Нынешнее время крайне странно. Кажется, вроде не осталось открытых адептов существования РФ как сырьевого придатка Запада и КНР. О необходимости развития промышленности говорят с самых высоких трибун. Но при этом само слово «индустриализация» не звучит. Что угодно – нанотехнологии, цифровизация, искусственный интеллект – но только не это. Такое впечатление, что бомонд страны просто корчит от оного термина.
Но логика истории неумолима. На человечество накатывает мегакризис. Страшная ломка. Вопрос стоит так: либо мы проведём новую индустриализацию – либо умрем.
Размытость цели и «двугорбое» убожество
Более сорока лет назад покойный ныне футуролог Элвин Тоффлер доказывал: без своей промышленности – никуда. Если ты производишь мало конечных и сложных изделий, то лишаешься сперва сильной науки и образования. Ведь именно реальный сектор больше всего востребует новых разработок и технологий, а также отлично образованных людей. Толкая вперёд прикладную науку, промышленные отрасли (и, добавим, умный агропром) ещё и косвенно создают спрос на кадры, что куются в школах и университетах. Прикладные же исследования жадно требуют новых знаний и научных открытий, выступая триггером для развития фундаментальных изысканий в академических центрах. Так сказать, обеспечивают прямой коридор от астрофизики и огромных ускорителей элементарных частиц до заводских поточных линий. Та же микроэлектроника не развивается сама по себе: крохотные чипы востребуются, прежде всего, в выпуске конечных изделий, будь то тракторы и комбайны «высокоточного земледелия» или умная бытовая техника.
Элементарный здравый смысл подсказывает: реальный сектор, наука и образование представляют собой единую «экосистему». И если выбить из неё промышленность и высокотехнологичное сельское хозяйство, то чахнуть и гибнуть начнут школы, вузы и научные центры.
Однако Тоффлер шёл дальше, доказывая: тот, кто развил у себя архисовременное производство, в итоге превратится не только в очаг образования и науки мирового уровня, но и трансформируется в один из глобальных финансовых центров. Ибо банкиры направятся туда, где развиваются и футуристическая индустрия, и богатая научно-интеллектуальная жизнь, и возникает тьма обеспеченных людей.
Американский «будущевед» в 1980 году шёл резко против господствующего течения: тогда все сходили с ума по бредовой теории «постиндустриализма». Мол, производство – замшелое прошлое, драйверами роста отныне станут сфера услуг, финансы и «экономика впечатлений». Мы будем потреблять и придумывать новое, а всякие чумазые китайцы – производить. Минули годы, и нынешний упадок Запада, его судорожные попытки реиндустриализации на фоне роста могущества Поднебесной, превращение Китая в главного соперника Америки стали лучшим подтверждением правоты умершего провидца.
А что же РФ? Её элита колебалась вместе с генеральной линией западной партии. В разгромные 90-е, да и в значительной мере позже, остаток великой страны упорно делали нефтегазовой периферией развитого и развивающегося мира (США, ЕС и КНР, Японии и Южной Кореи, даже Турции), рождая химерические идеи вроде «энергетической сверхдержавы». Всё сводилось к банальщине: то, что нужно, купим за счёт доходов от вывоза сырья. И даже если что-то делаем, то комплектующие тоже приобретём на мировом рынке. Тем самым, мол, вписываясь в глобальные производственные цепочки. Что, как нам проповедовали, весьма современно, и не надо нам ретроградных концепций вроде максимального замещения импорта! Даже Мюнхенская речь В. Путина 2007 года, объявленная началом противостояния с Западом, мало что изменила. В РФ возникла порочная «двугорбая» экономика: мы производим оружие (за счёт нефтегазовых доходов) и гоним на внешний рынок сырьё. А если что-то и выпускаем помимо военной техники – то с огромной зависимостью от импортной составляющей.
Крах оного курса очевиден. РФ вот уже второе десятилетие пребывает в застое, реальные темпы роста и доковидной лихорадки составляли «на круг» 0,88% в год. Но разве элита сделала вывод? Нет. В числе приоритетов правительства индустриализация не стоит! Выдвинутые с 2018 года 13 нацпроектов проблем не решают: в них ничего не говорится ни о подъёме реального сектора, ни об активной промышленной политике, ни о покровительственной таможенно-тарифной системе (без коей немыслим промышленный подъём), ни о том, чтобы обязать Центробанк отвечать ещё и за рост в стране числа рабочих мест.
Вот список пресловутых национальных проектов. «Здравоохранение», «Образование», «Демография», «Культура», «Безопасные и качественные автомобильные дороги», «Жильё и городская среда», «Экология», «Наука», «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы», «Цифровая экономика», «Производительность труда и поддержка занятости», «Международная кооперация и экспорт». Где постановка Главной Задачи, вбирающей всё вышеуказанное, то есть – новой индустриализации? Всё лишь вокруг да около. Само слово как будто подвергнуто негласной анафеме.
Чем это грозит?
Нет пророка в своём отечестве – послушайте иностранного спекулянта!
Как пишет политэконом и финансовый спекулянт Ручир Шарма в своем недавнем труде "Взлёты и падения государств", для силы и жизнеспособности стран важнее всего строить промышленность. Заводы.
Вложение денег в индустрию намного важнее, чем потребительские траты граждан. Ибо тем самым создаются новые компании и рабочие места. Опыт говорит, что лишь те государства, доля накоплений в ВВП коих составляет 25% и более, могут рассчитывать на годовой рост в 5-6% ежегодно и более. Причём инвестиции должны идти именно в дело: в создание новых технологий, дорог и гаваней, в новые промышленные предприятия. «Даже сейчас, когда роботы угрожают вытеснить людей с конвейеров, никакой другой вид деятельности не показал той способности ускорять создание рабочих мест и экономический рост, какой в прошлом обладало производство», – пишет Р. Шарма.
Не хотите слушать русских мозговиков? Так внемлите иностранцу. Кто-то до сих пор не понял, что лишь реальный сектор обеспечивает не только жизнь и развитие науки и образования, но и финансовую мощь нации. В пример приводится Япония. Начав с выпуска одежды и простых потребительских товаров, они затем построили отличную сталелитейную индустрию, корабле- и автомобилестроение. А потом – и электронную промышленность мирового уровня.
По мере роста промышленности в городах возникают предприятия сферы обслуживания и фирмы для удовлетворения нужд среднего класса, растущего благодаря бурному развитию производства. Важно удержать высокую долю в ВВП, идущую на капиталовложения в реальный сектор. Ибо именно заводы и фабрики обеспечивают спрос на 80% научных исследований и разработок в частном секторе и отвечают за 40% роста общей производительности труда. А это даёт возможность поднимать реальные зарплаты, не взвинчивая цену конечных изделий. Нация богатеет и развивается.
Отсюда верно и обратное: угасание и угнетение реального сектора, падение инвестиций в заводы да инфраструктуру моментально ведут к упадку университетов, школ, науки. К обнищанию народа. К ослаблению финансовой системы. История РФ с 1991 года – тому ярчайшее подтверждение.
«В 2014 году из пяти ведущих стран по доле инвестиций в ВВП четыре страны – Китай, Южная Корея, Малайзия и Индонезия – входили и в ведущую пятёрку по доле промышленного производства в ВВП. Если исключить из рассмотрения маленькие страны, которым удалось вытащить счастливый билет, открыв у себя месторождения нефти или газа, то большинство государств не смогли даже начать выбираться из нищеты без создания промышленного сектора в качестве исходного шага», – чеканит Ручир Шарма.
Большие вложения в реальный сектор дают доходы и увеличивают потребность в строительстве отличных автострад, мостов, железнодорожных магистралей, электросетей и систем водоснабжения. Словом, той передовой инфраструктуры, что позволяет производить больше и лучше, а также отправлять изделия страны на мировой рынок.
Отсюда вытекает и вся провальность потуг сделать Российскую Федерацию придатком к Газпрому и нескольким нефтедобывающим компаниям, дополнив всё это производством оружия. Страна попала в нищету и опаснейший застой. Доля инвестиций в основные фонды в РФ в разные годы находится на уровне 20-21,5% ВВП (таблица 1).
Таблица 1. Доля инвестиций в основной капитал в ВВП РФ.
двойной клик - редактировать изображение
Для сравнения: в Китае в 2003-2019 гг. удельный вес капиталовложений в основные фонды составлял 40,6-47,7% ВВП, в Индии показатель находится на уроне 39-40% ВВП, в быстрорастущих экономиках стран Юго-Восточной Азии – Вьетнаме, Индонезии, Малайзии, Таиланде – в диапазоне 30-40%.
Р. Шарма с особенным презрением пишет о попытках оправдать уничтожение промышленности и объявить сферу услуг новым тягачом развития. Зато мощные промышленные кластеры выступают в роли отличных стабилизаторов экономики в периоды кризисов. Даже если национальная валюта обесценивается, растёт выгодность производства, оно замещает импорт и легче выходит на мировой рынок, побивая соперников более низкими ценами.
Не беда, если случится и кризис «переинвестирования» в промышленность и новую инфраструктуру. В любом случае страна оправится, ибо ей останутся не футбольные стадионы, не ледовые дворцы и трамплины, а новые железнодорожные и автомобильные трассы, оптоволоконные линии связи и водные каналы, предприятия микроэлектроники и цементные заводы. С таким наследием можно начинать новый цикл роста.
Нет заводов – нет и мозгов
Само собой, рост сильной промышленности вызывает и рост вложений в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Причём не только государственные инвестиции, но и, прежде всего, частные – заказы от работающих заводов и фабрик, коим нужно решать тысячи возникающих проблем и бороться с конкурентами. Наша страна по доле вложений в НИОКР в ВВП находится лишь на 30-м месте, значительно (в несколько раз) уступая лидерам (таблица 2).
Таблица 2. Доля расходов на НИОКР в ВВП в ведущих странах и России в 2018 году, %.
двойной клик - редактировать изображение
Вот самое наглядное подтверждение краха политики «Добываем сырье и производим оружие». ВПК не смог вытянуть русские НИОКРы, не хватило отечественного производства множества «неважных» вещей. От своих гражданских самолётов и судов – до массового выпуска лекарств, одежды, обуви, стиральных машин и т.д. Да и экспорт оружия из Российской Федерации в последние годы почти не растёт (около 2% в год) вопреки раздутой в СМИ легенде о невиданной рекламе отечественной «оборонки», якобы сделанной войной в Сирии. Судя по данным Рособоронэкспорта, оружейный экспорт страны топчется у планки в 14 миллиардов долларов.
Так что «частичная» индустриализация исключительно на танках и пушках не срабатывает. И вопрос стоит сегодня так: либо полноценное промышленное развитие Российской Федерации, либо гниение, вымирание, нарастающее отставание во всех областях, с последующим бесславным концом в ходе глобального кризиса. Казалось бы, мы излагаем то, что понятно на уровне даже элементарного здравого смысла. Увы, но не для российского бомонда. Лишь некоторые его представители пока прозревают.
Проигранная «пред-война»
Выступая на коллегии Министерства обороны РФ летом 2020-го, глава Курчатовского института Михаил Ковальчук заявил: «Вот мы с вами живём сегодня реально в условиях войны. Я называю этот этап «гибридной холодной пред-войной». Выбирается государство-цель. В данном случае – мы. Затем идёт максимальное ослабление этого государства. Атаке подвергаются все сферы: образование, культура, наука, экономика, оборона и безопасность. Такая пред-война сегодня идёт, и мы её сегодня не выигрываем…»
Выступал Михаил Ковальчук несколько комкано, но причины неудач РФ в его трактовке понятны. Итак, на смену прямому завоеванию и последующей колонизации страны пришло порабощение с помощью более развитых технологий. Именно это – следующий (после пред-войны) этап. Схема проста: все с радостью приходят в новый ГУЛАГ – в интернет. Образование разваливается и плодит дебилов, уверенных в том, что думать и набирать знания не надо: все есть в Сети и Википедии. Каждый неразрывно соединён со своим смартфоном. В один прекрасный день можно, перекинув рубильник, образно говоря, обезглавить миллионы людей.
Пафос понятен: по технологической части РФ настолько зависима от тех же США, что уже проиграла борьбу.
Можно только пожалеть о том, как на РФ с 2000 года накатили и отхлынули несколько волн нефтедолларов, которые так и не оставили после себя новейшей передовой индустрии. Одни футбольные и олимпийские стадионы, тьму «элитной недвижимости» и прочей непроизводительной ерунды. Процитирую один, уже исторический, документ.
«…Серьезной проблемой продолжает оставаться экономическая слабость России. Возрастающий разрыв между передовыми государствами и Россией толкает нас в страны третьего мира. Цифры текущего экономического роста не должны успокаивать: мы по-прежнему продолжаем жить в условиях прогрессирующего экономического отставания…
…Основными препятствиями экономического роста являются высокие налоги, произвол чиновников, разгул криминала. Решение этих проблем зависит от государства. Однако дорогостоящее и расточительное государство не может снизить налоги…
…Доходы бюджета во многом зависят от динамики мировых цен на энергоносители. Мы проигрываем в конкуренции на мировом рынке, всё более и более ориентирующемся на инновационные секторы, на новую экономику – экономику знаний и технологий…»
Это Послание президента Владимира Путина, июль 2000 года. Что изменилось? Реальный экономический рост с 2008-го – 0,88 процента в год, страна по-прежнему зависит от цен на сырьё, а налоги взвинчиваются. Нефтяные сверхдоходы промотаны или омертвлены.
Берём структуру экспорта из страны в 2019-м – 424,5 миллиарда долларов.
Доля углеводородов и прочего ископаемого сырья – 53,4%. Добавим сюда продукты растительного происхождения (сельхозсырье), древесину и низкотехнологичную продукцию первого передела (в химии и металлургии) – выйдет под 80%. Доля машин и оборудования – жалкие 3,6 процента. Поставки оружия на внешний рынок (в сём источнике) в 2019-м – 14,4 миллиарда долларов (13,6 млрд по иным источникам) – 3,42% процента от всего вывоза, мизер. Экспорт по линии информтехнологий из РФ – около 11 миллиардов долларов, 2,6%. Тоже, мягко говоря, негусто.
И если грянет жестокий глобокризис, вызывающий долгое падение мировых цен на сырьё, России несдобровать. Время для того, чтобы диверсифицировать экономику и слезть с нефтяной иглы, ниспосланное нам в 2000–2014 годах, оказалось бездарно упущенным.
Как быть дальше?
Очевидно, что нынешнее время коварно: за отсталость и застой не следует немедленного военного наказания, как в минувшие эпохи. Запад не имеет средств ни для моментального ядерного обезоруживания РФ, ни для того, чтобы построить непроницаемую для нашего ракетно-стратегического меча ПРО, способную надёжно прикрыть территории хотя бы одних Соединённых Штатов от атаки нескольких сотен баллистических ракет, не говоря уж о волнах ракет крылатых. Всё это порождает у российской элиты опаснейшую иллюзию: можно и дальше прозябать в сырьевой стагнации, не опасаясь аналога Крымской войны 1853-1856 годов. Но наказание лишь отложено: обострение внутренних противоречий в стране из-за её деиндустриализации и растущий отрыв Запада и КНР от нас по части научно-технических достижений – прямая дорога к тому, что РФ может впасть в новую смуту. А обломки и обрывки Федерации станут лёгкой добычей интервентов.
То есть нам необходимо ускорение развития – неоиндустриализация.
Она нужна ещё и потому, что без неё не решается одна из самых жгучих проблем: возвращение десятков триллионов рублей (в пересчёте, конечно) тех денег, что оказались выведенными из РФ с начала 90-х. Несмотря на призывы властей, невзирая на крылатые слова В. Путина об уязвимости российских капиталов, вывезенных за рубеж («замучаетесь пыль глотать, бегая по судам в попытках разморозить эти средства»), обратного прилива средств не наблюдается, во всяком случае, в желаемом объёме. Почему? Помимо отвратительного чиновного произвола и пародии на судебную власть (что грозит попросту охотой некоторых силовиков на «возвращенцев) есть ещё одна причина: миллиардам репатриантов попросту не находится применения. Куда их вкладывать, помимо добычи сырья? Там места переделены и заняты. Население в основном небогатое и бедное – внутренний спрос мал. Не хватает тех самых десятков миллионов современных высокооплачиваемых рабочих мест, каковые и могла бы обеспечить новая промышленная революция. Строить новые заводы и фабрики в РФ чаще всего невыгодно – всё забивает поток дешёвого импорта из Китая и Азии. Что производить-то, дабы вложенные деньги не пропали втуне?
Тут потребна действительно комплексная индустриализация, причём с необходимым дополнением – разумным протекционизмом. Да-да, с той самой покровительственной политикой, знакомой нам по «Толковому тарифу» Дмитрия Менделеева. Когда вывоз из страны сырья облагается большими пошлинами, а экспорт готовых изделий – самыми малыми. Одновременно импорт в страну готовых изделий – по высокому таможенному тарифу, а ввоз сюда сырья и нужных оборудования/комплектующих – по льготным ставкам. Если у отечества не хватает технологических возможностей, то иностранные корпорации понуждаются к тому, чтобы ставить в стране свои предприятия, но не сборочные, а с максимально полным циклом производства. Мы здесь не отрываем америк: таковую практику применяли в Российской империи ещё при Александре III.
Лишь при разумном протекционизме, де-факто нарушающем кабальные условия, навязанные нам при вступлении во Всемирную торговую организацию, в РФ возможна новая индустриализация. Причём с политикой повышения доходов народа – ибо это и отличный внутренний рынок сбыта для отечественного производства порождает, и предотвращает отлив средств из страны в страны-экспортёры готовых товаров. Естественно, всё это дополняется адекватной кредитно-финансовой политикой (длинные и недорогие ссуды для производителей и потребителей), налоговыми стимулами и суровой политикой государства по установлению (и соблюдению!) высоких стандартов качества.
Однако мы отлично помним, как российские власти регулярно мечут громы и молнии в протекционизм и ратуют на свободу торговли. Особенно в общении с вождями Китая, для коего РФ – прежде всего, рынок сбыта и источник сырья для китайского развития. И пока в нашем правительстве не откажутся от этого морока, не изменят своей психологии, страна так и останется извергательницей своих денег во внешний мир. За наш счёт продолжат расти и процветать иные державы, не пленённые химерой «свободы торговли» и шествующие по пути откровенной покровительственной политики.
Огромные опасения вызывает то, что деловая элита в России складывалась именно как совокупность тех, кому отечественный реальный сектор (кроме ВПК) не нужен на уровне классового интереса. Ведь истеблишмент состоит из тех, кто живёт от добычи сырья и поставки его на внешний рынок (или имеет от этого свою долю), из торговцев импортом и ростовщиков. Для них появление сильных отрядов отечественных капитанов сложной технологически промышленности (индустрии высоких переделов) и работников таковых отраслей означает необходимость больших политических перемен. Решится ли на это бомонд РФ?
Но допустим, что нужные классово-психологические перемены произошли, и возобладала воля: протекционистской индустриализации быть! Что придётся предпринимать дальше?
Очевидно, что силами одной государственной бюрократии тут не справиться. Слишком долго шёл «отбор наоборот» в прошедшее тридцатилетие. Не хватает в высших эшелонах руководства тех, кто смог реально поднять на мировой уровень своё несырьевое производство, при этом не будучи частью госкорпорации. А такие люди в стране есть, и они – золотой кадровый фонд. Тем более что многие из таких лидеров высокопередельной индустрии имеют дочерние предприятия в развитых странах, не понаслышке ведая о современной промышленной политике в США, странах Евросоюза или Канаде. Они могут сравнивать то, как действует государство здесь и там, причём очень квалифицированно.
Как можно организовать создание по сути Нового курса для Российской Федерации?
Под эгидой главы государства необходимо сформировать общественные группы по нескольким направлениям. По сути – некий «индустриальный парламент». При этом в этих группах представители экономического блока правительства должны присутствовать минимально, больше как наблюдатели и делегаты с совещательным голосом. Почему? С 1992 года экономический блок возглавляют исключительно люди с прозападно неолиберальной ориентацией, с презрением и ненавистью относящиеся к отечественному производству. Со времён Ельцина, конечно, изменились в патриотическую и великодержавную сторону многие аспекты внутренней и внешней политики, но основы порочного курса в народном хозяйстве остались незыблемыми. Никакого протекционизма, вписываемся в глобальные кооперационные цепочки, инфляция у нас – только монетарная, а русские по определению ничего хорошего произвести не могут по определению. У нас есть тридцатилетний печальный опыт хозяйничанья постсоветской «жреческо-экономической» бюрократии. Потому их лучше подержать на привязи. Тем более что у многих чиновников ныне – весьма сомнительный послужной список. Знаете, когда преобразования в гражданском авиастроении поручают бывшему мебельному торговцу и налоговику, а формирование инновационной системы – экс-рекламщику и бывшему околоспортивно-футбольному деятелю, сиё ни в какие ворота не лезет.
Какие общественные комиссии нашего промышленного Собора-парламента нужны?
– Активной индустриальной политики, поддержки несырьевого экспорта и протекционизма
– Реформы налоговой системы
– Реформы кредитно-финансовой сферы
– Преобразования ЖКХ
– Активной агропромышленной политики
– Топливно-энергетического комплекса
– Государственных мегапроектов развития и пространственного планирования
– Создания полноценной НИС – Национальной инновационной системы.
– Социальной политики и реальных доходов населения
Кто должен входить в состав таких комиссий, между собою тесно взаимодействующих? Те самые (со всей Федерации!) успешные промышленники-практики, представители передового агропрома, лидеры научно-технического предпринимательства, флагманы IT-сектора, транспорта, строительства, связи. Необходимы и представители реальных профсоюзов. И непременно те, кто ближе к земле и народу – избранные мэры городов и губернаторы. Ведь они находятся на переднем краю и на себе чувствуют все последствия принимаемых в Москве решений. Да и имеющиеся на местах возможности для производства, агропрома и высокотехнологичного предпринимательства им ведомы куда лучше, нежели обитателям столичных кабинетов.
По сути дела речь должна идти о подготовке преобразований, сравнимых по эпохальности с Великой реформой 1861 года (отменой крепостного права). Ведь предстоит сбросить иго прозападного антипромышленного монетаризма-глобализма, сформировав курс на реальный национальный патриотизм в экономике.
Конечно, приведённый список комиссий такого «промпарламента» условен и может дополняться-видоизменяться по мере работы. Тут сама жизнь и реальное действие подскажут. Не исключаю, что к делу следует подключать и белорусских коллег (у них есть немалый и полезный опыт несырьевого развития) – ибо по сути мы представляем из себя один хозяйственный организм.
Такая работа должна сопровождаться широкой общественной дискуссией. Одновременно общественные комиссии выступят и как кадровые резервуары. Ибо в них мы увидим подлинных технократов. То есть тех, кто реально возглавляет сложные производства, идущие на острие научно-технического прогресса. А никак не «технократов» в трактовке нынешнего официоза, называющего так серых канцеляристов без идей и принципов. Российская Федерация должна покончить с засильем «эффективной манагерщины», для чего и требуются отборные кадры умных профессионалов, делом доказавших свои управленческие и организационные способности.
Очевидно, что речь должна идти о создании передовой экономической модели с разными формами собственности. С индикативным планированием – и с частной инициативой, с широким развитием кооперативных предприятий – и адекватным госсектором. Именно так мы сможем творчески использовать тот богатый опыт многоукладных моделей, которые вывели на передовые рубежи Японию, Южную Корею и КНР. Мы сумеем добыть ценные находки из опыта и сталинской индустриализации и Нового курса Рузвельта 1930-х.
Дорогу осилит лишь идущий. Годами звучит хор отчаявшихся, говорящих о необратимой гибели многих высокотехнологичных отраслей и о том, что страна сама уже не вытянет новую индустриализацию. Но опыт тех, кто смог добиться успеха в подъёме своих заводов, агрохозяйств и научно-технических компаний, свидетельствует об обратном: ничего фантастического нет. Возможно и построение новых горизонтальных связей. О чём не устаёт повторять директор Петербургского тракторного завода (ПТЗ) Сергей Серебряков. Ведь если хорошо поискать… Впрочем, послушаем самого Сергея Александровича, когда он летом 2020-го рисовал возможную программу борьбы с белорусским кризисом. Привожу свои конспективные записи.
«Белоруссия и РФ перестают бесплодно и разрушительно конкурировать. Они объединяют усилия в создании линейки агромашин будущего, производя комбайны и тракторы под одной маркой-брендом. Допустим, "Робел" или "Белрос". Строится сеть сотрудничества. Скажем, в России ПТЗ наладил производство автоматических коробок передач для тяжёлой спецтехники и мостов, а "Ростсельмаш" хорошо мастерит ходовую часть и кабины. А в Белоруссии могут делать отменные программное обеспечение, управляющую электронику и отличную окраску. Чтобы каждому предприятию не тратить уйму денег на самостоятельное производство подобного и на импортозамещение, в рамках кооперации каждый поставляет для футуристических машин то, что он выпускает на высшем уровне. В итоге новые изделия мирового уровня заполняют рынок РФ и РБ, вышибая с него импорт, дальше начиная экспансию на внешние рынки. При этом все предприятия – участники схемы остаются самостоятельными. Никто никого не захватывает и не подчиняет, все определяют общее дело, взаимный интерес.
По такой же модели можно создавать производственную кооперацию в других отраслях. Скажем, можно прекратить войну с недопуском на рынок РФ белорусского молока высокого качества, а создать общий бренд по производству твёрдых сыров высочайшего качества. Он поглотит огромные объёмы молока, стимулируя его производство. И так же можно выпускать дорожно-строительные машины, станки и обрабатывающие центры, часы, одежду и обувь, обогащённую целебную пищу, бытовую технику. Или хотя бы те же дроны-БЛА. Можно вспомнить, какие прекрасные лазерные станки делают зеленоградская компания "Лазеры и аппаратура" или та же питерская "Промсвязьавтоматика". В правительстве иной раз и не представляют все имеющиеся возможности.
Если построить дело так, то промышленность перейдёт в стадию бурного роста. Экономический застой уйдёт в прошлое».
