Сообщество «Форум» 19:15 4 ноября 2020

ОПОЛЧЕНСКАЯ БЫЛЬ. Героям 1612 года посвящается...

– Надо, хочешь – не хочешь, вставать и идти, волю русскую дальше на запад нести. Отрывай от землицы лопатки, громоздись на каурой лошадке...

– Эти годы прошли на восход и закат,

как отряд, что в ненастье идёт наугад.

Ничего ты, парнишка, не видел...

Расскажу. Хоть помрёшь не в обиде,

а? Не бойся! Уж сердце-то знает предел.

Мы бессмертны. Да жалко – народ поредел.

Лишь молитва, как присказка, лечит,

примиряя в душе чёт и нечет...

– Надо, хочешь – не хочешь, вставать и идти,

волю русскую дальше на запад нести.

Отрывай от землицы лопатки,

громоздись на каурой лошадке.

Шевелись. Что ни день, то указы звучат –

только ружья трещат да копыта стучат!

А как вспомнишь... Годами без проку

бились лбами крестьянскими мы о дорогу…

– Сколько раз нам казалось, что нет больше сил?

Разве пахарь по совести всех не просил?

Хохотали господские свиты –

и топтали клочки челобитны!

Выходило, что нет для тебя и меня

правды большей на свете, чем два кистеня,

чем огонь, для души и сугрева,

и дымище мужицкого гнева…

– Самозванцы?.. Но доброго нету царя –

мы встречали, молили, надеялись зря.

Всё князья и бояре, на деле,

животов наших тощих хотели!

Снова висельным гиком кружился ответ:

почему на Руси не прожить сорок лет?

Почему, с летописного века,

под тяглом на земле не видать человека?..

– Лишь потом над пожаром восходит Господь:

собирает в ладони и души, и плоть,

и проклятие – всем! – Гермогена,

и погибель смоленского плена…

И на Сретне князь Дмитрий глянул в небеса,

снял шелом, окрестился и тихо сказал:

«А и мне помирать неохота…

Но Россия – такая большая работа!»…

– Через год, вполукруг у Москвы у реки,

все остатние наши стояли полки.

И литовские выли фанфары.

И орлами кричали гусары.

У гусар польских – ай! – хороши палаши,

прорубают и брёвна до самой души!

Их не держат простецкие латы,

но хоть гнулись, а бились – держались ребяты…

– Налетали полдня – много их, сволочей!

И у нас отнималось упрямство плечей,

било в ноздри дыхание тлена –

левый фланг уж в реке по колено!

И почуял я, брат, видно, всё… Не могу.

Кинул взором, а там, на другом берегу –

казаки! Отвернулись от сечи,

сабли в землю воткнули и сгорбили плечи!

– Тут я вырвал коня и огрел я коня!

Конь венгерский с испугу и вынес меня

из воды на высокий-тот-берег, –

будто мне воздавалось по вере…

И узрел я оттель, что ничуть не разбит

полк Пожарского – камнем последним стоит!

И узрел я, что этого мало!

И так горько, так тяжко мне стало…

– Где я духу нашел?.. Закричал «Казаки!

Что – ковыль не касался заросшей щеки?

Или нету булата, стремян и руки?

Что ж вы медлите, братцы мои, казаки?!

Даже – гля! – инородцы не стали смотреть,

как клонится над Русью латинская смерть!

И у вас – нет ответа иного.

А у нас, казаки, больше нету вам слова!».

– И... рванули пять сотен! А за ними – ещё.

У чубатых с наскоку короткий расчёт…

Говорили, что был очень бледным

пан Ходкевич – лихой польский гетман.

Одолели! Но долго ещё у Кремля

ожидала последней победы земля.

Да сходились умом и собором.

Да сшибались лукавством и спором…

– И когда под ногами почуяли брег,

с неба чистый тихонечко сыпался снег –

над страной, словно вздох, опустелой,

над уставшей без доброго дела…

А наёмники бродят по нашим костям,

по заглохшим за десять годов волостям...

Правы старцы. Наглеют вороны,

если нет на Московии крепкой короны!

– Будем век ещё спины и выи сгибать

да хребтами крестьянскими гать выстилать…

Иногда всё забыть – слышь? – охота.

Ну, Расея... Какая большая работа!

Надо, хочешь – не хочешь, а встать и идти,

на лопатках старинное солнце нести,

как решило соборное вече.

Подымайся! Пора, человече…

– Как дойдём… у меня есть заветная страсть:

надо польку упрямую в жёны украсть!

Слаще злые мне кажутся девки.

Пусть задорными вырастут детки.

Хоть я сам по отцу деревенский мордвин,

будет панночкой дочка и всадником сын…

Чай когда-то и мы, брат, воспрянем!

Наградит государь во дворяне –

а?..

2013

1.0x