Ночные фиалки

На атаку своей страницы в Фейсбуке, что Александр Проханов считает составной частью информационно-идеологической войны против России и Русского мира, писатель и главный редактор "Завтра" отвечает новым циклом под условным названием "Покайтесь, ехидны!".

Станислав Александрович Белковский был ловцом — он ловил беглецов. Беглецами были сотрудницы радиостанции "Эхос Мундис", которые не выносили зверского обращения с ними Алексея Алексеевича Венедиктова и пускались в бега. Это были Ольга Бычкова, Ольга Журавлёва, Наргиз Асадова, Нателла Болтянская, Ксения Ларина, Майя Пешкова и Евгения Марковна Альбац. Они убежали, а Алексей Алексеевич Венедиктов нанял Станислава Александровича Белковского, чтобы тот их поймал и вернул. Станислав Александрович Белковский поймал их на приманку. Посреди поляны он поставил Александра Глебовича Невзорофа, но только не настоящего, а надувного, потому что настоящий куда-то исчез, и ходили слухи. Надувной Александр Глебович Невзороф стоял на поляне, а беглянки выглядывали из кустов и ждали: не позовёт ли он их. Потом они приблизились и стали трогать его пальцами. А Станислав Александрович Белковский намазал надувного Александра Глебовича Невзорофа клеем, и беглянки к нему прилипли. Тогда он всех их забрал и вернул обратно Алексею Алексеевичу Венедиктову. Тот сёк их на конюшне кнутами, рвал клещами ноздри, клеймил и отрезал языки, а потом отправлял в эфир.

Сотрудницы "Эхос Мундис" некоторое время терпели зверский нрав Алексея Алексеевича Венедиктова, а потом снова пускались в бега, и опять их ловил Станислав Александрович Белковский. Он их брал на манок. Он узнал, что Ксения Ларина, когда начинала нервничать, ёкала селезёнкой. Он записал звук ёкающей селезёнки, а когда расшифровал, то оказалось, что это музыка Гершвина. Станислав Александрович Белковский поставил на поляне проигрыватель и запустил музыку Гершвина. Беглянки подумали, что это Ксения Ларина, сошлись слушать музыку, и тут их накрыл Станислав Александрович Белковский и вернул на "Эхос Мундис". Алексей Алексеевич Венедиктов их снова порол, клеймил, вырывал клещами ноздри, отрезал языки и после этого пускал в эфир. Беглянки недолго терпели и снова пускались в бега. Теперь к ним примкнула и политолог Шульман. Они знали, что за ними начнёт погоню Станислав Александрович Белковский, и сами за ним погнались. Он бежал впереди, а они его нагоняли. И он знал, что станет жертвой насилия.

Политолог Шульман позвонила ему по мобильному телефону и сказала, чтобы он свернул на просёлок. Станислав Александрович Белковский свернул на просёлок, и погоня пробежала мимо. А политолог Шульман тоже свернула на просёлок. Там они встретились со Станиславом Александровичем Белковским, пошли вместе через лес и вышли к пруду. Когда стали купаться в пруду, к ним подплыл карп. Карп рассказал им свою историю. Он был очень старый, ему было четыреста лет. Он помнил Ивана Грозного. Иван Грозный, когда решил обустроить Россию, повелел по всей России рыть пруды и запускать в них карпов. Так же поступал Пётр Первый, когда решил обустроить Россию. Он тоже повелел рыть повсеместно пруды и тоже запускал в них карпов. Так же поступал Иосиф Сталин, когда решил обустроить Россию: повелел повсеместно рыть пруды и каналы и запускать в них карпов. Тогда в России было очень много карпов, и все они были государственники. Среди них появился смутьян-проповедник и смутил их. Карпы вышли из прудов и ушли. Это называлось исход карпов из России. Этот карп остался один. Он назывался последний карп империи. Карп рассказал новым друзьям, что он, когда выбирали на Руси веру, выбрал греческую веру, а потом усомнился. Был раскол. Потом пришли проповедники и стали проповедовать ересь. Он искусился и стал сектантом. Теперь он ушёл из секты и стал готом, то есть начал ходить по кладбищам. Он предложил Станиславу Александровичу Белковскому и политологу Шульман тоже стать готами, и те согласились. Они втроём стали ходить по кладбищам. На одном из кладбищ они увидели Александра Глебовича Невзорофа, но не надувного, а настоящего. Оказывается, он тоже стал готом и теперь жил на кладбищах. Днём он дремал на могилках, а ночью просыпался, ходил по кладбищу и ел растущие на могилах цветы. Особенно он любил фиалки. Он сдружился с пришедшими к нему карпом, Станиславом Александровичем Белковским и политологом Шульман. Показал им, где самые вкусные фиалки, и все приходили при луне к этому месту и ели фиалки.

Они жили так хорошо, но недолго, потому что власти задумали объединение кладбищ: решили все кладбища свести в одно место, а на освободившихся местах построить элитное жильё. Это породило волнения. Первыми против решения властей восстали Ваганьковское и Троекуровское кладбища, потому что к ним тайно явились представители Арлингтонского кладбища и подбили их на мятеж. Обитатели кладбищ пошли на протестную демонстрацию тремя колоннами. Троекуровскую колонну вёл Станислав Александрович Белковский, Ваганьковскую вела политолог Шульман, а Домодедовскую вёл Александр Глебович Невзороф. Карп координировал движение. Они вышли на улицы Москвы, на Тверскую. Многие из них были с детьми. Они стали готовить Майдан. Навстречу им вышли представители движения Антимайдан, и назревало столкновение. Но политолог Шульман убедила находившихся в колоннах представителей кладбищ, что революция ещё не созрела и надо подождать. Все согласились и ушли с Тверской обратно на свои кладбища, а власти пошли на попятную.

В это время из бегов вернулись все работницы станции "Эхос Мундис": Ольга Бычкова, Ольга Журавлёва, Нателла Болтянская, Наргиз Асадова, Ксения Ларина, Майя Пешкова и Евгения Марковна Альбац. В бегах они все поизносились, изголодались и стали проситься обратно на станцию "Эхос Мундис". Алексей Алексеевич Венедиктов сначала упирался, а потом их пустил. Стал драть их кнутами, вырывать клещами ноздри, клеймить, а также отрезать языки. А потом выпустил их всех в эфир. Карп вернулся в пруд, и у него от Станислава Александровича Белковского родилась дочь, её отчество было Карповна. Александр Глебович Невзороф вернулся на родное кладбище и там продолжал есть цветы. Политолог Шульман стала волонтёром. Она приходила на кладбище, где жил Александр Глебович Невзороф, сажала на могилах фиалки, а ночью Александр Глебович Невзороф эти фиалки съедал.