Более или менее глубокое погружение в историю советского дизайна отбивает малейшую охоту скоропалительно судить и поверхностно оценивать. Так происходит со всем советским, если выпасть из морока перестроечного и либерального пост-советского публицизма, этой смеси поверхностности, пропаганды, интеллектуальной подлости и откровенной пошлости.
Вообще перестроечный погром великого красного проекта – это пример цивилизационного айкидо, примененного против нас, или эдакого цивилизационного аутоимунного заболевания. Во времена перестройки вся пропагандистская мощь советского государства была брошена на самоуничтожение. Тогда удалось оседлать наши цивилизационные вывихи в игре против нас самих. Все это можно увидеть и на формировании коллективного и экспертного представления об истории советского дизайна.
Так, например, наша неряшливость в запоминании авторов низких культурных жанров, по сути, на какое-то время превратила историю нашего дизайна в братскую могилу. А непришитость произведения искусства к имени автора очень мешает его выживанию во времени. Также против истории нашего дизайна работает наше, признаем это, некоторое нелюбопытство, о чем писал ещё Пушкин. Я это хорошо понял, когда в 2011 году по собственной инициативе попробовал найти автора или авторов великого дизайна культовой сгущенки. В нашем гуманитарном сообществе и даже его специализированных комнатках и секциях, проблема недономинированности советского дизайна, его откровенной безымянности по преимуществу, не осознаётся. Исследований по истории советского дизайна крайне мало. Не проводится масштабная работа по атрибуции шедевров и просто хороших образчиков советского дизайна. На такого рода работу не мотивируют должным образом. И речь не только о государстве и госзаказе на такие исследования, что критически необходимо. У нас очень слабое, текучее и разобщенное дизайновое сообщество, которое не понимает важности и значимости изучения и кодификации своей истории, своих корней.
Не очень хорошо обстоит дело и с корпоративным сегментом. Некоторое время назад наша команда делала в Екатеринбурге на протяжении трёх лет «Честный фестиваль рекламы». Однажды мы решили организовать выставку упаковки культовых в нашем регионе продуктов. Обратились к местным производителям, надеясь на то, что они собирают образчики своего дизайна, ведут собственную историю. К огромному своему удивлению мы обнаружили, что подавляющее большинство предприятий, к которым мы обратились, ничего не хранят и не собирают. По сути они существуют в первобытном, аисторическом режиме, не пытаются выстроить хоть какие-то отношения с временем. Совершенно неожиданно хоть что-то мы получили от предприятий с иностранными собственниками. На одном заводе они даже сохраняют и поддерживают заводской музей.
Пока история советского дизайна, в значительной степени это братская могила. Правда, стоит признать, что работа по изучению его всё-таки ведется. Есть музейные институции, случаются выставки, что-то издается. Но у меня складывается впечатление, по итогам моего активного пребывания в медийной среде в последние десять лет, что советским дизайном гораздо больше интересуются и активнее любуются, и даже вдохновляются за рубежом. Особенно в англо-саксонском мире. Я сталкивался с публикациями, и весьма многочисленными, посвященными и советским спичечным этикеткам, школьным линейкам, скрепкам… Даже!
У многих складывается впечатление, что в СССР не было дизайна. А то, что было - не заслуживает изучения. С такими оценками я сталкиваюсь постоянно, ежедневно в социальных сетях. До сих пор! И это среди моих, должен признаться и похвастаться, довольно продвинутых и образованных читателей! И многих из них сложно винить. Они действительно очень мало знают. Нашим гуманитарным сообществом не сделана кропотливая работа по кодификации совдизайна, превращению его в некий продукт. По-хорошему вершиной, итогом такой работы должен стать канонический двухтомный учебник (общим числом не более 1000 страниц) и большой фотоальбом, или серия альбомов. Вроде бы звучит очень просто. Но какую же огромную работу нужно прежде проделать сотням и тысячам исследователей! И придется им ответить на множество вопросов, найти противоядия для множества сложившихся и постоянно складывающихся стереотипов. Это удивительно, но невежество и незнание поразительно продуктивны и неутомимы! Они постоянно умножаются. На ровном месте. У нас же можно говорить о постоянной экспансии невежества, его почковании, разрастании. Меня всегда поражала удивительная способность невежества к экстенсивности. Насколько же ничто способно умножать себя!
Следует признать, что мы очень мало знаем о советском дизайне. Наше отрывочное и поверхностное знание скорее стремится к нулю. Мы, коллективные мы, не знаем о советском дизайне, как целостности, как о явлении и феномене. И признание этого факта мне кажется очень хорошей стартовой позицией, отправной точкой для большого общенационального исследования. Такое исследование не по силам одному человеку или даже небольшому коллективу. Необходима огромная, комплексная и хорошо скоординированная кампания, рассчитанная не на одно десятилетие.
Хочу поделиться своими частными наблюдениями и размышлениями, которые быть может окажутся полезными будущим исследователям:
Уже сейчас можно констатировать интереснейший парадокс. С одной стороны, существуют представления, стереотипы о сверх-унифицированности, типизации советского вещного мира, его неразнообразии. С другой стороны, нельзя не признать, что в СССР осуществлялись весьма плотные и разнообразные идентификационные эмиссии. В качестве примера можно привести обилие айдентик производителей радиоприемников (рис. 1) и холодильников (рис.2). Для «тоталитарного» <ненавижу это идиотское, пропагандистское слово> государства их аномально много. Уже очевидно, что СССР осуществил огромную идентификационную эмиссию, породил целую вселенную идентификационного, коммуникационного дизайна, которая еще должным образом не изучена и не исследована, не сведена в одно. Прежде, чем назначать что-либо шедеврами, нужно хотя бы собрать и отсмотреть то, что было. Какое же обилие и графем, и акцидентных шрифтов, стилей, мы обнаружим! Причем часто и в изучении дизайна, который сам по себе является «низким» культурным жанром, можно скатиться в разделении этого «низа» на свои «верх» и «низ». Например, можно начать игнорировать такую мощную, разнообразную и часто наивную, самодеятельную идентификационную эмиссию, как айдентики студенческих стройотрядов. Это будет огромная ошибка. Они обязательно должны найти свое место во вселенной советского идентификационного дизайна.
Безусловно не стоит замалчивать то, что очень многие достижения советского дизайна остались лабораторными, кабинетными, не пошли в серию, но какие же это были достижения! Причем можно говорить о советском дизайновом континууме от ВХУТЕМАСа и ИНХУКа до ВНИИТЭ (рис.3). История советского дизайна – это история великих озарений, открытий и прозрений! Кстати, и заимствований тоже. Они были. Их не следует игнорировать. Но тут встает вопрос – какова была и природа, и крепость советской автаркии в вещном и символическом? И тут нас ждут необычные открытия, парадоксы и разрывы шаблонов.
Я бы не стал игнорировать и такой феномен, как самодеятельный дизайн, эдакий советский «форс», народный тюнинг и апгрейд фабричной и заводской вещности. Это было огромное и должным образом не изученное явление. Советский человек проявлял чудеса освоения вещи, её надстройки, достройки, перестройки. Советский человек обладал невероятными способностями в деле реанимации, продления жизни вещи, а также ресайкла, повторного ее использования. И советский самодеятельный ресайкл – это жутко актуальная тема в наши времена экологического фундаментализма. Существовала целая инфраструктура для обеспечения самодеятельного вещного творчества: журналы, телепередачи, смотры и т.д. (рис.4)
СССР выдал удивительный экстремум, пограничную, но необходимую для изучения природы брендинга, ситуацию – абсолютный, эталонный, почти дистиллированный без-брендинг – космическую еду, определенным образом упакованное питание для космонавтов и подводников. (рис.5)
Недостаточно изучен такой феномен, как дизайн советских вооружений. Я считаю, что это был и есть один из пиков, одна из вершин вообще в истории человеческой вещности, человеческой цивилизации. Советский военный предметный дизайн – это еще не облеченный в слова, не переведенный на вербальный язык диалог функции и ее овеществления, эффективности и кажимости. И здесь встаёт ещё одна наиважнейшая проблема. До сих пор, до сегодняшнего дня, дизайн не введен в царские чертоги говорения, интерпретации. С этой неразговоренностью дизайна есть проблемы не только у нас. И в этом смысле, дизайн во всем мире до сих пор не выбрался из культурного «низа». И именно советский дизайн может стать прекрасной площадкой для говорения о дизайне, как о дизайне, а не просто поставщике картинок для нарративов, посвященных советской эпохе. Советский дизайн – хорошая тема для разговора, хороший повод поговорить, быть может даже потрепаться. Нам только предстоит ещё научиться этому языку. Можно, кстати, начать с самого простого – рецензирования современных дизайновых премьер (улыбка). (рис.6)
Нужно что-то делать и с тем, что у нас до сих пор дизайн не входит в рубрикатор больших отечественных художественных музеев. Артефакты советского дизайна у нас проходят скорее по ведомству специализированных и краеведческих музеев, где часто они представлены в качестве реликвий. Именно им отдано на откуп сохранение массового, которое, как показывает опыт, очень плохо живет во времени. Именно массовое – наиболее уязвимо. Именно оно является жертвой мощных механизмов социального забывания. Удивительно, но гораздо больше шансов на выживание во времени у единичного и уникального. Именно это обстоятельство мешает нашей культуре «приподнять» дизайн с культурного низа. Хотя бы часть его. Наши большие художественные музеи обладают крайне важной функцией введения в высший свет Большой культуры, культурного нотариата, удостоверения подлинности и вообще реальности и настоящести. Музеи обладают ещё и соответствующими и крайне важными компетенциями. И пока эта способность наших музейщиков к интеллектуальной честности и критике выдерживает испытание тотальной варваризацией и диквалификацией большинства культурных институтов и вообще гуманитарного сообщества.
Уже пора не шептать на специализированных и академических конференциях, а буквально орать о русском, советском ар-деко, как о чем-то автохтонном, органическом для нас. Можно даже говорить об отечественном стандарте в ар-деко, эталоне если угодно, и даже мировой экспансии (можно вспомнить такие имена великих эмигрантов, как Эрте, Бакст, Сахновский и многие другие). И речь идет не только об архитектуре. Нам вообще буквально необходима реализация комплексных, мощных и агрессивных политик в области рубрикаторов и классификаций. Это и есть реальное управление в диджитальном мире культурного сталкерства, отупляющей эргономики и прочего. (рис.7)
Нам просто необходимо начинать формирование символической капитализации советской функциональной графики. Не только архитектурной, но и инженерной, проектной и прочих. К сожалению, этот пласт нашей культуры уходит, что особенно обидно, т.к. именно сегодня в диджитальной среде такие памятники можно и хранить, и с ними можно работать. Вообще это беда не только истории советских визуальных искусств. До сих пор слабо введена в оборот, например, русская инженерная графика. Даже XVIII века!
Мне кажется, сегодня никто в мире, абсолютно никто, не имеет права на суждение о советском дизайне. Возможны лишь гипотезы и предположения. Мое предположение таково: советский дизайн в целостности своей – это такое же значительное, мощное явление, как и остальные советские визуальные искусства. Он ещё таит в себе не открытые нами до сих пор великие сокровища и прозрения, которые помогут нам в нашем движении в тревожное, но заманчивое будущее. (рис.8) Интерес к советскому дизайну никоим образом не должен носить сугубо академический характер.
Пожалуй, самое главное. Поскольку дизайн – это визуальное мышление, нам необходимо разгадать то, по каким законам осуществлялось советское визуальное мышление. Это нас обогатит, сделает нас сильнее и конкурентоспособнее. За работу!
