Беседа с активистом "Русской весны", председателем общественной организации "Русь Триединая" харьковчанином Сергеем Моисеевым.
"ЗАВТРА". Сергей Валерьевич, сейчас вы сопровождаете колонны с гуманитарной помощью жителям освобождённых районов Украины, но хотелось бы начать с предыстории, когда в Харькове в конце февраля 2014 года зародилось движение "Русская весна"; этот город стал в каком-то смысле его столицей.
Сергей МОИСЕЕВ. Всё начиналось задолго до "Русской весны". Первые проблески наблюдались в 2004 году, в период Первого майдана ("оранжевого"), когда Ющенко по результатам третьего незаконного тура пришёл к власти, хотя второй тур выиграл Янукович. Тогда граждане Украины впервые увидели палаточные городки, "оранжевые барабаны" и прочие технологии манипулирования толпой. Это было и в Киеве, и в Харькове.
Я, к слову, тогда жил обычной жизнью, политикой не занимался, но, когда увидел, что происходит, включился в противодействие разрушительным процессам. "Партия регионов", надо сказать, тогда была деморализована, не готова к такому натиску. Помню, мы с соратником приходим к руководителю харьковского штаба "Партии регионов", Валерию Петросову, учёному, инженеру. А он, испуганный, говорит: "У меня есть пистолет, буду отстреливаться". Я говорю ему: "Об этом не может быть и речи. Дайте нам трибуну, и мы, простые люди, сделаем за вас всю работу". Про себя мы считали "Партию регионов" "партией динозавров", атавизмом 90-х, когда многие собирались вокруг коррупционных кормушек, а не для служения народу. Но в тот момент иных вариантов у нас не было. И под флагом "Партии регионов" мы поставили в центре Харькова палаточный городок. Следствием этого стал Антимайдан. Мы создали точку кристаллизации.
Я вышел рано утром на пустую площадь, начал говорить в микрофон. Через пять минут — уже несколько человек подошли, через десять — 20 человек, через полчаса — 100. Далее — в геометрической прогрессии. А когда на трибуну вышел Евгений Кушнарёв, тогда — глава Харьковской областной администрации, и заявил перед почти шестидесятитысячной аудиторией, что до Белгорода 50 километров, а до Львова — 500, и Харьков сделает свой выбор, это всецело совпало с ожиданием людей. Харьков явил тогда свою русскую идентичность. Власть и народ смотрели в одну сторону.
А потом произошла трагедия: Кушнарёв был убит на охоте при неясных обстоятельствах. Некоторые высказывали догадки, что он перебежал дорогу Ахметову. Но всё это в тумане и по сей день…
В 2005 году мною в Харькове была создана организация "Русь Триединая". Одной из причин её создания была не удовлетворявшая меня и моих единомышленников "Партия регионов", деятельность которой представлялась сродни махинациям с "напёрстками". Мы хотели сделать так, чтобы словосочетание "Русь Триединая" стало фактом общественного сознания. Мы годами работали над этим. Время показало, что мы взяли верный курс.
"ЗАВТРА". Расскажите о драматических событиях 2014 года — времени, когда вы подняли российский флаг над родным городом.
Сергей МОИСЕЕВ. К 2014 году наше объединение подошло на полных оборотах, как гонщик по разгонной полосе. Мы напряжённо занимались общественной работой: это и выставки, и концерты, и разъяснения через сайт, и издание книг, а если нужно было ответить на нападения бандеровцев физически — отвечали…
За издание книги Александра Каревина "Русь нерусская", посвящённой истории создания искусственного продукта — украинского языка, на котором общаются только украинские политики (да и то плохо), на меня в 2009 году завели с подачи Авакова, в ту пору председателя Харьковской областной администрации, уголовное дело. Но Господь усмотрел по-другому: как этот мерзавец ни пытался нашу организацию уничтожить, у него ничего не получилось.
И сейчас, когда Путин стал говорить о концепции Руси триединой, то есть о единстве русского, украинского и белорусского народов, с Аваковым, насколько знаю по соцсетям, случился приступ беснования. Думаю, это и потому, что он помнит, что не смог когда-то справиться с одноимённой организацией, действовавшей у него под боком. Ему этот "звоночек" прилетел через восемь лет, и это всё не просто так. Это значит, что с нами Бог!
Мы скоро придём на родную землю, и Суд Божий над тобой, Аваков, свершится!..
"ЗАВТРА". То есть в те годы вы и ваше общественное движение делали то, чего не делали местные власти, которые формально считались пророссийскими.
Сергей МОИСЕЕВ. Все пророссийские силы и движения на Украине вытаптывались жесточайшими методами. Когда "Партия регионов" оказалась у власти — после Ющенко — я, честно говоря, не увидел, что при Януковиче стало как-то легче. Прессинг был колоссальный.
Позже мне приходилось слышать версию о негласном договоре между Россией и "Партией регионов" о том, что российская власть не будет оказывать содействие пророссийским движениям на Украине, а за это "Партия регионов" будет дружить с Москвой. А тогда я не мог ничего понять. Куда ни двинешься — везде стена и от ворот поворот. Мы никакой поддержки не находили, с нами как будто играли в "собачку", перебрасывая мяч над нашими головами.
В 2014 году, когда заполыхал Майдан и стали бить "Беркут", мы поняли, что процесс перешёл в необратимую фазу. А власть украинская во главе с Януковичем этого сознавать не хотела, она до конца благодушествовала, закатывала пиры во время чумы. Мир фешенебельных ресторанов, политических кулуаров словно не соприкасался с булыжниками и вонью горевших шин в самом центре Киева.
Естественно, здоровые силы всё поняли сразу. Ещё 6 декабря 2013 года, в день памяти Александра Невского, мы провели крестный ход по Киеву. От Киево-Печерской лавры мы прошли до здания Верховной рады и провели там молебен. Помню, шли, а вокруг скалились звериными мордами бандеровцы. Но наш поток был настолько силён, настолько широко изливалась благодать от икон, хоругвей, пения ребят-молитвенников, что бандеровцы не посмели кинуться на нас. И, кстати, именно тогда мы впервые надели георгиевские ленточки. Я их всем раздал как символ общерусского единения.
В январе 2014 года мы в Харькове собрали антифашистский форум, в котором участвовало 33 организации. Там была полемика относительно символики всего нашего фронта. Коммунисты предлагали свой флаг, анархисты — свой, "регионщики" ратовали за бело-синий, пораженческий, никого не защитивший. Я взял его и говорю: "Ребята, а вы за эту тряпку умирать будете? За этот корпоративный флаг "аллигаторов", олигархов украинских?" Желающих не нашлось. И я тут же, у них на глазах, надел георгиевскую ленту и спросил: "А за это вы готовы воевать?" Ответ не заставил себя ждать. Люди всё поняли.
"ЗАВТРА". На постсоветской Украине вы, видимо, первые вернули георгиевскую ленту как героический памятный и живой символ?
Сергей МОИСЕЕВ. Видимо, да. Потом эту идею переняли Михаил Добкин и Геннадий Кернес. Их товарищи были на нашем заседании и тоже тогда прикрепили георгиевские ленточки. Они, надо сказать, многое у нас позаимствовали, масштабировали наши идеи и провели свой аналогичный съезд — чуть позже. Но имитация никогда до добра не доводит. Немудрено, что впоследствии от георгиевских ленточек они открестились и заговорили совершенно в другом ключе.
А что было потом? Один хороший человек из Белгорода, имевший бизнес в Харькове, предложил нам помощь. Денег у него было негусто, но их хватило на баннер и сотню флагов, с которыми 7 февраля 2014 года мы провели акцию в защиту русского языка!
Когда Янукович потерял трон и мы 23 февраля собрались, власти в городе уже не было, так как 22 февраля после съезда Добкин и Кернес сбежали в неизвестном направлении. Поговаривали, что в Москву. Но более реальной мне представляется версия, что они были у Коломойского и согласовывали свои будущие биографии. Видимо, он им посоветовал снять ленточки, чтобы избежать преследований со стороны майданной власти. А многих наших активистов потом переловили, кого-то пытали и убили.
Так вот, тогда в нашем городе образовался вакуум власти. Мы быстро стали самоорганизовываться, разбили палаточный городок. Российские флаги появились на площади в Харькове вновь 1 марта, их раздавала моя дочь. Тогда вернувшийся "переформатированный" Кернес собрал около 60 тысяч человек и заявил, что "новой реальности" сопротивляться не надо и мы "должны стать Украиной". Целых полтора часа он убеждал нас сдаться! Многое из событий тех дней я описал в своей книге "Переход через пропасть".
Затем на трибуну вышел я и сказал то, что перечеркнуло всё сказанное Кернесом. Потом против меня возбудят уголовное дело за организацию массовых беспорядков, потому что после моего выступления начался штурм Харьковской городской администрации, откуда мы выбили приехавших к нам "правосеков"*. Штурм был блестящим и в плане информационном — российские флаги над этим зданием увидел весь мир. Потом мне говорили друзья из Николаева, Одессы и других украинских городов, что решили последовать примеру Харькова, увидев российский флаг над Харьковской администрацией.
Так возникла русская дуга сопротивления. Двадцать миллионов русских тогда проголосовали флагами за Россию, сделали выбор.
Недавно я был на передовой. Встретился со старыми друзьями, с которыми мы начинали совместное движение. Восемь лет — огромный путь. Товарищ у меня есть там один, Сергей. У него нет ноги и одного глаза, но он в строю, на протезе, и он воюет. Вот такие ребята у нас!
"ЗАВТРА". Важно подчеркнуть, что движение "Русская весна" зародилось как народное движение тех, кто жил и живёт на Украине.
Сергей МОИСЕЕВ. Конечно. Оно не сверху спущено, это дело жителей Украины, которые себя видят именно в русском мире.
"ЗАВТРА". Но потом, в ходе военных действий, у многих была надежда на прорыв Южного фронта, на обретение Новороссии в зримых границах. Но этого не произошло.
Сергей МОИСЕЕВ. Произошло то, чего мы не ожидали… В декабре 2014 года я возглавлял Службу новостей Новороссии в Москве. Мне вообще тогда прочили должность министра информации Новороссии. Это я к тому, что Новороссия могла возникнуть уже де-юре. До этого, в марте-апреле 2014-го мы подавали соответствующие записки "наверх". И когда этот проект утвердили, я был безмерно счастлив.
"ЗАВТРА". А кто утвердил?
Сергей МОИСЕЕВ. Кто-то "наверху", знаю лишь, что занимался этим тогда Владислав Сурков. Появился проект "Новороссия": Служба новостей Новороссии, парламент Новороссии, флаг Новороссии. Притом это был так называемый имперский флаг с белой полосой наверху, правильный флаг.
И Харьков мы планировали сделать столицей Большой Новороссии, русским имперским городом. Но потом начались непонятные игры. Помню, сижу я в своей редакции, а ко мне вдруг приходят и говорят, что отныне "Служба новостей Новороссии" переименовывается в "Службу новостей Украины". Потому что по новым соглашениям Донецк и Луганск всё же являются украинской территорией!
"ЗАВТРА". Минские соглашения?
Сергей МОИСЕЕВ. Да. А я им говорю: "Как это может быть? Объясните это мне, Сергею Моисееву, который посвятил много лет этому делу!" Тяжело это вспоминать. Вспомните Христовы слова из девятой главы Евангелия от Луки: "Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для Царствия Божия". По большому счёту, я жив по сей день только потому, что старался идти по жизни прямо. Но Бог отступает от нас, когда мы начинаем вилять. Я много раз это видел, меня учила жизнь.
И потому, когда мне предложили вильнуть, я распрощался с ними. Мне тут же пригрозили, что я буду отныне нерукопожатен. С кем? С теми, кто поставил на место закона Божьего свои хотения и выгоды? Считаю, что важно не оплошать перед Господом, а не перед временщиками, которые, как трава полевая, — сегодня есть, а завтра нет. Суд истории всё расставит на свои места.
В декабре 2014 года моей жене приснился сон, в котором голос ей поведал, что мы будем в Харькове только через восемь лет. Я ей тогда сказал: "Как это может быть? Вот-вот там будем". И тут бац — подписывается Минское соглашение.
И вот сейчас восемь указанных лет прошло, и я верю, что в этом году окажусь в родном Харькове. Я ведь в феврале этого года дошёл до него почти! Оставались всего три километра! А надо сказать, что жил я на его окраине, в Северной Салтовке. И в трёх километрах оттуда, в Циркунах, со здания поселкового совета я самолично 27 февраля этого года сбил герб с тризубом. В Харьков мы тогда не вошли, так как на окружной дороге нас очень жарко встретили.
"ЗАВТРА". Сколько гуманитарных конвоев вы уже сопроводили?
Сергей МОИСЕЕВ. Я не только конвоями занимаюсь, довольно широкий круг задач. В первую очередь, организацией жизни на местах и налаживанием отношений с местным населением. У нас, увы, из языка выветрилось понятие "комиссар". Это особенно проявилось в самом начале спецоперации, когда люди на освобождённых территориях не очень понимали происходящее, то есть они отчаливали от одного берега, но не причаливали к другому.
"ЗАВТРА". Но теперь стараниями и вашими, и Олега Царёва, и Владимира Рогова, и многих других проблема военно-гражданских администраций успешно решается на освобождённых территориях.
Сергей МОИСЕЕВ. Совершенно верно. А то мы выстраивали несколько утопические сценарии, переоценивая самоорганизаторские способности людей на местах. Крымский сюжет не сработал. Местная власть всюду разная: кто-то сотрудничает с российскими военными, кто-то выжидает, кто-то юлит… У жителей множество вопросов возникает. Та же Харьковская область будет ли зваться Новороссией, ХНР, как-то иначе, а может, сразу войдёт в состав России?
Все эти вопросы свидетельствуют о непродуманном подходе к проблеме. Я как мог объяснял нашим руководителям: "Товарищи дорогие, представьте себе, что вы приходите в дурдом. По нему "главврач" раскидал буйных укрофашистов-сектантов, которые всех терроризируют".
Ведь на Украине к власти в 2014 году прорвалась секта, организованная по самым продвинутым сатанинским технологиям. Вспомним, что США — целиком и полностью производное сектантской идеологии протестантского толка. Из его духа и выросла вся современная Америка. Об этом все знают, и у Макса Вебера об этом блестяще написано. И что мы имеем? Опыт развития США — это убедительное свидетельство того, что сектам по силам подмять под себя гигантские пространства. Протестантские секты создали влиятельнейшее государство на планете, которое долгое время не даёт покоя всем остальным странам. К тому же оно создаёт филиалы, страны-сателлиты по тем же лекалам.
Постсоветская Украина строилась по этому сектантскому принципу. Поэтому нынешнее население Украины пока ещё мало готово к самостоятельному мышлению, осознанному выбору. Это надо учитывать!
Когда врачи приходят к тяжелобольным людям, они не спрашивают пациентов, как их лечить, а прописывают лекарства: кому-то поменьше, кому-то побольше. А тем, кто кидается на врача, прописывают что-то посильнее или делают операцию — всё зависит от степени болезни.
Большинство людей на Украине находятся в состоянии острого психоза. Примите это как данность, не тешьте себя иллюзиями. Для многих из них зло пока что именно мы, они видят в нас зло. Мне многие знакомые из Харькова, сторонники русского мира, говорят, например, что зло — это я, Моисеев, который привёл российские войска на харьковскую землю. Я им на это так отвечаю: "Вы, братцы, пока что видите только палку, которой вас бьют, а кто вас бьёт — ещё нет. Палка же сия в руке Господа. А бьёт Он вас и за то, например, что вы спокойно отнеслись к тому, что в Харькове в прошлом году прошёл гей-парад. Кто из вас вышел тогда и открыто возмутился? Вы, получается, за всё хорошее, но так, чтобы за это вам ничего не было".
"ЗАВТРА". И что они вам отвечали на это?
Сергей МОИСЕЕВ. Твердят, что не в силах оторваться от "родных" СМИ, про неадекватную жестокость россиян. Им не покажут, как воюют укронацисты, прикрываясь мирными жителями! Интересно, будут ли бандеровцы и во Львове или Луцке прикрываться "мирняком"? Понятно, что жителей Восточной и Центральной Украины они за украинцев (людей) не считают: у них звериная логика оккупантов, они после себя готовы оставить выжженную землю. Если это зверьё не добить на всю глубину поражения — вплоть до его логова, до западных границ так называемой Галичины, оно снова кинется на Россию.
"ЗАВТРА". Это бесспорно, согласен. А были с вами в ходе гуманитарных конвоев случаи, которые навсегда врезались в память?
Сергей МОИСЕЕВ. Были. Мы вошли сначала без гуманитарной помощи на Украину в ту самую заветную ночь на 24 февраля. Я ехал в одной из первых машин с командиром подразделения. Впереди нас шли три танка и БТР. И следующая машина была небронированная, просто джип с разведчиками. Было столкновение на границе, но прошли. Повстречали местных, они нас тепло приветствовали, некоторые женщины крестились и плакали. Погода была прекрасная, у всех нас было праздничное настроение, и у меня вовсе не было страха и ощущения, что я на войну попал. Потом смотрим — где-то ближе к селу Черкасские Тишки навстречу нам катит машина с установкой "Град". Ребята сначала решили, что это свои. Я присматриваюсь, а флажок-то украинский! Едут себе мимо нас. Говорю: "Ловим их!" Задержали, стали допрашивать. Они были с дикого бодуна, кстати. И выяснилось, что "Град" этот ехал по наши души, они должны были разбить нашу колонну! Но Господь решил по-другому. Мы их в плен взяли. Этот случай на меня определённым образом подействовал.
Я, знаете, верил до этого крепко уже лет двадцать, как встал на путь общественной деятельности. Для меня эта деятельность — форма духовной практики, это можно сравнить с хождением по минному полю. Ибо если ты в своём деле возгордишься и без Бога хоть полшага сделаешь, твой ангел сразу отпрянет в сторону, а бесы тут как тут — подойдут с "хартией" — свитком грехов. Я это так понимаю. То есть надо всегда говорить: я сделаю с Божьей помощью, если будет на то воля Господня.
Вообще, война — это место, где люди обретают духовную очевидность. Последние двадцать лет жизнь разворачивалась передо мной как непрерывная война, только не для всех со стороны заметная. Те же нынешние "азовцы"*, Билецкий, Однороженко и прочие выродки не раз говорили мне ещё в 2008–2009 годах: "А мы тебе череп молотком разобьём". Они видели нас, а мы — их. Помните фильм "Тегеран-43"? Мирная такая жизнь в Тегеране показывается, мудрые старики в чалмах сидят на улице, вроде всё спокойно, только агенты с разных сторон друг другу покоя не дают — и это определяет ход истории.
Вот и в Харькове в определённое время со мной было примерно то же самое. Враги видели меня, нашу "Русь Триединую" и отрабатывали по ней, а мы прекрасно видели их. Это было непрерывное противостояние.
Они, конечно, росли быстрее, так как имели легальную подпитку, а нас хранил только Бог. Внешне битва эта выглядела неравной — для людей, уповающих только на земное, на материальный успех. Но по сути: если Бог с нами, то кто против нас?
"ЗАВТРА". Менялось ли на протяжении спецоперации отношение к "гуманитарщикам" и российским военным на Украине? Расскажите о том, чему вы были свидетелем и в чём участвовали.
Сергей МОИСЕЕВ. Гуманитарная помощь, доставляемая нами, была остро необходима. Власти Харьковской области бросили людей на произвол судьбы. Просто снялись с места, уехали. Это касается и органов МВД, прокуратуры… Образовался вакуум прежней власти, например, в районе Липцев. И что из этого получается? Военные занимаются своим военным делом. А мирные, живущие на этой территории, смотрят и не понимают, где они! Поэтому, конечно, нужно во всех таких местах ставить новую пророссийскую администрацию.
"ЗАВТРА". Конечно, территория не может оставаться бесхозной. Это равносильно её сдаче.
Сергей МОИСЕЕВ. Естественно! И поскольку я привожу людям гуманитарную помощь, сталкивался с тем, что они начинали смотреть на меня как на источник власти, и нередко спрашивали: "А где теперь мы живём? Кем считаемся территориально?" Даю им в руки российский флаг и разъясняю, как могу: "Ребята, вы живёте в стране, которая на этой земле впервые за последние 30 лет дала по зубам мировому гегемону. Война идёт не с Украиной, а со всей мировой "свинотой"! Украина — это инструмент, на самом деле. Россия нашла в себе силы ответить на вызов Запада и вступить в эту войну — за вас, за себя, за наш общий дом. Поэтому вы теперь живёте на освобождённой территории. И это уже Россия! Вас никто не будет мучить за то, что вы говорите по-русски". Я так и говорю им — "это Россия". Потому что если им сказать, что это некая пока ещё серая зона, переходная территория или даже ДНР (ЛНР), то люди моментально замкнутся, испугаются, так как навидались видов, хлебнули горюшка… Людям нужны гарантии, а гарантии им может дать только включение в состав России.
Таково моё мнение: все освобождённые от укронацизма земли надо интегрировать в Россию. Если срочно это сделать нельзя по каким-то причинам, лично для меня непонятным, то должны создаваться структуры Новороссии, допустим. Это то, с чего мы начинали.
Не ЛНР и ДНР, а именно Новороссия — от Харькова до Одессы, территория исконных южнорусских земель.
"ЗАВТРА". Как всё-таки работать с теми зомбированными фашистской пропагандой людьми, которые на россиян смотрят исподлобья и даже передают ВФУ наши координаты?
Сергей МОИСЕЕВ. Этих людей, прямо скажу, немало. Тут можно, на мой взгляд, в чём-то воспользоваться работами Эриха Фромма, который изучал германское коллективное бессознательное в том числе. Он выяснил, что нацизмом может заболеть только достаточно большая общность людей, в маленьком государстве для этого не хватит критической массы. Почти как для ядерного взрыва.
Фромм дал рекомендацию, что общность, заболевшую нацизмом, обязательно надо делить по понятийному признаку. Помните ведь, Германию поделили на две части. Советский Союз работал по своим "методичкам", Западная Европа — по своим.
Сейчас главной задачей будет вытащить гвоздь "украинства", вбитый в общерусское тело. Эфемерное "украинство" оказалось опасным антирусским явлением, начиная с самого этого искажённого "под древность" языка… Ибо "вначале было Слово, Слово было у Бога, и Слово было Бог…" Бог творит реальность на уровне слов, определений. Что-то определив словом, мы либо соединяем, либо разъединяем реальность. Если мы говорим "мы — русские", мы объединены, а если мы говорим "ты москвич, а я новгородец", мы моделируем выяснение отношений как минимум.
Общим понятием мы создаём единую ткань, скрепляем русское пространство. Вот есть "Белая Русь" — Белоруссия. Это понятие имеет в себе нить соединительную, близкую нам, и мы видим эту землю в орбите нашего родного русского мира. Ту же нить нельзя не увидеть в понятии "Новороссия". Сейчас в Новороссии решается судьба России, там выковывается будущая настоящая элита.
Есть родственная нам нить и в понятии "Малороссия". Эта земля требует своего подхода, своих методов работы.
Есть такое понятие — "правильный телевизор". Когда на освобождённой территории включится "правильный телевизор" взамен сектантского укрозомбирования, мозг и душа годами облучавшихся людей получат, наконец, передышку, и люди начнут ориентироваться в реальном мире.
Известен основной принцип сект: человек не должен оставаться наедине с собой. Если мы уберём сектантский "утюг" в лице Арестовича, Зеленского и прочих мерзавцев — люди через некоторое время обязательно придут в разум.
"ЗАВТРА". Да, важно без промедления налаживать российское телевещание на освобождённых территориях.
Сергей МОИСЕЕВ. Далеко не всегда быстро получается. Дело в том, что на освобождённых территориях прежде всего надо обеспечивать подачу электричества, а потом срочно запускать наши радиоканалы, наше ТВ.
Процесс этот идёт не так интенсивно, как хотелось бы. Много технических сложностей. Но не только технических. Типичный пример. Приезжаем в те же Липцы или посёлок Глубокое Харьковской области, спрашиваем: "Кто хочет с нами сотрудничать?" Люди откликаются. А на следующий день брата одного из них берёт СБУ в Харькове.
Нам надо подходить к проблемам денацификации комплексно! Люди не должны чувствовать в нас слабину. А для этого надо сразу снимать украинские флаги. Люди на освобождённых территориях семантике верят больше, чем реальности. То есть, если они видят остающийся украинский флаг, они в недоумении.
"ЗАВТРА". Но эти моменты уже акцентированы, выводы сделаны.
Сергей МОИСЕЕВ. Главное, чтобы это всегда воплощалось на местах. Более того, мы должны приходить с внятной, чёткой идеологией. Российский флаг должен приходить на Украину на законном основании, это не должно быть делом энтузиастов-общественников. Но российские военные далеко не всегда это успевают делать. Тут нужно системно работать, только так мы сдвинемся с места, вспомнив, что малая закваска взбраживает всё тесто, а соль осаливает всю пищу.
Нам нужны люди-кремни, структурирующие жизнь на всех уровнях, не лезущие за словом в карман, умелые, честные!
"ЗАВТРА". Доводилось ли вам в последнее время встречаться со священниками Украинской православной церкви Московского патриархата? Какие среди них настроения?
Сергей МОИСЕЕВ. Видел разброд и шатания. Моё мнение: нужно убирать эту сложную аббревиатуру "УПЦ МП". Должен быть просто МП (Московский патриархат) безо всякой УПЦ (Украинской православной церкви). Единство — в едином имени! А то некоторые, принадлежа к УПЦ МП, поминать имя патриарха Кирилла боятся — дожили!.. Какое уж тут служение?! Ведь каждый день они смотрят на крест, на котором Христос был распят, а помышляют о земном, выходит! Господь ставит каждого предстоятеля Церкви перед выбором: предать или нет, солгать или нет…
Хочу под конец разговора напомнить: происходящее сейчас — это не просто путь к Победе за счёт нашего военного и технологического превосходства, а наше движение к духовной очевидности, которую Господь, по молитвам мирян, духовенства и воинства, являет сейчас для спасения России и всего мира. И с Его помощью Победа непременно будет за нами!
"ЗАВТРА". Замечательные слова! Спасибо за беседу!
Беседовал Владимир СЕМЕНКО
На фото: Сергей Моисеев (справа) на центральной площади Харькова после взятия штурмом областной госадминистрации, в результате которого харьковчане выбили из здания приезжих бандеровцев. 1 марта 2014 года.
* Члены запрещённых в РФ террористических организаций
