Трупный марш
"Майдан в Москве не состоялся! — торжествуют провластные комментаторы воскресных оппозиционных хождений по трупу Бориса Немцова. — Они шли к стенам Кремля брать власть, но гора родила мышь!"
Не слишком ли оптимистично? Ведь иногда и от мыши бывает толк — когда нужно припугнуть слона, например.
Действительно, у многих наблюдателей накануне 1 марта возникло ощущение, что в первый день "Весны" многотысячный "марш скорби" если и не двинется тотчас на штурм кремлёвских башен, то хотя бы разобьёт палаточный городок на Васильевском спуске, постепенно подымет столицу и регионы, приумножится в числе, устроит решающую заваруху, с дымом и фейерверком, — а там и Путин сбежит. И когда ничего подобного не случилось, у некоторых наступила эйфория.
Однако пора бы уже понимать, что для победы "майдана" в России жечь покрышки вовсе не обязательно. И аналог "Небесной сотни" тоже не нужен.
Победа "майдана" в нашей стране — это усиление "градуса накала" самых людоедских либеральных реформ и прекращение всякой патриотической риторики про "наш Крым". Триумф оранжевой революции в России — это условный Чубайс во главе правительства и делёж "Роснефти" между ЮКОСом и китайцами. Это сдача Новороссии на съедение Киеву и физиономия Сванидзе, навеки застрявшая в прайм-тайме государственного ТВ. Победа "майдана" в РФ — это немедленное сворачивание любых кремлёвских боданий с Западом и возвращение России на "единственно верный путь к цивилизации".
Ровно то же самое произошло на Украине, где в результате "революции гiдности" вчерашние премьеры и депутаты сначала развернули страну с востока на запад, а теперь и довели её до цугундера — тогда как сожжённая площадь Независимости послужила лишь завораживающей картинкой для привлечения внимания.
И всё это может теперь случиться в Москве, если власть поддастся панике, "остановится" (по требованию Чубайса, озвученному у места гибели Немцова), прогнётся под возросшим прессингом "Госдепа без границ" и откажется от всех попыток суверенизации, предпринятых за последний год. Ни сожжение Кремля, ни даже свержение Путина в "обязательные пункты майданной программы" не входят. Путина вполне можно оставить — лишь бы Крым сдал.
Фигурально выражаясь, траурная колонна имени Немцова так и не прервала своего воскресного шествия. Она всё шагает и шагает по улицам Москвы, кружа вокруг Кремля, и сужает круги. Давление нарастает, и чем всё закончится — одному богу известно. Все последние дни Кремлёвскую стену долбят и долбят в новую уязвимую точку, и если продолбят в ней достаточную брешь — майданные вихри ворвутся в кабинеты власти и всё перевернут вверх дном.
Этой уязвимой точкой стала смерть Немцова.
Кто убил его? Кто совершил столь дерзкое убийство по канонам 90-х годов? Иные говорят, что сделать это мог тот, кто сам словно остался в 90-х, будучи вычеркнутым из жизни в путинские нулевые…
Важнее другое. Кто бы ни убил Бориса Немцова, развернувшаяся вслед за тем диффамационная атака на Путина и кремлёвскую идеологию "антимайданного патриотизма" превзошла любую пользу, которую ещё мог принести оппозиционному делу отыгранный политик ельцинской поры.
Развивалась эта атака сразу по двум контурам — внешне- и внутриполитическому.
Смерть на «экспорт»
Смысл "экспортного" направления атаки заключался в том, чтобы представить миру Путина как кровавого палача, смерть Немцова — как начало "Большого террора", а саму Россию — как тоталитарный ад.
"Вы гляньте, что творится! — заверещали уже спустя час после роковых выстрелов мировые медийные площадки. — Прямо под сводами Василия Блаженного убит главный враг режима! Это сделано, без сомнения, по воле Владимира Кровавого. Сперва угрожал, теперь приказал убить, не таясь! Да ещё наблюдал за убийством из своего кремлёвского оконца. Вампир, тиран, изгой!"
За несколько дней массированного промывания мозгов западный зритель должен был, во второй раз после "Боинга", впитать "безоговорочную истину": отведав украинской кровушки, "Влад Путин" теперь перешёл к открытому террору против "собственных граждан". Без мотива. Вопреки здравому смыслу. Перечеркнув всю свою политику пестования "оппозиции Его Величества", которую можно раз в несколько лет, под выборы, бережно вытаскивать из нафталина. Убив Немцова просто потому, что "диктаторы всегда так поступают".
Сама "картинка" убийства — на фоне моментально узнаваемого храма Покрова‑на‑Рву — была словно специально создана "на экспорт", работала идеальной заставкой для breaking news. Да и фигура известного на Западе бывшего вице-премьера будто прошла кастинг для иностранной целевой аудитории, которой втолковали, что убитый — это "популярный в России политик", "мужчина с открытым лицом", "многообещающий лидер протеста" и даже "личный враг Путина".
Конечно, в России такое никому не "впаришь". Не всучишь отечественному телезрителю и ещё один вброс — про то, что Путин будто бы угрожал Немцову убийством. За пару недель до покушения журнал "Собеседник" выложил, как впоследствии выяснилось, наполовину фейковое интервью с Немцовым, в котором тот будто бы утверждал о своём страхе перед путинской расправой. Лишь после смерти Немцова стало известно, что ни о какой угрозе убийством он в интервью не упоминал, а напротив, чётко заявил, что Путина не боится.
Однако, похоже, именно эта сфабрикованная беседа предопределила выбор жертвы: "Путин был готов грохнуть Немцова — вот и грохнул, глядите!" Отметим, что эта логика очень плохо работает внутри страны. Каждому в России ясно, что возглас того или иного оппозиционера "Путин хочет меня убить!" тут же превращается в стопроцентное путинское алиби и гарантию долгой жизни крикуна. Однако эта логика отлично "продаётся" на Западе. Как с "Боингом": "Раз ополченцы заявили, что сбили они, — значит, они-то и стреляли". Для российской публики это не очевидное умозаключение, но вовсе не для Запада.
На "экспортный" характер убийства намекает и слаженная работа украинских СМИ и тысяч "свидомых" блогеров — именно они, как считается, уже через несколько минут после известия о смерти Немцова вытащили на свет божий и размножили по просторам Сети никому дотоле не известное интервью в "Собеседнике".
Словом, в ночь на 28 февраля в центре Москвы сложился просто идеальный "паззл" для массированного пропагандистского удара по Владимиру Путину из всех глобальных медийных пушек. Цель удара очевидна — сделать максимально невозможным замирение с "тираном и параноиком" на компромиссных, приемлемых для России условиях и мобилизация международного общественного мнения на очередной виток беспощадной борьбы с новым "Саддамом Каддафи".
Шантаж кровью
Понятно, что для "внутреннего потребления" от российской "демшизы" требовалась несколько иная интерпретация "роковых выстрелов на мосту". Ни в "харизматичного политика Немцова", ни, тем паче в "кровавого палача Путина" верить в России дураков нет. Во всяком случае до тех пор, пока коллективное "Эхо Дождя" исправно засоряет эфир, в "Жан-Жаке" столуются креаклы с "хорошими лицами", а с Навальным "следаки" нянчатся, как с ребёнком, то и дело умоляя его не садиться в тюрьму. Всем ясно, что российский президент является последним человеком, которому выгодна смерть безвредного оппозиционера.
Поэтому для внутрироссийской антипутинской пропаганды была выбрана другая риторика — об "атмосфере ненависти".
"Ну, хорошо, Немцова убил не лично Путин. Но его погубила гнетущая атмосфера травли, созданная в стране после аннексии Крыма! Он пал от рук зомбированных жертв мерзкой антиукраинской истерии и ещё более омерзительной антилиберальной пропаганды. Иного и быть не могло: сперва Москву заполонил "антимайдан", а теперь мерзавцы убили нашего Бориса прямо под окнами тирана, из ненависти или желая выслужиться".
Конечно, аргумент про "атмосферу ненависти" насквозь фальшив. Его подлинная задача — не объяснять убийство Немцова, а подарить "пятой" и "шестой" колоннам индульгенцию на любые последующие действия.
Ведь либералов терпеть не могли все двадцать последних лет. Отчасти за ужасы 90-х, отчасти — за фантомные преступления, которые с жаром приписывала им власть на протяжении нулевых годов. Однако никто из них не был убит "из-за киселёвской пропаганды", ни один не пал от руки "зомбированного путиниста". Если в кого-то и стреляли, то по совсем иным причинам, и чаще всего из-за денег. Ни многократно более презираемые в народе Ельцин с Гайдаром, ни Новодворская не стали жертвами "народного самосуда", а мирно окончили свои дни. Остальные живы-живёхоньки, хлеб с маслом кушают. И уж совсем нелепо судачить об "атмосфере травли" оппозиции в России на фоне живых украинских примеров беспредела против инакомыслящих: с избиениями, мусорными баками, "коридорами позора", поджогами домов, гигантскими тюремными сроками и т. д.
Да, за последнее время степень взаимной неприязни в российском обществе повысилась. Но подлинные виновники этого — вовсе не "сурковские пропагандисты", а сами либералы, с блеском отточившие социал-дарвинистскую риторику на "быдле" и "84 процентах", на "вате" и "лузерах", на "анчоусах" и "генетическом мусоре". Вот и в воскресной траурной колонне плечом к плечу шли те, кто обожает рассуждать про "вату", и те, кто, как депутат Верховной Рады Гончаренко, присматривал за сожжением такой же "ваты" в Одессе. Квинтэссенцией "самострела" этих ненавистников стал траурный плакатик на месте гибели Немцова: "Мразь ненавидит духовно богатых, сильных и красивых людей". Умиротворяюще, не правда ли?
Поэтому упрёк в адрес Кремля о развязанной им травле является подлой ложью. А вот для шантажа этот аргумент работает на все сто. Фактически мы имеем дело с ультиматумом, который предъявила Путину антикремлёвская фронда: "Мы будем тебя валить, но ты натравливать на нас вату с титушками не смей — не то получишь новых немцовых!"
Этот, на первый взгляд, самоубийственный ультиматум на самом деле крайне эффективен. Ведь что означает тезис "Немцова убила истерия в обществе"? Он означает только одно — убийства будут продолжены. Иначе, что это за истерия такая, которую способна урезонить первая же "кровь врага"? Кровь может лишь распалить первобытные инстинкты, и даже Путин тут бессилен. Значит, в ближайшее время могут последовать новые покушения!
Кто же следующий? Будет ли в ближайшее время расстреляна ещё одна оппозиционная фигура? Протаранят ли чей-то министерский кортеж? Ожидать ли взрыва в одной из демократических редакций? Падёт ли от рук киллера некий свободолюбивый творец?
Так, шантажируя Кремль потенциальной кровью, антипутинская фронда говорит ему: "Ну-ка, подвинься и заткнись! Отныне ты будешь действительно считаться с нами! Ты теперь нас окончательно признаешь, вернёшь на ТВ и во власть, прекратишь мазать дерьмом в "Анатомиях протеста". И ни слова больше про "КрымНаш"! И никаких впредь "антимайданов"! Иначе вовек тебе не отмыться!"
Прогиб засчитан
Проблема в том, что больше всего на свете российская власть мечтает быть "отмытой" в глазах Запада. Для правящей элиты РФ нет ничего более ужасного, чем перспектива прослыть "нерукопожатной" в тех кругах, в которые она все предшествующие годы так мечтала войти в качестве "полноправного партнёра" и "соседа по поместью".
После Крыма и ранней стадии войны за Донбасс, вводя ответные санкции и грозя ядерным ответом, разыгрывая блестящие многоходовки и дипломатические спектакли, прижимая к ногтю Украину и вновь ослабляя удавку вокруг её горла, отменяя "Южный поток" и принимая Минский меморандум, атакуя до Мариуполя и останавливаясь на его подступах, отзывая олигархические деньги из оффшоров и плодя новые особняки под Лондоном, открывая границы для западных инвестиций и посылая бомбардировщики в облёт западных границ, Кремль мечтал только об одном — как бы с помощью этих "сдержек и противовесов" снова оказаться на славном пиру в "семье цивилизованных народов"!
Кремль мечтал, чтобы всё стало, как раньше — но с минимальными престижными потерями внутри страны. Чтобы вновь сверкать речами на мировых аренах, участвовать в австралийских раутах, вести переговоры по Сирии, коллективно фотографироваться с лидерами G-20 и делить мировые сферы влияния. Чтобы нефть снова была по 115, и чтоб опять давали кредиты. И вдруг, после стольких усилий, разменов, увёрток и договорённостей, раздаются четыре выстрела — и налаженные было связи снова рвутся, и ты вновь записан в изгои, и всё опять летит в тартарары.
Так что же теперь делать Кремлю, попавшему в классическую "вилку", когда любой его шаг будет трактоваться как подтверждение либо "экспортной", либо "внутренней" картинки? Как поступить, если элементарное наведение порядка будет "там" воспринято как проявление диктатуры, а любое послабление немедленно станет "тут" символом могущества фронды?
Казалось бы, теперь, весной 2015-го, пора бы уже перестать обращать внимание на внешнее давление, распрощаться с иллюзиями о "международном партнёрстве" и сосредоточиться на решении внутренних задач. Но, увы, Кремль, по-видимому, готов поступить противоположным образом. Ради смены внешнеполитической "повестки дня" он сейчас, похоже, начнёт ещё сильнее ластиться к оппозиции. А также отступать по всем фронтам, прогибаться под непреклонный мир, дезавуировать собственные речи и сдавать своих, бессмысленно и беспощадно.
И первые — пока только первые! — признаки этого уже проявлены. Траурный марш получил в своё распоряжение центр столицы. Немцов, с очевидной отмашки власти, прославлен как герой и мученик, имя которого увековечат в московском топониме. Позорно отпущен "одесский палач" Гончаренко. "Антимайдан" задвинут в самый дальний чулан. Отменён антинемцовский выпуск "Анатомии протеста". Вот-вот будет частично снято эмбарго на продовольственный импорт из ЕС. Уже озвучена идея возвращения оппозиции в "кадровый резерв" власти и на государственные СМИ. Тема Новороссии будет постепенно минимизироваться. А все разговоры об отставках в правительстве вспоминаются теперь, как прошлогодний снег.
Так, по шажку за раз, под самодовольные улыбки фрондёрствующих негодяев Кремль будет сдавать весь политический капитал, заработанный на Русской весне. К чему это приведёт в условиях нарастающих санкций и усугубляющегося кризиса, охотно рассказал бы, например, Слободан Милошевич. Если был бы жив.
Фото Алексея Касмынина - «Марш скорби» в Москве 1 марта — всё для «картинки» западных масс-медиа
