Указы, подписанные президентом Трампом сразу после инаугурации, вызвали тектонические сдвиги в мировой экономике. До Трампа мир под влиянием глобалистского климатического лобби всё больше увязал в "зелёной энергетике", несмотря на вполне ощутимый ущерб национальным интересам. Цель рьяного отказа от традиционных источников энергии в понимании глобалистов "благая" — преодолеть зависимость от российских углеводородов. Кстати, попытки "преодоления" начались с 2014 года, когда Запад скрытно, но активно готовился к жёсткому противостоянию с Россией на фоне накачки Украины оружием.
От "зелёной" энергетики к традиционной?
Параллельно с помощью "зелёных" квот и тарифов сдерживалось промышленное развитие стран Глобального Юга. В рамках трансграничного углеродного регулирования Евросоюз облагает налогом страны — импортёры товаров с большим углеродным следом. Основными загрязнителями, как можно догадаться, оказываются именно развивающиеся страны, поскольку производство там энергоёмко (например, добыча и первичная обработка сырья), а также вследствие того, что западные страны в своё время перенесли туда всё "грязное" производство.
В первый же день своего президентства Трамп объявил "чрезвычайную энергетическую ситуацию". Цель — увеличить добычу ископаемых видов топлива для снижения цен на энергоносители, необходимые для ожидаемого роста спроса со стороны "технологий следующего поколения", в первую очередь искусственного интеллекта. Одновременно Трамп подписал указ о выходе из Парижского соглашения 2015 года, задачей которого является достижение "углеродной нейтральности" к 2050 году.
В другом своём указе "Высвободить американскую энергетику" Трамп отменяет "мандат на электромобили… устранив нормативные барьеры для доступа автомобилей… отменив, где это уместно, государственные ограничения на выбросы, которые способствуют сокращению продаж автомобилей на бензине; а также рассмотрев возможность устранения несправедливых субсидий и других непродуманных рыночных искажений, навязанных правительством, которые отдают приоритет электромобилям перед другими технологиями…"
Кстати, влиятельные финансовые организации, держа нос по ветру, ещё до обретения Трампом всей полноты власти предприняли ряд принципиальных шагов. Так, перед Новым годом случилось весьма примечательное событие. Крупнейшие банки Америки — "Джи Пи Морган", "Банк Америки", "Морган Стэнли", "Уэллс Фарго" и "Голдман Сакс" вышли из "Банковского альянса нулевого выброса" — альянса по распределению инвестиций в пользу декарбонизации.
Таким образом, Трамп, как и обещал, сделал огромный шаг в сторону поддержки реального сектора экономики, в основе которого лежит конкурентное преимущество Соединённых Штатов — ископаемое топливо (газ, нефть, уголь). При этом развитие новейших технологий будет основываться также на этих видах сырья. Ведь Трамп, как прагматик, будет стремиться "сделать Америку снова великой", не испытывая особых переживаний по поводу повышенных выбросов парниковых газов.
Надо отметить, что США всё это время активно стимулировали сдачу Европы на милость солнца и ветра. Но сами в эту авантюру лезть особо не спешили, хотя администрация Байдена активно встала на сторону климатического лобби, подталкивая переход Америки на возобновляемые источники энергии (ВИЭ).
Происходящая ныне трансформация экономики и ломка представлений о том, что такое хорошо, а что такое плохо (до этого внушалось, что уголь-нефть-газ — страшнейшее зло), ставят перед миром выбор: слепо следовать указаниям Брюсселя, утратить конкурентоспособность в новом технологическом укладе и усилить финансовую зависимость от Запада либо использовать свои ресурсные конкурентные преимущества и развивать собственную экономику.
Конечно, "зелёное" глобалистское лобби так просто не сдастся. Уж больно глубоко оно запустило свои токсичные щупальца в экономики развивающихся стран. В связи с этим полезно посмотреть, как Запад осуществляет новую волну колонизации на примере Африки.
Место Африки в энергопереходе
"Энтузиазм" некоторых африканских стран в отношении "зелёной" энергетики имеет вполне конкретную экономическую составляющую. Как известно, развитие Африки сдерживается нехваткой профессиональных кадров и капиталовложений (последствие колониализма). После обретения африканскими государствами независимости в 1960-е годы Запад тем не менее сохранил контроль над своими бывшими владениями, изменив лишь формы подчинения: появились глобалистские финансовые структуры в виде МВФ, МБРР, Всемирного банка, которые за декларациями о помощи прячут финансовое закабаление континента. Это явление получило название "неоколониализм".
При этом Запад постоянно совершенствует формы зависимости, используя, например, вопрос об изменении климата. Эта тема возникла сразу после разрушения СССР. "Коммунистическая угроза" была ликвидирована. Нужно было найти другую "угрозу человечеству". В 1992 году была принята Рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК). В 2015 году принимается Парижское соглашение, в котором всё больше демонизируются уголь, нефть и газ. "Зелёная" энергетика — это вовсе не случайно всплывшая тема заботы о матушке-природе. Это глобалистский проект, ставший новой формой закабаления и сдерживания развития Глобального Юга, контроля и доступа к их богатейшим природным ресурсам.
В рамках климатических соглашений Запад — безусловный выгодоприобретатель, а на Африку взваливают всю ответственность за изменение климата. Это несправедливо, ведь Европа успела осуществить промышленную революцию, а подавляющая часть стран Африки только подходит к индустриализации. Хотя Африка, в первую очередь государства — члены САДК (Сообщество развития Юга Африки, объединяющее 16 стран: Анголу, Ботсвану, ДРК, Замбию, Зимбабве, Коморские острова, Лесото, Маврикий, Мадагаскар, Малави, Мозамбик, Намибию, Сейшельские острова, Танзанию, Эсватини, ЮАР), богата ресурсами, которые необходимы для энергоперехода. Так, на Юге Африки сосредоточено 25% мировых запасов критически важных минералов.
Ботсвана, Ангола, ДРК, ЮАР, Зимбабве, Намибия по производству алмазов занимают второе, а также четвёртое, пятое, шестое, седьмое и восьмое места в мире соответственно (почти 51% мирового производства); Мадагаскар и Мозамбик по производству графита на втором и третьем месте в мире (около 13% мирового производства); Мозамбик и ЮАР — на втором и третьем месте по производству титановых минералов; на ДРК приходится свыше 70% мирового производства кобальта и почти 41% тантала; на ЮАР и Зимбабве приходится 77% мирового производства платины и 41% палладия; Зимбабве — крупнейший на континенте производитель лития (почти 2% мирового производства); ЮАР — мировой лидер по производству хрома — 44%; ДРК и Замбия — третье и девятое места в мире по производству меди.
Как видим, САДК занимает центральное место среди производителей критически важных минералов для энергоперехода, требующего кратного увеличения добычи металлов. Так, согласно оценкам Международного энергетического агентства, достижение углеродной нейтральности к 2050 году потребует увеличения спроса на ресурсы в 3,5 раза к 2030 году и в 5 раз к 2050-му. В частности, потребность в литии вырастет приблизительно в 8 раз, в графите и никеле — в 7 раз. Всё это потребует огромных инвестиций, в первую очередь в геологоразведку и разработку месторождений.
То есть все необходимые ресурсы не только для глобалистского энергоперехода, но и в целом для развития новейших технологий и отраслей экономики в Африке есть. Но страны континента загоняют в "зелёную" энергостратегию, которая лишит их возможности развивать собственное промышленное производство, оставляя в роли "донора" для новых технологий Запада.
ЮАР — в тисках "зелёных" глобалистов
Лживость и коварство Запада ярко иллюстрирует ситуация в ЮАР, которая, занимая седьмое место в мире и первое на континенте по производству угля, тем не менее сталкивается с острым дефицитом электроэнергии. Причём его масштаб таков, что 9 февраля 2023 года президент ЮАР Сирил Рамафоса был вынужден ввести режим национального энергобедствия.
Почему ЮАР сталкивается с нехваткой электроэнергии? Ведь в стране имеются угольные электростанции, ранее полностью закрывавшие энергетические потребности страны, государственная компания "Эском" обеспечивает порядка 90% электроэнергии, потребляемой в стране, и 30% электроэнергии на континенте.
Ответ в том, что руководство страны поддалось сладким, но ядовитым уговорам (точнее, долларам) Запада о переходе на ВИЭ и с 2010-х годов начало сворачивать инвестиции в углепром и инфраструктуру, а также модернизацию электростанций. Результат не заставил себя ждать: в 2012 году крупнейшая на континенте экономика ЮАР уступила свои позиции Нигерии. К рукотворной деградации угольных электростанций добавились жёсткие ограничительные меры во время пандемии, фактически остановившие флагман южноафриканской экономики — её горнодобывающую отрасль.
Вообще, решение ринуться в углеродную нейтральность выглядит самоубийственным с учётом структуры производства электроэнергии в ЮАР. Несмотря на все потуги энергоперехода, в 2023 году она выглядела так: 84,1% — уголь, 4,2% — ядерная энергетика, 3,1% — гидроэнергетика, 1,7% — нефть, на ВИЭ пришлось менее 7% (4,1% — ветер и 2,7% — солнечная энергетика). И это в такой солнечной стране, как ЮАР.
Переход ЮАР на рельсы "зелёной" энергетики был объявлен в 2021 году на Конференции ООН по вопросам изменения климата в Глазго (КС-26). В ходе неё Группа международных партнёров (ГМП) (ЕС, Франция, Германия, Великобритания, США) взяла на себя обязательство выделить 8,5 млрд долларов на энергопереход.
Закрепление энергоперехода состоялось в ноябре 2022 года на КС-27 в Египте в виде передачи президентом ЮАР главам правительств из ГМП Инвестиционного плана справедливого энергоперехода. Это дорожная карта, определяющая в том числе ключевые направления финансирования.
В 2023 году на КС-28 в Дубае был одобрен План внедрения справедливого энергоперехода. Тогда же к ГМП присоединились Дания и Нидерланды, в результате обязательства Запада выросли до 11,6 млрд долларов. Был также утверждён Регистр грантов справедливого энергоперехода, в котором отслеживается, как были потрачены средства, выделенные на цели энергоперехода. Вместе с дополнительными взносами от Испании, Швейцарии и Канады к 2024 году размер обязательств по реализации Инвестиционного плана увеличился до 13,9 млрд долларов.
При этом общая стоимость энергоперехода с учётом необходимости строительства 14 тыс. км линий электропередач (ЛЭП), а также потребности в аккумуляторных батареях для хранения энергии (в периоды отсутствия солнца и ветра), по ряду оценок, составляет более 100 млрд долларов. То есть западное финансирование покрывает менее 14% требуемых средств. Остальное Южной Африке предлагается поискать у инвесторов. Но даже и обещанных средств не предоставлено в полном объёме. Кстати, до сих пор ЮАР строила не больше 1,4 тыс. км ЛЭП в год. То есть стране потребуется ещё как минимум 10 лет (при условии наличия финансов), чтобы достичь необходимого покрытия страны сетями. Что делать в переходный период домохозяйствам и промышленным предприятиям — неизвестно…
Весьма любопытным представляется анализ Регистра/реестра грантов справедливого энергоперехода, который показывает, что на сами гранты — бесплатные и безвозвратные средства — приходится не более 6% финансирования южноафриканского энергоперехода. Гранты занимают у Франции 0,4%, у Великобритании — 2%, у ЕС — 8,7%; в лидерах Германия — 15,9%.
Таким образом, льготные, коммерческие и экспортные кредиты, которые нужно возвращать, да ещё и с процентами, — это 94% всего финансирования. Как видим, "партнёры" финансируют ЮАР не из благотворительных, а чисто корыстных целей. Гранты с лихвой перекрываются процентами по кредитам. Так что Запад неплохо зарабатывает на "благотворительности" и "защите природы".
Важно подчеркнуть, что выделяемые Южной Африке кредиты на энергопереход зачастую сразу возвращаются в страны, их выдавшие. Например, получателем средств, выделяемых Германией, очень часто является KfW — немецкий государственный банк. США без зазрения совести переправляют деньги своей аудиторской и консалтинговой компании "Делойт", а также Национальным лабораториям Министерства энергетики США; Дания помогает Конфедерации датской промышленности, Датскому энергетическому агентству, Датскому техническому университету и прочим, а Нидерланды — Управлению водных ресурсов страны.
Цели, на которые тратятся деньги, также вызывают вопросы. Инвестиции практически не идут на строительство инфраструктуры для ВИЭ. Ведь мало построить "ветряк" или солнечную панель, нужны ещё ЛЭП, которых фактически нет, ибо существующая инфраструктура заточена на передачу угольной энергетики, сосредоточенной совсем в других регионах ЮАР. Зато финансирование с лихвой идёт на "консультационные услуги", "поддержку разработки целостного исследования по анализу затрат и выгод по перепрофилированию угольных электростанций", "разработку стратегии энергоперехода" и пр.
Многие проекты находятся лишь в стадии согласования и выделения финансирования. Запад кормит руководство ЮАР обещаниями, в то время как в стране продолжаются веерные отключения электричества, в результате которых Южная Африка несёт ежедневные издержки в размере 51 млн долларов.
ЮАР фактически отказалась от своего конкурентного преимущества — угольной промышленности и электростанций на угле — и ринулась в омут климатического обмана. А ведь в ЮАР есть атомная электростанция "Куберг". Сейчас атомная энергетика переживает второе рождение, так как это мощнейший источник бесперебойной генерации электроэнергии, да ещё и чистой.
Можно ли изменить этот разрушительный подход? Очевидно, можно! Но для этого нужна политическая воля руководства, а также наличие альтернативного партнёра и инвестиций в нужном объёме.
У России, которая под воздействием западных санкций начала поворачиваться в сторону Африки, появляется шанс туда вернуться. Ведь Россия никогда не отказывалась от угольных и атомных электростанций. Наша страна имеет уникальный опыт строительства АЭС и модернизации ТЭС. Причём российские компании — чуть ли не единственные в мире — занимаются модернизацией электростанций на угле. Мы имеем квалифицированные кадры — энергетиков, которые могут строить и обучать наших африканских партнёров. Но нужна чёткая стратегия работы в Африке с привлечением специалистов-африканистов, а также широкомасштабные меры государственной поддержки.
В связи с этим важно вспомнить опыт КНР, которая намного позже вступила в борьбу за Африку, но добилась там потрясающих результатов. Всего за 20 лет она превратилась в основного торгового партнёра континента и входит в число основных инвесторов. В чём секрет? В руководящей роли Коммунистической партии Китая, которая многое взяла из опыта СССР. Вот и нам не грех опереться на достижения наших великих предков. Тем более что в Африке помнят о решающем вкладе Советского Союза в победу национально-освободительных движений и ждут нашего возвращения.
Автор — кандидат экономических наук
