В конце января и начале февраля по cети разошлась забавно-печальная новость, мгновенно превратившаяся в мемы. В ней говорилось, что функционеры "Талибана"*, сидящие сейчас в афганских госучреждениях, скучают по временам гражданской войны. Вчерашние пастухи, переквалифицировавшиеся в местных варлордов, сменившие посохи на автоматы, а повозки — на джихадмобили, попав на административные должности, чувствуют скуку, отчуждённость и бессмысленность нудной офисной работы в конторах новой власти. Революция, как всегда, пожирает своих детей, но на этот раз делает это тихо, топя их в бюрократической рутине и кабинетном однообразии. Новостные издания вдоволь посмеялись над неожиданным лицом пришествия цивилизации в Афганистан, но тревожная коннотация той новости сопровождалась незамеченными большой прессой сообщениями из Центральной Азии. Пакистан, Афганистан, Иран, Китай, Индия и, что самое важное, Таджикистан с Узбекистаном — отовсюду раздавались либо показательные заявления, либо происходили события, намекающие на важный поворот истории вокруг талибов. Приходившие в 2021 году как "обновлённый "Талибан", открытый как к дипломатическим отношениям, так и к последним веяниям социального прогресса (к примеру, к разрешению женщинам выходить из дома), талибы к 2023 году соскучились по своим корням.
30 января в пакистанском Пешаваре произошёл теракт. Смертник подорвал бомбу прямо в центре заполненной мечети, в результате чего погибло 47 человек, а ранены оказались 153 человека (информация только из одного источника, но более конкретных цифр пакистанская пресса не даёт). Мотивацией к подрыву была обозначена месть за убитого в августе 2022 года командира движения "Техрик-е Талибан Пакистан" и за рейд против этого же движения в январе 2023-го, так что таким образом ответственность за теракт на себя взяла именно эта группировка. Сторонники децентрализованного терроризма, так называемые пакистанские талибы, формально не имеют связи со своими афганскими коллегами, но неоднократно (задолго до прихода талибов к власти в Кабуле) декларировали с ними общие цели и интересы. Точно так же, прописавшиеся в кабульских офисах талибы не поддерживали с "ТТП" формальных связей, но взаимные симпатии были очевидны. Во-первых, стоит вспомнить географический контекст Пешавара, где произошёл теракт. Пешавар с древних времён был точкой бурной смеси эллинизма, принесённого сюда лично Александром Македонским, буддизма, принесённого императором Ашокой, ислама, принесённого тимуридами. Сегодня город на 3,6 миллиона человек находится в 40 километрах от афганской границы и является административным центром одной из четырёх пакистанских провинций — Хайбер-Пахтунхвы — и главным перевалочным пунктом на пути из Средней Азии в Южную (соответственно, ключевым пунктом маршрута основных экспортных продуктов Средней Азии). К этой самой провинции в 2018 году была присоединена странная и условно автономная административная единица — Территория племён федерального управления. В итоге получилось, что в состав провинции Пакистана были включены огромные земли, населённые пуштунскими бандитами, в одночасье оказавшимися под юрисдикцией пакистанских силовиков (которых, как известно, в Пакистане едва ли не больше, чем не-силовиков), вынужденных подчиняться исламабадским законам и жить по пенджабским порядкам. Разумеется, пуштуны были от этого чрезвычайно счастливы, результатом чего стал рост популярности "Техрик-е Талибан Пакистан". Называть "ТТП" "пакистанским крылом "Талибана", как это делают многие международные и российские СМИ, некорректно, но и утаивать в мешке шило поддержки афганскими талибами талибов пакистанских тоже нельзя. В ответ на рейды пакистанских силовиков против членов "ТТП" вторые нанесли ещё один удар: 5 февраля около гарнизона полиции в городе Кветта, что в провинции Белуджистан, был совершён ровно такой же теракт, что и в Пешаваре неделей ранее. Кветта находится от Пешавара в шести сотнях километров к юго-западу, но имеет с ним лишь два общих аспекта — близость (60 километров) к афганской границе и преобладание пуштунского населения. На этот раз, впрочем, жертв было куда меньше: один погибший полицейский и семеро пострадавших по сравнению с десятками жертв взрыва в пешаварской мечети. Стоит отметить, что некоторые СМИ упоминают ту мечеть как постоянное место молитв многих пешаварских полицейских, так что если отмести факт осквернения святого места и множество погибших и пострадавших гражданских, взрыв 30 января можно трактовать как атаку пуштунов на пакистанскую полицию. Пакистанская полиция действительно вызывает массу вопросов и недовольств своими методами, избирательной эффективностью и клановой структурой, но гнев "ТТП" вызван именно аспектом ненависти вооружённых пуштунов к чуждому и зачастую враждебному им государству. Последним (на момент выхода номера в печать, а не вообще) актом выражения этого гнева стала попытка штурма полицейского участка в Карачи 17 февраля. Пятиэтажная офисная крепость в портовом мегалополисе была атакована в семь утра по местному времени, причём атака, как пишет местная пресса, началась всё тем же подрывом смертника. Нападающих было не больше десятка (кто-то пишет, что их было и вовсе трое), нападали они в лоб, но операция по их уничтожению заняла почти 16 часов. Что касается жертв, то местные СМИ пишут про 4 погибших полицейских и 19 раненых. Здесь ситуация радикально отличается от Пешавара и Кветты — от Карачи до афганской границы далеко, да и пуштунов в главном порту Пакистана не так много. Нападение на участок — заведомо безнадёжное, но очень показательное — несёт в себе посыл: "Вам нигде от нас не спрятаться, мы готовы убивать и умирать". От исламабадского правительства, которое после недавнего конституционного кризиса и так испытывает проблемы с легитимностью, уже требуют начать контртеррористическую операцию на северо-западе страны, что, надо думать, страшно обрадует афганских талибов.
В 2015 году начальник Генерального штаба Министерства обороны РФ Валерий Герасимов в своём выступлении на Международной конференции по Афганистану обозначил связь между "Талибаном" и ИГИЛ*. Герасимов не был нов: многие военные аналитики отмечали сходство в методиках и в доктринах, позволивших тому, что начиналось как местный союз племён, проводить молниеносные операции, брать города и удерживать провинции. Эффективность подобных террористических структур породила волну подражаний, в результате чего сегодня на талибов и "бармалеев" ориентируются почти все радикальные исламисты из Средней Азии, Ближнего Востока, Магриба и Субсахарской Африки. В том же 2015-м ИГИЛ предприняло полномасштабное вторжение на афганскую территорию, причём раньше конфликта с официальным правительством началось месиво с "Талибаном". После долгой и жестокой войны, включавшей в себя элементы "Игры престолов" (как вам, к примеру, история о расколе в рядах талибов на анти-игиловцев и про-игиловцев, закончившаяся победой первых и изгнанием вторых), всё пришло к известному всем итогу: талибы утвердились в качестве государственной власти, почти легитимно признанной окружающими государствами, а присутствие игиловских псов было сведено на нет. Изгнанные из страны представители группировки под чёрным флагом проявляли себя в регулярных терактах: самым большим из них стала унёсшая 185 жизней серия взрывов в забитом аэропорту Кабула, а последними — сентябрьские взрывы в Кабуле: 5 сентября подорвали российское посольство, убив 10 афганцев и двух россиян, а 30 сентября в результате взрыва в хазарейском образовательном центре было убито 35 человек, большинством из которых были шиитские девушки. Тем не менее ситуация в начале 2023-го имеет радикально иной характер: в Афганистане сосредоточились десятки тысяч террористов, и "Талибан", ныне имеющий все права и обязанности государственной власти, не спешит с ними бороться. Об этом на прошлой неделе сообщил начальник Объединённого штаба ОДКБ Анатолий Сидоров. По его словам, в Афганистане действуют 20 тысяч боевиков различных террористических организаций. Местный филиал ИГИЛ "Вилаят Хорасан", узбекистанские исламисты, вечная "Аль-Каида"* — все они не только мутят воду внутри страны и вместе с противоречиями и расколами внутри "Талибана" толкают Афганистан к очередной гражданской войне. Они, помимо этого, вполне могут направить свои силы на экспорт хаоса: Сидоров сообщил о многотысячной группировке террористов на границе с Таджикистаном, готовой ко вторжению. Разумеется, слова генерал-полковника следует воспринимать в контексте его должности. В этой ситуации ОДКБ нужно подать явный сигнал союзникам: "Мы вас не бросим, мы готовы вас защитить". Но если бы дело стояло только за этим, не было бы нужды в резких заявлениях в адрес "Талибана" — а ведь именно нынешняя афганская власть стала основным объектом критики Анатолия Сидорова. 10 февраля посол России в Душанбе Семён Григорьев заявил, что "Талибан" не выполнил ни одного из обещаний, данных движением после прихода к власти в августе 2021-го. Борьба с терроризмом, прекращение религиозного и этнического притеснения, выжигание наркотрафика и контроль за оборотом оружия — всё это было обещано, но не было выполнено — так сказал Григорьев. Если вам показалось, что слова Григорьева или Сидорова были жёсткой риторикой по отношению к "Талибану", то послушайте, что сказал спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов 12 февраля в интервью индийскому изданию The Week. Он назвал захват власти в стране и изгнание из Кабула американцев единственным достижением талибов за полтора года. Замир Набиевич, серьёзный человек и опытный дипломат, перефразировал те самые мемы, с которых мы начали этот материал. Талибы оказались совершенно неприспособленными к должностям, которые они заняли: отсутствие навыков управления и способности хотя бы формулировать стоящие перед государством задачи привело к тому, что Афганистан в очередной раз на всех парах мчится в пучину очередного хаоса. Чёрная дыра в центре Азии будет распространять этот хаос на крыльях оружия, наркотиков и радикальных исламистов в Иран, Пакистан, Индию, Китай и — через среднеазиатские республики — в Россию. Кабулов намекнул на наличие неких "серьёзных соперников", которые могли бы забрать власть у "Талибана" в случае слишком большого распространения этого хаоса. Едва ли это было прямой угрозой — скорее, намёком на то, что Россия может с большей охотой договариваться с теми, кто стремится обуздать афганский хаос (или хотя бы не потворствует взрывам у российского посольства). Талибы намёк уловили и уже 15 февраля показательно и под камерами провели в Кабуле большую спецоперацию против местных ячеек "хариджитов": так (если вкратце, то еретиками и вероотступниками) талибский официоз кличет игиловцев. Талибанский спецназ (одетый, кстати, отчасти в местные тюрбаны) забрасывал "бармалеев" гранатами, стрелял трассирующими пулями, ярко высекал искры световыми гранатами, светил зеленью лазерных целеуказателей и снимал всё это зрелище с квадрокоптеров. То, насколько операция была эффективна и уместна с тактической точки зрения, сказать трудно, но политический эффект оказался ярким: про борьбу "Талибана" с ИГИЛ заговорили. Тем не менее, риторика российских представителей — как начальника Объединённого штаба ОДКБ, так и посла России в Таджикистане, как спецпредставителя президента, так и самого президента (он 8 февраля назвал "крайне тревожным" усиление террористических группировок и оборота наркотиков в Афганистане) — показывает: Москва внимательно следит за происходящим в регионе.
* Запрещённые в России террористические организации
