"ЗАВТРА". Лев Матвеевич, недавно появилась информация о создании в Роскосмосе группы по перспективному развитию лунной программы. На ваш взгляд, для чего потребовался этот шаг, что должно входить в сферу ее деятельности и будут ли в ней работать представители Института космических исследований?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Так совпало, что как раз только что закончилось заседание этой группы, председателем которой я являюсь. В нее кроме нескольких представителей нашего института вошли сотрудники различных факультетов Московского государственного университета, представители космической промышленности — РКК "Энергии", НПО им. Лавочкина, ЦНИИмаша и всех основных космических фирм. Эта большая (примерно 25 человек) группа специалистов в самых разных областях создана Роскосмосом осенью прошлого года. Правда, реально начала работать не так давно. Перед ней стоят очень важные задачи.
В России всегда существовала мощная пилотируемая космическая программа, и мы гордились успехами первых космонавтов — Юрия Гагарина и его коллег, станциями "Салют", "МИР" и Международной космической станцией. Но все это полеты вокруг Земли примерно по одной и той же орбите. Ниже нельзя летать, поскольку будет тормозить атмосфера, а выше не получается из-за негативного воздействия радиации. В отличие от американских коллег, которые еще в 70-х годах прошлого века слетали на Луну, наши космонавты никогда не поднимались выше околоземной орбиты, никогда не были в межпланетном космическом пространстве.
Но у нашей космонавтики есть свой вектор развития, который как раз и связан с полетами за пределы земной орбиты. Ближайшая цель нашей пилотируемой космонавтики — это Луна. Безусловно, это будет сложная задача. На орбите, о которой я говорил, по которой летает МКС и по которой до сих пор проходили все наши пилотируемые полеты, существует много космических угроз, преследующих человека. Прежде всего это невесомость. Но с ней мы научились бороться. А вот космическая радиация… Около Земли от нее защищает магнитное поле, которое является по планетным меркам довольно сильным, чтобы создать магнитный щит, способный защитить от мощных заряженных частиц, выбрасываемых Солнцем, и галактических космических лучей. На МКС фактически такое же магнитное поле, как на Земле. Когда же мы уходим на расстояние, равное нескольким радиусам Земли, то поле спадает. При приближении же к Луне оно становится практически равным нулю, и мы попадаем в почти безмагнитное пространство, где факторы радиации очень сильны.
"ЗАВТРА". Поэтому главная задача для пилотируемых космических полетов за пределы Земных орбит — научиться преодолевать опасности, связанные с космической радиацией?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. И прежде всего, это защита. На Земле мы умеем бороться с радиацией с помощью толстых экранов. Когда вам проводят рентгенологическое исследование, вы надеваете на себя свинцовый фартук. В космосе же подобных фартуков не напасешься. К тому же энергии излучений, которыми нас облучают в рентгеновских установках, намного меньше, тех, что существуют в космосе.
"ЗАВТРА". Это что касается пилотируемой космонавтики. Но в России сейчас развивается довольно мощная программа исследования Луны с помощью автоматических средств.
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. В какой-то момент встал вопрос о том, как же эти программы состыковать друг с другом. Программа, завязанная на автоматических космических аппаратах, в основном исследовательская. Когда мы переходим к пилотируемой программе, перед нами встают задачи освоения и использования ресурсов изучаемых небесных тел. И вот для стыковки пилотируемой и непилотируемой частей лунной программы, которые до этого времени развивались довольно независимо друг от друга, как раз и создана наша рабочая группа.
"ЗАВТРА". Сегодня мы наблюдаем колоссальный интерес к нашему так называемому седьмому континенту — Луне. У нашей страны был огромный перерыв в процессе ее исследования — более тридцати лет. И начиная с 1976 года научно-технический задел оказался утраченным. С чем, на ваш взгляд, связано резкое падение интереса к ее исследованию в те годы и почему вдруг снова всплеск?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. В 70-е годы прошлого века, как вы знаете, была советско-американская космическая гонка, которая, кстати, очень много дала нашим странам. Техника тогда развивалась фантастическими шагами. Сейчас даже странно представить, но первый пилотируемый полет человека на Луну состоялся всего через восемь лет после старта Юрия Гагарина. Потрясающее было время! Сегодня промежутки между такими крупными знаковыми событиями в несколько раз больше.
Несмотря на то, что космическая гонка была вызвана политическими факторами, она имела огромное значение для науки и техники. Уже после распада Советского Союза наши американские коллеги с сожалением говорили о том, что у них нет такого важного соперника. Раньше им, чтобы получить деньги на какую-то программу, достаточно было сказать, что в СССР она есть, а в США нет. И им выделялись необходимые средства. К слову сказать, так же поступали и многие наши специалисты. Сейчас в этом плане стало тяжелее.
Космическая гонка завершилась. Американские космонавты несколько раз высаживались на Луну, ходили по ней, привезли несколько сотен килограммов лунного грунта, что является громадным успехом. Но и Советскому Союзу тоже есть чем гордиться. У нас было три доставки лунного грунта, по Луне успешно ездили два наших лунохода. Третий, еще более совершенный, был создан и готов к полету, но правительство в лице Л.И. Брежнева, потеряло интерес к космической сфере. К тому времени стало совершенно ясно, что американцев не обогнать в пилотируемой программе, хотя в автоматических космических средствах мы им, как говорил Никита Сергеевич показали "кузькину мать". Кроме того мощно начала развиваться околоземная космонавтика — орбитальные станции "Салют", затем "МИР", и сложилось так, что космонавтика пошла по этому пути. О Луне на какое-то время забыли. Правда, и в те, и в последующие годы мы много занимались Марсом, кометой Галлея, Венерой.
Но в 90-х годах прошлого века с помощью американских и европейских аппаратов были получены новые данные о нашем спутнике. И мы увидели, что там есть много необычного, незамеченного первыми миссиями. Во-первых, это запасы водяного льда вблизи полярных областей. Точно так же, как и на Земле, на лунных полюсах солнечные лучи направлены горизонтально к поверхности. Поэтому там, как в вечном холодильнике, лежат запасы льда. Их достаточно много, но насколько много, еще предстоит выяснить. Современные методы позволяют проводить исследования на глубине не более полутора — двух метров от поверхности.
Данное открытие было поистине сенсационным. Луна всегда считалась сухой и мертвой, и вдруг оказалось, что она влажная! Кстати, немного раньше похожие водяные запасы обнаружили и у Марса, что в принципе, понятно. Но самое странное, что и на Меркурии, который находится рядом с Солнцем. Да-да, вблизи его полярных шапок обнаружено оледенение. Удивительно, но полюса есть полюса, причем везде.
Были и еще интересные исследования в области лунной пыли, лунной гравитации, которая оказалась очень сложной. Как будто под поверхностью есть мощные локальные включения с сильным гравитационным полем. До сих пор не понятно, откуда вообще у Земли взялась такая большая и красивая Луна. Ни у одной другой планеты Солнечной системы нет настолько крупного спутника. Луна играет очень важную роль в нашей жизни, стабилизирует вращение Земли, вызывает приливы. Кстати, именно с приливами многие связывают появление жизни на нашей планете. Луна и Земля все время вместе, но на вопрос: "как эта парочка возникла?" пока никто не может дать точного ответа. Существует множество моделей.
"ЗАВТРА". Почему именно в это время снова возник интерес к Луне?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Наша космонавтика искала интересную цель, которой и оказался наш седьмой континент. Ее приполярные области благодаря наличию воды можно считать пригодными для организации станций, форпостов человека. Вода — ведь это один из самых важных и дорогостоящих ресурсов, если ее привозить с собой. А на Луне она есть, ее нужно только с не очень большой глубины достать. Этот момент позволил по-новому взглянуть на задачи ее освоения. Прибавьте сюда множество интересных научных задач, и вы поймете, почему Луна вышла на первый план в исследованиях. Кстати, не только наших. К ней проявляют большой интерес Индия, Китай и Япония, а также наши традиционные партнеры — Европа и США. И если в прошлом веке весь мир с интересом наблюдал за советско-американской гонкой, то за последние лет восемь возникла интересная азиатская гонка. Правда, посадку осуществил пока только китайский луноход.
Мы же надеемся, что наша программа более полная и научно обоснованная. И надеемся вернуть себе лидерство в лунных исследованиях.
"ЗАВТРА". Директор Центра планетных исследований Владимир Лукьянчиков в нашей недавней беседе сказал, что "Луна-Глоб" (первая посадочная отечественная миссия после большого перерыва, прилунение которой планируется в 2016 году) "носит скорее научно-демонстрационный или научно-технологический характер. В ее ходе мы должны подтвердить свой статус, свои возможности по обеспечению посадки на другом небесном теле"…
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Это было, откровенно говоря, не очень простое решение. Но оно принималось на фоне постигшего нас несчастья. Это, слава богу, не гибель человека, а гибель космического аппарата "Фобос-Грунт". Но в него вложен многолетний труд тысяч человек, и случившаяся трагедия у многих оставила шрамы в сердце и душе.
И поэтому с "Луны-Глоб", мы решили снять часть самых сложных научных приборов, а резервы массы отдать на технические системы. Главное — восстановить умение нашей космической промышленности совершать мягкие посадки на другие небесные тела. Это очень важно еще и потому, что этой же знаменитой космической фирме предстоит еще одна сложнейшая задача — тоже мягкая посадка, но уже на Марс. Таким образом, получается, что отработка технологии мягкой посадки на Луну чрезвычайно важна и для наших марсианских планов.
"ЗАВТРА". Как с этим всем стыкуется возобновление разговоров о пилотируемом полете на Марс? Так, например, генеральный конструктор РКК "Энергия" В.А. Лопота в докладе на королёвских чтениях однозначно провозгласил экспедицию на Марс главной стратегической целью, а руководитель Роскосмоса О.Н. Остапенко в "Российской газете" подтвердил, что ставится глобальная задача — полет на Марс, а под нее должно подводиться все остальное?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Я и сам раньше, когда был менее умудрен жизнью, говорил подобные вещи, даже написал большую статью под названием "Марс — запасная планета для человечества". Но вынужден констатировать, что на сегодняшний день пилотируемый полет на Марс — из области фантастики. Говорить об этом можно и нужно, но на данный момент это — далекая перспектива. И главная причина заключается в том, что мы до сих пор не научились бороться с космической радиацией.
Автоматические аппараты летали на Марс, летают и будут летать. У нас большая программа исследования "Красной планеты" с их помощью. После "Экзомарса", о котором я говорил, на следующее десятилетие еще есть несколько проектов. А вот о полете туда человека пока рано говорить, мы же на Луне еще ни разу не были. Не хочется выглядеть чересчур мечтательным и наивным.
В перспективе, или, как говорят математики, в асимптотике, безусловно, такая цель существует. Нужно ли там быть человеку из каких-то практических целей или же из гордости за род человеческий — это уже второй вопрос. Повторюсь, что на сегодняшний день задача не может быть решена чисто технически из-за радиации. Одно дело — слетать на Луну за три дня, и совсем другое — одиннадцать месяцев лететь к Марсу.
Была такая известная история об одном из полетов "Аполлона". Из-за какого-то сбоя в ракете старт был отложен. За те четыре дня, на которые был перенесен старт, произошла мощная солнечная вспышка. Ученые потом подсчитали, что если бы астронавты улетели в положенные сроки, то завершить свой полет они смогли бы, но уже через месяц (лучевая болезнь развивается скоротечно) их никого уже не было бы в живых.
"ЗАВТРА". Наверняка существует специальная служба, в задачи которой входит прогнозирование подобных ситуаций?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Безусловно. И тогда, и теперь это делается. Стараются не делать полеты во время солнечных вспышек. Но это, к сожалению, плохо прогнозируется. Хотя наш институт много занимается данной проблемой. Что же касается галактической радиации, то про нее вообще ничего сказать нельзя. Где-то произойдет вспышка сверхновой звезды и … все.
"ЗАВТРА". Если говорить об исследовании Луны, то у России в этом вопросе сейчас достаточно конкурентов: и Китай, и Япония, в какой-то мере Америка и Европа, и даже Индия. Может быть, главный вопрос теперь должен звучать несколько иначе: чья обитаемая база первой появится на Луне? Или же России нужно выбрать свою нишу в исследовании Луны, чтобы не повторять пройденный другими странами путь?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Пока еще никто никакой базы там не создавал, хотя разные страны об этом и говорят. У России есть своя ниша, которую мы сейчас очерчиваем. Я считаю, что база на Луне будет международная, так же как и МКС. Если наша программа начнет развиваться, а я в это верю, то наши зарубежные партнеры увидят, что это не просто разговоры, а конкретное дело — всерьез и надолго, и подтянутся. Подобное уже происходит с Европейским космическим агентством, проявляющим значительный интерес к нашим лунным исследованиям, они собираются участвовать некоторыми техническими системами в этих проектах.
"ЗАВТРА". Таким образом, можно говорить о каких-то совместных проектах освоения Луны, принимая во внимание их "космическую" стоимость?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Пока это российский проект с участием Европейского космического агентства, я бы так сказал. Хотя у нас есть несколько приборов из других западноевропейских стран. Но в дальнейшем такая международная программа, особенно международная база, скорее всего, может появиться. И МКС в данном случае является хорошим примером "вавилонской башни", в которую все построили и не переругались. Это очень ценный опыт. Я, кстати, недавно подписал письмо, инициированное Академией наук, в поддержку выдвижения проекта МКС на Нобелевскую премию мира.
"ЗАВТРА". Вице-премьер Дмитрий Рогозин заявлял, что Россия планирует закрепиться на Луне навсегда. При этом точные даты высадки на поверхность спутника Земли пока никем не оглашаются. Говорится только, что пилотируемые миссии к Луне планируются не раньше 2030 года, правда, с последующей организацией обитаемой базы. По замыслу разработчиков, лунная база послужит опорным пунктом для ученых, перед которыми будут открыты большие перспективы. В чем они будут выражаться?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Мы давно занимаемся этим вопросом. Безусловно, сам факт полета интересен. Но вот прилетели мы на Луну и что? Чем мы там будем заниматься? Американцы в свое время слетали, привезли грунт и на этом все кончилось. Я думаю, что Рогозин имел в виду не то, что космонавты должны находиться там постоянно. Это, наверное, и не нужно. Мы видим это несколько иначе. Скорее всего, лунная база будет работать в вахтовом режиме. Необходим целый комплекс научной аппаратуры (я и мои коллеги в других академических институтах этим занимаемся). Кроме того, любая техника (вы это знаете на примере того же автомобиля) нуждается в обслуживании. Поэтому раз в полгода — год пилотируемый корабль с экипажем на борту должен прилетать для решения каких-то технических вопросов. А вот постоянно находится на Луне, где вряд ли будут комфортные условия, ему нет необходимости. Думаю, что внешне сама база скорее всего будет чем-то напоминать бомбоубежище, что будет продиктовано необходимостью защиты от радиации. Просто гулять по поверхности Луны и нюхать цветочки никому не удастся. Поскольку она практически лишена атмосферы и магнитного поля, человек будет находиться под открытым дождем радиации. Кратковременные выходы в относительно спокойные от радиации периоды под антирадиационными зонтиками, наверное, возможны. Осуществлять же это на постоянной основе слишком рискованно и опасно. Вахтовый режим — самое разумное в данном случае.
На Луне же идеальные условия для оптической астрономии, там в принципе нет облаков. Есть пыль, которая может помешать. Но с ней можно бороться. Мы на Земле все время ищем места с хорошим астроклиматом, где нет облаков. А с этим очень плохо, даже на Кавказе. Лучше всего в Чили на плато Атакама, где сейчас строится Европейская южная обсерватория. Обсуждается и вхождение России в этот проект.
Кроме прекрасных условий для оптической астрономии, на нашем спутнике великолепные условия для изучения космических лучей, той самой космической радиации, о которой я говорю на протяжении всей нашей беседы. На Земле она поглощается атмосферой.
"ЗАВТРА". Можно ведь проводить исследования на околоземных спутниках?
Лев ЗЕЛЁНЫЙ. Можно. Но там не создашь таких крупных (до 20–30 метров), мощных систем, необходимых для того, чтобы уловить довольно разреженные потоки. А на Луне — запросто.
Также очень успешно может развиваться радиоастрономия. Космические радиоволны неплохо видны и на Земле, но здесь все-таки сильно мешают различные шумы от телефонов, радиопередатчиков, телевидения и т.д. На Луне же, особенно на обратной ее стороне, просто идеальные условия.
Таким образом, учеными там может быть создана хорошая научная программа. И Лунная база сможет дать очень много для мировой науки. В каком-то смысле это будет намного эффективнее, чем устанавливать различные приборы на спутниках, вращающихся вокруг нашей планеты. Там, безусловно, есть свои плюсы, но много и минусов.
Отсюда понятна роль человека в функционировании лунной базы. За техникой необходимо следить, и вахтовым методом эта задача вполне может быть решена. Поэтому, когда Дмитрий Олегович сказал "навсегда", это отнюдь не означает постоянное проживание там человека. Если база будет создана, она будет совершенствоваться, и какое-то присутствие космонавтов станет в этом плане постоянным, вернее, регулярным. Также как в Антарктиде, где наблюдаются экспедиционные периоды, когда там работает много исследователей, и зимовки, когда достаточно всего несколько ученых, чтобы поддержать станцию. Думаю, что и на Луне будет такого же типа инфраструктура.
Но все это мы говорим об относительно далеком будущем 30-х — начала 40-х годов. Мечтать всегда хочется. И нужно и совсем не вредно.
Беседовала Юлия Новицкая
