Вы слышите этот голос? Этот фантастический голос с нереальными, каких не было, нет и не будет ни у кого, рокочущими, как приливы и отливы волн океана, нотами! То беспросветно-трагический, то демонически прелестный, то полный неизбывной тоски, то клокочущий и метущийся, как дух невоплощенный… то вдруг, как флейта в руках Орфея, такой молитвенно-просветленный… истаивающий, как месяц на рассвете… Он просыпается с тверди росой жемчужной, он затуманивает взор, он пьянит, он — мук и счастья наслажденье — сверкает сокровищами Алмазного фонда России в бокале с шампанским. "Советским" шампанским.
Две ослепительные улыбки как символ триумфа СССР. Юрия Гагарина — первого человека в Космосе. Елены Образцовой — первой певицы, поднявшей русскую школу оперного искусства на космическую высоту. Впрочем, покорение вершин Олимпа произошло столь стремительно, что сомнения не возникало: иные стремятся к небесам, тогда как Елена Образцова среди небес пребывает.
Был 1975 год. Гастроли Большого театра в Нью-Йорке, Метрополитен-опера. Гастроли, по традиции, открывает "Борис Годунов", "сталинская" постановка 1948 года Голованова—Федоровского—Баратова. Действие оперы разворачивается на фоне реалистических, монументально-объемных декораций, не знающих себе равных. Вот занавес открывает залитый лазурью польский дворец с витой мраморной лестницей, лепнинами, струи воды переливаются в фонтане, и предвосхищает триумф грядущий. Встреча у фонтана Марины Мнишек — Образцовой и Самозванца — Атлантова, вступает в силу гений Мусоргского… И публика, весь мировой бомонд в зале, в каком-то неистовстве, "несдержанном азиатском восторге" пятикратной овацией прерывает любовный дуэт. "Сенсация гастролей!" — запестрели таблоиды заголовками статей об Образцовой. Следует дебют в "Аиде", Образцова — Амнерис, сгорающая отверженной страстью. Сцена судилища (Радамес — Карло Бергонци) обрывается шквалом аплодисментов, нестихающих двадцать минут…
Маэстро Аббадо, потрясенный внезапностью и неохватностью таланта, называет Елену Образцову "стихийным бедствием"… "Я видел три чуда в своей жизни, — летит по всему миру признание Франко Дзеффирелли, — это Анна Маньяни, Мария Каллас и Елена Образцова".
Дебют Елены Образцовой в Метрополитен-опера — "самый грандиозный дебют за всю историю театра". Есть полотно Николая Рериха — "Заморские гости". Варяжская ладья: дивная, расписная, как терем, — режет пенные волны навстречу русскому чуду. Так вот, Елена Образцова на сцене Метрополитен — гостья с той самой сказочной ладьи.
Чудом назвали гурманы оперы воздействие Образцовой на публику. Когда Чайковский писал сцену смерти Графини, у него волосы дыбом стояли, так было страшно. И композитор рыдал. Когда 25-летняя Елена Образцова вышла на сцену Большого в партии "осьмидесятилетней" Графини — рассказывают очевидцы — публика забыла, что такое дышать.
"Звездный час" Елены Образцовой пробил в годы жесточайшей схватки двух политических систем, получившей название "холодной войны". США на её фронтах сокрушали мир Голливудом и Campbell’s Soup Can от Энди Уорхола, Советский Союз предъявлял миру "Большой балет", шедевры русской оперы, взращенные и взлелеянные в оранжереях Кировского и Большого театров. Еще живы были свидетели "Русских сезонов" Дягилева, еще было кому вздрогнуть от "чур!" Шаляпина в сцене видений… — и Елена Образцова для искушенной публики была лепестком фиалки, вдруг выпавшим в зал прямо со страниц тургеневского "Дыма".
Елена Образцова на сцене — и пушки "холодной" войны умолкают. "Линия фронта" пересекает большие и малые города США, престижнейшие и малоизвестные площадки и сцены. Мне дорог этот рассказ Елены Образцовой. Концерт — если не ошибаюсь, в Майями. "На бис" Образцова вышла на сцену в партии Кармен (заставившей Монсеррат Кабалье однажды пасть перед Образцовой на колени, снять с плеч и передать в дар меховую горжетку), и гром-свист покатились волной с галерки. Клака развернула антисоветские лозунги, выкрикивала проклятья, а на сцену пустила орды мышей… Мыши шарахались, разбегались в разные стороны, цеплялись за босые ноги… "Что же Вы делали?" — спросила я Образцову, при одном слове "мышь" готовая умереть от страха. "Mice, mice — речитативом проговаривала и продолжала "Хабанеру", — смеялась Образцова. "А потом?" "После концерта с друзьями выпили в кафе красного вина и вернулись в Нью-Йорк".
В Нью-Йорке выступал Владимир Спиваков. Он рассказал Образцовой, как исполнял "Чакону" Баха — и вдруг почувствовал резкий удар в грудь. Накрахмаленная манишка залилась кровью. Решил: умру, но доиграю до конца. Кровью оказалась, слава Богу, краска, но на следующий вечер Образцовой предстоял концерт в Филадельфии. Лучшие стилисты убрали волосы в прическу, сводящее с ума концертное платье… Елена Образцова вышла на сцену в сиянии своей улыбки, и мысль мелькнула: "Неужели сейчас меня, такую красивую, убьют?"
Ставки "холодной войны" высоки были. Но и советское искусство не дрожало.
24 октября 1978 года, в день Организации Объединенных Наций, в холле Генассамблеи Курт Вальдхайм, генеральный секретарь ООН, приветствовал Елену Образцову, народную артистку СССР. И пафос Иоанны из "Орлеанской девы" Чайковского взметнул политиков и дипломатов на котурны. В те несколько минут звучания арии страдания девушки печальной, обреченной, прощающейся с прежней жизнью, сменяются героикой: Иоанна твердо знает, что ради спасения Родины пойдет на смерть. Вместе с Иоанной преображается и сама Образцова. И словно невидимое войско Христово подхватывает победоносный гимн. Ария Графини ("Пиковая дама") изначально не входила в программу концерта, но Образцова исполнила и эту, эмблемную для себя, арию, чтобы уж до конца повергнуть публику в турбулентность воздушных масс, в мифотворчество русской оперы — во всем её диковинном орнаменте, во всей её белокаменной крепости, с трудом сдерживающей перепады от роковых страстей до скорби и умиления.
Елена Образцова прочно занимает королевский трон мировой оперы. И это — на фоне блестящей плеяды: Фьоренцы Коссото, Джоан Сазерленд, Ренаты Скотто, Миреллы Френи, Монсеррат Кабалье, провозглосившей: Я — королева! Была до меня некоронованная королева Каллас, а теперь — я! Ибо голос — единственное, что нельзя купить. Паспорт аристократа.
Но нет, не триумф, не королевские почести, не взятие цитадели Ла Скала, в мгновение обернувшееся в соболью мантию легенд, оказывается высшим из возможных признаний. Но факт: Елена Образцова — в группе певцов Герберта фон Караяна! Факт столь же невероятен, как карьера самого Герберта фон Караяна. Из члена нацистской партии Третьего рейха, любимца Гитлера — в диктаторы целого мира. Мира симфонической музыки.
Коварство и любовь
Триумф в Метрополитен, последующее сумасшествие в театре Сан-Франциско, когда на сцене с Джоан Сазерленд, Лучано Паваротти все мыслимые и немыслимые восторги публики Елена Образцова "перехватила" на себя, как дороги, что ведут в Рим, привели Елену Образцову в Берлинский симфонический оркестр под управлением Караяна. Несносного и легендарного. Оркестр записывает с Образцовой "Трубадура" Верди, Караян, по-немецки "застегнутый", сухой, скупой на комплименты, произносит: "Эта русская женщина обладает уникальным талантом, сказочным, баснословным, из мифа. Это естественность и интеллект. И всё это она выражает своим голосом — прекрасным и диким". Работа Елены Образцовой с Берлинским симфоническим оркестром знаменует событие исключительной важности, и для Советского Союза — экстраординарное.
Караян приглашает Елену Образцову в гости. Он одаривает розами на "двухметровом" стебле, своими руками готовит салат, обсуждает планы дальнейших записей и концертов… Образцова меняет раза три на день платья, выданные американскими друзьями специально для встречи с маэстро, ей нравится сводить с ума, и, можно предположить только: никогда еще она не чувствовала себя столь обворожительной и гениальной.
Гром литавр! Юбилейный, 200-й сезон Ла Скала, театра, где однажды неверно взятая нота навсегда закрывает артисту двери. Театр представляет "Дон Карлоса", состав — creme de la crème мировой оперы: Мирелла Френи (Елизавета), Хосе Каррерас (Дон Карлос), Пьеро Каппуччилли (ди Поза), Николай Гяуров (Филипп), Эболи… принцесса Эболи — Елена Образцова. За дирижерским пультом — Клаудио Аббадо. Успех — феерия! Джульетта Симионато, несравненная Эболи в прошлом, присылает Образцовой телеграмму: "Браво! Браво! Браво!". Директор театра сообщает о планах показа "Дон Карлоса" в таком составе по Евровидению. Караян отвечает письмом: весь этот "звездный" состав согласно договоренности должен записать "Дон Карлоса" под его, а не Аббадо, руководством.
Разворачивается "битва титанов". Крупнейшие газеты Европы цитируют заявление Елены Образцовой: никто и никогда не позволит указывать: где, когда и с кем ей, солистке Большого театра и Ла Скала, выступать… Не ведая, что творит, она подписала себе приговор. Пойти против Караяна — значит завершить карьеру. Маэстро аннулирует контракты на "Дон Карлос" с Образцовой, последующие планы перечеркнуты. Однако Образцова еще одерживает одну победу за другой: премьера "Бал-маскарада" в постановке Дзеффирелли в Ла Скала, "Реквием" в церкви Сан-Марко в Милане… Однажды запредельность отдачи сил, эмоций обернется для Образцовой сильнейшей депрессией.
То, что не убивает, делает нас сильнее. Образцова поднимается из бездны и возрождается. "Самсон и Далила" на фестивале в Оранже. С первой нотой Mon couer s`ouvre a ta voix Образцова сбивает публику с толку. Просто нечеловеческая мощь экспрессии и красота трагедии в потоке звуков обрушивается водопадом и безжалостно сносит всё на своём пути. "Драгоценный голос, отсвечивающий тысячами огней", — таков общий вердикт критики. А вечером — звонок. Герберт фон Караян. Просит Образцову заменить заболевшую Агнес Бальтса, греческую певицу, которую Караян выбрал вместо непокорной Образцову. Образцова соглашается. Личный самолет маэстро доставляет примадонну из Парижа в Зальцбург на спектакль.
Мир брошен к ногам. Публика престижнейших театров, как это было принято — в мехах и бриллиантах от Картье, — заворожена Образцовой. Охапки цветов, приношения, приемы, чествования…
В Советском Союзе с "оттепелью" установилась такая традиция: как только артист теряет интерес к себе на Западе, так начинает гастролировать по городам русской глубинки. Елена Образцова на пике славы возвращается с гастролей по Европе и выезжает в забытые Богом города русской глубинки. Концерты в библиотеках и сельских клубах для учителей, рабочих, инженеров… И то было обретением утраченного рая. В Москве и Ленинграде Образцова выступает с Оркестром русских народных инструментов имени Осипова в Колонном зале Дома Союзов, в Большом зале филармонии. Сокровенные сердцу Образцовой эти камерные концерты, вечера старинных русских романсов.
Не каждой великой оперной певице подвластны романсы. Каллас отказалась от записи романсов! Великая оперная певица, кто может исполнить романсы… Вернее так, великая русская оперная певица, кто может исполнять русские романсы — в святцах… Елена Образцова — в святцах. В ряду прославленных Обуховой, Неждановой… Романс — рефлексия души в лучах Рентгена. Здесь не скроешь себя ни за оркестром, ни за декорациями… Романс — какая-то особая поэтизация, что морозом пробирает до глубины души и превращает прошлое в чудесное настоящее. Елена Образцова вскрывает с "Ночь светла" или "Что это сердце сильно так бьется" или "Нет, не тебя так пылко я люблю" и т.д. и т.д. такой кладезь самоцветов, такие "чувства потайные", ума смятенье, что видавшие виды мужчины смахивали слезу со щеки, как смахивают неосязаемость дуновенья чего-то родного, нестерпимо исчезнувшего. Георгий Свиридов посвящает Елене Образцовой "Девять песен на стихи Александра Блока".
Музыка — национальна. Елена Образцова — рrima opera assoluta с голосом, на котором играют русские боги, с душой — страстной, надрывной, не вмещающейся в прокрустово ложе, но всё вмещающей в себе. Вселенской. На сцене Елена Образцова — недосягаемая, как Полярная звезда Марфа ("Хованщина"), Графиня ("Пиковая дама"), Марина Мнишек ("Борис Годунов"). В быту… появление Елены Образцовой в Большом для сотрудников театра было праздником. "Сплошная иллюминация"! Искрометность юмора, доступность в общении и — проста. И еще… (по секрету) всякий раз, встречая в театре капельдинера ли, буфетчицу или уборщицу Образцова, обнимала каждую, говорила на ушко какие-то согревающие слова, и потом… когда театр уже пустел, бутафоры с грохотом разбирали декорации, опускался противопожарный занавес, каждая обнаруживала незаметно вложенную Образцовой в карман рабочей одежды купюру: пятьсот, тысячу рублей…
Легенда от Вишневской
Легенды о конкуренции примадонн — одна из ярких страниц оперного театра. И если в случае Марии Каллас и Ренаты Тебальди страсти за prima opera assoluta Ла Скала фонтанировали подчас лишь в воображении журналистов, то в Большом…
Это было в начале 90-х. Возвращение Галины Вишневской и Мстислава Ростроповича на коне диссидентства подавалось "дорогому россиянину" как возвращение "мучеников совести", "жертв режима". Апокрифы тех лет ужас наводили "кровавым" КГБ, что выдворил "навсегда" великих артистов из СССР в чем мать родила (сохранив движимое и недвижимое имущество в центре Москвы и в Жуковке по умолчанию). В 1993 году вышла книга "Галина. История жизни". Вишневская с высот "лучшей певицы нашего времени", какой она себя ощущала и несла себя в массы, закрутила легенду.
В легенде есть всё. Есть советский театр с "маленькой грязной комнатой в подвале без окон, с грязными столами, а под потолком — тусклой, засиженной мухами, лампой", с очередью, в хвосте которой стоит великий Ростропович и боится, как бы жена не застала его в таком "убожестве". Есть мечта — вырваться из зловония "совка" в версальские сады Эдема. И есть заговор. Дерзкий заговор "трех мушкетеров" и "двух леди"… "Три мушкетера" — так Вишневская "шифрует" артистов Большого театра: блистательного тенора Владимира Атлантова, выдающегося баритона Юрия Мазурока, великого баса Евгения Нестеренко. "Две леди" — очаровательная, входящая в зенит славы, Тамара Милашкина и Елена Образцова — соперница.
Яблоко раздора — запись оперы "Тоска".
Будто бы заговорщики написали "донос" в ЦК, и "Катя, что к этому часу уже была готовая — пьяная", встала на их защиту: прервала запись оперы "Тоска" с самой Вишневской–Тоской и самим Ростроповичем — дирижером оркестра Большого театра. "Катя", как нетрудно догадаться, — министр культуры СССР Екатерина Фурцева. Будто бы артисты театра, прознав про решение министра культуры, разом кинулись на шею: Галина Павловна! Милашкина будет записывать партию в "Тоске"! вашу коронную партию!
Дело коснулось престижа Вишневской. "Слезы у меня уже высохли, и я была злая, как ведьма!" — лейтмотив легенды.
Разыгралась "буря в пустыне", Вишневская и Ростропович подняли скандал. Сполохи скандала из Большого театра перекинулись в Кремль, из Кремля на Старую площадь. Петр Демичев, секретарь ЦК КПСС по идеологии, буквально в бешенстве, он вызывает заговорщиков на ковер и устраивает им разнос. Фортуна оказывается то на стороне Вишневской-Ростроповича, то — "мушкетеров и леди" с покровительницей их "Катей". Пока, наконец, "Пахомов — этот мурло" во время встречи не произносит с рабоче-крестьянской простотой прямо в лицо Ростроповичу: в вашем искусстве не нуждаемся. "Беззащитность Славы перед хамством" известна — рассказывает Галина Вишневская в книге, но тут даже у неё самой "в зобу дыханье сперло". "Эмигрировать мы не собираемся, — объявляет примадонна Большого театра, — но за границу мы уедем и там подождем, когда с Ростроповичем захотят здесь играть!"
Легенда эта в различных пересказах гуляла по Москве 90-х. К тому же Вишневская в парче и золоте, под сенью власть предержащих, дебютировала на сцене МХТ имени Чехова в роли Екатерины Великой. Великой держит себя и вне сцены. Публично не раз и не два обвиняет Образцову в предательстве, в "доносе", в бдительности: вовремя прокричала "Долой Солженицына!", в подписи письма за лишение её и Ростроповича гражданства. А случай — как Вишневская выгнала Образцову из уборной Карнеги-холла (Иуда! — прокричала, окружающие плечами пожали в недоумении) был притчей во языцех.
Под сурдинку обличений разворачивалась "совсем другая история". Была спланирована и приведена в действие диффамация маэстро Григоровича, казалось, "незыблемого треножника" Большого театра. В чьих же руках теперь окажется Большой? Одни уверяли: клана Плисецкой-Щедрина, другие настаивали — Вишневской-Ростроповича…
Москва затаилась: чем же ответит Образцова?
В те годы и произошла моя первая встреча с Еленой Образцовой.
Знаменитый дом на Патриарших, царственные львы перед парадным. Приехала ранее назначенного времени, дверь открыла помощница Образцовой и проводила в столовую. Что за воспоминания только не вскружили мне голову! Елена Образцова, роскошная, как богиня, выходила на сцену Колонного зала Дома Союзов и…
Раздался шелест-шум, распахнулись двери. Первое впечатление — снежно-голубое облако в солнечных потоках счастья. Как-то и говорить уже о чем-либо нелепо. Тем не менее, мы прошли в гостиную, и я спросила: что же, Вы, Елена Васильевна, со всей своей международной славой, отказываетесь возглавить Большой театр в его минуты роковые? Сейчас, конечно, понимаю всю наивность вопроса. Детскую почти. Тогда же… Образцова ответила: с Жюрайтисом уезжаем на дачу, где соловьи поют так, что слушаешь ночи напролет…
Что еще запомнила? В гостиной черный рояль, на котором фотография: в один из дней IV Международного конкурса Чайковского Мария Каллас в Москве (по приглашению Екатерины Алексеевны Фурцевой в дни разочарований, меланхолии "Божественной", как называли Каллас при жизни, из-за расставания с миллионером-похитителем женских сердец Аристотелем Онассисом). На фотографии, черно-белой, Каллас смотрит на Образцову так, как Образцова будет всматриваться в партитуры "Аиды" Верди. Словно через икону Владимирской Божией Матери.
Рассказ очевидца
В трагические дни после ухода Елены Образцовой из жизни судьба свела меня с очевидцем "заговора" "трех мушкетеров" и "двух леди" в Большом театре. Просьба его была одна: избавить память об Образцовой от грязи, от обвинений в изгнании Вишневской за рубеж. Последовал рассказ. Рассказ, повторю, очевидца событий, впервые публикуемый на страницах СМИ:
"В марте 1974 года студия "Мелодия" начала запись оперы "Тоска" с участием Тамары Милашкиной (Тоска), Владимира Атлантова (Каварадосси), Юрия Мазурока (Скарпиа), оркестра и хора Большого театра под управлением Марка Эрмлера. Записи проводились в основном по понедельникам, когда в театре не было спектаклей. В какой-то из дней вдруг стало известно: "Мелодия" будет записывать "Тоску" с тем же коллективом, но еще и с другими солистами: Галина Вишневская (Тоска), Зураб Соткилава (Каварадосси), Олег Клёнов (Скарпиа) и под управлением Мстислава Ростроповича как дирижёра. Получилось так: один оркестр, один хор, но два состава исполнителей главных партий. Очевидно, время для репетиций первого состава уменьшилось, что не могло не сказаться на качестве работы. Тогда Атлантов, Мазурок и Милашкина обратились за поддержкой к своим коллегам по театру, в том числе и к Образцовой. Решили обратиться в письме к министру культуры Екатерине Алексеевне Фурцевой с просьбой приостановить запись "Тоски" вторым составом, дождаться окончания записи первым. Письмо подписали Архипова, Милашкина, Нестеренко, Атлантов, Образцова и главный дирижер Большого театра Юрий Симонов. Об этой истории написала в своей книге и Галина Вишневская, только фамилии Симонова, Архиповой, и еще одного солиста оперы не упомянула, —возможно, по забывчивости. Юрий Симонов позвонил министру культуры, проинформировал о положении в театре и о готовности передать письмо. События эти развернулись в марте, в конце марта Фурцева приняла артистов, чьи подписи стояли под письмом. Во время встречи, при всех "заговорщиках", Фурцева позвонила директору "Мелодии". Тот признал: решение записи "Тоски" вторым составом, пока на окончена запись первым, — ошибочно. И приказом Фурцевой эта запись была приостановлена.
Тогда Вишневская и Ростропович обратились за поддержкой к кандидату в члены Политбюро, секретарю ЦК КПСС Петру Ниловичу Демичеву, тот пригласил авторов письма для беседы в ЦК и спросил: "Как вы можете так поступать, чтобы страдали великие артисты?!" Демичеву объяснили суть обращения к министру культуры, поблагодарили Фурцеву за участие в решении вопроса, рассказали о её звонке директору "Мелодии". В результате Демичев поддержал решение директора студии "Мелодия".
Вишневская в книге пишет: "Ростропович известил о событиях своего друга Леонарда Бернстайна, американского композитора и дирижера. Маэстро связался с сенатором Эдвардом Кеннеди, который как раз готовился к визиту в Москву для встречи с Брежневым. По сообщениям нашей печати, визит и встреча действительно состоялись".
(Фрагмент из книги Галины Вишневской: "В эти напряженнейшие дни, когда решалась судьба всей нашей семьи, нам позвонили из американского посольства:
— Господин Ростропович? С вами говорит секретарь сенатора Кеннеди. Вы, конечно, знаете, что он сейчас в Москве.
— Я вас слушаю.
— Господин сенатор просил вам передать, что он был сегодня у господина Брежнева и среди прочих вопросов говорил о вас и вашей семье, что в Америке очень взволнованы вашей ситуацией, и господин сенатор выразил надежду, что господин Брежнев посодействует вашему отъезду.
— О, спасибо, спасибо! Передайте господину Кеннеди благодарность всей нашей семьи, его поддержка так важна нам в такие трудные для нас дни!")
Вскоре после визита Кеннеди в Москву Образцовой позвонила Фурцева. Её голос был озабочен: ситуация такова, что кольцо вокруг нее сжимается, и Фурцева назвала номер телефона, по которому нужно позвонить и просто передать суть проблемы, с которой обратились к ней Образцова с коллегами. Больше ничего. Звонка ждут. Кто ждёт? Константин Устинович Черненко, заведующий отделом ЦК, его мало кто знает, но это человек, который может сделать всё, что нужно, и сделать правильно.
Образцова позвонила. Черненко извинился за то, что на слух невозможно вникнуть во все детали и предложил приехать в ЦК. Беседа в ЦК Черненко с Образцовой длилась чуть менее часа. Он поддержал решение о приостановке записи оперы вторым составом, пока её записывает первый. Что же касается отъезда кого-либо из СССР, — сказал он, — то у нас страна демократическая, и тем, кто не имеет государственных секретов, мы в отъезд не препятствуем.
26 июля 1974 года Вишневская с детьми вылетела из Москвы в Париж, где их встречал Ростропович. Выезд артистов был оформлен как командировка от Министерства культуры СССР. Срок командировки оговаривался — четыре года. Что же касается кольца, о котором говорила Фурцева, то оно продолжало сжиматься. 24 октября 1974 года Фурцева скончалась."
…Отдадим должное. И Вишневская (сопрано) и Образцова (меццо-сопрано) — золотые страницы в истории Большого театра. Что же касается легенд соперничества двух примадонн… Что ж, искусство — престол страстей. Тогда как Образцова — больше чем примадонна. Несравненна и несличима. Любопытны сегодня разве что прихоть, измены времени.
ХХ век. "Святее папы римского" был постулат: блага Запада льются из рога изобилия в карманы "внятных" диссидентов, "правильных" антисоветчиков исключительно за Чио-Чио-сан на сцене Карнеги-холла или концерт для виолончели на руинах Берлинской стены. Век XXI. Запад цинично и хладнокровно делает достоянием общественности "кухню" поддержки "внятных" диссидентов, "правильных" антисоветчиков; все эти интригующие подробности присвоения Нобелевской премии Борису Пастернаку за роман "Доктор Живаго", публикации романа "ГУЛАГ" Солженицына… Как знать, не произнес ли уже Талейран: то было хуже, чем преступление, то была ошибка.
* * *
Вспоминаю вечер. Чествование 70-летия Елены Образцовой на Новой сцене Большого театра (историческая стояла в "лесах" реконструкции). Величайшие артисты оперы съехались в Москву со всего мира поздравить Образцову с юбилеем, и театр можно было принять за Ла Скала: всюду звучала итальянская речь. В компании, в которой я оказалась во время антракта, вспоминали Большой театр поры его "золотого сечения", смешные байки, и всякий раз, едва речь заходила об Образцовой, произносили: ведь могла уехать! но не уехала… Это было важным. Кто-то вспомнил еще случай: "у многих медали да премии одинаковы, — смеялась Образцова; и не без гордости добавила — а я вот — Герой Социалистического Труда! Герой! Социалистического Труда!" Это было важным. Как важно было, есть и будет признание Елены Образцовой в интервью газете "Завтра": "Я всегда была русской. И раньше, когда только начала выезжать за границу, то в графе "из какой страны выезжаете", всегда писала "из России". Я очень гордилась этим".
…12 января 2015 года занавес оперы "Елена Образцова" опустился в последний раз.
И вот сейчас, когда пишу эти строки, рвет сердце и режет болью вопрос… так если Образцовой нет, — значит и русской оперы нет?.. а если русской оперы нет, так значит и Большого театра нет?.. а если Большого театра нет? так что… и России… России тоже нет?..
"Уймитесь волнения страсти!" — вы слышите этот голос? Он просыпается с тверди росой жемчужной.
