Сообщество «Круг чтения» 00:02 8 февраля 2021

Николай Алексеевич Заболоцкий: «Пастухи, животные, ангелы…»

Размышления над тайнами творческого миросозерцания Н.А. Заболоцкого, о его судьбе и поэзии

Размышления над тайнами творческого миросозерцания Н.А. Заболоцкого, о его судьбе и поэзии

Сразу определим: перед нами не стоит задача показать, представить Николая Алексеевича Заболоцкого усердным читателем и цитирователем Библии. Скорее - размышляя над судьбой и творчеством русского поэта, показать, обозначить соответствие художественного мира и судьбы Заболоцкого художественному миру Библии, полном Ее, Ветхом и Новом, составе, как соответствие Логике Бытия наиболее полно выраженной, по-православному пониманию, именно в Этой Книге. Можно не знать на память Библии, но всякое действительное открытие устроения мира, неизбежно находит соответствие в Книге Книг.

«Одно дело – знать, а другое – чувствовать»

Нет необходимости излагать здесь натурфилософские взгляды Николая Алексеевича, они общеизвестны и весьма подробно изложены в разделе XII главы 3 исследования Никиты Заболоцкого «Жизнь Н. А. Заболоцкого». Но в этом же разделе содержаться сведения дающие исследователю моральное право размышлять о неоднозначности натурфилософских представлений Заболоцкого.

«Мы же, Ваши корреспонденты, не можем отрешиться от взгляда на себя как на нечто единое и неделимое. Ведь одно дело – знать, а другое – чувствовать. Консервативное чувство, воспитанное в нас веками, цепляется за наше знание и мешает ему двигаться вперед» (Из письма К. Э. Циолковскому). Не будем пока утверждать, что под консервативным чувством Заболоцкий разумеет православие, но основания к такому утверждению все-таки небезосновательны. Подтверждением тому и включение Заболоцким «в примечания к поэме «Деревья» цитаты из сочинения украинского философа и поэта Г. С. Сковороды «Разговор о душевном мире»: … видя, что правление природы во всем не по бесноватым их желаниям, не по омраченным понятиям, но по высочайшим Отца нашего советам… Сии то не разумеюще… ничем не довольны; по их несчастному и смешному понятию, не надобно в мире ни ночи, ни зимы, ни старости… а паче всего смерти: к чему она?». Имя Григория Сковороды возникает и в стихотворении «Вчера о смерти размышляя» (1936).

И Пушкин и Хлебников и Сковорода присутствуют – живы для Лирического героя стихотворения, живы и в целом в художественном мире Заболоцкого, так же мыслил он и свой уход. Но листва и птицы это вроде одно – живая природа. А камень – другое: природа не живая. Но что есть камень в художественном мире Библии?

Зах.3:9 Ибо вот тот камень, который Я полагаю перед Иисусом; на этом одном камне семь очей; вот, Я вырежу на нем начертания его, говорит Господь Саваоф, и изглажу грех земли сей в один день. – Этот отрывок впрямую соотносим со стихотворением Заболоцкого. Он мог не помнить это место из Библии, но здесь работает логика Художественного наития, то, что Белинский называл инстинктом истины. Еще пример: 3Ездр.5:5 и с дерева будет капать кровь, камень даст голос свой, и народы поколеблются. Иис.Нав.24:27 И сказал Иисус всему народу: вот, камень сей будет нам свидетелем, ибо он слышал все слова Господа, которые Он говорил с нами. Таким образом Камень в художественном мире Библии органично может быть явлением живой природы и тоже мы находим у Заболоцкого. Есть в Библии и еще одно значение: камень как основание - Пс.117:22 Камень, который отвергли строители, соделался главою угла.

Не находил ли Заболоцкий в учении Сковороды каких-то основополагающих тезисов? Вопрос этот, конечно, требует отдельного изучения.

Следует обратить внимание и на следующие строки: «И сам я был не детище природы,//Но мысль ее! Но зыбкий ум ее!», то есть, человек по Заболоцкому – сознание природы – это очень важно. Бессмертие природы в бессмертии человеческого сознания. Человек как мыслящая часть природы именно часть природы, а не творение природы!

Иудиф 8:13-14. 13 Вот, вы теперь испытуете Господа Вседержителя, но никогда ничего не узнаете; 14 потому что вам не постигнуть глубины сердца у человека и не понять слов мысли его: как же испытаете вы Бога, сотворившего все это, и познаете ум Его, и поймете мысль Его?

Здесь непостижимость человека соотносится с непостижимостью Божией Мысли, Божиего Ума, то есть человек проявление этих понятий. Интересно, что у Энгельса, которого, по свидетельству Никиты Заболоцкого, конспектировал Николай Алексеевич, мы находим противоположный взгляд. Понимание человека как «продукта природы», а мышление и сознание как «продукты человеческого мозга», т. е. мышление и сознание – продукты природы – по Энгельсу. По Заболоцкому несколько иначе – не детище, т. е. не продукт, но мысль ее, т.е мыслящая часть природы. Что конечно ближе к Библии (и к русской литературе!), чем к Энгельсу. Обратим внимание и на терминологию. У Заболоцкого Ум и Мысль и в Библейском отрывке Ум и Мысль. Еще раз подчеркиваю, что Заболоцкий мог не знать этот отрывок из Библии, но в любом случае здесь одинаковое художественное наитие, одинаковый способ восприятия мира.

Если понимать под одной из составляющих «консервативного чувства», о котором пишет Заболоцкий Циолковскому, - чувство религиозное, то вторая не менее значительная составляющая «консервативного чувства» - это традиция русской литературы. «То, что стало литературой, нужно все-таки знать, и ее законы – тоже… Все мы… опираемся на предшественников»[v]. Однако русская литература, в качестве одной из основ консервативного чувства, для нас более сегодня бесспорна, чем составляющая религиозная.

«Слезы подступали к горлу»

Можно ли понимать православие как один из истоков консервативного чувства в судьбе поэта?

По рождении Заболоцкий был крещен в Варваринской церкви города Казани. В этой же церкви «2 февраля 1864г. венчались Николай Евгеньевич Баратынский (сын известного поэта) и Ольга Александровна Казем-Бек, дочь выдающегося востоковеда. В 80-е гг. ХIХ в. в хоре церкви неоднократно пел Федор Иванович Шаляпин… В 1930 г. храм был закрыт и передан под клуб Трамвайного парка». В истории Варваринской церкви прочитывается недооцененный реализм «Столбцов» - разве не об этом сказано: «И жизнь трещала, как корыто,//Летая к низу головой». В контексте происходящего в те годы – абсолютно реалистическая картина.

Существенный материал для размышления дает уржумский период жизни Заболоцкого. Интересно, с этой точки зрения, сравнение Уржума Заболоцкого и Ельца Бунина (по «Жизни Арсеньева). Потрясающая по степени совпадений мельчайших деталей картина, а ведь почти тридцать лет временной разницы. При общем, и Заболоцкого, и Арсеньева, неоднозначном отношении к преподавателям Закона Божьего, предмет этот нашими героями изучался и был изучен (в соответствии с требованиями гимназии) на том уровне, который мы сегодня и предполагать не можем. Однако учение дает результат только при совместном усилии ума и сердца. И сердце отзывалось Православию. При общем, Уржумском и Елецком, признании тяжести утренних церковных служб, есть общее признание восторга: «Но тихие всенощные в полутемной, мерцающей огоньками церкви невольно располагали к задумчивости и сладкой грусти… и когда девичьи голоса пели «Слава в Вышних Богу» или «Свете Тихий», слезы подступали к горлу» (Заболоцкий). Для поэта такие чувства бесследно не проходят. Это уже часть «жизненного состава» (Бунин).

Знание творческой личностью в дореволюционной России Библии, Евангелия, православной жизни народа – аксиома. Знание в несколько раз (если не качественно иное: ведь если ноль, а именно этой цифрой выражается порой наше знание, умножить на любое число, будет тот же ноль, т. е. речь идет о ином качестве знания) превышающее наше знание и понимание православия. Отсюда наше непонимание. Это необходимо учитывать.

Приближение к смерти – приближение к Евангелию.

«А на письменном столе остался лежать чистый лист бумаги с начатым планом новой поэмы:

1. Пастухи, животные, ангелы.

2.

Второй пункт заполнить он не успел. И хочется думать, что не случайно провидение остановило его руку после последнего, умиротворяющего слова – «ангелы». Православное (религиозное) мировоззрение дает нам возможность думать об отсутствии случайного даже в самых незначительных мгновениях нашей жизни. Разве может что-то происходить случайно, помимо Воли Творца? Нет. И не случайна и последняя запись Заболоцкого, как не случаен комментарий его сына. Выводящий нас от ангелов к Провидению… Надо лишь сделать следующий шаг.

Есть ли в Библии место где сходились бы все эти три понятия: пастухи, животные, ангелы? Да. Есть. Единственное во всей Библии:

8. В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего… 13. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее… 15. Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь (Евангелие от Луки 2:8-15).

Эта глава повествует о рождестве Иисуса Христа. И еще раз подчеркнем это единственное место в Библии, где соединены пастухи, животные, ангелы. Случайно ли в творчестве Заболоцкого обращение, предполагаемое, к теме Рождества? Помимо библейского, есть и литературный исток этой темы. «Особенно восхищался мудрой простотой и проникновенностью «Рождественской звезды», которую считал одной из верщин мировой поэзии» (о стихотворении Б. Пастернака). В творчестве самого Заболоцкого, такое прикосновение 1932 год, отрывок «Пастухи», который, в комментариях Игоря Волгина предположительно отнесен «к задуманной Заболоцким поэме «Поклонение волхвов». Таким образом, накануне ухода Заболоцкий мысленно приближается к Евангелию. Даже если задуманное Заболоцким произведение имело темой не Рождество, в любом случае Евангельский контекст темы не вызывает сомнения. Важно, что это не первое «приближение к Евангелию» у позднего Заболоцкого. Первое приближение, и совершенно однозначное, в отличие от последнего, - «Бегство в Египет». В какой момент жизни создано это стихотворение? «14 сентября 1954 года Николая Алексеевича надолго уложил в постель тяжелейший инфаркт… Потом он написал о тех днях: «Ангел, дней моих хранитель,//С лампой в комнате сидел». Здесь прочитывается единство судьбы и творчества. Физическое приближение к смерти соотносится с мысленным приближением к Евангелию. И в первом, первый инфаркт, и во втором, второй и последний инфаркт, случаях.

«Пастухи, животные, ангелы», - в предсмертии осмысление Рождества, т.е рождения, т.е перехода в иное состояние. Смерть в художественном мире Заболоцкого, лишь переход в иное качество существования («Метаморфозы»). Тоже в православии: Смерти нет. Тоже в традиции русской литературы: Державин, Жуковский Пушкин – «Склоняясь и хладея//Мы близимся к началу своему», т.е к рождению. Лев Толстой – «жизнь есть смерть»[xii] (И. Бунин «Освобождение Толстого»). Таким образом, Заболоцкий как и русская литература, как и православие утверждают: смерть не есть конец существования. Но! И рождение земное во-плоть не есть начало. Заболоцкий: «Не я родился в мир, когда из колыбели//Глаза мои впервые в мир глядели,-//Я на земле моей впервые мыслить стал,//Когда почуял жизнь безжизненный кристалл». Сравнить. Бунин: «У меня их нет, - ни начала, ни конца... Рождение! Мое рождение никак ни есть мое начало". Толстой: «…какая же может быть вечность с одной стороны! Мы, верно, существовали прежде этой жизни, хотя и потеряли о том воспоминание...". Баратынский: "В искре небесной прияли мы жизнь,//Нам памятно небо родное».

Стихотворение «Бегство в Египет» характерно точностью параллелизма – Младенец и угроза Смерти, Спасение – бегство в Египет // Заболоцкий – угроза Смерти (инфаркт), Спасение – выздоровление ( правда, спасение ли?); Атмосфера стихотворения: смерть рядом, угроза смерти, бегство от смерти, но Смерть – реальность и …неизбежность (Иудея. «Тень распятого в горах»). Дом здесь символизирует не только место рождения, но и место смерти («Но когда пришла идея//Возвратиться нам домой»): нищета, злоба, нетерпимость, рабский страх – это атмосфера Дома. Атмосфера временного убежища (Египет) – атмосфера счастья; Логика построения стихотворения: Ангел и «обитель//Где лежал я и болел» - это земная реальность. Видения лирического героя: далекий край, приют (и – спасение, судя по предыстории «Перед Иродовой бандой//Трепетали мы…»), в котором и младенец, и все счастливы. Необходимость возвращения домой – в страх и… смерть. Спасение лирического героя – пробуждение, т.е возвращение в туже «обитель» земную. Относительно лирического героя его видения и есть сами по себе «Бегство в Египет», а положение до видений и после - Иудея (по логике)., т.е. «обитель» земная героя - в «Иудее», но атмосфера Иудеи не проникает в обитель, так как обитель и герой хранимы Ангелом, как и все стихотворение от первой строки «Ангел, дней моих хранитель» до конца «Взор твой ангельский светился//Устремленный на меня». Но Ангел – явление из мира Египта (счастья) «Духи, ангелы и дети//На свирелях пели мне». Смысл стихотворения в целом: болезнь есть и приближение к смерти и приближение к Богу (Ангел хранитель становится зримым и он уже рядом») и вся она – болезнь – есть Бегство в Египет – пока еще временное: пробуждение=выздоровление. Вспомним слова Пастернака об особенности стихов Заболоцкого: «точное соответствие содержания названию (…) как будто картине придана этикетка строго по назначению». Тема: болезнь – временное приближение к Смерти. Название: «Бегство в Египет», т.е. тоже временное пребывание в атмосфере счастья. Сравним в «Освобождении Толстого»: «Писал и говорил то же самое не один раз и раньше и позже: Думают, что болезнь - пропащее время... А болезнь самое важное время... Эти дорогие мне минуты умирания». Конечно, под Ангелом хранителем может подразумеваться образ реального человека, например, жены, и так оно и есть, но это не отменяет вышесказанного. Логика стихотворения «Бегство в Египет полностью соответствует пониманию смерти в традиции православия и в традиции русской литературы.

Интересно сравнение со стихотворением Бунина «Бегство в Египет». Название одно, стихи совершенно различны. Но у Бунина строки: «Белым паром из ветвей дышали//Звери с бородами и в рогах». Очень напоминает видение мира в творчестве Заболоцкого 30-х годов. Откуда такое видение мира у Бунина? Библейское? 2. Стихотворение «Бегство в Египет» написано Буниным 21.10.15. Перед ним стихи сентября 1915 года и в том числе датированные 12 числом «Засуха в раю» и «У нубийских черных хижин» (место действия Нил). Не соотносил ли Бунин, ассоциативно, образ Нила с образом Рая? А Заболоцкий соотнес.

Логика Судьбы Поэта в координатах Божественного Промысла

Земная жизнь всякого человека есть вектор. С четко обозначенным началом, заданным направлением и неведомым концом. Но и направление лишь только задано нам, а определяем мы его сами в соответствии с православным постулатом свободы выбора. Если размышлять над таким понятием как Логика судьбы русского поэта, то в каждой судьбе мы обнаруживаем ту точку, после которой вектор мог и не состояться. Обозначим эту точку как «точку возможного перелома». Наиболее наглядна и отчетлива в этом отношении судьба Пушкина. Сравним две судьбы Заболоцкого и Пушкина в точке возможного перелома.

Пушкин. Такой точкой вне сомнения является период Михайловской ссылки (конец 1824 года – начало 1826). Белинский утверждает 1825 год, как год становления творческой зрелости Пушкина: «… мы заметили, что в первой части «Сочинений Александра Пушкина» пьес, написанных под влиянием прежней школы, больше чем во второй, а в третьей их уже нет вовсе.… Эта первая часть заключает в себе стихотворения, писанные от 1815 до 1824 года; они расположены по годам, и потому можно видеть, как с каждым годом Пушкин является менее учеником и подражателем… и более самобытным поэтом. Вторая часть заключает в себе пьесы, написанные от 1825 до 1829 года, и только в отделе стихотворений 1825 года заметно еще некоторое влияние старой школы, а в пьесах следующих затем годов оно уже исчезло совершенно. Читая по выбору только самобытные его стихотворения, не то что не веришь, а совершенно забываешь, что была на Руси поэзия до Пушкина: так оригинален, нов и свеж мир его поэзии! Тут нельзя сказать: то же, да не то! Напротив, тут невольно воскликнешь: не то, совершенно не то!».

Заболоцкий. Точка возможного перелома: арест и неволя – каторга, поселение (1938 – 1946 годы).

Что происходит с Пушкиным в ссылке? Белинский анализируя стихотворение Михайловского периода «19 октября» (1825 год) пишет: «Пушкин не дает судьбе победы над собою; он вырывает у ней хоть часть отнятой у него отрады. Как истинный художник, он владел этим инстинктом истины, этим тактом действительности, который на "здесь" указывал ему, как на источник и горя, и утешения, и заставлял искать целения в той же существенности, где постигла его болезнь. И, право, в этой силе, опирающейся на внутреннем богатстве своей натуры, более веры в Промысл и оправдания путей его, чем во всех заоблачных порываниях мечтательного романтизма».

Возможно ли соотнести преодоление Пушкина с преодолением Заболоцкого. По крайне мере для этого есть основания. Так совершенно очевидно, и принимается всеми исследователями творчества Заболоцкого, то что лирика позднего периода (с 1946 года) впрямую наследует традиции русской литературы. «В "поздней" лирике Заболоцкого имеют место черты его "ранних" произведений… Но его творческий стиль претерпел значительные изменения после восьмилетнего молчания. Трудно однозначно определить, что послужило тому причиной. Превратности ли судьбы, заставившие поэта задуматься о внутреннем мире, духовной чистоте и красоте каждого человека и общества в целом, повлекли тематическую перемену и изменение эмоционального звучания "поздних" его произведений? Или томик тютчевской поэзии, ставший в заключении тоненькой ниточкой между ним и прежней радостной явью, напоминанием о нормальной жизни, заставил с особой остротой, заново прочувствовать красоту русского слова, совершенство классической строфы? В любом случае в новых стихотворениях Н. А. Заболоцкого обнаруживается и развитие философской концепции, и стремление максимально сблизить форму стиха с классической» (Авдеева А. Ф. Монография о Н. Заболоцком).

Мы видим, что и Пушкина и у Заболоцкого превратности судьбы наложили отпечаток на творчество. Михайловский период у Пушкина завершается «Пророком». Заболоцкий возвращается в литературу своим поэтическим переложением «Слова о полку». «Пророк» - признание Боговдохновенности творчества, то есть обращение к Началу:

Иоан.14:6 Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня; Откр.1:8 Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель.

Именно эту Истину имеет ввиду Белинский, говоря об инстинкте Истины, которым обладал Пушкин. Но, и Заболоцкий, так же «не дает судьбе победы над собою» и руководствуясь инстинктом истины обращается к Началу, поверяя свой творческий путь началом русской литературы – «Словом». Не следует забывать и об органичном для русской литературы понимании Слова, по Евангелию от Иоанна, как Бога. Таким образом, преодоления и Пушкина, и Заболоцкого соотносимы между собой. Здесь же возможно рассмотреть преодоления Достоевского (каторга), Бунина (эмиграция). Тем самым, выявляя логику судьбы русского поэта писателя в координатах Божественного промысла.

«Не дожинай до края поля Твоего»

Зададимся вопросом: мог ли Заболоцкий выступить с открытой творческой декларацией, даже в том случае если его преодоление судьбы было не просто сапоставимо, но равно преодолениям Пушкина и Достоевского. В книге Никиты Заболоцкого много свидетельств тому, что годы неволи заставили Николая Алексеевича в течение последующей жизни «быть осторожным», опасаясь нового неправедного заточения.

Можно ли говорить о наличии «Мотива окраинности» (от слова «край») бытия лирического героя в лирике Заболоцкого первых лет возвращения?

«И боюсь я подумать,//Что где-то у края природы//Я такой же слепец» (Слепой.1946). «Уступи мне, скворец, уголок»(1946). «В который раз томит меня мечта,//Что где-то там, в другом углу вселенной,//Такой же сад…»(Когда вдали угаснет свет дневной. 1948). «И в углу невысокой вселенной» (Сквозь волшебный прибор Левенгука. 1948). «В государстве ромашек у края» («Я воспитан природой суровой… 1953). Эти цитаты позволяют говорить о наличии означенного нами мотива в лирике Заболоцкого. Вспомним так же и относящееся к этому времени «По краю искусственных вод» и «И слышит, как в сказачном мире//У самого края стены» (Лебедь в зоопарке. 1948). («Искусственные» воды - не есть ли здесь воды искусства, а лебедь – художник поэт?).

Конечно, в подобном мотиве прочитывается не только «осторожность». Здесь и духовная тактичность лирического героя по отношению к природе, сознательное отнесение себя лишь к краю ее, и философская тактичность – возможность познания лишь малой части (края) мирозданья, вселенной. Но в контексте судьбы Заболоцкого нельзя не соотнести мотив окраинности с Библией:

Здесь - желание находиться на краю как возможность уцелеть во время жатвы.

Интересно, что после 1953 года мотив этот у Заболоцкого не прочитывается.

Стихотворение «Слепой» может быть прочтено как творческая декларация возвращения. Сравним стихотворение Заболоцкого «Слепой (1946) с отрывком из «Жизни Арсеньева» Бунина). «Наш бывший дворовый, слепой старик Герасим, ходил, как все слепые, приподняв лицо и как бы прислушиваясь, по наитию щупая палкой дорогу. Он жил в избушке на краю деревни, бобылем, только с перепелом, который сидел в лубяной клетке и все бился в ней, подпрыгивал в крышку из холстины, облысел, ударяясь в нее изо дня в день. Каждую летнюю зорю Герасим, несмотря на слепоту, ходил в поля ловить перепелов, наслаждаться их перекличкой, разносимой по полям теплым ветром, дующим в слепое лицо. Он говорил, что нет ничего на свете милей замирания сердца в те минуты, когда перепел, все ближе подходя к сети, через известные промежутки времени бьет все горячее, все громче и все страшней для ловца. Вот был истинный, бескорыстный поэт!» У Бунина Слепой «ловчий», у Заболоцкого «певчий». Но и там, и там, - поэт.

Втор.28:29 И ты будешь ощупью ходить в полдень, как слепой ощупью ходит впотьмах, и не будешь иметь успеха в путях твоих, и будут теснить и обижать тебя всякий день, и никто не защитит тебя. –

Несомненно, Слепой первой части стихотворения Заболоцкого ближе библейскому Слепому: «Да и вся твоя жизнь -//Как большая привычная рана». Совпадают даже символические значения слепоты как образа. Вторая часть стихотворения – узнавание в Слепом лирического героя «Я такой же слепец». Далее следует обращение к музе, которая в данном случае и поводырь «И куда ты влечешь меня», и возможность видения «…указала мне//На великое чудо земли». В завершающих строках песня (т. е. творчество, так как перед этим было обращение к музе) соотносится с светом ночных светил. Здесь важно, что не песня повторяет светила, но светила повторяя певца – светят. То есть прекращение песни равносильно нарушению миропорядка: светилам нечего будет повторять. –

Иоанн.1:4-8. 4 В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. 5 И свет во тьме светит, и тьма не объяла его… 8 Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете. –

Вспомним более позднее «Вечно светит лишь сердце поэта». По существу это стихотворение творческая декларация возвращения в литературу в той степени откровенности, которая только и была возможна в то время. И совсем не случайна реакция Фадеева – слезы, - при чтении Слепого. У Бунина перепел «бьет все горячее, все громче и все страшней для ловца». Горячее, громче, страшней(!) – не в этих ли словах, то «великое чудо земли», о котором вторит и Заболоцкий. Но и – страшней! – отсюда такая жесткая интонация в обращении к музе – «Ты сама»: и возможность великого чуда, и великих страданий. Светила повторяя поэта равнодушно сияют, существенен только свет и творчество, а то что источник творчества боль – второстепенно, останется только творчество и поэт, для потомков – равнодушные (ровной души, т.е. – безболезненные) светила. Отрывок Бунина заставляет вспомнить и Блока: «Приближается звук. И покорна щемящему звуку,//Молодеет душа», и хрестоматийное Блока «К музе»: «Я хотел, чтоб мы были врагами». По интонации содержания обращения к музе и Заболоцкого и Блока соотносимы между собой. Важно, что муза «Столбцов» несколько иная. По свидетельству Никиты Заболоцкого, Николай Алексеевич, сопроводил окончательно выверенную рукопись «Столбцов» в 1957 году «репродукцией с картины Анри Руссо «Муза, вдохновляющая поэта». Муза Руссо позволяет понять отношение Заболоцкого к «Столбцам», но в 1946 году, на наш взгляд, он беседовал уже не с этой музой. Тон разговора другой.

Следует обратить внимание и на стихотворение «Соловей» (1939), последнее перед молчанием. «Слепой» словно принимается от «Соловья». «В твоей ли, пичужка ничтожная, власти//Безмолствовать» и «Ты сама меня выбрала». И там, и там – невозможность существования иного, кроме творческого. Вопреки здравому смыслу: «…а было бы проще//Расстаться с тобою, уйти от напасти» и «Никогда, никогда//Не искал я с тобою союза». Выбор: «…пригвожденный к искусству», но - «Уж так, видно, мир этот создан…» и «Да и вся твоя жизнь -//Как большая привычная рана», но - «Пой же, старый слепец!». Сопоставление заставляет вспомнить Моление Спасителя о Чаше в Гефсиманском саду –

Лук.22:42 говоря: Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. –

Интонационное совпадение смыслов, на наш взгляд, здесь не вызывает сомнения. И так ли случайно у Заболоцкого сказано «пригвожденный», то есть «распятый»? Иное толкование вряд ли возможно. Именно творчество (искусство) послужило основанием для заточения (пригвождения, распятия), и после молчания поэт утверждает верность предназначению (готовность к Кресту. Но - Матф.26:39 …да минует Меня чаша сия… - отсюда подспудное желание быть на краю (не в центре) внимания.

Единство наития

Выше мы говорили о сприкосновении судьбы и творчества Заболоцкого с Библией в явном выражении. Но в основной своей массе эти соприкосновения для нас не явны.

Творческие соприкосновения Заболоцкого с Библией, не обязательно основаны на знании Библии, но могут являть и результат постижения Логики бытия наитием (так ходил, и ловил (!) перепелов Слепой в «Жизни Арсеньева»), инстинктом Истины. То есть совпадение с Библией не обязательно результат знания, но результат наития, инстинкта.

Приведем некоторые примеры подобного соприкосновения.

Хрестоматийный эпизод слова Заболоцкого о лебеди – «животное полное грез» и реакция Твардовского: «Не молоденький, а все шутите». Шутил ли? Вот несколько цитат из Библии:

Лев.11:12 все животные, у которых нет перьев и чешуи в воде, скверны для вас. Лев.11:20 Все животные пресмыкающиеся, крылатые, ходящие на четырех ногах, скверны для нас; Прем.Сол.19:18 Ибо земные животные переменялись в водяные, а плавающие в водах выходили на землю. - Мы видим, что в художественном мире Библии понимание птицы (и – рыб! И даже Херувимов: Иез.10:20 Это были те же животные, которых видел я в подножии Бога Израилева при реке Ховаре. И я узнал, что это Херувимы) - как животного органично и естественно: Соф.2:14 и покоиться будут среди нее (пустыни. – А.С.) стада и всякого рода животные; пеликан и еж будут ночевать в резных украшениях ее.

В этом же стихотворение следует обратить внимание на лексический состав стихотворения. Так, слова «лоно», «мантия», «аметист» весьма часто встречаются в Библии, как и сравнение «белее снега» тоже имеет Библейское происхождение.

Художественный мир творчества Заболоцкого 30-х годов, в частности поэмы «Безумный волк», «Торжество земледелия», необычен и непривычен нам не только образно, но и интонационно. А привычны ли нам интонации Книг Библии? У Заболоцкого обнаруживается не только совпадающее с библейским понимание картины мира, но и совпадение повествующей интонации: Иез.1:14 И животные быстро двигались туда и сюда, как сверкает молния.

Надо ли «выхватывать в эволюционном прошлом… лик льва»?

Недостаточное внимание к теме «Заболоцкий и Библия» дает возможность существования, таким, например, пассажам:

«Описывая настоящее, Н.А.Заболоцкий держал в поле внимания его эволюционное прошлое. Вот почему, например, он мог позволить себе написать такие строчки о Бетховене: Дубравой труб и озером мелодий//Ты превозмог нестройный ураган,//И крикнул ты в лицо самой природе,//Свой львиный лик просунув сквозь орган (Бетховен, 1946). «Львиный лик» здесь - не сравнение, а указание на наше эволюционное с животными прошлое. В этом стихотворении мы обнаруживаем и другие отсылки к эволюционному прошлому - у лиры, и у флейты: В рогах быка опять запела лира,//Пастушьей флейтой стала кость орла… Но эволюционные отсылки у Н.А.Заболоцкого не имеют строгую научную основу. Вот почему он произвольно выхватывает в эволюционном прошлом Бетховена лик льва, а не какого-то другого животного - по крайней мере, более близкого в эволюционном отношении, а пастушью флейту возводит лишь к орлиной кости. В этом нет ничего удивительного, поскольку поэт создавал не научную, а художественную картину мира. (В. П. Даниленко «Художественная картина мира Николая Заболоцкого» (Из книги «Основы духовной культуры в картинах мира»).

В данном случае произвольно выхватывает и создает ненаучную картину автор работы, а не Заболоцкий.

Сравним с Библией:

«6. И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. 7. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему» (Откровение 4:6-7).

О какой случайности здесь можно говорить? Предположим, опять, что Заболоцкий не знал этого места в Библии. В этом случае речь идет о необычайной силе художественного наития Заболоцкого, сумевшего творческой логикой постигнуть и естественные первоосновы, и атмосферу Последнего Времени Бытия. И, следующий вопрос. Что более достойно поэзии Заболоцкого: взгляд на Бетховена как на потомка льва, или образ Бетховена как образ творческой личности с необычайной силой ощутившей и передавшей апокалиптичность бытия (речь в Откровении Иоанна Богослова, как известно, идет о Конце Мира – Апокалипсисе)? Более того, в свете библейской символики Бетховен, в понимании Заболоцкого прочитывается как художник (и любой настоящий художник, и сам Заболоцкий), спасающий мир от Апокалипсиса, тем, что когда Добро и Зло уже смешались, вновь « отделил добро его от зла».

Вот так вот, «играя в шарады» и надев «колпак колдуна» пытаются сегодня «смысла живую основу», превратить в «щебетанье щегла»…

«Но ведь в жизни солдаты мы»

Смерть поэта – это продолжение его творчества. Николай Алексеевич и ушел достойно по-солдатски. Встал, не смотря на запрет врачей, побрился… И… ушел… именно ушел. Последние его мгновения в земном мире были мгновениями движения. Он словно физически шагнул из одного мира в другой. Умер на ходу. Заметив при последнем шаге: «Я теряю сознание», – точнее не скажешь ведь в философской терминологии сознание – способ нашего отражения окружающего мира то есть сущностное для поэта.

«На закате»

Очень важны последние стихи Заболоцкого.

«Ласточка» (1958). Интересно сравнить со стихотворением Набокова. Атмосфера стихотворений: «как вскрикнула жизнь на лету…//До завтра, навеки, до гроба» (Набоков: жизнь и смерть); У Заболоцкого тоже: жизнь и смерть. Только у Набокова жизнь в предощущении смерти, у Заболоцкого жизнь в соприкосновении со смертью. –

Пс.83:2-4 2 Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! 3 Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу живому. 4 И птичка находит себе жилье, и ласточка гнездо себе, где положить птенцов своих, у алтарей Твоих. –

Нужны ли здесь комментарии.

«Петухи поют» (1958). Сравним с Буниным («Жизнь Арсеньева») «Все же над этой жизнью всегда - и не даром - царит какая-нибудь серая башня времен крестоносцев, громада собора с бесценным порталом, века охраняемым стражей святых изваяний, и петух на кресте, в небесах, высокий Господний глашатай, зовущий к небесному Граду». –

Мар.13:35 Итак бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру. –

«На закате» (1958). Если рассматривать это стихотворение в контексте судьбы поэта, то явственно проступает его пророческий смысл. Во-первых, название. Вспомним о точном соответствии содержания и названия у Заболоцкого, а в данном случае еще и состояния жизни. Подобная чуткость к восприятию и отражению личного бытия через жизнь природы не нова для Заболоцкого. «16 апреля 1946 года помечено первое известное нам стихотворение, написанное поэтом после многолетнего перерыва. Его название символично – «Утро». Утро года, утро новой жизни, утро новых мыслей. «Петух запевает, светает, пора!». Но содержание помимо пророчества содержит и философский аспект: «Два мира есть у человека://Один, который нас творил,//Другой, который мы от века//Творим по мере наших сил//Несоответствия огромны». Вспомним «И сам я был не детище природы,//Но мысль ее! Но зыбкий ум ее!», и сравним: «Так, вероятно, мысль нагая,//Когда-то брошена в глуши,//Сама в себе изнемогая,//Моей не чувствует души». Конечно эти стихи не повод для утверждения о прощании Заболоцкого с натурфилософией, но, несомненно, повод задуматься.

Cообщество
«Круг чтения»
Cообщество
«Круг чтения»
1.0x