудит его замышлять вероломства и злодейства.
Гнев – это разлад в человеческом сердце, теряющем способность помнить, понимать и любить. Воспользовавшись этим разладом, память превращается в забвение, понимание в невежество, а любовь во вспыльчивость. Поэтому коль скоро память, понимание и любовь являются тем светом, который позволяет рыцарю следовать дорогой рыцарства и который гнев и сердечный разлад пытаются из сердца вытравить, ему надлежит уповать на силу духа, а также на милосердие, самоограничение и долготерпение, служащие препятствием на пути гнева и утешением в тех бедах, которыми мы обязаны гневу. Чем сильнее гнев, тем большей силой должны обладать милосердие, самоограничение и долготерпение, способные его одолеть. Найдет человек в себе силы, остынет его гнев и проникнется он милосердием, самоограничением и долготерпением. А лишь только ослабеет гнев и наберут силу все вышеупомянутые добродетели, так теряют силу неприязнь и раздражительность, а там, где в чести добродетели и не в чести пороки, в чести будут и справедливость, и мудрость; а там, где в чести будут справедливость и мудрость, в чести будет и рыцарский орден.
Мы говорили о том, как удается мужеству противостоять в человеческом сердце семи смертным грехам. Теперь обратим наше внимание на воздержание.
Воздержание – это добродетель, находящаяся между двумя пороками: первый порок – это грех избытка, второй – недостатка. Поэтому умеренности, расположившейся между преизбытком и недостатком, должно быть ровно столько, чтобы она оказалась добродетелью, ибо не будь она добродетелью, получалось бы, что нет зазора между избытком и недостатком, а это не так. Рыцарь добрых нравов должен знать меру в отваге, в еде, в питье, в разговоре, столь облюбованном ложью, в одежде, нередко ведущей к тщеславию, да и во многом другом. Без воздержания не смог бы он умножать славу рыцарства и не располагалась бы она в золотой середине, являя собой добродетель, суть которой именно в том, чтобы избегать крайностей.
Рыцарь должен неукоснительно принимать участие в богослужениях, слушать проповеди, молиться Богу, любить его и бояться, ибо привыкает он тогда к мыслям о смерти и о бренности всего земного, и молит он Бога о вечном блаженстве, и страшится он вечных мук, и проникается он тогда добродетелями и душевными склонностями, свойственными рыцарскому Ордену. Между тем если рыцарь ведет себя совсем иначе и верит гаданиям и пророчествам, то поступает он наперекор Господу и полагается он и уповает скорее на завихрения в своем мозгу, на парящих птиц да на предчувствия, чем на Господа и его творение; поэтому не угоден такой рыцарь Господу и не умножает он славу рыцарского ордена.
Источник статьи - Литературный коллайдер - Орден тамплиеров — рыцари Христа и Храма с красным крестом
