Непреодолимая осень теплой сентябрьской лаской тихо убаюкивает нас

Непреодолимая осень теплой сентябрьской лаской тихо убаюкивает нас.

(Из летучих заметок)

Ясны и сухи первосентябрьские вечера. Дни иногда пасмурны и ветрены, а вечера тихи и благословенны. И ощущение осени в эти вечера особенное. Она кажется тихоходной и беззвучной, несмотря на гул и рокот далекого шоссе.

Пес Жорка не смотрит на меня вопрошающе, как днем: «Куда идти?» Он чувствует, что день уже отяжелел, что с востока стремительно налегает вечерний сумрак, а на западе, там, где лес обрывается, открывается светлая панорама тающего дня.

Жорка спешит, натягивая поводок, и ведет меня по вышарканной тропинке к этому вечернему свету, и я покоряюсь его чутью и воле.

А заря, как неприкаянный парус, уже качается над окоемом, алеет, зовет в далекие дали, и мы идем на её удивительный зов торопливо, пока по всему безвоздушному пространству над тающей зарей не рассыплются большие позолоченные звезды.

Да, хорош и ясен этот, весь в заре, сентябрьский вечер. Но хороша и ночь. Она светла от взошедшей луны, и тиха, и терпелива, и невозмутимо спокойна.

На нас с Жоркой, будто с небес, ниспадает это благодушие сентябрьской ночи, и мы оба нехотя и неторопливо возвращаемся в дом. В нем хранится легкое тепло ушедшего дня, и сквозь поселившуюся ночную сутемень под оконное веко гибким настойчивым вьюном пробивается лунный свет. Этот свет, сам околдованный луной, колдует над всем, что есть в комнате. До конца не отбеленные светом, искажаются шкафы, диваны, деревенская печь с приоткрытой дверкой. Завороженные, они очаровывают и Жорку, он и не злится, и не лает, а только всхлипывает, как ребенок, и на всякий случай путается у меня под ногами, ищет защиту: мало ли чего!

В свете луны мы лежим на диване и уже дремлем. Ночь тихо шуршит за стенами дома. В этом осеннем полусне мы ощущаем с Жоркой движение Земли, чьи-то угасающие звуки, похожие на торопливые шаги, и сами угасаем, стихаем, и уже не вскрикнуть самим, не осадить словами таинственные ночные шорохи, от которых у нас с Жоркой внезапно возникает и незаметно гаснет восторженная жуть.

Уже во сне, этой ночью, в этом странном обороте дня, мы со страстным, сладким желанием ждем добрых гостей и вестей. К нам зайти легко: в доме будто нету стен, и непреодолимая осень теплой сентябрьской лаской тихо убаюкивает нас.