В жалованной грамоте дворянству 1785 года императрицы Екатерины II сказано, что грамота есть воздаяние исторической благодарности той части общества, которая в течение восьмисот лет существования России, обладая качествами, «блистающими к начальству», выдвигала предводителей «послушного, храброго, неустрашимого, предприимчивого и сильного русского народа» – «мужей разумных, искусных, храбрых, в трудах неутомленных, с непоколебимым усердием ратоборствовавших многообразно», и тем самым привела Россию к нынешнему её состоянию – к нынешней её силе, «истинной славе и величеству». Дворянству воздали благодарность за восемьсот лет служения и выдвижения из своих рядов храбрых предводителей. Считывается мысль указа, что все восемьсот лет России-Руси доблестно служили на ратном поле представители одних и тех же семей, не правда ли? Именно так и воспринимается российское дворянство времён империи сегодня в широких обывательских кругах – как отдельная обособленная часть общества, как особая белокостная, голубокровая каста. Потомственные дворяне, а их было несколько сот тысяч в конце ХIХ века, именно такой кастой себя и ощущали. Несмотря на мейнстрим, уже в ХIХ веке историки осознавали, что восьмисотлетнего или даже пятисотлетнего служения одних и тех же дворянских родов не было. А что же было на самом деле?
В 1682 году за несколько месяцев до смерти царь Фёдор Алексеевич отменил местничество и распорядился составить дворянские родословные списки. Местничество – это порядок распределения должностей в Российском царстве-государстве. Условием получения воинского и административного начального чина была родовитость, личные заслуги соискателя должности и отсутствие проступков у соискателя и его близкой родни. Романовы снижали влияние знати на государственные дела, вот и отменили местничество. И очень хорошо, что отменили. До 1688 года в Палату Родословных Дел было подано около 630 родословных росписей примерно от 560 дворянских семей. Сто лет эти родословные росписи пылились в архиве. В 80-е годы ХVIII века, по инициативе Екатерины II, их извлекли из архива, переписали и переплели в бархат. Получилась Бархатная книга. Её составлением занимались придворные исследователи под руководством Н.И. Новикова. Помогал ему исследователь Князев. А.Т. Князев был озадачен несоответствием числа представленных в Разряд росписей и общего числа русских дворянских родов, существовавших уже в конца ХVII века. По мнению Князева, последних было «не меньше как в десятеро против поданных родословных». А как же тогда дворяне конца ХVIII века доказывали своё дворянское происхождение? Для того чтобы получить екатерининские вольности, нужно было доказать свою принадлежность к дворянской прослойке. В качестве доказательств допускались патенты на чины, свидетельства, что «кавалерский российский орден особу украшал», указы на дачу земель или деревень, на верстанье по дворянской службе поместьями, наказы или грамоты, «данные дворянину на посольство, посланничество или иную посылку»; тем, кто утратил жалованные грамоты на поместья, деревни, вотчины, вместо таких грамот разрешалось предъявлять купчие, закладные или копии с духовных завещаний, подтверждающие, что когда-то в роду у предков были дворянские имения.
И тут стоит обратить внимание на реалии первой половины, да и всего ХVII века в Русском царстве. Во многих документах того времени речь идёт о малолюдстве и безлюдстве – отсутствии служилых людей в городах. Время было сложное. Смута, унёсшая, наверное, миллионы жизней, вроде бы закончилась в 1613 году, когда Земский собор избрал на царствие Михаила Романова. Отголоски Смуты были слышны и в 1618 году, когда Сагайдачный двести вёрст не дошёл до Москвы, которую уже осаждал королевич Владислав. Тогда же гуляли по городам и весям Руси казачьи атаманы: то Заруцкий, то Баловнев, то Лисовский. Десятилетиями крымские и ногайские татары ежегодно, а то и по два раза за год, ходили на Русь за живым товаром для невольничьих рынков. В южных городах у поля, а южной окраиной Российского государства были тогда и Ряжск, и Елец, и Орёл, и уж тем более в городах в поле – Воронеже и Белгороде, верстали всех желающих без разбору. Об этом пишет советский историк В.П. Загоровский. И в замосковных городах (Ярославле, Вологде и др.), и в городах у немецкой окраины (Пскове, Старой Русе и др.), и в западном городе государства Смоленске неоднократно выходил запрет верстать на службу крестьян, холопов и гулящих людей. Нет смысла запрещать то, что не происходит. Значит, и здесь верстали безродных. А на юге на такие запреты смотрели сквозь пальцы – кто пришёл служить, тот и служил, того и верстали. Только Алексей Михайлович на закате своего правления пресёк такое безобразие. А те, кто на службу уже был принят, а уж служилые во втором-третьем поколении и подавно, писали в Москву в приказы челобитные – хлопотали о землице. На юге дворянство сплошь и рядом имело именно такое происхождение. Из-за малолюдства царю приходилось монастырских крестьян целыми уездами переводить в служилое сословие. По всем этим причинам оно зачастую и ведёт свою родословную со времён Петра I, ну или, в лучшем случае, со времён Алексея Михайловича. На замосковном севере в массе своей рядовое дворянство уходит корнями в ХVI век. Но представителей какого именно социального слоя приняли на службу в Ярославле или в Костроме при Иване Грозном, нам уже не доискаться.
Оговорюсь, простолюдинам не давали «зелёный цвет» и магистральное движение в элиту. На светофоре, открывающем дорогу в элиту, ВСЕГДА горел красный. Но кого из нас красный цвет светофора когда-нибудь останавливал? Существовали лазейки, имелся дефицит в людях – это всё решало.
Повторюсь, серьёзнейшим фактором, вызвавшим обновление элиты в ХVII веке, была Смута. По мнению многих историков, влияние Смуты на социальную структуру российского общества было почти незаметным. Костомаров считал, что Россия, пережив Смуту, продолжила развиваться, как будто её (Смуты) не было вовсе. В России остались неизменными сословия и взаимоотношения между ними. Аристократов изменения не коснулись совсем. А вот средний слой дворянства и особенно его провинциальную часть - служилые низы, изменения коснулись в очень серьёзной степени. Служилое сословие из-за малолюдства, вызванного Смутой, её последствиями, набегами кочевников с юга, наполнилось новыми людьми. Стоить отметить, что именно средний класс и низы уже в середине века завалили царские приказы челобитными, взывающими к ужесточению крепостничества. От богатых и знатных помещиков и вотчинников крестьяне бежали не очень активно. Зачем бежать, когда и тут неплохо кормят. А вот худородные как раз были главными виновниками закрепощения своих же братьев, оставшихся в низшем сословии…
Составление родословных росписей породило подделку родословных документов. Об этом писал советский историк А.А. Зимин. В подделках податели удревняли и возвышали своё происхождение. По мнению Зимина, фабриковались не только отдельные акты, но и целые комплексы документов. Удревнение вошло в моду. Одним из эффективных методов удревнения было указание на выезд предков из Польши и создание легенд на основе польской генеалогической литературы. По предположению советского историка М.Е. Бычковой, отдельные семьи русского происхождения, используя польскую генеалогическую литературу и сложившуюся делопроизводственную практику доказательства происхождения, смогли удревнить свои родословия путём приписки именно к польским родам.
Другим способом удревнения была приписка к однофамильцам. А те, к кому набивались самозванцы в непрошенные родственники, в свою очередь, отрекались от них, заявляя, что до однофамильцев из других городов им дела нет. Так, советский писатель и исследователь Ю.Д. Гончаров установил, что белёвские Бунины (поэт Василий Жуковский), ряжские Бунины (придворная поэтесса начала ХIХ века Анна Бунина) и мценские Бунины (писатель Иван Бунин) – это три разных рода однофамильцев. Иван Бунин общался с потомками ряжских Буниных – с Семёновыми-Тян-Шанскими, как с родственниками. И поэта Жуковского он считал своим родственником. Это вполне объяснимо – мценские Бунины были внесены в шестую родословную книгу русского дворянства, в которую записывали древние благородные дворянские роды. Только это внесение произошло уже в 40-е годы ХIХ века по ходатайству одного из представителей рода мценских Буниных. До этого они числились в первой книге молодым родом, чей возраст не превышал ста лет при составлении Бархатной книги и её продолжения и дополнения, то есть при Екатерине II. Мы вместе с исследователем Н.В. Межовой провели работу и выяснили, что мценские Бунины ещё при Петре I не были дворянским родом. Мы с Н.В. Межовой пишем о предках Ивана Бунина книгу. В ней будут, в том числе, развенчаны мифы о восьмисотлетнем дворянстве.
Очень интересна тенденция, на которую обратил внимание российский и советский историк Н.П. Лихачёв (не путать с академиком Д.С. Лихачёвым), о сходцах. По мнению Лихачёва, мода на поиск предков из Древнего Рима или из тех же краёв и подобного возраста, была введена на Русь под влиянием брака Ивана III с Софьей Палеолог. Позже, с развитием родословной практики, все наиболее видные нетитулованные роды того времени сочинили родословные легенды о своих предках-сходцах. Уже в ХVII столетии, как заметил Лихачёв, «русское происхождение было для служилого человека… почти что обидным». Ряд учёных отмечают, что выезд лучших людей из Новгорода Великого или Пскова, перед или после их присоединения к единому государству, был переквалифицирован их потомками в выход из «немец» или «прус». Вместе с тем, Лихачёв допускал возможность настоящего выезда отдельных родов. Российский и советский историк С.Б. Веселовский скептически относился к легендам о сходцах. Веселовского удивлял (на самом деле нет) тот факт, что абсолютное большинство выехавших из-за кордона мужей – родоначальников русских дворянских родов, не оставили в русской истории хоть какого-то следа. Даже упоминания о себе они не оставили. Как такое возможно? Обсуждая происхождение рода Чичериных от итальянца Чичерини, который якобы прибыл в Русское царство в свите Софьи Палеолог, учёный привёл обоснование русского происхождения этого рода и указал, что в русском языке есть слово чичера, означающее метель, пургу, дождь со снегом. В татарском происхождении Загоскиных историк тоже сомневался. Веселовский приводил и другие примеры мифотворчества и стыдливого отношения к своему русскому происхождению. Удивительным образом подобные утверждения историков рифмуется с сегодняшними заявлениями некоторых деятелей о том, как им невыносимо стыдно быть русскими, и не только с этим. В данный ряд вписываются дарованные императрицей Екатериной II невиданные привилегии европеизированному дворянству, за счёт крестьян. Ещё более льготные условия, чем у дворян, для жизни в России второй половины ХVIII века – начала ХIХ века имели переселенцы из Западной Европы, в первую очередь этнические немцы. Всё это происходило за счёт низведения до рабского состояния большей части русского населения – крепостного крестьянства. Осознанный добровольный отказ от родного языка дворянской элитой в пушкинскую эпоху, тоже из этого ряда. Тут речь идёт об одном – об отказе от Родины, который неизбежно приводит к презрению к Родине и к своим кровным братьям – худородным сородичам. Как это нас тогда не погубило, большой вопрос.
Иван Бунин пишет в повести "Суходол" о предках главного героя: «много было среди наших легендарных предков знатных людей вековой литовской крови да татарских князьков». Про «татарских князьков» - это устойчивый стереотип. Тургенев, Радищев, Державин, Денис Давыдов, поэт Батюшков, Суворов, Кутузов – многие из них могли действительно иметь татарское происхождение и, скорее всего, имели. Сомнение вызывает происхождение именно от «татарских князьков». Я ранее уже писал о моём открытии касательно генеалогии мыслителя и писателя Александра Радищева в статье "Хочу быть воеводой", опубликованной в интернет-издании "Ваши новости". Прапрадед А.Н. Радищева Константин жил в середине ХVII века. Его отца звали Нагаем. Далее отца Нагая вглубь об этом роде мало что известно. То есть Радищевы известны со времён Смуты, не ранее. В течение всего ХVII века, во множестве документов городов Русского царства отражен процесс набора на службу татар и других «инородцев». Кроме того, как я уже выше написал, существует масса документов о безлюдстве и малолюдстве в городах. Воеводы буквально вопили и стонали, пытаясь донести до царя и правительства, что служить некому. Но охотники всё же находились. Они были особой породы и масти. Это были люди, готовые в любой момент отдать свою жизнь за государя и Отечество. Новоприбранные поначалу были самым низшим слоем служилого сословия. Им доставалась самая тяжелая и опасная служба за скудное, по сравнению с родовитыми, вознаграждение. Историк Загоровский писал, что в то время, пока худородные служилые южного пограничья с большим трудом, неся большие потери, отражали ежегодные нападения крымцев и ногайцев, родовитые северяне несли непыльную службу на старой Засечной черте, где-то между Калугой, Тулой, Венёвом и Рязанью, там, где ничего не происходило. Наш современник историк В.Н. Козляков сообщает, что во время войн с поляками ХVII века худородных отправляли на самую тяжелую боевую службу, а для аристократов же нормальной и естественной считалась служба посыльным или другая подобная не очень пыльная и тяжелая служба.
Прапрадед Александра Радищева погиб в войне с Литвой в 1654 году, родной брат прапрадеда был убит в войне со шведами в 1656 году. Исполняя свой воинский долг, родной брат прадеда писателя воевал против литовцев, шведов и поляков в 1656, 1659, 1660, 1664 годах. Причём, в 1664 году воин по фамилии Радищев, а по имени Афанасий, побывал сразу в трёх походах. Он бился с татарами на южных рубежах государства в 1668 году. После этого – отстраивал крепость в городе Путивле, видимо, не один год. Афанасий Радищев воевал в крепости Чигирин на Днепре в 1677 году, где был ранен. В той воинской компании погиб прямой предок А.С. Пушкина – комендант крепости Чигирин Иван Ржевский. Также Афанасий Радищев ходил в походы в 1682, 1687 и 1689 годах. Вот фрагмент текста из документа ХVII века (РГАДА ф. 210 оп. 12 ч. 2 д. 810 л. 190–226): «Бьет чилом холоп ваш Афонка Костентинов сын Радищев. Отец мой убит в первой год на Родивилове бою. А дядя государи мой убит под Ригою и многие родители мои побиты на ваших великих государей службах на розных боях. А я холоп ваш был на службе отца вашего великие государи блаженныя памяти великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца в ево государевом походе под Ригою. Да я ж холоп ваш был в полку окольничего и воеводы князя Ивана Ивановича Лобанова-Ростовского под Быховым и город Быхов взяли. Да я ж холоп ваш был в полку боярина и воеводы у князя Юрья Алексеевича Долгорукова как был бой с Сопегою и Чернецким на Басе реке и с ыными гетманы. Да я ж холоп ваш был в полку боярина и воеводы князя Якова Куденековича Черкасского. А после того был в полку боярина и воеводы князь Юрья Алексеевича Долгорукова под Копорью и в Дубраве. Да я ж холоп ваш был в полку окольничего и воеводы князь Петра Алексеевича Долгоруково под Глуховым. А после того был в полку у боярина и воеводы князь Григорья Семеновича Куракина в Севску как побили тотар. Да я ж холоп ваш был в полку боярина и воеводы князь Василья Голицына в Путивле как делали город Путивль. Да я ж холоп ваш был в полку боярина и воеводы князь Григорья Григорьевича Рамадановского под Чигириным. И в Чигиринском отводе был у Днепра на вылоске ранен. Да я ж холоп ваш был вашем великих государей в Троецком походе. Да я ж холоп ваш был на ваших великих государей службах в обеих Крымских походех».
Двадцать пять лет человек воевал, а потом попросился на должность воеводы. Это как раз пример нынешних справедливых утверждений, что элитой Российского государства на протяжении столетий были военные. Рядом с этим Радищевым воевали аристократы с пятисотлетней родословной на тот момент, и дети и внуки крепостных, посадских, чернослободских, холопов, гулящих, инородцев. Формирование элиты – процесс постоянный. Его суть в поддержании накопленных традиций, в том числе и потомственных, и постоянного выдвижения новых сил. Справедливы нынешние утверждения, что Россия никогда не была русским национальным государством. Армии это касалось в первую очередь – кто пришёл служить, тот и русский. А уж дети и внуки записавшихся на службу, подавно были самыми что ни на есть русскими, несмотря на отцовы и дедовы татарские, мордовские, бурятские, зырянские, черемисские корни. Тут речь идёт не столько об ассимиляции, сколько о приоритете важного общего дела. Именно это дело – служба царю и Отечеству – и было главной объединяющей силой. В ХVI веке и ранее, возможно, имело место перехода татарских князьков с собственными отрядами на службу к русскому царю. Но это вряд ли было правилом.
Нормой как раз было продвижение в государственную элиту именно благодаря доблестной воинской службе худородных людей. Пусть худородные попадали не на самый верх, но они (или их ближайшие потомки) создавали серьёзную массу в элите. При экстенсивной модели развития государства, в котором наблюдался дефицит населения, продвижение по службе худородных служилых людей, их детей и внуков, было нормой, особенно на юге и востоке. Именно о таких говорил исследователь Князев в конце ХVIII века, когда сетовал на то, что девять десятых дворянских родов не подали родословные росписи в Палату Родословных дел в конце ХVII века. Им просто нечего было подавать.
В имперскую эпоху расширение территорий государства замедлилось, а население, в том числе и дворянское, росло почти по экспоненте. В ХVIII-ХIХ веках выслужить дворянский титул стало гораздо сложнее. Да и выслужившие титул дворяне того времени, среди старого дворянства, не считались полноценными. Это были «очарованные странники» Лескова. Вот тогда-то и сформировался стереотип о белой кости и голубой крови. Но он подобен пирамиде имени Аллы Пугачёвой в постсоветском шоу-бизнесе, где в приоритете не талантливые люди, а свои. Желание любыми средствами сохранить конструкцию из своих избранных людей и в том и в другом случае очень схоже. Но такая конструкция основана на эгоизме и себялюбии. Она извращённо понимает связь предков и потомков. В ней голубокровый лентяй и бездарь из советского художественного фильма "Табачный капитан" имеет право снимать сливки и вкушать плоды, чтобы позже и его потомки в десяти поколениях снимали и вкушали, вплоть до полного вырождения. Не они должны вкушать, а те, другие – старательные, смелые, трудолюбивые и талантливые (при этом худородные). Для национального и государственного развития нужно, чтобы именно так и было. Из-за извращённого понимания связи предок-потомок, вольно или невольно и сочинялись семейные легенды о выходцах, и уж точно осознанно совершались подтасовки. Но ведь не восемьсот лет служения важны, а умелое сегодняшнее служение, безусловно, с опорой на опыт и поддержку предков, живших в недавние и давние столетия. Вопрос в том, как нашему обществу оградиться от мафиозных конструкций имени Аллы Борисовны, и выстроить кибернетическую модель академика Глушкова с людским строительным материалом, наподобие Афанасия Радищева из ХVII века и положительного героя из "Табачного капитана". Сейчас таких Афанасиев, готовых бескорыстно и честно служить Отечеству, да ещё и проверенных в боях приблизительно там же на Днепре, плюс-минус у Чигирина, будет очень много. Именно они будут востребованы в государственном строительстве в ближайшие десятилетия. Главное, чтобы им не строили препоны из новой белой кости.
