По большому счету, гендерных проблем в СССР не было. Женщины получили в СССР избирательные права буквально сразу же. Гораздо раньше, чем в США или Франции, например. Они работали буквально везде. Советские женщины были первыми в истории человечества покорительницами космоса. Существовали даже женские квоты для органов власти. По сути советская женщина была «я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Роль советской женщины , которая и воевала на передовой, и работала в тылу, просто неоценима в годы Великой Отечественной войны. Очень многое в СССР держалось на женских плечах.
А в 90-е годы случилась очень интересная тенденция, краткосрочная и очень многими не замеченная. Я бы назвал это позднесоветским и постсоветским постфеминизмом.
Наш очень самобытный и автохтонный постфеминизм базировался на желании очень многих женщин выпрыгнуть из ситуации равенства и требования многотрудной работы в женственность, из необходимости быть сильными в женскую, привычную слабость.
Молодые и уже не молодые девушки не хотели горбатиться, как их матери и бабушки. Им вообще было абсолютно неважны социальные вещи. Это была попытка своеобразного социального дауншифтинга. Им хотелось красиво одеваться, непыльно работать или вообще не работать. Там вообще много всего сошлось. Но сама суровая действительность 90-х очень быстро этот тренд придушила. Опять советской женщине пришлось взвалить на себя ношу отправления постоянно расползающейся повседневности и буквального выживания.
Этот первый опыт пост-феминизма еще ждет своих исследователей, которым нужно поторопиться. Не исключено, что новые волны чего-то подобного у нас впереди.
