Поговорим о новой версии Доктрины Национальной безопасности, принятой указном президента РФ 2 июля 2021 года.
Вместо того, чтобы произносить общие слова или копаться в деталях отметим главное.
Начнем с позитивного. Доктрина национальной безопасности в ее обновленном виде намного более резко очерчивает императив суверенитета. Главным приоритетом объявляется свобода и независимость России как великой державы. Открыто фиксируется нарастающее давление со стороны западной гегемонии. Утверждается строгая ориентация на традиционные ценности, выработку собственной российской национальной идеи.
Если следовать только за этой – патриотической – линией, складывается следующая картина: Россия как осажденная крепость отчаянно бьется за свой суверенитет, поворачивается к мобилизации, обращается в поисках внутренних сил к Традиции, культуре и глубинных исторических корней русского народа и других евразийских этносов, солидарных с русскими в их судьбе, государственности и истории.
Этому противостоят глобалисты, транснациональные корпорации, сторонники однополярного миропорядка с сохранением в нем ведущей роли Запада. С ними Россия – не желая этого – находится в условиях прямой и жесткой конфронтации.
Этот последовательный реализм выражен в тексте четче и ярче, чем в прежних версиях. Ориентация на многополярный миропорядок обозначена недвусмысленно. Опора на собственные силы взята как приоритет.
Но Путин не был бы Путин, если бы он не уравновесил эти совершенно ясные и недвусмысленные ориентиры, чем-то прямо противоположным.
Переходим к негативной стороне документа. Увы, и здесь материала предостаточно. Как обычно, любой патриотический тезис – суверенитет, самостоятельность, традиционные ценности, национальная идея – тут же опровергаются либеральными заклинаниями.
Вот пример:
«Сохранение российской самобытности, культуры, традиционных российских духовно-нравственных ценностей и патриотическое воспитание граждан будут способствовать дальнейшему развитию демократического устройству Российской Федерации и её открытости миру».
Складывается ощущение шизофреничности текста. Начало фразы написано силовиком-патриотом, а закончено либералом-глобалистом. Если патриотизм необходим для открытости миру, а традиция есть путь к демократии, то рабство это свобода, а ненависть это любовь.
В другом месте смыслом безопасности названы «потребности личности», далее идет «общество» и лишь потом «государство». Вся иерархия строго либеральная и глобалистская – вначале индивиудуум, потом социальность, и лишь в конце государство.
Навязчивое обращение к глобалистскому – разработанному Римским клубом – концепту «устойчивого развития» ещё один след участия в составлении этого текста либералов «шестой колонны».
И наконец, удручает фальшивость деклараций, повествующих об успехах России в политике, социальной сфере, образовании и культуре, в построении социального государства. Всё это должны быть. Но по правде говоря в действительности всё обстоит далеко не так.
Зазор между пропагандой и реальностью начинает напоминать позднесоветские времена.
Дело отнюдь не в огульной критике властей. Позитивное ядро доктрины национальной безопасности прекрасно и вызывает полную поддержку и солидарность. Но нельзя не видеть уже изначально заложенных в ней противоречий. Суверенно патриотический реалистский документ заминирован либеральными вкраплениями, набором не просто пустых, но вредных формул и ненужной деморализующей ложью – от том, как в России всё хорошо. Что-то хорошо, а что-то плохо. И плохое надо исправлять, а не замазывать.
Не только с реализацией этого – в целом достойного документа безусловно возникнут трудности. Уже сам его текст содержит внутренние блокировки. В психологии это называется «дабл байнд» -- властное указание, которое содержит в самом себе противоречие. Например такие формулы как «подойди ко мне подальше» или «поговори со мною молча» становясь нормой провоцируют расщепление сознание.
Доктрина национальной безопасности, увы, еще один путинский «дабл байнд» -- больше патриотизма и традиции во имя общечеловеческих глобалистских идеалов; больше государства, чтобы было больше гражданского общества; больше незавимости, чтобы теснее и быстрее интегрироваться с другими.
Когда же это наконец кончится….
