Не так давно в СМИ и соцсетях разгорелась дискуссия, вызванная выступлением директора Центра анализа стратегий и технологий Руслана Пухова. Вот его основные тезисы:
"СССР/Россия, как и большинство западных (и крупных азиатских) обществ, не знала войны много десятилетий. И наша страна, и другие фактически стали демобилизованными обществами.
СВО никем не планировалась как война, а тем более как война длительная и затяжная. Но она таковой стала! И это оказало шоковое воздействие и на саму армию, и на власть, и на население. Но сегодня, спустя два года, можно зафиксировать, что и власть, и армия, и население справились с этим шоком, адаптировались к реалиям большой войны.
Масштабные задачи, которые для этого пришлось решить, во многом находились в противоречии друг с другом. Так, военные задачи требовали максимальной социальной и экономической мобилизации. Но это вело к росту социально-экономического напряжения — и тем самым подрывало внутриполитическую устойчивость.
Ответ российской власти был неожиданным и креативным: в целом речь идёт об ограничении места войны в социально-политической повестке в целях сохранения устойчивости демобилизованного общества".
Основные тезисы оппонентов Пухова сводятся к следующему:
"В большинстве своём наше общество продолжает жить, не осознавая реальной угрозы и опасности, нависшей над всеми нами. И это подаётся как огромное достижение и выдающиеся успехи "в деле адаптации нашего демобилизованного общества к большой войне".
Откликаясь на эту дискуссию, хотел бы подчеркнуть следующее: с моей точки зрения, перед нашей страной возникла необходимость начать в срок и вести далее военные действия, независимо от состояния страны и государства. Поэтому поначалу делается барьер между реальной военной операцией и народом.
При этом, тем не менее, параллельно происходит поляризация общества на патриотов, непатриотов и антипатриотов, в связи с ведением боевых действий. Патриоты выступают за мобилизационный режим существования страны, антипатриоты выступают за прекращение любых военных действий, и вообще, считают СВО по-западному, — военной агрессией.
Этот процесс имеет своей конечной фазой укрепление и мобилизацию патриотических сил, а также оформление конфликтных отношений с антипатриотическими силами, которые будут выделены, их границы будут очерчены, и они, тем самым, будут определены точно. На любых уровнях государственной власти, таким образом, становится возможным процесс очищения, который уже явно происходит.
Также устанавливаются более твёрдые отношения власти с народом в его патриотической части. Остальное население примыкает к этой надёжной оформившейся части народно-властных отношений, к сформировавшемуся единству патриотов и власти.
В конечном счёте страна входит в новое, сплочённое состояние, способное ввести и вынести мобилизационный режим существования со значительным уровнем напряжения, потерь и жертв.
Вообще, при управлении "рыхлыми системами" (термин ввёл в 1982 году И. Невский. — Авт.) легко потерять управляемость и сорваться в отрыв управляющей части от объекта управления, когда первая перестаёт "понимать", что происходит со второй и что с ней надо делать.
Срыв управления — это худшее, что может случиться с администрацией любого уровня! Хотя, нет, ещё хуже, когда событие срыва произошло, а администрация этого не ощущает и продолжает "молотить" свои указания в пустоту…
Вот чего избежала нынешняя российская власть, и что ей с восторгом ставят в заслугу понимающие эксперты, в том числе — за рубежом! Управляя без срывов, укреплять власть и её взаимопонимание с народом — это безусловное достижение нынешней власти, дающее надежду и уверенность простым людям. С этим достижением растёт и народное доверие.
