В распоряжении редакции появился текст аналитического доклада, подготовленного экспертами Международного Евразийского движения и Центра консервативных исследований. Публикуем здесь краткую выжимку отдельных его фрагментов. Полная версия доклада будет опубликована его авторами в ближайшее время.
Отправные точки
Анализируя происходящие в РФ политические трансформации, в качестве отправных точек имеем следующее: отставка правительства; внесение изменений в Конституцию; рассредоточение властных полномочий; наделение политическим весом Государственного совета.
Предложенными изменениями президент РФ наносит удар по основным элементам устойчивости созданной им в течении более чем двадцати лет государственной модели и её стабильности, ибо факторами путинской устойчивости с самого начала были:
· Кадровая преемственность и недопустимость резких кадровых решений (дабы не провоцировать оппозиционные демарши наподобие эксцессов с бывшим премьером Михаилом Касьяновым, советником Андреем Илларионовым, краткосрочного демарша Дмитрия Рогозина и т.д.).
Сейчас же всё правительство в полном составе отправлено в отставку, что не обусловлено ни новыми выборами парламента, ни новыми выборами президента. Перспективы отставленных министров пока не ясны, что является фактором напряжённости.
· Неизменность (за исключением технических изменений) и безусловность Конституции 1993 года, гарантом незыблемости и непогрешимости которой всегда выступал Владимир Путин, даже ценой отказа от переизбрания на третий срок с 2008 по 2012 гг.
Сейчас же предлагаемые изменения касаются переструктурирования всей политической конструкции, т.е. носят принципиальный, а не технический характер, что снимает табу с неприкосновенности Конституции. Для подготовки и обсуждения вносимых в неё изменений даже создана целая экспертная комиссия.
· Сосредоточение максимального количества полномочий в одних руках – т.н. властная вертикаль президента Путина, ставшая «притчей во языцех» всего периода его нахождения у власти.
Сейчас же наблюдается явно выраженная тенденция к рассредоточению полномочий и ослаблению фигуры президента с передачей части политического влияния Совету Федерации, Государственной Думе, Конституционному Суду и даже Госсовету (прежде декоративному органу, призванному компенсировать потери от вывода глав регионов из Совета Федерации), статус которого предлагается прописать в Конституции.
Возникает логическое заключение, что начатая Владимиром Путиным политическая реформа направлена на ослабление всей политической системы нынешней государственности РФ через децентрализацию (централизация - неотъемлемое свойство российской политической культуры), и создание взаимозависимости основных ветвей власти через введение процедуры взаимного контроля, прописанной прямо в Конституцию.
Условия для Путина
Давно отмечено, что президент РФ Владимир Путин во внутренней политике намного слабее, чем на внешнеполитической арене, где он достиг больших успехов в восстановлении геополитической субъектности России и её влияния на мировые процессы. По сути, за прошедшие двадцать с лишним лет Владимир Путин стал политиком номер один в мире, учитывая постоянную ротацию глав западных государств (претендующих на глобальное доминирование), и застав уже трёх правителей Китая, входящего в тройку мировых лидеров. Все эти годы Путин последовательно:
Восстанавливает субъектность и суверенитет России, отвечая на спорадические вызовы Запада (война в Чечне; война в Южной Осетии; присоединение Крыма после потери Украины; успех в борьбе с ИГИЛ в Сирии); настаивает на реализации и прямо участвует в создании многополярной альтернативы, что в целом укладывается в чёткую реалистскую стратегию.
Такую внешнеполитическую рациональность и цельность усилий Путина во внешней политике вполне можно объяснить осмысленностью самих внешнеполитических правил, что помещает его в рациональную систему международных отношений выстроенных Западом. По сути, ему просто остаётся реагировать на вызовы, двигаясь в русле диалектики закономерного противостояния России и Запада в целом. Но т.к. сами эти вызовы предельно рациональны, то и реакция на них оказывается более-менее выверенной и укладывающейся в чёткие правила. Здесь успех Путина во многом предопределён действиями самого Запада.
Несколько иначе обстоят дела во внутриполитической системе, где за весь путинский период так и не сложилось последовательной, цельной, идеологически обоснованной стратегии. Реагируя на вызовы так же, как и во внешней политике, Путин ведёт себя не последовательно, т.к. сами внутриполитические вызовы непоследовательны. Часть из них инспирирована извне, со стороны Запада, часть – есть следствие внутренних клановых противоречий, часть – порождение стихийных выпадов со стороны масс, иррациональных и непонятных Путину в своей сути.
Тем не менее, внутренняя легитимность Владимира Путина со стороны масс достигается за счёт разовых социально ориентированных, патриотически-популистских акций; со стороны элит – за счёт позиционирования себя над схваткой, постоянного балансирования между интересами различных групп, а так же за счёт внешнеполитической легитимности.
Суммарный объём легитимности Путина, таким образом, складывается из разных источников, и в целом все эти годы остаётся настолько высок, что позволяет ему обратиться практически к любому сценарию т.н. «трансфера власти», связанного с проблемой 2021 (выборы в Думу) - 2024 (президентские выборы) гг.
Сценарии для Путина
Имея столь высокий запас легитимности, Владимир Путин имеет возможность реализовать любой из трёх основных сценариев:
Остаться у власти ещё на неопределённое количество сроков. Это потребовало бы внесения изменений в Конституцию, прежде считавшегося невозможным (опыт 2008-2012 гг.), но, как мы видим сейчас, тема изменений Конституции растабуирована самим Путиным, который мог бы, по примеру Лукашенко и Назарбаева, через референдум (который и так назначен) продлить свои полномочия даже усилив их за счёт установления прямой диктатуры. Однако, очевидно, речи об этом пока не идёт, напротив, Путин высказался за ограничение количества сроков. К тому же предложил переложить часть своих персональных полномочий на абстрактные, не персонализированные политические институты;
Назначить преемника, заняв при нём положение «отца нации», без определённого, или с формальным статусом. В пользу реализации именно этого сценария говорит ослабление политической концентрации полномочий президента (под будущего, слабого преемника) и повышение статуса Госсовета (под уход туда самого Путина). Однако устранение сильной фигуры с первой позиции приведёт к обострению межклановых противоречий, а лишившись формального статуса лидера, Путин лишится и фактической власти, ибо в России формальный статус является определяющим (опять-таки следствие российской политической культуры). К тому же, распылив вертикаль власти между несколькими ветвями, Путин, тем самым, поставит саму государственность РФ на грань существования, о чём свидетельствует опыт 1990-х. Можно сказать, что реализация данного сценария означает ни что иное, как ликвидацию РФ. Сложно представить себе, что при всей рациональности Путина, позволявшей ему удерживать Россию в состоянии стабильности все эти годы, он действительно решится на такой опасный эксперимент.
Не следует искать здесь и какой-то злонамеренности, в конце концов, если бы Путин хотел ликвидировать РФ чтобы, например, сдать её на откуп глобалистскому проекту, ему не обязательно было дожидаться окончания своего последнего срока. При той концентрации власти, что он имел все эти годы, он мог сделать это в любой момент: не отвечать на вызов Запада на Северном Кавказе, в Чечне; не поддержать реакцию на агрессию Грузии в 2008-м; не реагировать на украинский майдан и не возвращать Крым; остаться равнодушным к происходящему в Сирии (как это ранее сделал Медведев по отношению к Ливии), и уж точно не объявлять о приоритете Конституции над международным правом сейчас;
Создать новое государство, став его лидером. На этом пункте стоит остановиться подробнее.
Новое государство
Суммируя предложенные Владимиром Путиным изменения, озвученные в последнем федеральном послании, выраженные в ослаблении вертикали власти, ведущие, фактически, к упразднению государственности РФ, нельзя не заметить, что при имеющемся объёме легитимности, дающем Путину возможность на реализацию любого сценария сохранения у власти, вплоть до введения диктатуры, данное действие выглядит, как минимум, не рациональным. Единственное оправдание фактической ликвидации РФ, которая станет неизбежной при реализации всего предложенного, это учреждение нового государства.
В своё время Борис Ельцин пошёл на распад СССР, экстренно, в нарушение закона подписав Беловежские соглашения, для того, чтобы укрепить за счёт этого РФ, отбросив балласт и так предельно ослабевшего и распадающегося советского государства. По этой логике, ослабление РФ может означать ни что иное, как заход на воссоздание нового союзного государства.
Здесь ещё раз стоит акцентировать внимание на том, что реализация предложенных Путиным изменений – уход его с первой позиции, и рассредоточение властных политических функций – по сути, парализует политическую жизнь РФ, ввергнув ситуацию в хаос, обрушив фактическую власть на низовой уровень. К подобному же результату привели в своё время реформы Михаила Горбачёва, начавшего децентрализацию и перераспределение полномочий от Москвы к союзным республикам. К этому же чуть не привели реформы Ельцина – кризис 1993 года – вовремя сконцентрировавшего власть в своих руках, через кровь и танковый расстрел парламента. Не учитывать повторения такого же рода последствий Путин с его политическим опытом не может.
В этих условиях, создание нового союзного государства – единственный логический, рациональный вариант разрешения предложенных Путиным изменений. В пользу этого сценария свидетельствует несколько косвенных (о реальных планах Путина мы не можем быть осведомлены, как, впрочем, не может быть осведомлён, исходя из опыта прошлых лет, никто):
Утверждённый только что глава правительства Михаил Мишустин представляет из себя явно техническую, то есть переходную фигуру. Реальным же премьером станет тот, кто первым из лидеров государств согласится войти в состав нового Союза. Собственно, для реализации как первого, так и второго сценариев никакой смены правительства вообще не требовалось. В случае сценария «диктатура» личность премьера вообще была бы не важна, при диктаторских полномочиях Путина, идущего на следующий срок с укреплением своей власти через изменение Конституции, Медведев мог оставаться главой правительства сколь угодно. В случае же перехода Путина в Госсовет, Медведев, уже не раз доказавший Путину свою преданность на посту премьера в комплекте со слабым президентом стал бы гарантом сохранения влияния и безопасности самого Путина, по крайней мере, на какое-то время, пока состояние турбулентности, вызванное принятыми изменениями, не разнесло бы саму государственность РФ.
С формальной, юридической точки зрения, новое союзное государство может быть учреждено при вхождении в него любого, номинально суверенного субъекта, вне зависимости от его размера или влияния на мировой арене. В самом крайнем случае, для создания нового Союза достаточно будет заявки со стороны Южной Осетии. И даже уже в этом случае учреждение нового государства состоится, что гарантирует данный вариант от провала. При чуть более благоприятном стечении обстоятельств в состав Союза может войти Абхазия (граждане РФ, полное субсидирование из бюджета РФ, полная управляемость из АП РФ). Это, кстати, во многом объясняет, почему все эти годы, после признания суверенитета РЮО и Абхазии, РФ, не смотря на все просьбы, так и не приняла их в свой состав.
Далее по нарастающей:
Принятие Молдавии (пользуясь нарастанием пророссийских настроений), возможно через Приднестровье (ПМР входит в состав Молдавии, Молдавия – в состав Союза; в крайнем случае, в состав Союза входит только ПМР, стимулируя Молдавию к присоединению).
Признание и принятие в состав Союза до сих пор так и не признанных (в таком случае, понятно, почему) ДНР и ЛНР. Здесь становится логически обоснованным решение о расширении области территории ДНР и ЛНР в границах бывших Донецкой и Луганской областей Украины, принятое парламентами этих двух непризнанных республик, дальнейшее освобождение территории которых (маленькая победоносная война) придаст колоссальной легитимности всему проекту в целом внутри России. Это, в свою очередь, спровоцирует мощное движение в сторону России и внутри оставшихся регионов Украины, вхождение которой в состав нового Союза можно простимулировать через возвращение ДНР и ЛНР в состав самой Украины (после денацификации и полной ротации политического руководства, в чём заинтересованы, в первую очередь, страны ЕС).
Рассредоточение полномочий, осуществляемых Путиным, можно так же объяснить требованиями со стороны главных союзников РФ, интеграция с которыми, парадоксальным образом, так до сих пор и не состоялась – Белоруссии и Казахстана. Именно концентрация власти и гипертрофированное влияние Путина, в первую очередь, на мировой арене, могло превратить интеграцию РБ и РК с РФ в фактическое поглощение. В новых условиях возможность интеграции более-менее на равных становится реальностью. Отсюда повышение вероятности вхождения Белоруссии и Казахстана в новый Союз.
Далее, с чуть меньшей вероятностью, но по тому же алгоритму, что и с Молдавией: вхождение Армении через признание и принятие Карабаха; вхождение Азербайджана через возвращение ему пяти районов Карабаха (тогда становится понятно, почему их не вернули прежде, хотя Путин лично обещал Алиеву) или через возвращение всего Карабаха в случае, если Армения откажется; и даже вхождение Грузии (после некоторых политтехнологических усилий) через возвращение ей Абхазии и ЮО, но возможно и без, в зависимости от конъюнктуры.
Начавшийся процесс фактической реинтеграции постсоветского пространства катализирует центростремительные тенденции и со стороны остальных бывших советских республик – Киргизии и Узбекистана после вхождения Казахстана, Таджикистана и Туркмении после вхождения Киргизии и Казахстана.
Наибольшие проблемы, что очевидно, возникнут со странами Балтии, прямым образом оккупированными со стороны НАТО, и здесь становится понятной та информационная и политическая озабоченность, которую выражают политические элиты этих стран в отношении возможных экспансионистских настроений со стороны РФ (вне рассмотрения этого проекта реинтеграции они вообще никак пока не обоснованы).
В целом, реализация третьего сценария – создания нового государства – является рациональным разрешением многих тенденций, как внутренних, так и внешних, которые копились все эти годы, создавая возможность выхода из сложной ситуации окончания легального срока президентства Владимира Путина с, не только сохранением, но и колоссальным наращиванием объёма его легитимности, как внутри, так и во вне. Здесь легальность совпадает с легитимностью, а не реализуется за счёт неё, как в первом варианте, и не идёт ей в разрез, как во втором. Реализация этого сценария так же снимает проблему отсутствия идеологии, так и не решённую за все эти годы, так как уже только лишь в приращении государства русские и другие близкие им народы, видят идею своего существования, из которой прямым образом проистекает дальнейшее идеологическое нюансирование. В любом случае, хотя бы один шаг, сделанный в этом направлении, уже значительным образом усилит легитимность как самого Владимира Путина, так и любой предложенной им политической конструкции, дав все возможности для легальной их реализации. Единственным слабым местом третьего варианта – создания нового государства – является очерёдность процессов: сначала ликвидация РФ, а уж затем учреждение нового государства. Но здесь Путин действует в своей манере, как юрист, учреждая новое юридическое лицо лишь после ликвидации старого.
Таким образом, оценивая происходящие изменения и не имея доступа к подлинному замыслу реализуемых трансформаций, но лишь анализируя открытые источники, данные три варианта, вытекающие из наблюдения текущих процессов, представляются пока что наиболее логичными.
Международное Евразийское Движение
