Из всех записных русофобов, чьё имя в прессе на слуху, я выделяю русского американца Юрия Кирпичёва (многие из читателей разочаруются: не жид, а натуральный кацап). Познакомиться с ним труда не составит, если «кликните» в интернете. Я здесь уже писал о нём в статье «Почём нынче русофобия?» (17 авг. 2013 г.). И вот вновь попадается на глаза то ли нечитанное, то ли забытое сочинение, исполненное, как все иные, врождённой ненавистью к родине, «Велика ли…» в бостонском журнале «Кругозор». На сей раз универсальный русоненавистник взялся «разоблачать» русскую литературу. Она-де у нас «предмет особой гордости, мы… свысока поглядываем на иные народы, смотрите, какие мы особо духовные! Не обольщаемся ли мы?». Кирпичёв лукавит, предлагая обсудить сей вопрос. Ответ у него готов.
Сразу прошу прощение за невольные перепевы высказанного мной в иных статьях. Трудно каждый раз быть оригинальным, если тема всё та же, а попавшийся мне под руку автор заведён, похоже, пожизненно на адресное «разоблачение мифов», а его литературно-математические (для пущего эффекта) приёмы однообразны, как движения могильщика. Для пущего эффекта Кирпичёв приводит для подтверждения своих выводов, сделанных заранее, цветные графики, таблицы с «нумерами».
В школе нам внушили, что всякий творец в области «изящной словесности» ощущает касание «божественным глаголом» своего «чуткого уха» перед тем, как душа его «встрепенётся, как пробудившийся орёл». Судя по результатам творчества Кирпичёва, чуткостью у него обладает не писательское ухо, а особым образом устроенный желудок. Он моментально реагирует на всё, что содержит в себе понятие «Россия» и другие, смыслом связанные с ним, такие как «Отечество». И не внешний «глагол» он слышит, а внутренний позыв, сродни тому, что появляется (да простят меня дамы!) по большой нужде. Так бы и присел вдохновенно тут же, да вокруг любезная для него Эмэрикэ и подвластные ей «суверенные» (считают туземцы) пространства. Не запачкать бы святую землю. Но облегчиться надо же! «Против природы не попрёшь», - как говаривал Платон, хая родные ему Афины. И наш находчивый Кирпичёв спасительно вызывает в уме образы Отечества, покинутого им в поисках долларовой зоны Шамбхалы (не Беловодья! Это название русским дымом пахнет, горьким и неприятным для кирпичёвообразных). Теперь можно гадить, сколько его душе в желудке угодно, - на эполеты адмирала Нахимова, на палубу крейсера «Варяг» в отдельности, на флот РФ в целом, на русскую литературу, на всё, что под известную часть писательского тела попадётся. Благо, простор страны, да ещё умножаемый разными эпохами, позволяет. И в подходящих для прицеливания лиц недостатка нет, и громких событий, позволяющих выбирать, в ней без счёта. Хватило бы содержимого, вот в чём вопрос. Спешу успокоить: должно хватить – спрос рождает предложение. Кирпичёвы без гонораров не остаются.
Многие задают себе вопрос, почему я родился именно в этой стране, а не в иной. Видимо, у Господа, если он существует, есть резон назначать каждому из своих двуногих творений место земного рождения. Сие предположение, отнюдь не оригинальное, подтверждается тем, что человек с нормальной психикой, обладающий кругозором, что открывается уже от школьной парты, чувствует привязанность к Родине, как к пространству, где он, слыша родной язык, видя «свои» лица, ещё по каким-то очень глубинным индивидуальным приметам ощущает себя дома. Ему трудно, зачастую невозможно (запятая?) поменять этот дом на иной, лучший; отчий дом он готов защищать и переживать в нём лихолетье. Это называется патриотизмом. Истинный патриот видит язвы Отечества, он не мирится с ними, поносит их на чём свет стоит или активно вмешивается, если обладает способностью и средствами на их исцеление. Но не бежит от него, не желает его таким способом «переменить», как писал Пушкин Чаадаеву. Тем более, патриот не продаст своей шпаги, говоря высоким, по Ломоносову, «штилем», врагам своей Родины. Таких взглядов и практики придерживалась в большинстве своём Белая эмиграция, вынужденные(!) беглецы. Правда, автор исследования «Велика ли…» из отчего дома не изгонялся. Он, «подобный сотням беглецов, на ловлю счастья и чинов».
Судя по писаниям Кирпичёва, в нём незаметно ни капли, ни бледных следов русского патриотизма, гражданской боли, что всегда теплят, оживляют самую суровую критическую мысль. Холод и мертвечина в «откровениях» Кирпичёва. Да и сам он печатно признался, что не испытывает ни малейшего ощущения в себе русскости. Следовательно, говорить о нём, как о человеке с нормальной психикой, не приходится. Никаких особых потрясений, судя по известной мне биографии, он не испытал. Выходит, при его производстве Господь допустил брак или «путями неисповедимыми» сознательно пошёл на «нетрадиционную ориентацию» (в определении родины) мыслящего существа, появившегося в русской семье с русской фамилией Кирпичёв.
В истории каждой страны есть славные и позорные страницы. Россия – не исключение, но и не феномен, как ни в том, так ни в другом. Истинному патриоту естественно гордиться славой, добрыми делами соотечественников. Их мифологизации не избежать нигде, ни в одной стране. Также естественно патриоту отбеливать, приукрашивать серые и чёрные страницы прошлого своей страны, тем более что всегда за рубежом и дома существуют силы, которые с известными целями пытаются ещё более очернить их. Здесь, как и во всём, необходим взвешенный подход к объекту исследования. Он обеспечивается прежде всего равновесным состоянием противоречивых чувств в душах тех, кто касается темы славы и добра, бесславия и зла, необходим как для себя лично, так и для передачи аудитории, нуждающейся в истине, в разъяснениях её противоречивости. У писателя Кирпичёва такого равновесия не ищите. Он всё валит в чёрную дыру сознания и валится туда сам, увлекая читателя, в большинстве своём темой невладеющего. Делает это сознательно, по примитивному, но редко дающему сбои методу. Читатель не должен разбираться во всех этих умных словах, жалких или грозных цифрах, маловразумительных графиках. И мало кто сможет. Но он впечатлится, ужаснётся и, может быть, отвернётся от чёрной пропасти, чем есть по Кирпичёву, его родина, им отвергнутая, была вчера и станет завтра.
Сего плодовитого писателя с солидными познаниями в выбранной теме и, безусловно, обладающего умелым пером, отличает беспримерная способность вывернуть наизнанку любое событие. В антураже лиц, характеров, предметов так, что чёрное предстаёт белым, благородство - подлостью, героизм - трусостью, слава – бесславием и так далее. Притом, Кирпичёв своеобразно честен: в своих исторических реконструкциях он не пользуется подлогом (иногда стыдливо подтасовывает факты), не лжёт (разве что кое-где чуточку привирает), не заменяет одно понятие другим (лишь переставляет), во всяком случае, лично я ничего такого не заметил. Задавшись разоблачением, как чёткой, неизменной целью, ещё до того, как овладеет удовлетворительным познанием предмета, он мастерски, с какой-то завидной утончённостью отбирает из массы установленных фактов, субъективных мнений, документов и предметных свидетельств только те, которые служат подтверждением его конечных выводов. Об остальном умалчивает, а нельзя умолчать, искусно трактует в пользу мысли изречённой. Очень опытный исследователь.
Как по вашему, почему Кирпичёв в поисках доказательств, что русская литература отнюдь не отмечена величием, предпочёл пройтись по Google, выясняя, как относятся к Достоевскому читатели в Сиднее? Да потому что, свидетельствует Гугл, там Достоевский занимает нижнюю строчку некой рейтинговой таблицы. Согласитесь, наш классик в этом не виноват, в Сиднее плохи дела с интеллектуальной элитой. А с самим Достоевским всё в порядке. Если в каком-либо театре Запада отвергают к постановке Чехова, то и театром нечего называться. Но при чём рейтинг Чехова! Какое отношение он имеет к творчеству Чехова? Помнится, лет так 10 тому попали мне на глаза результаты одного солидного опроса по внушительному ряду стран. По нему Россия отмечена как одна из вершин мировой цивилизации, поднятая художественной литературой и иконописью. Благодаря многим мастерам, в том числе Достоевскому, и Рублёву. О последнем, к слову, вряд ли в крупнейшем австралийском городе слыхали.
Много вопросов возникает по прочтении названной работы. Вот некоторые, вразброс и выборочно. Как определять «читающий народ» - по количеству библиотек в стране? Числу читателей? Заказываемым ими единицам литературы? Разглядывающий комиксы – это читатель или зритель? Как учитывать домашние библиотеки? Почему за океаном Сталина приравнивают к Гитлеру. Почему не Черчилля? Ведь британский премьер ответственен за организацию массового геноцида в индийских владениях, за голодомор в Бенгалии в 1942/43 гг, когда погибло от 5 до 8 миллионов людей (есть предположение, все 20), а премьер с циничным остроумием отвечал на сигналы бедствия: «Если у вас голод, то почему Ганди до сих пор жив?». Почему образцом кровожадного монстра на троне считается Иван Грозный, в чьём синодике погубленных душ 4000 имён, а не его современница, королева Англии Елизавета I, подписавшая 89000 смертных приговоров, правда, в отличие от самодержца, по закону? Или Кромвель, виновный в умерщвлении 5/6 ирландцев? Или известный ряд президентов США, при которых коренное население Северной Америки уменьшилось в 10(!) раз? Тоже по «демократическим законам». Кстати, о тех законах. Пушкин, сравнивая положение крепостных в России и английских рабочих, писал: «Прочтите жалобы английских фабричных работников, волосы встанут дыбом от ужаса. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! Какое холодное варварство с одной стороны, с другой - какая страшная бедность! Вы подумаете, что дело идёт о строительстве пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идёт о сукнах г-на Смита или об иголках г-на Джаксона. И заметьте, что всё это не злоупотребления, не преступления, но происходит в строгих пределах закона…. Почему в христоматийно «варварской и жестокой» России с середины 18 века по вторую половину 19-го (до появления террористов) смертной казни подверглось несколько преступников, а в каждой из крупных стран «просвещённой Европы» – по нескольку десятков тысяч (в 1826 г., чтобы повесить 5-х декабристов, палачей выписывали в Россию из-за рубежа, своих не оказалось)? Кирпичёв не преминул и здесь вспомнить о нелюбви к России завоёванных ею инородцев. Но только в православной России, империи социальной, выжили и умножились почти все народы, народности и племена. А в национальных империях католиков и протестантов устанавливали в те времена цену скальпам (детским и взрослым отдельно), стирали с лица Земли многие народы и целые цивилизации. Имеет ли Запад, после всех его преступлений против человечества, право на осуждение русской истории? Почему, когда в «свободном мире» начались разговоры о «новых Нюрнбергских процессах», не вспомнили о разбомбленном (для запугивания, мол) Дрездене, бессмысленных жертвах Хиросимы и Нагасаки, о выжженном напалмом, съеденном химикатами Вьетнаме, о постыдной победе янки над Гранадой? В этот список ещё просятся вдохновители и участники массовых убийств в Ираке, Ливии, Сирии и Сербии.
Вопросов много. Остатка жизни не хватит, чтобы только задать их. Да надо ли? Ведь ответ существует, универсальный. «Европа в отношении России столь же невежественна, сколь неблагодарна» (кажется, мнение Пушкина). Ну, невежественность можно простить – ведь библиотеки, хоть доведи их количество по одной на душу, надо посещать, а книги не только читать, но и мыслить при этом. Неблагодарность объясняется просто: дважды за последние 200 лет Европа, почти полным составом приходила в Россию разрушать и убивать. И дважды Европе, сменив личины, приходилось подобострастно сопровождать Россию на обратном пути до конечных пунктов – до Парижа и Берлина. И завтра, при неизбежной войне цивилизаций, нордический мир без России не обойдётся. Такие самоунижения, ради спасения собственной шкуры, не прощаются. Вот и появляются непрерывно проекты «поставить Россию на место», чтобы не зазнавалась. Можно принять как должное, когда их реализуют англосаксы и их иноязычные данники от «свободного мира». Но не принимается позиция корпичёвоподобных. Ведь что-то «соотечественное» в них должно оставаться. Если ничего нет, так меняйте фамилии, господа, то есть, мистеры и прочие.
