- О чем задумался, детина? О судьбах Родины? – спросил меня, выпив чашку кофе на десерт, взбодренный Феодосий Павлович благодушно-насмешливым тоном барина, созревшего приказать слуге набить трубочку после сытного обеда.
- Пытаюсь понять, кто Вы? – подхватил я игривый тон собеседника, - славянофил-почвенник или безродный космополит-западник? Вы одинаково в восторге и от старца Филофея и от Петра Великого… А это, все-таки, вещи разные.
- А, может, я космополит-почвенник? – как-то неловко осклабился в попытке пошутить Феодосий Павлович. – И в этом смысле я, мой юный друг, хочу пропеть осанну последней сверхзадаче, которую ставил перед собой русский народ – построению коммунистического, а, точнее, как я уже сказал – справедливого общества… Сверхзадаче, которая позволяла гармонично уживаться в себе, причудливо переплетаясь, и неповторимой самобытности, так сказать, почве, русского народа, и его неистребимому интернационализму, всемирной отзывчивости, по замечанию классика, а по-простому – извините, батенька, космополитизму.
- Да Вы уже восславили советский период, - напомнил я Феодосию Павловичу, - как подтверждение решительного бесстрашия русского народа браться за то, что другие нации из чувства самосохранения стараются обойти сторонкой.
- Вот-вот, чтобы не надорваться… здоровьицу не навредить… во всем умеренность и аккуратность. А мы другие, мы надрываемся, жилы рвем, вселенские эксперименты на себе ставим! – в свойственной ему манере стремительно воспламенился Феодосий Павлович. – И по-другому мы не можем. Либо – так, либо – нас нет вообще! Вот сейчас решили жить, как все. И что? Россия – еле-еле душа в теле…
- Надрывались-надрывались, и надорвались! – язвительно сорвалось у меня.
- Ты это о Советском Союзе? – надменно прищурился Феодосий Павлович, - старая идейка либеральных кротов еще со времен перестройки. Помню, как они стонали, мол, надорвались на стройках коммунизма, тянуть империю с ее мощными армией и флотом сил больше нет, хотим пожить нормально. Словечко-то какое узенькое, серенькое нашли – «нормально»! – прибавил в голосе мой собеседник. - Так вот я со всей определенностью человека, большую часть жизни прожившего при Советской власти, сформировавшегося при ней, изучавшего ее, да, изучавшего как журналист-обществовед, должен заявить: не было никакого надрыва и усталости у народа! Не было никакого застоя! Не было умирания духовных идеалов! Да, был невиданный по напряжению и самоотдаче труд по созданию индустриальной мощи страны, когда буквально на ровном месте поднимались гигантские заводы, электростанции, оборонные предприятия. Советская империя наливалась силой, накачивала стальные мышцы, нарабатывала, нацеленный в будущее, интеллект. В деревне закреплялись современные технологии работы на земле, утверждался, чаемый веками, механизированный труд на земле, новый образ жизни на земле. Я уже говорил, что в сельских клубах зазвучала фортепианная музыка. На центральных усадьбах хозяйств начали открывать детские сады и ясли, фонды библиотек не уступали городским, уровень подготовки в сельских школах был таков, что деревенские дети могли поступать в лучшие вузы страны – каждый пятый сельский выпускник продолжал образование в институте. И это было уже в начале восьмидесятых годов прошлого века. Пик, так сказать, «застоя». Напомню, в этот пресловутый «застой» построены БАМ, десятки новых городов в Сибири, выведены на околоземные орбиты космические станции, в ту же русскую деревню пришли водопровод, центральное отопление, газ и асфальтированные дороги. Да! В каждую центральную усадьбу нечерноземных колхозов и совхозов проложили из районных городов асфальт. К концу семидесятых, началу восьмидесятых годов прошлого века Советская Россия достигла невиданной прежде силы и могущества. Впервые за более чем тысячелетнюю историю Российского государства его граждане зажили безбедно. Об этом непринято сейчас говорить, но именно на излете Советской власти, в период, так называемого, «застоя», в нашей стране впервые, подчеркиваю – впервые! - за многовековую историю была полностью изжита бедность. На уровне европейского среднего класса у нас жило более восьмидесяти процентов населения. Какая же здесь надорванность! Так, как жили тогда, мы вряд ли когда-нибудь будем жить. И люди понимали, что это им награда за их беспримерно-самоотверженный труд, лишения и жертвы, принесенные на алтарь сверхидеи о построении справедливого общества, названного в семнадцатом году, коммунистическим. И в этом смысле, коммунистические идеалы в народе не умирали никогда. Их только реже стали, что называется, употреблять всуе… Страна тогда, накопив огромный промышленный, научно-технический потенциал, невиданные прежде материально-технические резервы, стояла на пороге перехода в новое качество своего развития, то, что называется сейчас постиндустриальным обществом. Перед ней надо было только в тот исторический момент со всей определенностью, четкостью и точностью поставить новую сверхзадачу, продиктованную наступающей новой эпохой. Эпохой искусственного интеллекта и цифры. Эпохой радикального слома традиционных ценностей. Эпохой окончательного торжества якобинского Запада над христианским. Советская Россия готова была вступить в новую эру смело и во всеоружии, не боясь потерять своего лица, не боясь быть поглощенной и растворенной в новых исторических реалиях. Интеллектуально и технически мы готовы были к новым цифровым технологиям – у нас были наработки, опережающие западные. Слом традиционных ценностей нам был также не опасен – мы получили от него прививку еще в бурные революционные и послереволюционные годы. Мы переболели якобинством и исторгли его из себя, породив новую систему ценностей, сжато сформулированной в кодексе строителя коммунизма, гениально соединившего в себе христианские нравственные заповеди и вечно бунтующую, жаждущую революционных преобразований окружающего мира, прометеевскую природу человека. Повторяю, перед лицом новых, решительно-безжалостных исторических вызовов мы стояли в чрезвычайно выгодном положении. Важно было, снова повторяю, внятно сформулировать для страны новую сверхидею и поставить новую сверхзадачу. И начать понятный большинству, поступательный, но осмотрительно-осторожный, переход в новую историческую эпоху… Но этого, увы, не случилось. Тот, кто взялся перенести драгоценный имперский сосуд российской государственности с одного этажа человеческой цивилизации на другой, более высокий, оказался не способным сделать это. По своей природной слабости, интеллектуальной несостоятельности, полном безволии и какой-то общей неполноценности. По ходу операции выяснилось, что ему нельзя было доверить даже кнутик деревенского пастушка, не то что державу и скипетр, что его удел с идиотическим простодушием дурачка-недоросля, подхваливаемого не без умысла окружающими, незатейливо выдавать на ярморочно-рыночной свистульке незамысловатые трели о гласности и перестройке… И он выронил, пустомеля и неумеха, этот священный сосуд из рук. Бесценная чаша - веками лелеемое волшебное лоно сотен народов и племен, уникальное вместилище неповторимых смыслов и энергий - превратилась в груду разбитых черепков и фрагментов. На самом крупном обломке, испещренном трещинами, тревожно вслушиваясь, не начнет ли он разваливаться дальше, расположились мы, сегодняшние… современная Россия.
- Не могу согласиться, - возразил я, - Россия – это не обломок, Россия – это, по-прежнему, самая большая страна в мире, с образованным, талантливым народом, наукой, худо-бедно, но еще действующими производствами, с ядерным оружием, наконец!
Феодосий Павлович с неподдельным вниманием и особенной участливостью выслушал меня.
- Мне приятно это слышать от тебя, - ласково сказал он, - ты еще молодой, и, надеюсь, не один так мыслишь, - значит, остается надежда, что мы еще выкарабкаемся… Хотелось бы мне верить в это. Но пока… пока все говорит об обратном. Россия словно впала в морок, она не развивается, она топчется на месте. Отдельные регионы и мегаполисы, как отдельные органы огромного существа, еще работают и пытаются разогнать кровь по всем жилам гигантского тела, но конечности уже мертвеют… Тысячекилометровые пространства безлюдны и пусты. Особенно печальна Центральная Россия, где уже тридцать лет не сеют и не пашут, где крестьянство, как производящее сословие, впервые за всю огромную историю страны, прекратило свое существование. А ведь это сердце России. Что бывает, когда сердце останавливается?.. Мы все меньше производим. Все больше продаем… сырья. Мы леденеем, превращаясь в какую-то гигантскую линзу вечной мерзлоты. Люди, в массе своей существуют, угрюмо и отрешенно погрузившись в заботы элементарного физического выживания. Им некогда поднять голову к небу. Да их никто к этому и не призывает. Пробует церковь, но пока плохо у нее получается. Большой и все еще сильный, образованный и талантливый, как справедливо говоришь ты, народ, хоронит себя заживо, не вовлеченный в единый мощный поток делания и созидания. Отсюда в нем сегодня - безволие, безмыслие, безверие.
- По Вашей логике, Россия, чтобы выжить, снова должна поставить перед собой очередную сверхзадачу? – сказал я. – Сдается мне, ответ у Вас уже давно готов.
- Есть такое дело… - не стал кокетничать Феодосий Павлович. – Суть моей идеи очень проста… России, чтобы выжить в современных условиях, необходимо провозгласить себя международным центром традиций. Планетарной хранительницей всего светлого и божественного, что служит духовному и физическому процветанию рода человеческого на Земле.
Видимо, много недоуменной оторопи отобразилось на моем лице, если мой собеседник, сконфузившись, скорчил рожицу, повторяя меня, и деланно выпучил глаза.
- Вот так, ни больше ни меньше! – пафосно воскликнул он, овладевая собой. – Но прежде всего, здесь нужно прояснить одно заблуждение, которое вот уже без малого полтора столетия кочует по интеллектуальным центрам Запада и особенно популярно у нас в России. Это заблуждение сформулировано в известных тезисах о закате Европы и конца Западной цивилизации. Так вот, никакого упадка, угасания, а тем более, умирания в Европе, читай, в Западном мире, на мой взгляд, и близко не стояло. Наоборот, Западная цивилизация уверенно и победительно вступила в новую эру человечества, эру, как я уже сказал, искусственного интеллекта и цифры. Мы же свой переход одновременно с ведущими странами мира в новую фазу человеческого развития, под треп о перестройке, гласности, построении рыночной экономики бездарно профукали. Но мы свое даже через тридцать лет либерального бесплодия можем не только наверстать, но и стремительно выйти в мировые лидеры, если станем, повторяю, глобальным планетарным центром, который вберет в себя лучших представителей человечества, верных, Богом установленных, традициям, Богом определенных представлений о добре и зле, Богом представленных на Земле через своих пророков нравственным заповедям и нормам поведения… Но вернемся к ключевому для нас тезису о Европе упадка и тому, что там, на мой взгляд, действительно происходит. Повторяю, Европа, как матрица Западной цивилизации, уверенно, как никогда сильная и сплоченная, вступила в новую эру развития человечества. Ее колоссальные знания и вера в неисчерпаемые возможности человеческого разума формируют перед всем Западным сообществом свою сверхзадачу. Как более двух тысяч лет назад в колыбели европейской цивилизации – Древней Греции, «умер Пан», возвестив тем самым приход в человечество вместо устаревшего жизнелюбивого и светлого политеистического язычества сосредоточенный и жесткий монотеизм, так и в современной Европе решили окончательно распрощаться с волшебной мистикой христианства, заменив ее полностью и окончательно сухим безошибочным потрескиванием цифр в таинственных лабиринтах искусственного, «компьютерного» разума. Другими словами, Европа сделала свой окончательный выбор перед Верой в пользу Разума. В Европе Ум навсегда вытеснил Сердце. Отсюда жесткий слом Традиции во всем – от традиционной семьи (официальная регистрация однополых браков с правом усыновления детей) до национального государства (Европейский союз без внутренних границ, практически бесконтрольная иммиграция из стран третьего мира – долой этносы, да здравствует единое человечество). Европейское сообщество стремительно переформатируется. «Освобожденное от сковывающей развитие химеры Традиции», наделенное строго логичными выводами искусственного разума и Разума человека, оно бурно устремляется в мир непрерывно совершенствуемого материального блеска и могущества. Вера подменяется верой в неисчерпаемые возможности человеческого рацио, справедливость – доступностью для большинства суррогатов земных благ и удовольствий. Душа, как нематериальная субстанция, отменяется вовсе и безоговорочно. Все подчинено пользе, приобретению, технологическому прогрессу. И такая модель развития завораживает, увлекает ко все новым радостям и наслаждениям обезтрадиченного, разодушевленного человека. Это колоссальный стимул к великой материалистической цивилизации, как сверхзадаче Западного мира. И в этом смысле Запад авангарден и брутален, пока существует материальное влечение в человеке. Так что ни о каком упадке Европы-Запада речи не может быть априори. Европа в новой фазе своего развития богатеет и крепнет. Но она остается без Бога. Разум не заменит Бога. А без Бога – все конечно. Так что время истинного упадка Европы еще впереди. Ее и всю Западную цивилизацию погубит безверие и всеохватный, всепроникающий сладкий яд отрицания. Но до этого еще далеко… Другим может быть будущее России – истинно гуманистическим, устойчивым и процветающим до второго пришествия Спасителя, если она примет на себя высокую миссию Вселенского царства Традиции. Для этого должно быть внятно объяснено и провозглашено, что называется, городу и миру, что мы понимаем под Традицией. А это, повторяю, прежде всего, нравственно-этические нормы, заповеданные человеку Богом через своих пророков. У каждого народа есть своя «Библия», и ее священные тексты становятся на территории России одинаково почитаемыми каждым гражданином нашей страны. Более того, свод основных законодательных актов формируется на основе правовых норм в той или иной форме присутствующих в каждом из таких священных текстов. Второе, Традиция предполагает разные формы собственности – частную, государственную, коллективную, смешанную; социально-экономическая жизнь основана на конкурентной основе, но с широкими гарантиями и правами человека труда. Третье, Традиция – это всемерная поддержка и поощрение государством и обществом всех естественных качеств и свойств человека в продолжении человеческого рода, сбережении семьи, заботы о потомстве, уважении старости. Традиция – это все лучшее, гуманистическое и справедливое из позитивного опыта мысли и жизнедеятельности человека. И самое главное, Россия торжественно провозглашает себя открытой для традиционалистов всех племен и народов, всех стран и континентов. Сегодня традиционалисты начинают чувствовать себя людьми второго сорта практически во всех уголках мира. В России, как великой вселенской твердыни традиций, они могут жить и развиваться без страха быть уволенными с работы за то, что, допустим, носят крестик; быть объявленными гомофобами, что предпочитают любить женщин, а не представителей одного с собою пола; быть взятыми на подозрение, как радикалы, за естественное право защищать родные духовные ценности и святыни. Территория у нас огромная, скудно заселенная, и мы можем без особого напряжения принять и обустроить миллионы лучших из лучших сыновей и дочерей человечества. Какая великая созидательная энергия может влиться в замирающие пространства России!
- Вы предлагаете какое-то немыслимое великое переселение народов. Можно представить, какой хаос начнется в России! – сказал я первое, что пришло в голову. По-настоящему, меня занимала мысль об адекватности Феодосия Павловича. Да, пусть простит меня Господь, подумал так. Но кто проведет грань между гениальностью и безумием?
- Этот процесс «немыслимого великого переселения народов», как изволил выразиться ты, естественно должен быть контролируемым. Прежде всего Россию будут интересовать специалисты-интеллектуалы в области высоких технологий, ученые, квалифицированные рабочие и аграрии, люди высокого реалистического искусства, - невозмутимо отвечал Феодосий Павлович. – Только жесткий отбор, лучшие из лучших, только на конкурсной основе можно будет получить право жить и творить в России. Но и преференции тщательно отобранные приезжающие должны будут получать соответствующие… Здесь нужно все основательно продумать… Но без такого суперпроекта нам не выжить. Либо наши пространства заселят путем внешнего насильственного или ползучего вторжения, либо мы окультурим их с помощью единомышленников всего мира, людей, спаянных идеей развития и приумножения общечеловеческой Традиции. Это будет в противовес безбожной материалистической Западной цивилизации новая вселенская общность людей, несущая миру идею спасения человеческого рода, бессмертной души человека, сохранения на Земле божественных нравственных заповедей, высоких смыслов, продиктованных Всевышним. И вновь Россия возьмет на себя воплощение новой сверхзадачи, и вновь разработает для всего мира новую конкурентную шкалу ценностей, и вновь будет путеводной звездой для сотен народов и племен планеты, и вновь с могучим приливом свежих творческих сил забурлит созиданием и деланием, энергией строек и дерзких замыслов. Тогда Россия, наконец-то, встанет с колен и явит миру свое великое предназначение быть хранительницей вечных ценностей, собирательницей в единую силу всех людей мира, верных общечеловеческим традициям и заповедям, заповеданных Богом на Земле.
Феодосий Павлович резко остановился, словно бегун, преодолевший невероятно трудную и долгую дистанцию, выдохнул, взглянул на часы (пальцы его рук, когда он, подняв очки, близоруко подносил циферблат к глазам, подрагивали) и, не глядя на меня, суетливо засобирался.
