НЭП и Сталин. Послесловие

О роли Сталина в истории НЭПа написано разное. Среди прочего, есть «полукритики», которые признают «полезность» НЭПа, введённого Лениным, но сетуют, что Сталин уничтожил эту прекрасную систему, «предав» идеалы своего учителя и вождя. О том, что Сталин вовремя «закруглил» НЭП, выведя страну на новый уровень развития, подробно рассказано в предыдущих частях этого материала. Здесь рассмотрим, как Сталин в других исторических обстоятельствах, использовал ленинский подход к решению возникающих перед страной задач.

Начнём с кооперации СССР в тридцатые-начале сороковых годов ХХ века. Либералы всячески изголяются на эту тему, потешаясь над функционированием кооперативной собственности страны в те годы. Да, действительно, схема совсем не классическая. Главными кооперативами были сельхозартели, т.е. колхозы, которых к 1940 году было в Советском Союзе почти 340 тысяч, с количеством колхозников, более 76 млн. человек. Активно развивалась и успешно действовала сельская потребительская кооперация. А вот с городскими кооперативами, дела обстояли иначе. Потребкооперация там была практически свёрнута. Продолжали действовать лишь промысловые кооперативы различного производственного назначения.

Номенклатура их продукции была очень разнообразной; помимо ширпотреба, выпускались многие достаточно высокотехнологичные изделия металлургического, радиотехнического, химического и даже оборонного назначения, которые поставлялись, в том числе, для нужд государства, как в виде комплектующих, так и готовых изделий.

Но функционирование тех кооперативов трудно назвать независимым, а организации – самоопределяющимися. Из документов того времени видно, что в директивных планах областей, краёв и республик, среди заданий для госпредприятий, отдельным разделом идёт перечень видов и объёмов работ, которые должны выполнять кооперативы. Подробно расписаны сроки, объёмы, требование к качеству, условия поставок, а также указаны поставщики для кооператоров, обеспечивающие их сырьём и комплектующими. Действительно, положение кооперативов внешне не отличается от остальных государственных производственных предприятий. Более того, из опубликованных документов видно, что высшие органы государства ежегодно «спускали» планы создания новых кооперативов на местах, с указанием, какого производственного назначения будут новые, их номенклатура и объёмы выпускаемой продукции, требования качества. Подробно указывали, где они должны располагаться, а в крупных городах, даже в какой части города. В этих же директивах местным властям предписывалось подбирать и предоставлять помещения для работы (очень редко сразу строились для них новые здания). Банки должны были обеспечить кредитование создаваемых кооперативов. Определялись поставщики сырья и комплектующих, указывалось, кому кооператоры будут поставлять продукцию. Как видим, это действительно выглядело необычно для самодеятельных структур, что и стало причиной ерничания либералов по поводу «сталинских директивных кооперативов». Но ведь был же какой-то смысл в таком построении структуры народного хозяйства. Большевикам в те годы было не до показушности; страна стремительно развивалась, на счету был каждый вложенный рубль, каждая пара рабочих рук. Вот в этом и кроется смысл тех кооперативов. Государство вкладывало все средства в гигантов индустрии, но для нормального существования нужны были и «мелочи быта», на которые не хватало ни государственных средств, ни управленческих кадров, занятых крупными проектами. А помимо «ширпотреба», который постоянно выдвигал новые запросы, возникали и провалы в поставках комплектующих и сырья для «госгигантов», которых срочно, «с колёс», надо было обеспечивать, а неповоротливая госструктура управления очень медленно откликалась на такие запросы. Вот эти «ниши» и «провалы» и закрывали мобильные сталинские кооперативы. Разумное использование потенциала промкооперации позволяло ощутимо смягчить дефицит товаров народного потребления. В довоенный период в стране функционировало 25,6 тыс. промкооперативов, объединявших 2,6 млн. человек. Крутились они крепко, но и зарабатывали на 25-40 % больше, чем на госпредприятиях. Кроме того, кооперативы совсем не требовали госвложений; ведь банковские кредиты, это не инвестиции, а возвратные деньги, данные в рост. Не требовали они и капвложений для создания основных средств, т.к. использовали, в подавляющих случаях, существующие, часто со времён Империи, производственные площади, либо не использовавшиеся по назначению, либо путём уплотнения действующих предприятий. Свои кадры кооперативы готовили сами на курсах и в кружках техминимума. Да и на ликвидацию безработицы, острейшей и мучительной тогда проблемы, кооперативы повлияли кардинально. В ситуации постоянной нехватки средств на развитие, и дефицита квалифицированных кадров, это было очень мудрое решение. Такой подход в годы напряжённейшей борьбы за становление державы, позволял экономить значительные силы и средства.

Новая нелёгкая година выпала нашей стране в сороковые годы ХХ столетия. Германия, напавшая на СССР, нанесла, помимо боли утрат и людских страданий, тяжелейший материальный ущерб. Страна лежала в руинах; были уничтожены или повреждены десятки тысяч предприятий во всех отраслях народного хозяйства. Народ и партия, после войны, без малейшей передышки приступили к восстановлению промышленности и сельского производства. Как и прежде, необходимо было восстановить хребет экономики: ведущие предприятия-гиганты тяжёлой и лёгкой индустрии. Туда были направлены основные средства и силы страны. Но была ещё масса «мелочей», которые создают наш повседневный быт, без которых крупные задачи решаются неимоверно сложно, а подчас, – невыполнимы. После войны, миллионы людей, с разрушенных предприятий, не могли найти работу по специальности и физическим возможностям. О «физических возможностях» упомянуто не случайно. С войны вернулись миллионы искалеченных; без рук, без ног, с другими тяжёлыми увечиями, препятствовавшие им нормально трудиться. Что-то и как-то они ещё могли делать, но не в том напряжённом ритме, который диктовала эпоха. Как поступил Сталин? Когда вновь потребовалось мобилизовать широкие слои населения к решению задач обустройства быта и снабжения населения товарами широкого потребления, была возрождена промысловая и торговая кооперации. 9 ноября 1946 года Совет министров СССР, за подписью Сталина, издал Постановление Правительства «О развертывании кооперативной торговли в городах и поселках продовольственными и промышленными товарами и об увеличении производства продовольствия и товаров широкого потребления кооперативными предприятиями». Принципиальное отличие кооперативов, создававшихся этим Постановлением от существовавших в 30-40-е годы, заключалось в том, что в 1946-м разрешили свободную торговлю, также дали право вступать в прямые договорные отношения с другими кооперативами и госпредприятия, приобретать на рынках сырьё и комплектующие для своего производства и продавать выпускаемые изделия, в том числе через кооперативную и рыночную сеть. Т.е. вернулись в производственной сфере к рыночным отношениям.

Новые кооперативы, прежде всего, должны были обслуживать бытовые нужды населения: фотоателье, пошивочные, парикмахерские, ремонтные и мебельные мастерски, и так далее. Им разрешили добывать местные ресурсы; глину, известняк, торф и подобное, и перерабатывать их, а также сырьё, поступавшее из государственных фондов, заниматься изготовлением пиломатериалов и их переработкой, выполнять другие работы. Важно, что разрешили заниматься заготовкой сельхозпродукции для переработки, с правом продажи по свободным ценам. Промысловые артели из своих доходов должны были оплачивать патентные сборы, госналоги, формировать средства на расширение производства и на мероприятия по технике безопасности, создавать фонды взаимного страхования, оплачивать очередные отпуска. Оплата труда была, преимущественно, сдельной. Заработок зависел от количества и качества вложенного труда. Простои в артелях не оплачивали. Кооперативы создавались, как специализированные, так и многопрофильные. Как когда-то во времена НЭПа, вновь были разрешены кооперативные магазины и «чайные», которые по сути, были негосударственными предприятиями торговли и общественного питания.

Им разрешалось приобретать по рыночным ценам продукты и полуфабрикаты, и самостоятельно формировать цены продаж, т.е. использовать механизм свободных цен. Возрождённые кооп-организации (или как их тогда часто называли «артели») сразу задали высокую планку производства доступных населению товаров широчайшего ассортимента и сети общественного питания, стабилизировали потребительский рынок. Созданный в 1921 году НЭП, к 22-23-му годам, насытил рынок товарами, ликвидировал голод. А кооператоры 1946 года справились с этим вообще за год. Уже в 1947 году объемы заготовок превысили последний благополучный довоенный 1940 год; по овощам – на 57%, фруктам – на 290 %, меда – более чем в 4 раза. В городах и поселках стали открываться кооперативные ларьки и киоски, за ними – магазины. Стремительно разворачивалась сеть кооперативных магазинов хозяйственных и бытовых товаров, стройматериалов, кероси­новые лавки. Через пару лет их было почти 13 тысяч. Уже к концу1946 года доля коммерческих чайных в сети об­щепита, составила 80%.

Кооперативные чайные го­товили блюда из рыночных продуктов, по складывающимся ценам. Они приятно поразили воображение неизбалованных советских граждан: на чистых белых скатертях столов, стояли солонки, перечницы и горчица, горкой был выложен нарезанный белый и чёрный хлеб, неограниченно доступный как бесплатное приложение к заказанным блюдам, что выглядело фантастически, т.к. хлеб ещё выдавался по карточкам. Как по мановению появлялись хлебопекарни, сыроварни, многочисленные кондитерские и колбасные цеха, отделы кулинарных изделий. Широко развернулось производство товаров повседневного спроса, в основном из местного сырья и материалов. Послевоенные промысловые артели были добровольными объединениями трудящихся на паевых началах и действовали во всех отраслях промышленности, успешно развивались вплоть до 1960 года. Вновь создаваемые на два года освобождались от большинства налогов. Помимо льгот, процедура регистрации и ведение бухучёта была очень доступной. Деятельность всех артелей основывалась на рентабельности, ориентации на рынки потребительских товаров и услуг, на сотрудничество с государственными предприятиями. Это были массовые хозяйственные организации, занимавшие видное место в народном хозяйстве, насыщавшие рынок остродефицитными товарами и услугами. Государство их контролировало, опекало и защищало, но прямо не руководило их деятельностью, в отличие от госпредприятий. Для многочисленных, в те годы, инвалидов, создавались специальные кооперативы, объединявшие как инвалидов всех групп, так и лиц старшего (пенсионного) возраста, малолетних, и других, приравненных к ним категорий.

Эти артели имели специальные льготы по налогам, а их члены – личные преимущества на сокращённый рабочий день, работу на дому, удлиненные отпуска и прочее. Начав свою деятельность с цен на товары и услуги выше государственных, кооператоры, наращивая объёмы и ассортимент, изыскивая резервы производства и распределения, конкурируя между собой, стремительно снижали цены. Менее чем за год, они спустили их, по большинству товаров и предоставляемых услуг, ниже па́йковых (па́йковыми ценами называли стоимость товаров, распространяемых по карточному распределению). В 1947 году по большинству позиций, цены у кооператоров оказались ниже карточных. Увеличение рыночного предложения продовольственных товаров больше довоенного уровня, по ценам ниже па́йковых, позволило в декабре 1947 г. отменить карточную систему снабжения, т.к. она потеряла смысл. Об этом часто упоминают, не оговаривая, что отмена стала возможной из-за насыщения рынка дешёвыми кооперативными товарами и услугами. А кооператоры не останавливались на достигнутом: В 1948 году рыночные цены на мясо снизились, по сравнению с предыдущим годом, более чем вдвое, на яйца – в полтора-два раза, на картофель – в два-три раза. Цифры и темпы поражают: объемы розничного товарооборота кооперации, за 1946 год, выросли на 23,9%, в 1947 году – на 84,7, в 1948 – на 99,4%. Артели, получившие самодеятельность, сразу доказали свою целесообразность, потому что работали в естественных рыночных нишах, таких как заготовление и торговля, бытовое обслуживание, производство ширпотреба, выполнение всевозможных заказов и подрядов для заводов и учреждений, как кооперативных, так и государственных, где государственных конкурентов, либо не было, либо они действовали неэффективно. Конкурировать приходилось лишь с такими же независимыми кооперативами.

Но сразу открылась и обратная сторона медали. Уже в 1947 году с мест стали нарастающим потоком поступать сообщения о злоупотреблениях в новых кооперативах. Некоторые артели создавали «левые» цеха, производившие популярные изделия повышенного спроса: серьги, кольца, брошки, иглы для патефонов, пуговицы, примусы, дверные пружины, мыловаренные изделия и прочее. Их не учитывали в бухотчётности, не оформляли патенты, а полученную прибыль присваивали руководители артелей и организаторы подпольных цехов. Работали они на «сэкономленном» сырье, завышая нормы расхода и процент брака, при производстве основной продукции, создавая и укрывая излишки. Произведен­ные товары нелегально сбывали через торговые сети. Больше всего нарушений было в трикотаж­ных, швейных, галантерейных, лакокрасочных и мыловаренных предприятиях. Уже в 1946 году в Оредежском районе Ленинградской области были разоблачены руководители кооператива «Разнопром», вклю­чая председателя Правления, главбуха и зав. производ­ством артели, наладившие изготовление из «излишков сырья» войлочных туфель и валенок. Ущерб, по оценкам следствия, составил 90 тыс. руб­лей. В Ленин­граде, во второй половине 40-х годов, в артелях орудовало более 60 подпольных цехов, а их совокупное производство превышало 70 % выпуска их легальной кооперативной продукции. Началось расследование сложившейся ситуации. К делу подключился министр Госконтроля СССР Л.З. Мехлис, которого, впрочем, Сталин быстренько отвёл в сторону (когда Сталину предлагали поручить Мехлису какое-то дело, тот смеясь говорил, что тому можно поручить что-то уничтожить или разгромить, создавать новое и полезное, он не способен). Забил тревогу Н. Хрущёв, руководивший, на тот момент, Украиной, предложивший немедленно запретить артели. В начале 1948 года, за упущения контролеров курировавших промартели, был снят с должности министр финансов СССР А.Г. Зверев (минфину подчинялись фининспекторы). На его место назначили А.Н. Косыгина, для которого это было существенное понижение; с поста зам. Председателя Совмина. Под руководством Косыгина и при участии Зверева, группа экономистов, во главе с крупным учёным Д.Т. Шепиловым, как раз и разрабатывала кооперативную реформу. При рассмотрении вопроса о хищениях в промартелях, Шепилов вступил в перепалку со Сталиным, его позицию поддержал Косыгин. В результате, проф. Шепилов был уволен с академической должности, а Косыгин понижен до министра (вскоре Сталин назначил Шепилова на высокую должность в ЦК ВКП/б, с чего началась его политическая карьера. В том же году были восстановлены в прежних должностях Зверев и Косыгин). Важно, что Сталин не разогнал промкооперативы, а серьёзно ужесточил контроль за их работой, учётом движения сырья, изделий и финансов, как и предлагал Шепилов. Итогом рассмотрения, стало Поста­новление ЦК ВКП(б) и Совета министров СССР от 14 марта 1948 года в котором констатировалось: «В результате... сращивания с частниками ряда руководителей проверенных коо­перативных организаций дельцы-спекулянты вступали в артели с принадлежа­щим им промышленным оборудованием и крупными денежными средствами, превращая артели промысловой кооперации и кооперации инвалидов в лже­артели... В нарушение Конституции СССР допущена частная собственность на орудия и средства производства в некоторых кооперативных организациях. В таких лжеартелях частные предприниматели занимают должности руково­дителей предприятий, начальников цехов, зав. производством, агентов-про­изводителей, что дает им возможность вступать во всякого рода сделки с государственными и кооперативными организациями, скупать и продавать промышленные товары, расхищать социалистическую собственность». Сталин знал и помнил, что во времена НЭПа, от 20 до 80 % оборота частных предприятий, составлял не выпуск новой продукции, а спекулятивные сделки. Вождь быстро разобрался в сложившейся ситуации и сумел отделить зёрна от плевел, заставил артели работать на народ, давая, в то же время, и самим кооператорам нормально зарабатывать. В послевоенные годы, учитывая опыт НЭПа, он успешно наладил контроль за подобными дельцами, добившись максимально полезной отдачи деятельности промкооперации. После мартовского Постановления ЦК, до конца 1948 года, за организацию лжеартелей, частнопредпринимательскую деятельность, хищения и злоупотребления, было привлечено к ответственности почти 9 тысяч руководителей и работни­ков артелей. Либералы, разумеется, называют их «жертвами сталинских репрессий». Важно, что несмотря на такой серьёзный сбой, артели не запретили, не ликвидировали, а после крепкой взбучки и некоторых корректировок по контролю за их деятельностью, ограничению суммарных доходов руководителей артелей, Сталин оставил в силе Постановление 1946 года, и кооперативное движение продолжило своё стремительное триумфальное развитие, под жёстким контролем фининспекторов, милиции и прокуратуры. Чтобы в дальнейшем не соблазнять взятками чиновников, были определены предельные цены на отпуск сырья и оборудования, аренды помещений и торговых площадей, предоставления транспортных услуг. А лимит на взнос личных средств пайщиков, для избежания внесения средств, полученных преступным путём, ограничили суммой до 200 тыс.руб. Сталин сознавал, что в экстремальных экономических ситуациях, требовавших быстрой и адекватной реакции, комплексного использования всех потенциальных ресурсов и производительных сил страны, нужны были структуры, обладавшие большей степенью самостоятельности в принятии решений, но не прибегающие к эксплуатации наёмного труда.

Таковыми были кооперативные предприятия и организации. Вместе со всем народным хозяй­ством, развивалась деятельность кооперативов: увеличивались объёмы производства, полнее удовлетворялся спрос населения на товары, рос товарооборот, расширялась торговая сеть. Постоянно повышался уровень технической оснащенности кооперативных предприятий. Были значительно увеличены, за счет создания новых предприятий и реконструкции действующих, производственные мощности всех отраслей. К 1950 году средняя энерговооруженность кооперативов, по сравнению с довоенной, возросла в 1,5 раза, а производительность – в 1,8 раза. К середине 50-х, промкооперация достигла значительного развития. В стране было до 114 тыс. промысловых кооперативов, при 122 тыс. специализированных мастерских, цехов и производственных подразделений, объединявших более 2 млн. трудящихся. Они изготавливали товары, необходимые в первую очередь населению. Практически все предприятия бытового обслуживания, занятые ремонтом и изготовлением обуви, одежды, трикотажных изделий, мебели по индивидуальным заказам населения, ремонтом металлоизделий, музыкальных инструментов, швейные и сапожные мастерские, парикмахерские, фотоателье, пошивочные ателье, прачечные и прочее, а также около 1 тыс. гостиниц, были кооперативными. В ассортименте производились стройматериалы, продукты питания, топливо, наращивали оказание транспортных услуг, и прочее, по множеству других направлений: до 40 % производства мебели и 35 % пошива верхней одежды, до 70% всех видов металопосуды, 40% игрушек, 30% обуви, более трети верхнего трикотажа, – выпускали кооперативы. Артели производили около 6 % валовой промышленной продукции, но зато обеспечивали до 80-90% разнообразия ассортимента потребительских товаров. Проще говоря; там где возникал дефицит, появлялась кооперативная продукция и ажиотажный спрос удовлетворялся. Их продукция продавалась не только в кооперативных, но и в государственных магазинах; потребителю обеспечивалось разнообразие ассортимента. Такое понятие, как дефицит товаров повседневного спроса, был к 1953 году изжит, периодически возникающие диспропорции, в том числе локальные, кооперативы оперативно ликвидировали, быстро реагируя на запросы потребителей, осваивая новые изделия и продукты, востребованные рынком. Как только в чём-то проявлялся дефицит, появлялось новое модное изделие, в любой отрасли производства, а госструктуры только «планировали», сразу образовывалась группа энтузиастов, как правило, специалистов этого профиля, брали, обосновав, кредит в СТК, арендовали или строили помещение, и «с колёс» выпускали популярное изделие. Советская кооперация производила не только простые потребительские товары, но и высокотехнологичные, наукоёмкие изделия, осваивая их, нередко, раньше госпредприятий. Кооперативы выпускали различные станки, электротехнические изделия, в большинстве советских семей были установлены радиорепродукторы, выпускавшиеся артелями. Первые в стране приёмники на электробатареях также освоили промкооперативы, как и другую радиотехнику, даже дефицитные тогда телевизоры.

Был очень серьёзный оборонный заказ, в т.ч. уникальные разработки, за которые не сразу брались госпредприятия. Примечателен пример соревнований двух предприятий из разных секторов социалистической экономики, который наглядно демонстрирует тему «калош», ставшую сегодня мемом, благодаря одному недальновидному политику. В Москве, по соседству, действовали два предприятия с одинаковым названием – «Каучук». Одно – государственное, другое – кооперативное. И то, и другое выпускали пресловутые калоши. А вот в остальном кооператоры постоянно опережали соперника. Первыми в стране освоили остромодные женские боты, болотные сапоги, спортивны тапочки, всевозможные игровые мячи и детские мячики, плавательные круги и детские игрушки, поливочные шланги. «Большой брат» всё время был догоняющим, зато поставлял промышленности промрукова, гофрошланги, шаровые пыльники, всевозможные амортизаторы, прочую номенклатуру для промышленности. Но и здесь шустрые кооператоры постоянно перехватывали, особенно мелкие заказы, на всевозможные изделия для различных предприятий всех отраслей. Зарплаты в промартели были традиционно выше, а социальное обеспечение намного лучше. Чтобы туда перейти, с госпредприятия, был чуть ли не конкурс. Вот вам и «калоши», калоши, калоши …, а теперь вся химия «мэд ин Хина»; калоши надо ещё уметь выпускать. В системе советской промкооперации было два научно-исследовательских института, с 3 тыс. сотрудников, 22 экспериментальные лаборатории и до 100 конструкторских бюро. К примеру; в 1954 году было подготовлено 1700 научных и технических разработок, внедрено 77 тыс. рационализаторских предложений.

Ограничения, введённые Мартовским Постановлением 1948 года, о размере заработной платы не выше 10-15%, от средних по госпредпрятиям, и потолок оплаты руководства артелей, привёл к быстрому накоплению значительных сумм на банковских счетах артелей. С целью более рационального использования накопленных средств, кооперативы стали образовывать Союзы промышленной кооперации (СПК), местные и отраслевые, при которых формировали фонды взаимного кредитования под 3% годовых. Они появилось раньше, чем артелям разрешили пользоваться госкредитами. Накопление средств кооперативами, привело к повышенному уровню социального обеспечения пайщиков кооперативов. Крупные артели и их объединения, создавали собственные сети пионерлагерей, домов отдыха и санаториев, с бесплатными путёв­ками для артельщиков. Улучшались бытовые и производственные условия труда. Появились бесплатные обеды на производстве. Также СПК практиковали выдачи ссуд на строительство домов, покупку скота и другие бытовые нужды пайщикам. Активно СПК вели и собственное жилищное строительство. Артельщики выкупали у СПК готовые индиви­ду­аль­ные дома в кредит на 15 лет, под 3% годовых, без первоначального взноса. Строили СПК и многоквартирные дома. Квартиры в этих домах выкупались артельщиками, так же как и в обычных жилищ­но-строительных кооперативах, но без первоначального взноса. Для достигших 55-60 лет работников, крупные артели учреждали пенсии. Вскоре Центросоюз смог создать собственную негосударственную пенсионную систему, раньше общегосударственной. К середине пятидесятых годов, советская промкооперация была процветающей отраслью народного хозяйства, обеспечивавшая страну особо востребованными товарами и услугами. К моменту упразднения в 1960 году, промкооперация СССР включала 200 тыс. промысловых артелей, 1,8 млн. работающих, среди которых было 500 тыс. инвалидов. Размер прибыли всей системы Центросоюза СССР в 1990 году, так и не достиг уровня прибыли промкооперации 1954 года.

Продолжение следует