Давайте посмотрим на события в Ливии и Сирии, которые привели к нашествию беженцев на Европу через призму европейских же ценностей.
Сразу оговорюсь, что ни о какой «добренькой» Европе, слабой и беззащитной перед африканскими и арабскими варварами, как нас пытаются убедить некоторые комментаторы, речи не пойдет. Современная Европа – продукт трех предшествующих этапов социокультурного развития – античности, католицизма и протестантизма. И ни одна из них человеколюбием и милосердием не отличалась.
Можно, конечно, сказать, что еще был период гуманизма, эпоха Возрождения. Да только ложь всё это. Эпоха «гуманизма» совпала с внедрением в Европе протестантской этики, со всеми колониальными войнами, работорговлей, уничтожением племен и народов, населения целых континентов. Почему же мы вдруг решили, что монстры могли родить ангелов?
Хотим мы того или нет, но мы тоже продукт евроцентризма, к счастью в меньшей степени. Нас ведь тоже с ранних школьных лет учат восторгаться, например, Древней Грецией. Ее мифические герои закладывают в нас детские мировоззренческие установки, к подростковому возрасту нас знакомят с подвигами спартанцев, деяниями Александра Македонского. Ну а ближе к более зрелому возрасту нам помогают постигать законы бытия Аристотель и другие древнегреческие философы. Да и вообще непреложный факт, который никем не оспаривается - Древняя Греция – исходная точка современной европейской демократии и философии, начало европейской, а значит, по мнению евроцентристов, и мировой цивилизации.
Но ведь в мире была не только Европа. А что об остальном мире знает обычный образованный человек? Обычный образованный человек обязательно знает о подвиге трехсот спартанцев. Но кто знает (до Леонтьева и я не знал) о подвигах персов? Вот как об этом говорит сам Леонтьев: «Я помню, как я сам, прочтя случайно (и у кого же — у Герцена!) о том, как во время бури персидские вельможи бросались сами в море, чтобы облегчить корабль и спасти Ксеркса, как они поочередно подходили к царю и склонялись перед ним, прежде чем кинуться за борт... Я помню, как, прочтя это, я задумался и сказал себе в первый раз (а сколько раз приходилось с детства и до зрелого возраста вспоминать о классической греко-персидской борьбе!): «Герцен справедливо зовет это персидскими Фермопилами. Это страшнее и гораздо величавее Фермопил! Это доказывает силу идеи, силу убеждения большую, чем у самих сподвижников Леонида; ибо гораздо легче положить свою голову в пылу битвы, чем обдуманно и холодно, без всякого принуждения, решаться на самоубийство из-за религиозно-государственной идеи!»
Добавлю, что и по причинам греко-персидских войн обычный образованный человек убежден, что «персы напали на греков», хотя истинной причиной было укрепление и сепаратизм греческих городов-колоний в Персии, которые поддерживались греческой метрополией.
Не все чисто и с соотношением сил. Во всяком случае, Струве указывает, что на Марофонском поле у Дария было всего 5 тысяч воинов против 15 тысяч греков. Обычному же образованному человеку, отравленное евроцентризмом воображение, рисует несметные полчища дикарей, которым противостоит кучка отважных защитников цивилизации.
Но беда не в том, что нашим образованием занимаются евроцентристы, беда в том, что подспудно, на уровне не логики, а нашего подсознания добро и зло менялись местами.
Начиналась эта подмена с древнегреческих героев. Список возглавлял Ахиллес. Прославился на войне против Трои. Убил предводителя троянцев Гектора, таскал его мертвое тело за своей колесницей и, о какое благородство, потом вернул его униженному отцу. И мы за всей драмой не обращаем внимания на очевидную вещь – Ахиллес, вызывая на поединок Гектора, абсолютно ничем не рисковал. О его единственном уязвимом месте - пятке, Гектор, скорее всего, не подозревал. Да и если бы даже подозревал, поди ж ты, убей противника ударом по пятке. Вызывая Гектора на поединок, Ахиллес мог опасаться меньше, чем опасался бы вооруженный до зубов спецназовец, решивший сразиться с младенцем молочного возраста. О надругательстве над телом Гектора и говорить нечего. Ахиллес – негодяй, мерзавец и трус. Но нам он предлагается в качестве героя.
Другой пример для подражания – хитроумный Одиссей, придумавший подарить троянцам деревянного коня, внутри которого спрятались воины. В общем-то, коварство и подлость: сделать подарок в знак мира, а потом вырезать все население города.
Можно сказать, что это мифология, что у Ахиллеса не могло быть никакой защиты. Пусть так, но мы говорим не об истории, а о ценностях.
Но можно поговорить и об истории. О таком примере для подражания, как спартанцы, убивавшие ради удовольствия и поддержания спортивной формы, завоеванных ими илотов. Причем убивали, в первую очередь, самых сильных, умных и смелых. А остальных просто спаивали. И ведь это были не какие-то там «животные»-варвары, а те же греки-ахейцы, жившие на своей земле, до прихода завоевателей-спартанцев.
Или, великий Александр Македонский. В чем его величие вообще непонятно - разрушил страну, стоявшую в культурном развитии гораздо выше греков, взамен ничего не создал, кроме хаоса и разрухи. Неграмотный степняк Чингис-хан сделал неизмеримо больше. Поклонники Европы, наверное, скажут о возникших новых эллинистических центрах. Что ж, Египет и Сирии и до эллинов отнюдь не прозябали в невежестве.
Но лучше всего сущность европейских ценностей показывает философия Аристотеля. Он, с одной стороны, мечтает о человеческом благе – демократии и свободе. Но вот только человек у Аристотеля – это только цивилизованный грек, а все остальные – тягловый скот. И обеспечивать счастье цивилизованного грека, занимающегося искусствами и самосовершенствованием, должны в поте лица рабы-варвары. Более того, само рабство, по Аристотелю, должно почитаться за благо для варваров.
Несмотря на внешнюю добропорядочность, Европа с тех пор почти не эволюционировала: тому доказательства спаивание индейцев и одурманивание опиумом китайцев в уже просвещенном 19 веке, колониальное рабство. Доказательством можно считать и Афганистан, производящий 75 процентов мирового опиума при американцах и не производивший и 3 процентов при талибах. Доказательством можно считать и «замораживание», а фактические изъятие активов государств, которые, чем-то не понравились, цивилизованным европейским странам.
Напасть на слабого, как Ахиллес на Гектора, в Ливии и Сирии, присвоить чужую собственность, как Язон золотое руно, дарить троянских коней, вроде денег соросовского фонда – все это вполне вписывается в европейские ценности и сегодня.
А потом, когда ограбленные транснациональными корпорациями, влезшие в долги благодаря финансовой помощи МВФ, разоренные бомбардировками «варвары» ринутся в Европу, тут уж исполняется мечта Аристотеля о рабах-гастарбайтерах.
Причем, что характерно, теперь рабство считают за благо не только хозяева, но и сами рабы. На что, наверное, и сам Аристотель не рассчитывал.
