Те, кого из нынешних горожан принято называть «либералами» в сугубо нашем, странном смысле этого слова, являются весьма примечательными объектами для исследования. Очень многих я давно и хорошо знаю. Если идти по пути сугубо эмпирического наблюдения, то следует признать, что собственно неких, в старом-добром смысле, убеждений у них нет. Для них всё это слишком сложно. Уверен, они не очень способны пересказать (да еще и по пунктам) некий кодекс отечественного либерала. Такого кодекса и нет вовсе. Старомодных убеждений и принципов у этой сегодняшней публики нет и в помине.
Есть немного банальный и обезоруживающе простенький и примитивный набор меток для «своих». Причем всё это относимо скорее к миру стилистики. Есть правильно одетые свои, а есть неправильно одетые ватники, которые распознаются по стилю, интонации, слова-маркерам, по каким-то едва уловимым и сложно описываемым вещам.
Хочется сделать небольшое отступление. Российское западничество никогда не отличалось высокой культурой. В ХIХ веке западники оставили какую-то убогонькую и маловнятную публицистику, которую сегодня никто и не вспомнит.
В ХХ веке, в советский период, западничество у нас вообще стало каким-то животным, утробным, первобытным, шаманским. Жуткая ирония состоит в том, что когда-то битлам дали рыцарское звание за популяризацию в мире, и прежде всего в странах соцлагеря, английского языка, но с нами у них не получилось. Наши туземные фанаты и поклонники западной музыки так и не удосужились узнать, о чем же пели все эти Битлз и Роллинг Стоунз, Лед Зеппелин и Дип Перпл. Наши слушали всё это, как собаки, не вникая в смысл. Английские слова были эдаким языковым паттерном. Наши в англосаксонской музыке улавливали скорее интонации, энергетику, драйв и прочие такие животные штуки. Те же немногие, кто потрудился разобраться в том, о чем же таком пели эти группы, приходили в ужас от примитивности и даже убогости их текстов.
По аналогии с вышеописанным наше западничество тоже какое-то животное, утробное, шаманское, первобытное. И разговаривать с туземно-аборигенными западниками на делянке смыслов не о чем. Не о чем, кроме одного.
Кроме того особенного качества операционного лицемерия, которое присуще нашим прааадвинутым горожанам. Это очень особенное лицемерие. С ним нужно разобраться.
Сегодняшний горожанин ничего особенного не просит. Он просит лишь об одном. Весь этот экзистенциальный накал некой не упакованной в идеологический продукт правды и истины его пугает, не помещается в его чувственный желудок. Он требует, он алкает, он жаждет некой целительной ненапряжности. Ему достаточно лицемерия и всего лишь демократического спектакля.
Сегодняшний горожанин собственно догадывается, что некой демократии из книжек нет. Нет нигде. Но он готов удовлетвориться спектаклем. Единственное, о чем он просит, пусть этот спектакль будет правдоподобным и качественным. Качество демократического спектакля – вежливость современных королей жизни.
