Русская интеллигентность воистину так же неисчерпаема, как и атом. Раньше русский интеллигент испытывал жгучее чувство вины по отношению к придуманному народу. Придуманный народ удовлетворял запрос русского интеллигента на то, чтобы быть несчастным. Счастливо несчастным. В русскую интеллигентность вшита сама невозможность счастья. Русская интеллигентность – это машина по производству несчастья. Русская интеллигентность – это институционализированная несчастность. Это несчастье, как институт. Русский интеллигент умудрился придумать «народ» так, что он решительно не совпадал с народом реальным, точнее тем огромным людским множеством, которое было неравномерно разбросано по бескрайним русским пространствам. Русский интеллигент умудрился промахнуться и ошибиться при наличии оригинала. Он умудрился не разглядеть, не заметить объект своей вины.
Вообще русской интеллигенции свойственна какая-то особенная, почти блаженная когнитивная лень, эдакая счастливая ленность ума. И это не просто банальная и тупая лень. Точнее, не только она. Это, в том числе, и некое очарованное оцепенение перед лицом объекта собственной вины. Русская интеллигенция категорически отказывается от познания своего сияющего и невозможного объекта возвышенной вины. Вина становится индульгенцией для вопиющего невежества.
Русский интеллигент испытывал жгучее чувство вины по отношению к несуществующему объекту. Русский интеллигент способен создавать эдакий континуум и даже кокон вины. Русский интеллигент настолько преуспел в своих высоких отношениях с объектом своей вины, что…случилось взаимное разочарование. Русский интеллигент как-то подостыл по отношению к народу по прошествию последних двухсот лет. Народ по отношению к русской интеллигенции тоже не испытывал особых иллюзий. Комплекс вселенских вины и печали должным образом не оценил. Он остался до сих пор таким, каким и был. Непознанным и не рассказанным. За последние 200 лет так ничего и не изменилось. Или почти ничего.
Русская интеллигенция – это скопище странных самозванцев, которые совершенно неспособны к осуществлению крайне важной цивилизационного значения символической работы по разговариванию и интерпретации наличной, такужсложившейся действительности. А после освоения этой работы необходимо переводить такужсложившуюся действительность в ее проектное, задуманное качество. Но наших дурилок картонных от интеллигенции играют все кому не лень. Ее играют. Ее даже клонируют.
По дороге русская интеллигентность стала всемирным вирусом, тем, что заразило значительную часть мира. Русской интеллигентностью заразилась континентальная Европа. Как водится, всё началось с Франции. Но далее, как говорится, везде…У немцев случился взлом цивилизационного кода после Второй мировой войны. Но самым настоящим достижением русской интеллигентности стал взлом англосаксонского здравого смысла. Признаться, этого я от нашей вшивой интеллигентности не ожидал. Взломать глубинно расистских, жутко провинциальных, упертых англосаксов – это, я вам доложу, задачка! И удалось! И получилось! Сегодня оба американских побережья превратились в помесь «Вишнёвого сада», «Братьев Карамазовых», самоубившегося Гаршина и прочего подобного.
Во имя этой вины (не важно, по отношению к чему или кому) сносится американское государство и много чего другого. Сегодняшние леваки в демократической партии по некому дизайну ментальному нам безумно, до невозможности знакомы. В чем-то главном они даже родные нам. Специфически родные.
И пока весь мир догоняет нас в осуществлении придуманной нами и доведенной до блеска, до технологии, до формата, до канона интеллигентности, наши доморощенные интеллигенты приготовили миру новый подарок-свинью, новое блюдо для цивилизационного распада. Это очень особенная разновидность вины. Вины всепожирающей, всепоглощающей, убийственной. В некотором роде, это будет какая-то последняя, апокалиптическая вина, вина последних дней, вина эсхатологическая. И это не вина по отношению к кому-либо, а вина по отношению к чему-то. Это вина по отношению к будущему.
Сейчас русский интеллигент, управляемый своей специфической, странной и весьма избирательной совестливостью, начинает испытывать комплекс неизбывной, жуткой и всепоглощающей вины по отношению к будущему. Те немногие, кто ещё испорчен настоящей культурой, сегодня начинают испытывать вину по отношению к будущему. Будущее, как им кажется, начинает свершаться и осуществляться где-то там. Им слышится в медийном поле его тяжелая поступь. Будущее свершается где-то там, где-то не здесь. Это будущее рассказано в словаре, придуманном другими. Это будущее ещё никто толком не видел и не пробовал на вкус, но оно уже точно есть. Его просто не может не быть. Про это будущее уже расползаются слухи. И это будущее уже безусловно находится в опасности. Какие-то нехорошие люди хотят это будущее украсть. Как Гринч, который ворует Рождество. Да-да, именно украсть. Русские интеллигенты именно так и мыслят. По-инфантильному, по-водевильному. Они играют и играются.
У будущего есть особенное очарование. Будущее идеально непознаваемо. Его очень легко любить. На будущее очень легко надеяться. Русскому интеллигенту очень хочется отдаться будущему. Русский интеллигент вообще очень легко отдается. Он с радостью доверяет будущему разрешение сегодняшних неразрешимых проблем. Будущему легко доверить неотрефлексированные стереотипы на предмет неумолимости прогресса. Пусть всяческие неинтеллигентные ортодоксы могут позволить себе тревожное отношение к будущему. Это они, дурачки, могут позволить себе столь немодный и постыдный страх перед будущим. Русский же интеллигент находит самое особенное отношение к будущему – чувство вины.
Будущее – это то, что непременно нужно догнать. Будущее – это то, что манит. Будущее – это та реальность, у которой есть шанс быть иной, «более лучшей». В табели о рангах русского интеллигента будущее всегда стоит на несколько ступенек выше настоящего.
Будущее – это обещание каких-то новых игрушек, которые появятся вместо уже безмозгло поломанных и беспорядочно разбросанных в интеллигентской детской. Ну что тут поделаешь? Как помешать грядущей вакханалии деградации и саморазрушения во имя будущего? Как сломать лихо заваривающееся дьявольское пиршество, которое сожрёт и пожрёт то немногое, что еще осталось от человечности и человекообразности. Даже.
Нам необходим перехват первенства в формулировании-формировании будущего. Именно в этом прячется ключ к управлению праздными горожанами, и особенно русскими интеллигентами. Речь даже не о некоем дизайне будущего, конкретике и деталях картины будущего. Речь идёт о первенстве в самом усилии будущего.
