От автора. События, приведённые в публикуемом тексте, являются вымыслом и не имеют ничего общего с действительностью. У персонажей, фигурирующих в повествовании, нет реальных прототипов. Совпадение имён тех, кто фигурирует в тексте, с реально существующими персонами является результатом эстетических ухищрений и ни в коей степени не должно побуждать читателя искать в героях романа реальных людей.
У Александра Глебовича Невзорофа стали расти крылья, но не из спины, а из носа. И когда он хотел взлететь, то начинал сильно дышать, ветер из ноздрей наполнял крылья, и Александр Глебович Невзороф взлетал, потому что он был дельтаплан. И совершал полёты. Услугами дельтаплана пользовались многие редакторы и ведущие "Эха Москвы". Ольга Бычкова пользовалась дельтапланом, улетала в глухие леса, там ходила и собирала грибы. А грибы, особенно гриб "дедушкин табак", испускали споры, споры эти летели на Ольгу Бычкову и оплодотворяли её. В конце концов, Ольга Бычкова стала покрываться опятами.
Также услугами дельтаплана пользовалась Ольга Журавлёва. Она летала в глухие поля, где росли чертополохи, и ходила между ними. Чертополохи разбрасывали семена, эти семена оплодотворяли Ольгу Журавлёву своими пестиками, и потом из Ольги Журавлёвой вырастало много колючек. Ещё услугами Александра Глебовича Невзорофа-дельтаплана пользовалась Ксения Ларина. Она, как только стемнеет, улетала на дельтаплане на Лысую гору и принимала там участие во всевозможных ведьминских танцах. Во время этих танцев на Ксению Ларину налетали проказливые чертенята и покрывали всю её поцелуями — c ног до головы. После чего из Ксении Лариной, когда она возвращалась из полётов, отовсюду, особенно изо рта, вылезали чертенята. А Майя Пешкова пользовалась дельтапланом, чтобы улетать в сосновые боры, где было много муравейников. Она садилась в муравейник, а муравьи думали, что это муравьиная матка, и начинали Майю Пешкову подкармливать, а также оплодотворять. А Майя Пешкова, почувствовав, что она на сносях, тихо вздохнув, говорила: "Как давно я не рожала", — и начинала плодоносить муравьиными яйцами. Потом из них выводилось много муравьёв, отчего Майя Пешкова даже в редакции "Эха Москвы" оказывалась посреди муравейника.
Алексей Венедиктов был хитрее всех, и он летал на дельтаплане, чтобы проводить разведку. Он с высоты заметил один секретный объект и попросил Александра Глебовича Невзорофа кружить над этим объектом, а сам рассматривал его сверху и фотографировал. Этот объект оказался лабораторией, где испытывались военные биороботы. Руководил лабораторией киборг. Алексей Венедиктов передал секретную информацию за океан. И американцы, понимая, что это большая для них угроза, решили послать на захват этого центра самый отважный отряд американской морской пехоты, который назывался "Морские котики". Отряд перелетел океан и по наводке Алексея Алексеевича Венедиктова напал на лабораторию. Однако они не знали, что это вовсе не лаборатория, а ферма Маши Слоним. И Маша Слоним там выводила овец, которые гуляли стадом и напоминали Алексею Алексеевичу Венедектову биороботов. А сама Маша Слоним напоминала киборга, потому что, когда выходила пасти овец, надевала на голову кастрюлю, на спину себе навешивала жестяное корыто, а в руках у неё была сковородка и пила — вот она и была похожа на киборга. Но когда "морские котики" нагрянули на ферму, Маня Слоним их перехитрила, потому что стала встречать их хлебом-солью. А в хлеб, зная обо всём заранее, подмешала те грибы, что росли на Ольге Бычковой. Морские пехотинцы приняли хлеб-соль, стали жевать хлеб и все попадали, заснув тяжёлым сном. А Маша Слоним всех сонных повязала и посадила в ямы, куда сгребала овечий навоз. Таким образом, все они, включая капрала, оказались в плену.
Когда они очнулись, увидели себя связанными, то поняли, что попали в плен. Тогда Маша Слоним решила узнать, кто они, взяла тетрадку и стала их всех переписывать. Там, оказывается, был один морпех, звали его Юрий Кобаладзе, он был из Оклахомы. Ещё был другой морпех, его звали Евгений Ясин, он был из Колорадо. Ещё один морпех — Сергей Алексашенко, из Флориды. Был морпех Дондурей из Северной Каролины. Ещё был морпех — самый главный капрал, его звали Ганапольский, и он был из Огайо. Маша Слоним решила всех пленных употребить в работы. Кто пас овец, кто прибирался по дому, кто строил изгороди, кто нянчил детей Маши Слоним, напевая по-английски колыбельные. Потом Маше Слоним они все надоели. Она их решила раздать, а себе оставить только капрала. И всех раздала.
Юрия Кобаладзе она отдала Ольге Бычковой, и тот с неё, когда та обрастала грибами, обирал опята, консервировал и продавал эти консервированные опята в магазине "Лесная быль". А Ольге Журавлёвой, которая обрастала колючками, отдали Евгения Ясина, чтобы тот ухаживал за этими колючками в надежде, что на них расцветут розы. И Евгений Ясин ухаживал за колючками, поливал их. Розы всё не расцветали, и чтобы не раздосадовать Ольгу Журавлёву, он на эти колючки посадил бумажные розы, и она вся смотрелась как клумба. А Сергея Алексашенко отдали Ксении Лариной. Поскольку Алексашенко сам был похож на чёртика, он очень быстро слился с её чёртиками и во время передач Ксении Лариной всё время выскакивал у неё изо рта и делал рожи. А Майе Пешковой, которая обрастала всё новыми и новыми муравьями, послали морского пехотинца, который был из Северной Каролины, и звали того пехотинца Дондурей. Дондурей очень боялся муравьёв, потому что его не учили сражаться с муравьями, и муравьи были его слабым местом. Когда он попал в муравейник к Майе Пешковой, муравьи подумали, что это личинка, схватили его и принесли Майе Пешковой, а Майя Пешкова засунула его головой вниз в своё декольте.
За время работы пленные морские пехотинцы обрусели, и некоторые приняли православие. Потом все они, сговорившись, ушли странствовать, и многие из них стали праведниками. И только Ганапольский, который был капралом, не стал праведником, потому что находился рядом с Машей Слоним, а превратился в уполномоченного по правам человека.
Но теперь пора вернуться к Александру Глебовичу Невзорофу, который вырастил на своём носу крылья. На этом он не остановился, потому что стал весь покрываться перьями. И в конце концов оброс перьями с ног до ушей и стал называться горным орлом. Он любил сесть на Исторический музей, который находился на Красной площади, и сверху наблюдать за парадами. Постепенно у него стала расти вторая голова. И он стал двуглавым орлом. Но головы были повёрнуты не вовне, а вовнутрь, и они страшно судачили и дерзили друг другу, клевали друг друга и начинали ругаться. Одна голова говорила: "Невзороф, ты дурак". А вторая отвечала: "Невзороф, ты сам дурак".
Это безобразие очень раздражало московского градоначальника, потому что привлекало множество иностранных туристов, и они думали, что в России всё так. Тогда градоначальник позвал толстопузого писателя, который работал в газете "Завтра", чтобы тот помог вразумить двуглавого Александра Глебовича Невзорофа. И тот, подумав хорошо, нашёл выход. Он развернул две головы Невзорофа в разные стороны, вырезал из бумаги корону, поместил между двух голов, вложил Невзорофу в одну лапу скипетр, а в другую — державу. И потом в таком виде Александра Глебовича Невзорофа насадил на шпиль Исторического музея. Позолотил его с ног до головы. И Александр Глебович Невзороф успокоился. Там и сидит по сей день.
