Но существуют ещё и закрывающие технологии как иной элемент российской концептуальной инициативы

1. Хотелось бы рассказать о том, что такое высокие технологии и хотя бы чуть-чуть затронуть тему закрывающих технологий.

Высокие технологии (high technology), часто сокращаемые как хай-тэк (high tech, hi-tech) – это технологии, которые находятся на переднем крае, самые современные технологии, очень сложные технологии, часто включающие в себя электронику и робототехнику, используемые в производстве и других процессах. С начала XXI века продукты, считающиеся высокотехнологичными, часто представляют собой продукты, которые включают передовую компьютерную электронику. Тем не менее, нет определённого класса технологий, который является высокотехнологичным – определение меняется и эволюционирует с течением времени, поэтому продукты, раздутые как высокотехнологичные в прошлом, теперь могут считаться повседневной или даже устаревшей технологией.

Переход к использованию высоких технологий и соответствующей им техники является важнейшим звеном научно-технической революции (НТР) на современном этапе. К высоким технологиям обычно относят самые наукоёмкие отрасли промышленности.

Возможно также отнесение технологий к разряду «высоких» в зависимости от меры неучастия в них человека, – чем меньше участие человека в технологическом процессе, тем выше технология. К высоким технологиям относятся не только промышленные технологии, но также социальные технологии, например, системы распространения новостей, технологии коллективной работы и обучения. В связи с этим, можно говорить о высоких социальных технологиях.

Противоположностью высоких технологий является низкая технология (low technology, low tech), относящаяся к простой, часто традиционной или механической технологии, используемой на протяжении веков, ограничивающейся производством предметов первой необходимости; например, калькулятор является низкотехнологичным вычислительным устройством.

2. Возможно, первое появление этого термина в истории было зафиксировано в 1958 году в газете «Нью-Йорк таймс», пропагандирующей «атомную энергию» для Европы: «... Западная Европа с её плотным населением и её высокими технологиями ...». В 1968 году речь шла уже о технологических компаниях вдоль автомобильной трассы Бостон 128: «Неясно, относится ли этот термин к высоким технологиям, расцветающим в стеклянных прямоугольниках вдоль автомобильной трассы, или к способности делать много денег (Midas touch) тех предпринимателей, обозначившихся при создании новых компаний». К 1969 году Роберт Мец (Robert Metz) использовал этот термин в финансовой колонке:
«Артур Х. Коллинз из Коллинз Рэйдио (Arthur H. Collins of Collins Radio) контролирует множество высокотехнологичных патентов в самых разных областях».

Мец часто использовал этот термин; несколько месяцев спустя он использовал его с дефисом, заявив, что фонд «держит компьютерное периферийное ... бизнес-оборудование и высоко-технологичные акции», а в статье 1971 года в своём первом появлении в сокращённой форме «хай тэк».

3. Поскольку высокотехнологичный сектор экономики развивает или использует самые передовые технологии, он часто рассматривается как имеющий наибольший потенциал для будущего роста. Это восприятие привело к высоким инвестициям в высокотехнологичные сектора экономики. Высокотехнологичные стартап-предприятия получают значительную часть венчурного капитала. Однако, если инвестиции превышают фактический потенциал, как это было в прошлом, инвесторы могут потерять все или большинство своих инвестиций. Высокие технологии часто рассматриваются как высокий риск, но они дают возможность получить высокую прибыль. Как и Большая наука, высокие технологии – это международный феномен, охватывающий континенты, олицетворяемые мировым сообществом Интернета. Таким образом, многонациональная корпорация может работать над проектом 24 часа в сутки, когда команды пробуждаются и работают с продвижением солнца по всему миру; такие проекты могут быть в разработке программного обеспечения или в разработке интегральной схемы. Таким образом, справочные службы многонациональной корпорации могут использовать команды в Кении, Бразилии, на Филиппинах или в Индии, с единственным требованием беглости на родном языке, будь то испанский язык, португальский язык или английский язык. Существует несколько высокотехнологичных определений, которые можно найти. Кроме того, существует множество проблем с определением высоких технологий. Существует большое разнообразие определений, которые используются. Ниже приведён краткий обзор ряда различных методов определения высоких технологий. ОЭСР имеет два разных подхода: секторный и продуктный (промышленность).

4. К настоящему времени сложилось не так много отраслей высоких технологий. Стоит перечислить их все, учитывая, что секторный подход классифицирует отрасли в соответствии с их технологической интенсивностью, продуктный подход – в соответствии с готовыми продуктами:

4.1. Социальные технологии

4.1.1. Системы распространения новостей

4.1.2. Технологии коллективной работы

4.1.3. Технологии обучения

4.2. Электроника

4.2.1. Полупроводники

4.3. Программное обеспечение

4.3.1. Искусственный интеллект

4.3.2. Компьютерная инженерия

4.3.3. Информационные технологии

4.3.4. Телекоммуникация

4.4. Беспроводные технологии

4.5. Робототехника

4.5.1. Автоматизация

4.6. Нанотехнологии

4.7. Экологически чистые технологии, энергосбережение и альтернативная энергетика

4.7.1. Переработка отходов

4.7.2. Атомная энергетика

4.7.3. Ядерная физика

4.7.4. Солнечная энергетика

4.7.5. Фотоника

4.7.6. Водородная энергетика

4.8. Системы безопасности

4.8.1. Биометрия

4.8.2. Датчики, детекторы, электронные анализаторы

4.8.3. Системы скрытого наблюдения

4.9. Навигационные технологии

4.10. Оборонные технологии и технологии двойного назначения:

4.10.1. Авиастороение

4.10.2. Ракетостроение

4.10.3. Создание космических аппаратов

4.10.4. Автомобиле- и двигателестроение

4.10.5. Электротехника и электронная техника

4.10.6. Медицинское оборудование

4.10.7. Звукозапись и звуковоспроизведение

4.10.8. Электромагнитная инженерия

4.11. Биотехнология

4.11.1. Генная инженерия и генотерапия

4.11.2. Микробиологическая промышленность

4.11.3. Биоинформатика

4.12. Органическая химия

4.13. Фармакология

5. Дальнейший анализ от ОЭСР показывает, что использование интенсивности исследований как показателя отраслевой классификации также возможно. ОЭСР не только учитывает производство, но и уровень использования технологии. Классификация ОЭСР выглядит следующим образом (стабильная с 1973 года):

Кроме того, классификация ОЭСР на основе продуктов поддерживает подход, основанный на технологии. Можно сделать вывод, что компании в высокотехнологичной отрасли не обязательно производят высокотехнологичную продукцию и наоборот. Это создаёт проблему агрегации.

6. Говоря о высокотехнологичном обществе не в буквальном смысле, это обычно относится к всеобъемлющему обществу, основанному на высоких технологиях. Тем не менее, это то, что недостижимо по определению, содержащему его недостаток среди всех доступных технологий. Многие государства и регионы, такие как США, Израиль, Сингапур, Канада, Италия, Греция, Дания, Бельгия, Нидерланды, Норвегия, Ирландия, Исландия, Литва, Япония, Россия, Соединённое Королевство, Эстония, Австралия, Новая Зеландия, Польша, Республика Корея, Тайвань, Гонконг, Финляндия, Испания, Швеция, Швейцария и Франция, как правило, считаются высокотехнологичными по отношению к другим государствам, поскольку обычно их граждане имеют доступ к передовым технологиям, в терминах потребителей, поскольку для граждан, имеющих доступ к таким же передовым технологиям, как и города, такие как Шэньчжэнь в КНР и Мумбаи в Индии. Научно-ориентированные институты, такие как ДАРПА (DARPA), Европейское космическое агентство (ESA/ASE), Министерство международной торговли и промышленности Японии, «Митре корпорейшн» (Mitre Corporation), Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства США (NASA), Национальный научный фонд при правительстве США (NSF), Европейская организация по ядерным исследованиям (CERN) и университеты с высокой исследовательской деятельностью, такие как Массачусетский технологический институт (MIT) и Стэнфордский университет (Leland Stanford Junior University), могут считаться высокотехнологичными микросообществами по отношению к окружающему социально-экономическому региону или сектору деятельности в целом.

Некоторые географические районы, такие как Силиконовая долина, можно считать высокотехнологичным обществом стартапов:

«Искра, вызвавшая взрывной бум «стартапов кремния» в Стэнфордском индустриальном парке, была личным спором в 1957 году между сотрудниками «Шокли семикондактор» (Shockley Semiconductor) и однофамильцем и основателем компании, лауреатом Нобелевской премии и соавтором транзистора Уильямом Шокли ... (Его сотрудники) сформировали «Фэйрчайлд семикондактор» (Fairchild Semiconductor) сразу после их отъезда ....

Спустя несколько лет «Фэйрчайлд» (Fairchild) закрепился, став огромным присутствием в этом секторе. Его основатели начали уходить, чтобы начинать компании, основываясь на своих собственных, новейших идеях и следовать по этому пути своими бывшими ведущими сотрудниками ... Процесс набирал обороты, и то, что когда-то было начато в исследовательском парке Стэнфорда, стало настоящей лавиной запуска.... Таким образом, в течение всего лишь 20 лет только восемь бывших сотрудников «Шокли» выпустили 65 новых предприятий, которые затем продолжали делать то же самое ...».

Выпуск новостей, посвящённый новейшим технологическим новостям и событиям, а также обзоры игр и гаджетов, также можно назвать «обществом высоких технологий». Один веб-сайт, принадлежащий «Карвер нетуоркс» (Carver Networks), принадлежащий предпринимателю и основателю Кимберли Карверу (Kimberly Carver), принял этот термин в качестве юридического названия в июне 2012 года.

Отдел организации, занимающийся новейшими технологиями в своих проектах, также может считаться высокотехнологичным микросообществом в масштабах организации и партнёров. Студенты и преподаватели, связанные с аккредитованными программами Европейской сети аккредитации инженерного образования (ENAEE) или некоммерческой организации «Аккредитационный Совет по машиностроению и технологиям» (ABET), могут считаться высокотехнологичными членами общества в отношении других традиционных степеней. В промышленности компании, работающие на передовой, могут считаться высокотехнологичными обществами вместе с основными конкурентами в отношении остальной части отраслевого соревнования.

7. Исторически сложилось так, что высокие технологии относят исключительно и только к области техники и промышленности, из-за чего остаются вне рассмотрения другие виды высоких технологий. Указанные выше критерии отнесения к высоким технологиям – новые, прогрессивные, наукоёмкие – не являются инвариантными признаками «высоты» технологии.

Инвариантным признаком «высоты» той или иной технологии можно считать степень участия человека в технологическом процессе, – чем меньше участие человека в процессе, тем «выше» технология.

Примером высокой социальной технологии является технология работы в парах, а также её частный случай технология парного обучения.

8. Стоит особо упомянуть о том, что такое закрывающая технология. В случаях, когда от подрывных инноваций общее производство сокращается (новый сегмент по задействованию ресурсов значительно меньше сегмента, ставшего неактуальным), речь идёт о закрывающих технологиях.

Закрывающая технология – инновационная категория, которая в результате своего появления сокращает потребность в ресурсах, включая человеческие ресурсы. При этом закрывающая технология приводит к сворачиванию отдельных специальностей или отраслей промышленности без появления сравнимых по потребностям в ресурсах направлений. Если же просто имеет место замещение новыми технологиями (отраслями, рыночными нишами) ставших ненужными в силу утраты актуальности старых, то речь идёт о подрывных инновациях.

Первым упомянутым в научной литературе примером такой технологии считать следует слова К. Маркса об изобретении ткацкого станка, после чего в Великобритании и Индии умерло множество ткачей, необходимость в которых у общества отпала.

Закрывающая технология ведет к техническому прогрессу, который в этом случае подрывает действующую экономическую систему нарушением производственного баланса и создает структурную безработицу. С этой точки зрения закрывающая технология одновременно и способствует благополучию человека в одной сфере и, в то же время, создаёт проблему в другой.

9. Если сравнивать валовой внутренний продукт современной России с таковым же у СССР, то становится ясно, что наша экономическая и технологическая мощь деградирует. Из-за кардинального изменения методологий статистического учёта использование статистических данных здесь достаточно сложно. В прошлые годы действовала аксиома, что финансовый сектор ничего не создаёт, а только перераспределяет. Но в настоящее время считается, что и финансовый сектор, риэлтерский бизнес и прочие «рыночные инструменты» якобы создают общественный продукт, что является практически самым настоящим информационным мошенничеством в отношении собственных граждан, которые живут в иллюзии, что мы богатеем, прирастаем. Во всём мире примерно с восьмидесятых годов XX-го века общественное богатство не увеличивается, а сокращается.

Народное хозяйство, или как сейчас говорят «экономика», в «рыночных условиях» сильно изменилось, так как деструктивные процессы пошли ещё года с 1987-го, что было обусловлено принятием первых разрушительных законов о предприятии, о кооперативах и об индивидуальной трудовой деятельности. За прошедшее годы общество лишилось значительной части нашей промышленности, прежде всего – той части, которую было принято называть «группой А», производством средств производства. Практически свёрнутым оказалось производство металлообрабатывающих станков, которые в нашей стране сейчас практически не выпускаются. Ранее было достаточно оптимальное соотношение производства средств производства и производства предметов потребления, в настоящее время производства средств производства сильно сократилось. Было разрушено то, что создавалось и в годы индустриализации, и в послевоенные годы восстановления народного хозяйства СССР.

«Петроэкономика» стала основой участия России в «международной системе разделения труда», реальные меры по восстановлению разрушенного на деле совершенно недостаточны. Несмотря на то, что звучат лозунги «импортозамещения», однако на деле выясняется, что это создание очень небольшого набора производств, продукцию которых можно экспортировать и зарабатывать валюту, для того чтобы что-то опять покупать на мировом рынке. Подобное импортозамещение является пародией на то, каким оно должно быть на самом деле.

Также делаются попытки создать относительно монокультурное сельское хозяйство, то есть производить только то, что конкурентоспособно на мировом рынке. Оказавшись в условиях недружественного режима введённых санкций, России необходимо иметь самодостаточную экономику, а не развивать отдельные направления в рамках «глобального разделения труда» и глобальной концентрации капитала. В России должен быть весь набор отраслей – то, что в советское время именовалось единым народно-хозяйственным комплексом, чтобы наше общество минимально зависело от импорта, а о масштабах экспорта надо сказать отдельно.

Результаты пяти лет нашего членства в находящейся в глубоком кризисе ВТО показали, что оно противоречит нашим общественным интересам. Членство в ВТО не помешало коллективному Западу ввести экономические санкции и запретить трансфер технологий и лишь добавило бесконечных разбирательств, обменивая отечественные невозобновляемые природные ресурсы на американские доллары, что возможно и без этого обременительного «сотрудничества». В настоящее время, в свете принятых на себя при вступлении в ВТО обязательств, государство вынуждено последовательно сокращать поддержку различных секторов экономики, в том числе сельского хозяйства, что ставит под вопрос возможность реализации курса на импортозамещение.

В условиях сегодняшнего кризиса цена ошибки при принятии решений запредельно высока. Фактически сейчас решается вопрос о том, сохранится ли Россия как единое сильное подлинно суверенное и независимое государство, способное обеспечить своим гражданам достойные условия жизни на основании своих представлений о справедливости, или подчинится навязываемому нам порядку однополярного мира, при котором российское общество должно умерить амбиции и безропотно обслуживать интересы глобального бизнеса.

Начиная с февральской 2007 года Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности было положено восстановлению суверенитета России, в значительной степени утраченного в предшествующие годы. США не удалось выстроить мир под одного суверена, эпоха однополярного мира закончилась, а Россия, всегда пользовавшаяся привилегией проводить независимую внешнюю политику, не собирается изменять этой традиции и впредь. Постепенно восстанавливается военно-политический суверенитет, что подтверждают операция по принуждению к миру в Южной Осетии в 2008 году, а сегодня – профессионально точные действия российской политики, дипломатии и авиации в Сирии. Апофеозом проводимой независимой внешней политики России стало консолидировавшее общество возвращение Крыма. Но очевидно, что для того, чтобы отстаивать свои геополитические интересы и вернуть себе статус великой державы, одной сильной армии не достаточно, чтобы не стать закрытой военизированной экономикой, враждующей со всем миром. Сама военная мощь государства невозможна при стагнирующей экономике, отсутствии финансово-экономического суверенитета и слабеющем технологическом развитии.

Но какими путями следует восстанавливать разрушенные «реформами» промышленность и научно-технический потенциал, снижать зависимость от «нефтяной иглы», переставать быть «сырьевым придатком» пусть даже и в качестве «энергетической сверхдержавы» (якобы имеющую возможность влиять на ценообразование на мировом рынке энергоносителей)?

Необходимо признать и устранить существующее неразрешимое противоречие между осуществляемой суверенной внешней политикой руководством России и полностью зависимой финансово-экономической политикой. У России есть все необходимые ресурсы для быстрого выхода из кризиса и перехода на траекторию экономического роста. Есть и подготовленная в рамках РАН стратегия по выводу страны на траекторию опережающего развития. Единственный ресурс, которого уже практически не осталось, – это время. Переход к новой модели развития необходимо осуществить уже сейчас. Потеря ещё 4 – 5 лет чревата не только политическими катаклизмами, но и развалом единого государства. Этот переход к новой модели развития может быть осуществлён только свежими силами и в соответствии с новой стратегией.

Какова же стратегия развития российского общества? Каков ресурс у российского общества на её осуществление? Попробую эскизно описать некоторые моменты этой стратегии.

Если западная, евроатлантическая цивилизация сейчас в военно-стратегическом отношении является единым монолитом в рамках НАТО, то ничего подобного во всём мире нет, иные цивилизационные сообщества разорваны. В таких условиях обеспечить победу или хотя бы избежать поражения в столкновении с западной цивилизацией будет очень проблематично. У нас есть резерв времени, обусловленный тем, что жители государств НАТО ещё не вполне готовы к большой войне в морально-психологическом отношении. Но их усиленно морально-психологически и идеологически готовят, так как то, что сейчас происходит в государствах коллективного Запада, – это как раз мобилизация населения для большой войны.

10. Капитализм подошёл к пределу своего развития, исчерпал все мировые ресурсы для своей эволюции в рамках существующей парадигмы, поэтому конфликт между евроатлантической цивилизацией и всеми остальными цивилизациями неизбежен. И разрешение этого конфликта возможно только лишь через Третью мировую войну (она же – Первая глобальная война) с учётом всех современных разработок. Исходом этой войны будет либо установление порядка «золотого миллиарда», либо его сокрушение и установление некоего нового мирового порядка с возникновением несколько центров силы, которые тоже начнут борьбу за своё доминирование.

Такая перспектива никого не устраивает, смысл новой стратегии – выработка альтернативного капитализму мирового социального порядка. Что является движущей силой социальных преобразований современности? С начала XX века это был индустриальный пролетариат, а сегодня ведущей силой таких преобразований становится интеллектуальный пролетариат – когнитариат, так как именно он занимает ведущее положение в материальном и духовном производстве.

Наличие и усиление основного антагонизма капитализма – противоречия между общественным характером процесса производства и частнокапиталистической формой присвоения – порождает всё новые проблемы сознания в связи с трудом и производством, должен быть коллективистский труд. Сегодня во всех сферах интеллектуального производства наблюдается именно это явление.

Движущая сила должна быть наиболее угнетаемой и эксплуатируемой. Сегодня мера эксплуатации когнитариата значительно превосходит то, что имело место во времена К. Маркса и Ф. Энгельса по отношению к пролетариату промышленному.

Когнитариат принципиально отличается по своему положению от индустриального пролетариата, так как в своей массе в среднем по интеллектуальному коэффициенту превосходит властные элиты. То есть властные элиты, в отличие от индустриального пролетариата, когнитариату не нужны. Когнитариат оказывает значительное влияние на выработку решений властными элитами через программный продукт, через компьютерные системы, через экспертные сообщества. Когнитариат очень многообразен и присутствует практически во всех сферах жизни общества, включая силовую компоненту, что в значительной степени затрудняет для властных элит удержание власти над ним. Обладая индивидуальным превосходством, когнитариат имеет возможность упреждать своего противника в действиях, выводя на такие решения, которые порой могут быть неосознанными до конца.

Поэтому преобразование когнитариата в ближайшие два-три десятилетия будет носить совершенно иной характер, нежели революции XX века. Это будут элегантные преобразования с использованием информационных технологий, с использованием законного права в пределах действующего законодательства соответствующих государств, с использованием различных технологий, которые позволяют исключить возможность серьёзного насилия.

Остаётся только один, неминуемо стихийный, наиболее болезненный и наименее предсказуемый путь – уничтожение загнивающих транснациональных монополий резким ростом эффективности при помощи кардинального обновления технологий. Иными словами, предстоит сломать не экономическую и даже не финансовую, а, что гораздо сложнее и болезненнее, технологическую и духовно-интеллектуальную монополию Запада, да не одну, а всю их систему, из которой складывается современное производство. Развитые государства, породившие глобальные монополии и живущие за счёт их укрепления, не могут воспринять эту задачу. Ведь качественный рывок для развитой рыночной экономики – это обесценение, убийство капитала. Накопленный развитыми государствами огромный индустриальный потенциал объективно блокирует новый технологический рывок, в том числе психологически: им ведь хорошо и уютно – зачем что-то менять? От добра добра не ищут, и поэтому развитый мир решает задачу своей не модернизации, но стабилизации. С другой стороны, развитые государства слишком много вложили в современную технологическую базу и не хотят терять эти вложения, что неизбежно при технологическом скачке. Поэтому технологии развитых государств ориентированы на обслуживание прошлого и вынужденно стремятся сделать его настоящим.

11. Когда-то в 1989 году Ф. Фукуяма, говоря о конце истории, выразил именно это: западная цивилизация пытается остановить время, стабилизировав мир. Это та самая стратегическая оборона, которая является гарантией поражения. И Запад уже терпит это поражение от собственных глобальных монополий, хаотизирующих мир, чтобы загнать его капиталы в последнюю «тихую гавань», США, и профинансировать ими прирост их долга. Ещё недавно, в 1990-х годах, во время торжества мессианского неолиберализма коллективный Запад пытался стабилизировать весь мир, но программа ПРО и стратегия «экспорта нестабильности» ограничили зону стабилизации только развитыми государствами, сейчас же и эта зона съёжилась уже до размеров США, а завтра она сократится до отдельных убежищ представителей глобального управляющего класса. Остальной мир выталкивается в хаос.

Россия не может стабилизировать ситуацию, так как после фактического распада экономики всё еще находится в стадии распада социума: стабилизация означает для нас лишь стабилизацию деградации, доведение её до логического конца.

В 1990-е годы Россия утратила технологический сектор, сохранив лишь системы самообеспечения и ресурсы. Эти ресурсы можно переориентировать на то, что захочется. Восстановить прошлое нельзя – это потребует огромных денег, сопоставимых с вложенными при советской власти, и жертв, сопоставимых с принесёнными на её алтарь. Отсутствие подобных средств и нежелание таких жертв гарантирует нас от серьёзной попытки возврата в индустриальное прошлое.

У современной России имеется лишь два пути: либо к новому поколению технологий и спасению мира от чумы глобального монополизма при помощи новой технологической революции, либо к превращению в стада собирателей и кочевников с отдельно привилегированными особями, охраняющими экспортные трубопроводы и ресурсные источники.

Если глобальному бизнесу надо хаотизировать мир за пределами своих убежищ, а развитым государствам – стабилизировать его, то России надо перевести мир в иное качество, приспособив его к своим потребностям и предпочтениям. Это принесёт дополнительные выгоды, так как тем самым Россия даст миру новую, свойственную ей систему стандартов (а ведь известно, что самый выгодный бизнес – это создание стандартов и нормативов, а также распространение их, принуждающее потенциальных конкурентов играть по вашим, а не по их собственным правилам).

Движущей силой прогресса в долгосрочной перспективе являются высокие гуманитарные технологии, так называемый high-hume. Согласно К. Марксу, производство средств производства является главным укладом, потому что определяет производство предметов потребления. В этой логике производство человека в общественном, а не биологическом плане, то есть производство его способностей, ещё важнее производства средств производства, потому что человек производит их.

Понятно, что технологии high-hume не смогут быть двигателем технологического переворота просто вследствие высокой ресурсоёмкости: они могут быть только его результатом.

12. Скорее всего, двигателем такого перехода станут «закрывающие» технологии, названные так потому, что не совершенствуют производственные процессы, а резким ростом эффективности «закрывают», «убивают» их, обесценивая прошлые инвестиции. Их использование сделает ненужными многие массовые производства. Классический пример – лазерное упрочение рельсов, способное привести к трёхкратному уменьшению потребности в них (и соответственно сокращению выпуска).

Основная часть «закрывающих» технологий доступна России. Развитые государства в силу рыночного характера их экономик сосредотачивались на улучшении технологий. Качественный рост эффективности им был не нужен: он омертвлял ранее созданный капитал. Российская же наука, в основном связанная с ВПК, была нацелена не на улучшение, но на достижение качественно новых результатов, создание «прорывных», «закрывающих» технологий. Сыграли свою роль и особенности русской культуры. Её носители всегда делали штучно-индивидуальное лучше массового, как, например, «подковать блоху». Кроме того, идея всегда была лучше исполнения: чем ближе к идее, тем качество выше, чем ближе к изделию – тем ниже.

Эти факторы выражены в сказках, проявляющих народное сознание, призму, через которую тот воспринимает действительность. У европейцев вместо наших сапогов-скороходов был кот в сапогах – обычный инвестиционный банкир. Объясняя, что всё вокруг принадлежит маркизу де Карабасу, он максимизировал капитализацию последнего задолго до появления фондового рынка.

Задачу модернизации российской индустрии предстоит решать в жёстких временных ограничениях, связанных с невосполняемым износом основных фондов, прежде всего – в части инфраструктуры.

Временные ограничения усиливают деградация и сокращение населения, значительно опережающие деградацию производственных фондов. В определённом смысле масштаб наших проблем резко упрощает задачи системы управления, сводя их от неведомой задачи развития (решение которой никогда не удавалось российской государственности) к простой и привычной задаче выживания.

Выживание сегодня – это восстановление трёх факторов: систем жизнеобеспечения, физического и духовного здоровья нации и способности самозащиты. Решить эти задачи и выжить на основе традиционных индустриальных технологий нельзя. Развитие по инерции доведёт нас до логического конца по либеральному «пути реформ»: после распада экономики распадётся социум, и «территория Россия», населённая утратившими способность к самоорганизации и деградировавшими общинами, будет частью колонизирована Западом и Китаем, а частью вымрет, став аналогом никому не нужной сегодня части Африки. Альтернатива одна – распространение уже созданных «закрывающих» технологий. Для иного нет ни времени, ни финансов, ни интеллектуальных и управленческих ресурсов.

Поскольку «закрывающие» технологии должны, прежде всего, работать на выживание страны, главный объект их приложения – Россия. Поэтому «направление главного удара» в сфере «закрывающих» технологий – инфраструктура, являющаяся основой системы жизнеобеспечения, и в первую очередь – энергетика. Сегодняшние разработки позволяют кардинально снизить затраты энергетики. Это и «тепловой насос», позволяющий черпать энергию из разницы температур, и получение электричества из водопроводной воды.

Многие подобные технологии разработаны не российскими, а западными специалистами, которые защитили свои разработки патентами и порой даже производят их на маленьких фабриках, но не могут найти им масштабного применения и готовы ехать куда угодно, чтобы добиться его. В результате Россия, как при Екатерине Великой и (в меньшей степени) в 20 – 30-е годы XX-го века, может оказаться не только производителем, но и импортёром и промоутером «закрывающих» технологий и производящего их интеллекта.

13. Отторжение разработок, конечно, происходит и в России, но разрушение традиционной инфраструктуры из-за недофинансирования уже сегодня открывает возможности для применения «закрывающих» технологий, в первую очередь в агонизирующем ЖКХ.

Второе, после инфраструктурного, направление масштабного применения «закрывающих» технологий – экспортёры сырья и продукции первого передела. Ещё недавно они не понимали, зачем повышать эффективность, если «жизнь удалась» и без того. Но удешевление сырья и продукции первого передела, идущее с 2011 года, объективно требует от производителей качественного снижения издержек, невозможного без обновления даже не производственной базы, но технологических принципов.

Третье направление применения «закрывающих» технологий – очистка окружающей среды. В этом направлении существует целая гамма революционных технологий – достаточно упомянуть систему превращения обычной воды в биологически активную, по своим свойствам напоминающую «живую воду» русских народных сказок. Работают механизмы, позволяющие буквально за копейки очищать любые водоёмы. Наконец, задолго до Чернобыля, были отлажены сверхэффективные технологии очищения территории от радиоактивного заражения – почему их не применили в 1986 году, стоит спросить у тогдашних руководителей государства.

Наконец, последнее, четвёртое направление – военные «закрывающие» технологии. Россия до сих пор располагает сверхдешёвым и сверхэффективным ответом практически на все американские разработки.

Даже простая констатация наличия военных «закрывающих» технологий показывает нелепость ограничения сферы их применения собственной страной. Массовый стихийный выброс «закрывающих» технологий на мировые рынки вызовет резкое сжатие всей индустрии, а значит, и мирового спроса, что приведёт к катастрофе для большинства государств. Но при эффективном управлении их распространением они могут стать инструментом конкуренции, так как их производительность компенсирует нехватку капитала для модернизации. Развитые государства не смогут вовремя освоить эти технологии из-за противодействия глобальных монополий, не желающих сокращать производство. Собственно, само их загнивание было вызвано торможением технологического прогресса в лице «закрывающих» технологий ради консервации благоприятных для них общественных отношений.

В развивающихся же государствах национальные корпорации заинтересованы в скачкообразном росте эффективности для преодоления своего второстепенного положения в мире, а национальные правительства обладают качественно большей свободой по отношению к корпорациям.

С помощью «закрывающих» технологий Россия сможет не только преобразовать свою технологическую базу, но и сложить новый замкнутый мировой контур, включающий нашу страну как «мозговой центр», арабо-мусульманский мир и Юго-Восточную Азию как инвестора, Китай и Индию – как поставщиков рабочей силы и производителей оборудования для «закрывающих» технологий.

Это позволит:

– освободиться от импорта с Запада;

– повысить финансовую устойчивость;

– резко повысить эффективность, направив сэкономленную из-за сокращения импорта валюту на ускоренную модернизацию;

– на базе изложенного кардинально изменить всю структуру мировой экономики, переместив «полюс развития» в нынешние развивающиеся государства, и в первую очередь – в Россию как обладательницу наиболее передовых технологий.

14. Изменится соотношение сил между Россией и Китаем. Если сейчас последний делает Россию сырьевым и позднеиндустриальным придатком, отсасывая остатки технологического потенциала и переориентируя на себя ресурсные потоки, то с распространением «закрывающих» технологий Россия опять станет бесспорным технологическим лидером мира.

Формирование нового контура на основе освоения отечественных разработок обеспечит ему технологическое превосходство над нынешними развитыми государствами и резкое ухудшение положения последних. «Золотой миллиард», скорее всего, перестанет быть как «золотым», так и «миллиардом».

Европа окажется в положении России, раздираемой Западом и Востоком. Всеми контактами она по-прежнему будет связана с США, но испытает серьёзный технологический искус со стороны России, которая сможет стать лидером мирового развития вместо США, лидером концептуальной мировой власти.

Понятно, что в стране, проект программы победившей партии которой ещё недавно требовал «ротации собственников», а наиболее выгодным видом бизнеса и по сей день является передел собственности, подобные заявления звучат вызывающе провакационно. Но дешёвые в разработке и применении технологии уже созданы – осталось найти и применить их, используя государство как защиту от внеэкономических воздействий со стороны подавляемых конкурентов.

Интересно, что финансирование этих проектов будет относительно простым делом. Ключевые инвесторы давно осознали, что развитие человечества приняло характер стремительной «раскрутки» новых технологий, приносящих невообразимые прибыли тем, кто правильно угадал наиболее перспективные технологические принципы. После фондовых бумов, связанных с персональными компьютерами, Интернетом и соцсетями, они ждут следующего «конька-горбунка», чтобы предложить ему столько денег, сколько тот сможет вынести. Выход подобных проектов на мировой фондовой рынок покажет, что именно станет основой следующего технологического рывка, и ещё раз наглядно подтвердит тезис о том, что деньги теряют значение, уступая место новым технологиям.

15. Кто является субъектом предстоящих перемен в России?

Ясно, что в его роли не может выступить государство, объективно ориентированное на стабилизацию. Требовать от него выполнения функций развития – то же, что требовать от вратаря забивать голы.

Если на государство возложить задачи развития, это может привести только к разрушению выполняемых сегодня им функций и к разрушению тех функций, которые на него будут возложены.

Крупные бизнесмены как представители своих корпораций не могут взять на себя необходимые функции развития общества, так как их корпорации, как и на Западе, заняты своими проблемами и работают в адаптационной, а не прорывной парадигме.

Более того, построенные в условиях деградирующей экономики, они приспособлены именно к деградации окружающего их бизнес-пространства и в принципе не могут переломить тенденции его развития.

Единственная реально существующая категория бизнеса, заинтересованная в решении задач развития и способная с ними справиться, – средний бизнес. Для аккумулирования требуемых для развития ресурсов необходимо совмещение усилий большого количества средних корпораций России. Таким образом, должна сложиться коалиция средних структур, реализующая эту программу.

Материальной базой этой коалиции станет, как представляется, распространение «закрывающих» технологий. Каждая из организаций будет развивать «свою» группу технологий, причём общность и обособленность последних обусловит общность и обособленность интересов участвующих в проекте компаний и стихийное складывание их в некую сетевую коалицию – социальную платформу.

Когда она начнёт складываться, государство с удовольствием поможет, так как почувствует силу, – а оно всегда готово вести диалог с сильным. На этом же этапе присоединятся крупные корпорации, приближающиеся к пределам своего технологического развития и потому объективно являющиеся заказчиками закрывающих технологий.

Этот союз среднего бизнеса с государством и крупными корпорациями будет усилен стихийным патриотизмом народа. Он будет подпитывать этот патриотизм, предоставляя людям реальный повод для национальной гордости.

Когда россияне осознают, что их отцы и деды не «зря жили при социализме», а создавали наследство, которое позволило их детям и внукам покорить мир, психологическое здоровье нации укрепится.

Мы не просто начнём, наконец, жить в мире со своей историей – применив «закрывающие» технологии, нынешнее поколение россиян в корне изменит своё сознание, а через это – и мир.

Знакомство с «закрывающими» технологиями наглядно показывает: чтобы изменить историю, надо просто однажды захотеть это сделать.

В ХII веке несколько сот «людей длинной воли» превратили жалкие кучки монголов и тюрков в хозяев полумира, дошедших до Адриатического моря. В начале ХХ века кучка полуграмотных сектантов, одержимых идеологией справедливости и равенства, смогла взять власть в гниющей заживо пятой по мощи стране мира, потому что хотела спасти её и верила в то, что сможет это сделать, – и подняла ее с пятого места на второе, а временами и по многим отдельным показателям – на первое место в мировой «табели о рангах». В 1941 году «решительное меньшинство», по формулировке американских исследователей (по социальному составу – от комиссаров до уголовников), остановило паническое бегство Красной Армии и переломило ход Второй мировой войны, осознав её Великой Отечественной.

Нынешнее поколение россиян тоже может изменить свою судьбу. Для этого всего и надо-то только сделать самое трудное – захотеть. И не забывать, про то, что для слабого и глупого является проблемой, сильному и умному служит возможностью.