Уход из жизни легендарной «железной леди» Маргарет Тэтчер вызвал самые разные, зачастую противоположные оценки ее деятельности в качестве премьер-министра Англии. Настроенные полиберальнее рассыпались восторгами, те же, кто «полевее», наоборот, фонтанировали проклятиями. Причем, что любопытно, свою горячую симпатию к Мэгги проявили не только либералы. Так, в блоге крайне правого юзера ugunskrusts83, симпатизирующего Гитлеру и «русским» коллаборационистам, можно прочитать следующие патетические строки: «Когда сегодня «железная леди» уходит в последний путь под гогот врагов рода людского, при всей нелюбви к Великобритании у некоторых наших братьев, все мы шествуем в процессии за её гробом. Да, время вождей не закончилось в 1945 г. Пиночет, Рейган, Тэтчер, – имена тех, кто в сумерках либерального мира, как мог, задерживал наступление коммунистической полночи. Сегодня уходят последние из них, и нельзя сомневаться, что «там» они наконец-то получат признание, которого так и не смогли добиться у неблагодарного мира в земной жизни». Царствие Небесное и да будет благословен Остров Ангелов!»
Пиночета тут еще можно понять, всё-таки диктатор, а крайне правые к ним всегда неравнодушны. Но как могут они восторгаться деятелями, которые укрепляли «гнилые западные плутократии». А вот, поди ж ты, вполне себе могут – антикоммунизм и антисоветизм перевешивает всё. Да и, вообще, практические все праворадикалы являются либертарианцами, которым в их любимом «фашизме» нравится сверхчеловеческий культ вседозволенности. И в этом они вполне сходятся с либерал-монетаристами, которые навязывают обществу самый настоящий социал-дарвинизм.
Но, безусловно, здесь всё логично – Рональд Рейган поставлен рядом с Тэтчер, как и должно быть. Без рейганизма не поймешь тэтчеризм, как, впрочем, и наоборот. Да и без Пиночета тут никак не обойдешься. Вообще же, речь идёт о глобальной неолиберальной революции, изменивший лицо Запада и всего мира. Рейгана и Тэтчер считают могильщиками СССР и коммунизма, однако, они являлись и могильщиками «социального» капитализма, который установился в послевоенное время. Западные элиты пошли на «социализацию» вовсе не из каких-то там гуманистических соображений. Слишком уж они были напуганы перспективой социальной революции. Пришлось кое-чем серьезно поделиться. И не то, чтобы это нанесло какой-то сильный ущерб самим элитариям. Дело тут было не столько в материальном, сколько в «духовном» ущербе. Делёжка была вынужденной, и элитарии воспринимали ее как унижение, как удар по «господскому» авторитету. Вот почему при первой же возможности от «социал-капитализма» отказались.
В основе неолиберальной революции (или контрреволюции, тут все зависит под каким углом зрения смотреть) заключался в перераспределении налогового бремени в пользу богатых, сворачивании социальных программ и низведению государства до уровня «ночного сторожа». Так, Рейган снизил налоги с 78% до 20%. Тэтчер также снижала прямые налоги, но зато повышала косвенные. А в конце своего правления она даже ввела коммунальный («подушный») налог, который был вынужден платить каждый совершеннолетний житель какого-либо дома. Далее можно было бы перечислять множество «свершений» Тэтчер, среди которых и резкое сокращение расходов на образование, и приватизация предприятий и т. п. Любопытно было бы коснуться жёсткой борьбы против профсоюзов. До «Мэгги» рабочие организации стали настолько сильны, что их влияние можно было бы сравнивать с властью парламента. Собственно говоря, такие сравнения и проводились – сторонниками неолиберализма, которые считали подобное положение дел прямой угрозой для западной демократии. Действительно, в Англии устанавливалось нечто вроде корпоративной системы, как минимум, дополнявшей «классическую» парламентскую систему.
По ту сторону Океана также шло наступление на «социальный капитализм» и «государство всеобщего благоденствия». Рейгановская администрация заморозила рост минимальной зарплаты, ограничив ее 3, 35 долларов за час. Кроме того, была сокращена помощь местным властям на 60 %. Сокращению подверглись и субсидии бедным - для фермеров аж в два раза.
Итоги рейганомики известны – снижение инфляции сопровождалось страшнейшим ростом дефицита госбюджета, что и привело к образованию чудовищного государственного долга, который составил 2,85 трлн долларов. Он и сегодня висит над США как дамоклов меч, угрожая гибелью национальной экономики.
Вопрос вот в чём, что же побудило Запад пойти на столь решительный неолиберальный поворот. Да еще и начать жесткую идеологическую и организационную атаку на СССР. Ведь еще недавно все поговаривали о конвергенции, о соединении «положительных» черт социализма и капитализма. Кому-то это покажется парадоксом, но такой великий гуру мондиализма, как Збигнев Бжезинский, заявлял: «Марксизм представляет собой дальнейший живой и творческий этап созревания универсального человеческого видения. Марксизм одновременно является победой человека внешнего над человеком внутренним, пассивным, победой разума над верой».
В США наметилось нечто вроде социализации. Демократическая партия левела на глазах, сочетая социал-демократию с левачеством троцкистского толка. Но это демократы, с ними всё ясно, а вот характернейший момент -президент-республиканец Ричард Никсон активно позиционировал себя как убежденного социал-реформатора: «Он предложил американцам реформистский проект «план помощи семьям», вынашивал «бюджет полной занятости» и в духе левых кейнсианцев провозгласил политику государственного контроля над ценами и заработной платой». (В. Согрин. «Политическая история США»)
Кстати, один из ведущих мондиалистов Генри Киссинджер предложил Никсону многополярную модель мира, означающую отход от американской гегемонии. «Двухполюсный мир не дает перспектив для нюансов; приобретение одной стороны означает абсолютную потерю для другой стороны, - писал Киссинджер. - Каждая проблема оказывается приобщенной к процессу выживания. Малые державы раздираются между просьбами о защите и желанием избежать доминирования со стороны великих держав… В наших долговечных интересах создать более плюралистический мир».
Одновременно происходило налаживание контактов между Кремлем и западными элитариями. Так, в 1973 году в Москве открыл свое отделение «Чейз Манхэттен банк» – кредитное учреждение Дэвида Рокфеллера. При этом он непосредственно сотрудничал с премьером Алексеем Косыгиным. Любопытно, что зятем Косыгина был Джермен Гвишиани – ведущий консультант шефа КГБ Юрия Андропова, активно сотрудничающий с глобалистским «Римским клубом». Годом раньше СССР и США заключили важные договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) и стратегических наступательных вооружений (СНВ). По этому поводу высокопоставленный партийный функционер Алексей Черняев написал в своем дневнике: «Как бы там ни было, а Рубикон перейден, Рубикон всемирной истории. С этих майских недель 1972 г. будут датировать дату конвергенции».
Между тем, некие силы постоянно срывали эксперименты по конвергенции. Тут пора вспомнить того же самого Пиночета, чей путч «крышевало» ЦРУ и определенные международные корпорации (ИТТ). Режим «Народного единства» Сальвадора Альенде часто именуют коммунистическим, однако, это чилийское левое правительство вполне себе уважало институты западной демократии, вводя некоторые элементы социализма в экономику. И это полностью вписывалось в теорию конвергенции, резко отличаясь от «кубинской модели». Тем не менее, «упельентос» свергли, уничтожив при этом тысячи людей. Конечно, здесь сказались интересы иностранных кампаний, однако, очевидно, что эти интересы не были единственной мотивацией. Альенде свергали образцово-показательно, демонстрируя нежелание определенных элит скрещивать капитализм с социализмом. Именно в Чили и была опробована модель неолиберальной революции (контрреволюции). Внешняя задолженность составила в 1986 году 21 миллиард долларов (при Альенде - всего 3,3 миллиарда). Пристальное внимание, уделяемое развитию экспортных отраслей, обернулось разорением тысяч национальных предприятий, ориентирующихся на внутренний рынок. Заработная плата снизилась в два раза, безработица достигла 30,5% в 1982 году (в 1972 - 3,8%). Свыше 40% людей, вытесненных из сферы занятости, стали маргиналами. Около трети крестьян, поверивших в фермерские эксперименты Пиночета, разорилось.
Далее конвергенция была сорвана в Италии. Тамошняя компартия становилась не просто популярной, а суперпопулярной – в 1977 году за нее проголосовали 34 % избирателей. При этом сами коммунисты давно уже растеряли свой революционный задор – прокляли Сталина и даже увлеклись еврокоммунизмом. Последний представлял собой нечто вроде левой версии «старой доброй» социал-демократии. Его идеологи подчёркивали, что европейским странам ни в коем случае нельзя равняться на СССР и другие соцстраны. Необходимо всего лишь способствовать эволюции буржуазно-демократических институтов в социалистическом направлении – ну, может быть, более решительно, чем это делают социал-демократы. Показательно, что в СССР долгое время замалчивали феномен еврокоммунизма, хотя на его позиции перешли многие влиятельные европейские компартии. И это при том, что еврокоммунисты жёстко критиковали СССР – особенно, за «вторжение» в Чехословакию. Складывается такое впечатление, что некоторые советские элитарии сочувствовали еврокоммунизму, рассматривая его как любопытный эксперимент по соединению капитализма и социализма. Как бы там ни было, но горбачевская перестройка вполне соответствовала духу и настрою еврокоммунизма.
Итальянские еврокоммунисты были готовы пойти на «исторический компромисс» с правящей (между прочем, бессменно весь послевоенный период) Христианско-демократической партией, тем более, что этот компромисс сулил им места в правительстве. Сторонником этого выступал лидер партии Альдо Моро, по мнению которого необходима была «более широкая конвергенция между ХДП и другими партиями конституционного блока, включая коммунистов». Однако, все эти надежды растаяли как дым, премьера похитили и убили левацкие «Красные бригады». Есть данные о том, что к этой акции было причастно ЦРУ. Недавно открыли данные британских архивов, согласно которым западные спецслужбы готовили военный переворот на случай вхождения итальянских коммунистов во власть. Понятно, что двигала ими не боязнь «красной угрозы», еврокоммунисты были не красными, в вполне себе розовыми. Кому-то очень не по душе было углубление процесса конвергенции. К слову, сами «бригады» действовали весьма свободно: «… На поисках Моро ежедневно участвовало около 35 тысяч человек; не менее 1500 военных были на блокпостах; обыски проводились повсеместно, квартал за кварталом, дом за домом. – пишет Ц. Кан. - Тем временем бригатисты продолжали свою деятельность и были информированы решительно обо всем. Их связные свободно ходили по Риму, телефонировали, беспрепятственно рассылали письма и распространяли свои коммюнике. Известно, что у них были связи в армии и в полиции». («Итальянский ребус») Позже выяснилось, что тогдашние руководители спецслужб входили в «правую» масонскую ложу «П-2», тесно сотрудничающую с тем же самым ЦРУ.
Судя по всему, в конце 1970-х годов противники конвергенции взяли верх. Некоторый поворот к неолиберализму начался еще в правление демократа Джимми Картера, но по-настоящему он произошёл только при Рейгане. Одновременно, неолиберальная революция захлестнула и Англию. Более того, политику жесткой экономики стал проводить во Франции президент-социалист Франсуа Миттеран, шедший на выборы под лозунгами, очень близкими к левацким. Это уже был показатель того, что транснациональные центры приказали своим креатурам прекращать игры в социализм.
В 1980-е годы Рейган провозгласил крестовый поход против коммунизма, резко усилив давление на СССР, который вынужден был напрягать свои силы в гонке вооружений. Однако, и в это время некоторые советские элитарии пытались наладить отношения с Западом посредством тайных контактов. В данном плане любопытную информацию приводит А. Баумгартен в своем интереснейшем исследовании «Третья Барбаросса». Рассказывая о деятельности английского дипломата и разведчика Фицроя Маклина, он замечает: «Маклин встречался и с Геннадием Янаевым, будущим главой ГКЧП-91. Причем, назначение Янаева на пост заместителя председателя президиума Союза Советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами совпало с переводом Горбачева из кандидатов в члены Политбюро в 1980. Так у Горбачева (и Андропова?) появился свой первый неформальный канал связи с Западом. Первая официальная встреча Маклина с Янаевым состоялась весной 1983, ровно за два года до начала «перестройки»… Эмблематична фотография, на которой Янаев сопровождает президента Ассоциации Гарольда Вильсона и почетного президента Маклина. Вильсон и Маклин – олицетворяют две основные политические элиты, с которыми Горбачев установил связь через Янаева: «старые» лейбористы и упертые тори... Робертс (директор Ассоциации Великобритания – СССР в 1973-1993 годах – А. Е.) цитирует слова Янаева в Лондоне на приеме Ассоциации, что еще во время его работы в комсомоле, он бывал в доме лорда Кагана, ближайшего советника Вильсона».
Пройдёт совсем немного времени и неолиберальная революция накроет практически все страны мира. Падёт советский социализм, но настанет конец и западному «социальному» капитализму. Таков был выбор западных элит.
